Чаще всего мифаго шли пешком. Несколько раз проплывали маленькие лодки, гребцы усердно сражались с течением; он видел и всадников. Все они с опаской проходили мимо шестов-тотемов, зная, что в этом месте призраков задерживаться нельзя.
За годы, что он просидел здесь, изучая создания своих и чужих снов, он видел больше пятидесяти легендарных героев. Артур, Робин Гуд, Джек-в-Зеленом... он видел множество модификаций и чувствовал, что знает их все. Северные берсерки, кавалеры, британские солдаты, вооруженные рыцари, римляне, греки, люди с чертами животных и животные с чертами людей; изобилие жизни, обязанное своим появлением как лесу, так и людям, носившим их в себе. Однажды он видел Турх Труйта, гигантского кабана, на которого охотился сам король Артур; огромный зверь набросился на шесты мертвых, его щетина срывала листья с веток, клыки полосовали стволы деревьев. Кабан пробежал по берегу реки и исчез в лесу. Встреча вдохновила Уин-райятука, потому что он видел и воинов из середины Европы, принадлежавших культуре Железного века, чья жестокость и флаг с "диким кабаном" вызвали к жизни рассказы об "охоте на гигантских животных". Так миф, человеческий по форме, преобразовался в новый, анималистический, и, тем не менее, основная история о неподчинении, противоборстве и подавлении осталась без изменений.
Если бы я мог поговорить о том, что видел! Если бы...
Он прогнал эту мысль; надо подумать о кое-чем более важном.
Из всех созданий, прошедших на север через это место, в сторону недостижимого Лавондисса, только одно было из плоти и крови, а не творением чьего-то ума.
Уин не мог сказать, почему он считал незнакомца мужчиной, таким же, как и он сам, но это был, без сомнения, человек из внешнего мира... и он прошел по берегу реки всего за несколько лет до Уина. И оставил за собой тутханахов, руины и еще многое другое, и засеял эту часть леса семенами своей мифогенической силы.
А сейчас...
А сейчас идет другой.
Уин-райятук чувствовал его приближение всеми фибрами души и был уверен, что идет такой же человек, как и он сам. О природе изменений в лесу его предупреждал старческий здравый смысл, а не шаманизм, не путешествия в мир призраков.
Он поглядел вдаль, где яркий свет лениво пробивался через плотную листву.
"Кто ты? - подумал он. - Когда появишься здесь? И как ты собираешься войти в Лавондисс?"
Внезапно он осознал, что рядом стоит Мортен и наблюдает за ним. Она казалась испуганной и озабоченной.
- Что случилось?
Она посмотрела на реку.
- Я что-то слышала. Мне кажется, кто-то идет.
- Быстро. В камни.
Девочка забралась в укрытие, за спину отца. Несколько минут царила тишина, потом птицы истошно закричали и резко взлетели с веток деревьев. Мгновением позже с юга появились три всадника; они скакали по зеленоватой воде, поднимая фонтаны брызг. Четвертый вылетел из леса и помчался галопом по берегу реки, прямо на шесты-тотемы. Первые три громко закричали - воинственно, как показалось Уину - и выскочили на берег, рядом с шестами духов. Здесь они все остановились, повернули лошадей и нервно посмотрели на тотемы, одетые в лохмотья, потом быстро оглядели ландшафт и окружающий лес. Предводитель, казалось, посмотрел прямо на Уина, и старик съежился в своем укрытии.
Все всадники были похожи друг на друга: высокие сильные мужчины, одетые в теплые зимние одежды. Рыжие бороды, заплетенные в толстые косички. Кожаные шапки, свободные концы которых хлопали; на лицах нарисованы черные полосы. На огромных черногривых конях очень простая сбруя; седло и уздечка украшены узором из широких квадратов.
Один из них подскакал к тотему и яростно взмахнул бронзовым мечом; раздался громкий треск и верхушка шеста, вместе с остатками тряпок, отлетела футов на двадцать и упала в воду. Все четверо громко захохотали. Всадник убрал меч в ножны. Поводья стегнули по холкам, кожаные сапоги ударили в бока; лошади помчались по мелководью от места смерти, и скоро исчезли из вида.
Медленно и осторожно Уин и Мортен вернулись на берег, задумчиво глядя вслед дикому отряду.
- Это они скоген? - спросила Мортен.
- Нет.
- Тогда кто они?
- Ты не поймешь, даже если я скажу тебе...
- Попробуй! Раньше я понимала очень странные вещи...
- Позже! - прошипел Уин; внезапно оказалось, что он должен безотлагательно действовать. - Идем. Я хочу увидеть, что они сделают, когда достигнут болота.
- Болота? Какого болота?
- Больше не задавай вопросов. Быстрее. За ними...
И Уин побежал со скоростью, удивившей его дочь. Хотя она бежала впереди, но он всегда был рядом. На чистых участках берега девочка вела их вдоль линии деревьев, но когда гигантские деревья подступали с самой воде, она бежала лесными тропами. Уин помогал себе посохом, но чувствовал себя энергичным и возбужденным, и даже укорял Мортен, удивлявшейся его прыти.
Сыновья Кириду... неужели они действительно были предшественниками Придери из раннего бронзового века? [21] Из великой саги о Придери многое потеряно, поглощено более поздними рассказами об Артуре... но уже в самые отдаленные времена он, несомненно, был легендой.
Уин видел достаточно много персонажей этого цикла рассказов, но главного героя - никогда. На старом языке его звали Кириду. И у него было четыре сына... в первоначальном варианте легенды...
Могут ли эти всаднику быть его сыновьями? С черными сердцами, черными душами, обреченными на...
Тогда они должны достичь озера до появления лодки! Уин ускорил шаг, отчаянно надеясь увидеть эту часть мифологического цикла, которая мучила его все эти годы. Лодочник, если он появится, подтвердит идентификацию всадников...
К концу дня река потемнела от грязи. Лес поредел. Ольха заменила дуб, появились огромные ивы и рощи серебристой калины. Над ними витала тишина, над каждой рощей - своя.
- Озеро уже близко, - сказал Уин.
- Я никогда не заходила так далеко, - тихо произнесла Мортен.
- Я часто прихожу сюда, - прошептал ее отец. - Озеро - естественно место встречи всех тех, кто живет в диком лесу. Мимо него не пройдешь; простое, но запоминающееся. С ним связаны сотни историй, по большей части мрачных.
Он посмотрел на девочку, ловившую каждое его слово.
- От перевозчика мертвых до погребальной барки Артура.
- После моего времени, - многозначительно сказала девочка. Разумное замечание, но было очень странно слышать такое от нее.
Уин хихикнул.
- После твоего времени, - согласился он. - Быстрее. Я покажу тебе четыре тысячи лет твоего будущего на одном грязном и несчастном пустыре, заросшим тростником.
Они пошли через грязную воду, неохотно расступавшуюся перед ними.
Спустя несколько минут Уин, шедший впереди, привел их на широкое болото.
Действительно несчастное, одинокое место. И он не зря назвал его пустырем, пустой водой; грязная печальная вода лениво струилась среди туманных берегов обширного озера. Дальняя сторона болота терялась в густом тумане, через который едва виднелись верхушки деревьев. Ветер шевелил высокие камыши и плотные заросли тростника. В мелкой воде носились стремительные черные силуэты водяных птиц. Повсюду росли ивы, их ветви низко наклонялись над водой, а корни образовывали что-то вроде мостов между островками твердой земли.
В воздухе пахло гнилью, небо было темным и туманным. Вода тускло блестела, лениво плескалась о берег и поглощала все звуки.
Низко пригнувшись, они прошли по отмели и оказались на твердом берегу. Мортен указала на следы лошадей, еще остававшиеся на грязи, и сломанные камыши - знаки прохода всадников.
- Куда они делись? - спросила она. Уин только покачал головой. Выпрямившись, он внимательно осмотрел закутанные в туман ивы и густой кустарник, потом коснулся плеча Мортен, прося ее сделать то же самое. Осмотрев озеро, она заметила расплывчатый силуэт большого человекоподобного создания, идущего вброд и медленно погружавшегося в воду. Внезапно он нырнул, по поверхности прошла рябь, и все затихло. Через несколько минут на другой стороне пруда из воды поднялась черная спина, отряхнулась и исчезла, только задрожали две гигантские ивы.
Всадники должны быть где-то недалеко. Уин занервничал, ему показалось, что они услышали слова девочки и сейчас окружают их. Но все было тихо и спокойно... не считая внезапного появления стаи цапель, которые пошагали через тростники к укрытию Уина. Иногда одна из птиц пронзительно визжала, поднимая к небу длинный клюв, пока остальные скользили по воде.
Мортен, на плече которой все еще висели ее рыбные крюки, едва слышно запела охотничью песню тутханахов; она вертела в руках крюки, прикидывая, успеет ли она добежать до самой медленной птицы и заплести ей ноги до того, как та взлетит.
Увы, ее нетерпеливые ожидания разбились вдребезги. Внезапно одна из цапель закричала и начала дико извиваться, а вся стая шумно взлетела, покружила над своей обреченной подругой и исчезла за ивами. Мортен выдохнула. Уин зачарованно смотрел.
В сотне шагов от них из воды поднялись два куста камыша и стали двумя человеческими силуэтами - мужским и женским. К их телам выше пояса были привязаны высокие растения, поднимавшимися над головами на половину человеческого роста; все остальное оставалось обнаженным. Камыши, привязанные к груди и голове кишками животных, образовывали над ними густую корону, оставляя только узкие вертикальные щели для глаз; женщина привязала их немного повыше, чтобы дать грудям побольше свободы.
Именно она держала сеть и медленно выбирала ее, неприязненно глядя в сторону Уина. Мужчина подошел к бьющейся птице и занес каменную дубинку.
Он так и не нанес удар.
Охотники на цапель исчезли, так же быстро как и появились - нырнув в воду, они слились с болотным ландшафтом.
Между ними и Уином из-за тростников показалась лошадь с всадником. За ней вторая и третья. Лошади били копытами по грязи, люди приглушенно и тревожно переговаривались.
Четвертый всадник появился почти рядом с укрытием Уина, но, как и товарищи, он напряженно вглядывался в дальний край озера, туда, где замер в ожидании завернувшийся в туман лес.
- Что они ищут? - прошипела Мортен.
- Флот из черных кораблей, - в ответ прошептал Уин, - который должен вести за собой человек гигантского роста. На них они поплывут в неведомый край за озером...
- Кто они такие? - опять спросила Мортен, и на этот раз, секунду поколебавшись, Уин ответил: - Индоевропейские всадники. Кочевники. Их клан называется аленти. Очень дикое племя, жившее за две с половиной тысячи лет до Христа... они грабили земледельческие поселения восточной Европы, пока не смешались с ранними кельтами.
Почти все он сказал по-английски. Мортен хмуро и печально посмотрела на него.
- Ничего не поняла, - призналась она.
Он улыбнулся и щелкнул ее по носу.
- А чего ты ожидала? Ты же неолитическая дикарка. А эти люди из развитого бронзового века. Убийцы. На самом деле... - Он немного привстал и вгляделся в нервных всадников на беспокойных лошадях. - На самом деле я считаю, что они - сыновья Кириду. Они ищут путь в потусторонний мир, где собираются украсть тело женщины, которая стережет тьму. И изнасиловать ее. Забрать наверх и подчинить себе призраков из ее души.
- И что произойдет?
- Я еще не знаю всю историю. Они попытаются войти в потусторонний мир, но их поймает лабиринт, который будет появляться там, куда они поедут. Я не очень уверен в последствиях и не знаю, сумеют ли они убежать...
Мортен кивнула, как если бы поняла каждое слово. Она с восхищением посмотрела на беспокойных всадников, ждавших на болоте.
- Так вот куда они собрались... - сказала она. - В потусторонний мир. Лавондисс…
Уин-райятук, не выдержав, засмеялся, хотя и очень тихо. Мортен тоже неуверенно улыбнулась.
- Что здесь смешного?
- Ничего, - ответил ее отец. - Ничего смешного. Ты совершенно права. Все, кто идут по этой реке, ищут путь в Лавондисс. Говорят, что там души людей не привязаны к времени. Лавондисс - свобода. Лавондисс - путь домой...
Внезапно ему стало грустно. Он знал о Лавондиссе только то, что ему рассказали мифаго, с которыми он сумел пообщаться. В этом месте время взбунтовалось, возможно там не было времени вообще... и там был его дом. Сейчас он почувствовал это особенно сильно. Думать о Лавондиссе - все равно, что думать об Оксфорде и Энни; думать о жизни, о которой он никогда полностью не забывал.
Он должен был более настойчиво пытаться проникнуть в сердце леса. А он поддался слабости тела, возрасту и здравому смыслу, которые твердили: остепенись, отдохни, сдайся.
Он - путешественник, который должен вернуться назад. Большую часть жизни он смотрел, как мимо него проходили люди всех возрастов, семьи, кланы, даже армии - все одержимые духом приключений… Они выходили из тесных пространств человеческого разума и - через время, лес и опавшие листья - шли туда, где могли найти свободу.
Он уже собирался прошептать все это девочке, но она, с широко раскрытыми от страха глазами, ухватила его за руку и указала на озеро:
- Человек! Идет по воде!
Сыновья Кириду тоже увидели призрак и беспокойно хлестнули лошадей, заставив их поглубже войти в озеро. Уин-райятук встал на цыпочки, чтобы лучше видеть.
Перевозчик - достаточно высокий, но вовсе не гигант - стоял в лодке, при помощи шеста направляя ее к берегу; издали действительно казалось, что он идет по воде, но только из-за извилистых движений его тела: отталкиваясь, он крутился направо и налево. Борта его плоскодонки еле выступали над водой. Тело и ноги покрывала странная плетеная конструкция, усеянная листьями, омелой и водяными лилиями; она служила скорее броней, чем одеждой. В некоторых местах плетенка порвалась и прутья торчали из него как сломанные шипы. На его шее висел скелет выдры.
Пока он, изгибаясь, направлял плоскодонку через туман к ждущим охотникам, за ним появился флот из черных кораклов[22].
Уин улыбнулся. Он вспомнил более поздние истории, которые очень романтизировали эту картину. Перевозчик, перевозящий лодки: очень разумно. Все очень практично, за исключением одежды, придуманной себе перевозчиком: ветки ивы, покрытые лилиями (вода), омелой (зима) и широкими листьями (лето).
Сыновья Кириду слезли с лошадей и, расплескивая воду, пошли к лодочнику.
- Дай мне посмотреть, - прошипела Мортен, пытаясь встать, но Уин, распознав угрозу в движениях воинов, заставил дочь вернуться в укрытие, несмотря на ее громкие протестующие крики. Он обладал сильно развитой интуицией.
И оказался прав, как всегда.
Лодочника очень быстро и жестоко зарубили, и сбросили в воду с его ненадежного суденышка. Он успел крикнуть трижды, странный звук, похожий на пронзительный птичий грай. В тумане мелькнул окровавленный бронзовый меч, и тело перевозчика поплыло через тростники; лошади, встревоженные запахом крови, нервно зашевелились на мелководье и в панике заржали.
Сыновья Кириду успокоили животных и привязали их к пяти кораклам. Из лодки перевозчика они сделали грубые весла и погребли через озеро, быстро исчезнув в тумане; они искали место, где река вливалась в этот пустырь из тростника и грязи.
Скоро опять все стихло, и только изредка издали доносилось ржание лошадей, которых волокли по глубокой воде; сыновья Кириду не знали, что, благодаря их бессмысленной жестокости, путешествие в потусторонний мир закончится самым ужасным образом.
Уин-райятук уже по-другому разглядывал гигантские ивы, росшие у самого края озера; каждое дерево так вытянулось над водой, как если бы пыталось вернуться в более древнюю страну, лежащую за туманом.
Здесь убийство - самое обычное дело, подумал он. В следующий раз, когда он придет сюда, на берегу вырастет новое дерево, вырастет из грязи, в которое медленно погружалось исковерканное тело лодочника, кружась вокруг корней деревьев.
Почувствовав, что опасность миновала, а отец в шоке, Мортен медленно встала на ноги и уставилась на пустое озеро.
- Они убили его? - спросила она. Уин мрачно кивнул. Он увидел все, что хотел увидеть, что был должен увидеть. Взяв дочь за руку, он повел ее к твердой земле. Но всадники по-прежнему интересовали Мортен.
- Почему ты засмеялся, когда я спросила тебя, куда они идут? - опять спросила она, когда они вернулись к реке и пошли обратно по лесной тропинке.
- На самом деле я не смеялся, - ответил Уин. - Просто вспомнил эпические рассказы из моего времени. В них герои легко попадали в потусторонний мир. Иногда ты сражаешься с гигантскими собаками или змеями, но, обычно, всегда находится подходящая пещера или колодец, и ты немедленно оказываешься в потустороннем мире.