Кира Измайлова
Волшебник в голубом вертолете
1
Погода стояла – просто чудо. Правда, мне было не до погоды: я как раз тащилась с рынка со здоровенным баулом в обнимку – у пакета оторвались ручки – и вспоминала, всё ли я купила, или придется идти ещё раз…
Вот тут-то мы и столкнулись. Мы – это я и какой-то парень. Я его ещё издали приметила и подивилась: ну и чудо! Выглядел он и в самом деле неважнецки: на довольно широких, хоть и худющих плечах, как на вешалке, болталась черная футболка размера эдак шестидесятого, причем казалось, что ниже плеч под одеждой вообще ничего нет. Потертые черные джинсы тоже не мешало бы укоротить и ушить раза в три, а таких раздолбанных кроссовок, да ещё с кокетливыми розовыми шнурками, я в жизни не видывала. Впрочем, этот тип меня не долго занимал, поскольку, во-первых, покупки так и норовили вывалиться из пакета, а во-вторых, я питаю склонность исключительно к светловолосым, прилично одетым молодым людям с хорошо развитой мускулатурой. Так вот, пока я воевала со своим баулом, вышеупомянутый парень со мной поравнялся и мало того – весьма ощутимо меня зацепил.
Понятное дело, апельсины тут же веселыми мячиками заскакали по асфальту, я одним емким словом выразила обуревающие меня эмоции, а парень скользнул по мне отсутствующим взглядом и направился было дальше.
И тут я его узнала, вот именно по этому взгляду. Но как его звать, я бы и под пыткой не вспомнила. Он когда-то учился со мной в одной школе, только в другом классе, и Кэй, моя лучшая подруга, была очень им заинтригована. Правда, тогда этот пацан был раза в полтора помельче меня, а сейчас вроде бы даже повыше, хоть я и на каблуках. Точно, он! Он ещё и по школе всегда разгуливал, ничего вокруг не замечая. Только вид у него был не мечтательный, а такой, будто он в уме пятизначные числа перемножает. Помню, когда началось повальное увлечение всякими актерами и певцами, все девчонки у нас взялись организовывать фан-клубы. А нас с Кэй всякие импортные звезды не особо привлекали, а уж тем более отечественные, а от сериалов мы с ней шарахались, как от чумы. И вот когда на нас начали коситься, как на ненормальных, мы шутки ради организовали общество кактусоводов. Понятное дело, кроме нас, в этом клубе никого не оказалось, но от нас хоть отвязались, видимо, поняли, что с нас, убогих, взять больше нечего. Так вот, к чему я всё это веду-то… Этот самый парень тогда разыскал нас с Кэй и приволок совершенно невероятный кактус. Задал нам пару вопросов, понял, что про кактусы мы знаем две вещи – они колючие и их можно месяц не поливать, – и ушел. Даже не обиделся. И кактус оставил. Этот кактус долго жил у меня, а теперь переехал вместе с Кэй в Америку…
Итак, мы столкнулись, у меня рассыпались покупки, а этот нахал преспокойно отправился восвояси.
– Мог бы и извиниться! – прошипела я вслед. – Я уж не говорю о том, что неплохо бы помочь…
Парень обернулся, и взгляд его приобрел осмысленное выражение. С полминуты он, кажется, пытался сообразить, где находится, потом как-то неуверенно усмехнулся и сказал:
– Извини.
И начал собирать мои апельсины.
– Смотреть надо, куда идешь, – продолжала я злобствовать. Настроение, поднятое было хорошей погодой на приемлемый уровень, опять упало ниже нулевой отметки. Или, если угодно, ниже плинтуса.
– Извини, – повторил он. – Я задумался.
– Думать надо дома на диване, – отрезала я, кинула в пакет последнее беглое яблоко и поднялась на ноги.
Парень крутил в пальцах один из моих проклятых апельсинов и явно снова уходил в транс. Я довольно грубо отобрала у него фрукт, прервав тем самым медитативное состояние этого, мягко говоря, странноватого молодого человека.
– Меня Тай зовут, – неожиданно заявил он. – Тай Ири.
И сунул мне узкую, совершенно не мужскую ладонь. Я как понимаю: у мужика руки должны быть – во! – чтобы и работы не боялся, и по роже мог заехать кому следует, и женщину обнять, чтобы у неё дух захватило… А у этого что за рука? Ладошка не шире моей, право слово!
Внезапно этот придурок сообразил, что у меня заняты руки, опять смутился и легко отобрал у меня набитый доверху пакет.
– Это теперь так модно знакомиться? – не утерпела я, игнорируя вновь протянутую руку. Потом всё же сжалилась и назвалась: – Эва. Эва Скари.
Получилось почти как "Бонд, Джеймс Бонд", но Тай иронии не оценил.
– Очень приятно, – серьёзно сказал новоявленный знакомый. – Я тебя провожу, а то у тебя сумка очень тяжелая.
Я бы лично предпочла, чтобы после ритуала знакомства этот Тай оставил меня наедине с моими покупками. Но, как выяснилось, отделаться от него было непросто. Лучше бы я держала эмоции при себе, собрала рассыпанное самостоятельно и была бы уже дома!
Единственное, что меня устраивало в Тае – это то, что он молчал. Шел рядом в обнимку с тяжеленным пакетом и помалкивал. Я тем временем немного пришла в себя и обрела способность соображать. Как там его? Тай Ири? Это что же у нас такое получается…
С именами у нас, кстати, получается полное безобразие. С тех пор, как отменили отчества и перешли на имена вроде моего, люди старшего поколения постоянно путаются. Нам-то ничего, мы росли с такими именами, а родителям каково? Вот именно потому мою душевную подружку Кэй Ло дома звали Катей. А теперь, наверно, Кэйт, они же в Америку уехали. Я что, я Эва – Ева, со мной всё просто. А без отчества и впрямь легче. Я как-то курсовую писала по психологии и в порядке эксперимента попросила маму называть меня по имени-отчеству в течение недели. Честное слово, мне как-то не по себе было, то есть ощущался жутчайший психологический дискомфорт! И звучит чудовищно – Ева Петровна. Вот зачем фамилии изуродовали, ума не приложу, хотя… бывают такие фамилии, что лучше уж пользоваться сокращенным вариантом. В паспорте пока все равно оба указывают, иначе бы некоторые точно рехнулись.
Не очень понятно, зачем все это было нужно, но идеи, конечно, высказывались. С переменой имен связано было столько неудобств, что большинство только об этом и способно было говорить. Ну а раз говорят об именах, то о прочих действиях правительства речь не заходит, надо думать, им только этого и надо было…
Так, снова меня в сторону понесло. Я же про нового знакомого начала думать. Тай Ири… Звучит как-то странно. А может… может, он из этих? Я невольно отступила на пару шагов в сторону. Тай заметил и покосился удивленно. Да нет, не может быть… Эти не могут выглядеть мальчишками, которым и двадцати-то, наверно, нет. Эти не гуляют по городу пешком, да ещё в таком виде, словно только что с помойки… Ну, насчет помойки – это уж я погорячилась. Одежда на Тае была вполне новая и даже чистая, только всё равно он выглядел каким-то неухоженным. Да нет… ерунда мне в голову лезет. Самый обычный парень, странноватый немножко, только и всего.
Впереди показался мой дом, и я невольно вздохнула с облегчением. Даже если Тай не из этих , мне рядом с ним было неуютно. Хотя я всегда считала, что лояльно отношусь к этим , но… одно дело относиться к ним лояльно на словах, и совсем другое – тесно с ними общаться!
Вот Катюха никогда не скрывала, что до смерти боится этих и поэтому терпеть их не может. Но Катюха… Катюха уехала три года назад, и теперь мне даже поговорить толком не с кем. По телефону много не пообщаешься и всего не скажешь. Да и как звонить, если у нас ночь – а у них день? И дорого к тому же. А письма… письма идут очень-очень долго, часто теряются по пути, а по электронной почте я не умею общаться "за жизнь", все кажется, будто эта переписка – не взаправду. И Катька всё чаще пишет не о том, как ей грустно в чужой стране, а о новых приятелях и о своём потрясающем бойфренде. Прижилась. Не хочется, конечно, так о ней думать, но… я Катюхе уже не нужна. Большие расстояния убивают даже самую крепкую дружбу. Наверно, наша была не из самых…
Тут я споткнулась чуть ли не на ровном месте и едва не рухнула. Проклятые туфли! Зарекалась ведь ходить на рынок только в кроссовках, так нет же, опять туфли напялила! Вдруг знакомых встречу, хочется выглядеть прилично!
Упасть я не упала, но идти вдруг стало неудобно. Оказалось – шатается каблук. Час от часу не легче! Теперь до дому бы доковылять…
– Ты чего хромаешь? – внезапно спросил Тай. Надо же! Я бы голову на отсечение дала, что он опять витает в каких-то космических просторах, куда простым смертным путь заказан.
– Каблук, – сквозь зубы сказала я. Может, это Тай несчастья притягивает? Отстал бы он от меня, что ли? Как-нибудь дохромаю…
Не тут-то было. Этот придурок огляделся, осторожно пристроил мой баул на лавочке у крайнего подъезда и сказал:
– Садись.
– Это ещё зачем? – окрысилась я.
– Туфлю давай. Ты до дома не дойдешь.
– Уже почти дошла, – пробурчала я, но туфлю сняла. Кто его знает, вдруг приладит каблук на место. Тогда и на ремонт не придется тратиться. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок!
Тай тем временем пошатал пострадавший каблук, скорчив недовольную гримасу, и попытался придать ему первоначальное положение. Понятное дело, ничего не вышло. Я с огорчением сделала вывод, что туфли пропали. На клею каблук держаться не будет, да и прибивать его смысла нет. Словом, каюк обувке.
Есть у меня неприятное свойство – начинаю размышлять и на некоторое время выключаюсь из окружающей действительности. Не так серьёзно, как Тай, но всё же…
– Держи, – сказал он, притягивая мне туфлю.
Я взяла, пошатала каблук. Он держался намертво. А как, спрашивается, можно было приладить почти оторвавшийся каблук, не имея под рукой ни клея, ни инструментов?
– Ты… – Если бы я не была разута, то уже галопом бы мчалась к родному подъезду, наплевав на всю свою лояльность. – Ты изэтих?!
– А ты что, боишься?
Спрошено это было таким тоном, что мне отчего-то стало стыдно. Тай сидел передо мной на корточках, так что ему приходилось смотреть на меня снизу вверх. И глаза у него были очень печальные. Неоткуда взяться такой печали у моего ровесника! И где-то там, в глубине его зрачков, притаилось такое невыносимое одиночество…
Я уже видела такие глаза. В зеркале. В тот год, когда моя единственная подруга уехала – навсегда. Но я… я-то переживу. Мало ли вокруг хороших людей! А Тай… каково жить, когда от тебя шарахаются, как от прокаженного?
– Извини, – тихо сказала я. – Я не хотела…
– Да ладно. – Тай поднялся на ноги. – Я не обиделся.
Повернулся и бросил через плечо:
– Сумку и туфли можешь не выбрасывать. Я не заразный.
– Дурак!
Каюсь, но я запустила в него своей многострадальной туфлей. У меня вообще очень бурные эмоциональные реакции. А ещё – хороший глазомер. В Тая я, во всяком случае, попала, каблуком как раз между лопаток, со всей дури.
– С ума сошла?! – Этот ненормальный наконец-то удивился. – Больно же!
– Это чтоб ты гадости не говорил, – пояснила я, встала, кое-как доковыляла до чертовой туфли, подобрала её и обулась. – Нашелся тут гордый, тоже мне…
Когда я нервничаю, то иногда начинаю говорить глупости. Впрочем, умные вещи я говорю нечасто, так что потеря невелика.
Тай промолчал, но в лице у него что-то явственно дрогнуло.
– Мне самой эту тяжесть домой тащить? – поинтересовалась я. – Ты вроде бы помогать взялся!
– Ты действительно меня не боишься, – полувопросительно сказал Тай и снова взялся за проклятый пакет с оборванными ручками.
– Нашел дуру, – ответила я как могла уверенно. Конечно, соврала. Боялась я до судорог, но… мне было так чудовищно жаль парня, что я засунула этот свой страх куда подальше.
По-прежнему молча мы дошагали до моего подъезда. Тут я забрала у Тая баул и попросила:
– Подожди меня здесь, ладно? Я быстро.
Конечно, приличнее было бы пригласить его домой, но я не могла этого сделать по нескольким объективным причинам. Во-первых, страшновато, во-вторых, соседи всегда всё видят и накапают маме про моих подозрительных гостей, в-третьих, у меня не прибрано… Ну, мало ли ещё причин!
Само собой, быстро у меня не получилось. Надо было засунуть продукты в холодильник, переодеться, а удобные босоножки на плоской подошве, как назло, куда-то запропастились. Пометавшись по квартире, я наконец догадалась заглянуть под диван. Как туда угодили мои босоножки, ума не приложу!
Наконец я пулей вылетела на улицу. Я бы не удивилась, если бы Тай ушел, но он терпеливо торчал на солнцепеке – у нашего подъезда тени, по-моему, даже ночью не сыщешь.
Тай вздрогнул, когда я шарахнула тяжелой железной дверью подъезда (кодовый замок срабатывает, только если дверью хлопнуть посильнее, поэтому у нас во дворе рано поутру и ближе к вечеру начинается настоящая канонада).
– Долго я, да? – выпалила я, еле отдышавшись. Лифт опять отдыхал где-то на двадцатом этаже, категорически не желая отвечать на вызов, и я топала по лестнице пешком и туда, и обратно. Вниз-то ещё ничего, а вот наверх…
– Солнце ещё не село, – ответил Тай. Спустя пару минут до меня дошло, что это вроде как шутка.
Ещё через четверть часа до меня дошло, что Тай толком не знает, что со мной делать. Я взяла инициативу в свои руки и затащила его в кафе-мороженое, там хоть прохладно было.
В кафе почти никого не было, поэтому удалось занять столик у давно немытого окна. Цены, надо сказать, в этом заведении были будь здоров, но Тая, что меня приятно удивило, они не смутили. Но вот о чем со мной поговорить, он не знал. То ли никогда за девушками не ухаживал, то ли ещё что.
В конце концов мне осточертело молчать, и я спросила:
– Помнишь кактус?
– Какой кактус? – У Тая от удивления глаза на лоб полезли.
– Какой-какой… который ты нам с Кэй притащил! Неужели не помнишь? – прищурилась я. – Напрягись: Эва Скари и Кэй Ло, клуб кактусоводов… ты единственный принял это за чистую монету!
– А!.. – Тай явно вспомнил. – Конечно. Это было редким идиотизмом с моей стороны.
– А что не спросишь, как кактус поживает? – попыталась я пошутить.
– Вы его не выкинули? – искренне удивился Тай.
– Нет, конечно, – оскорбилась я. – Такую красоту! Он у меня рос, а потом я его Кэй на память отдала. Эмигрировал твой кактус!
Тут произошло невероятное – Тай улыбнулся. И такая у него хорошая улыбка оказалась, что я почти перестала бояться.
– У меня всегда цветы хорошо росли, – доверительно сказал он. – Я сперва не знал, почему так…
И Тай опять замолчал и помрачнел. Н-да, похоже, далеко не всеэтидовольны собой…
Молчать было глупо и неловко, поэтому я огляделась по сторонам. Взгляд мой упал на чахлую пальму, задвинутую в угол как раз за спиной Тая.
– Пальму жалко, – сказала я.
– А? – Тай опять очнулся. Разговаривать с ним было неимоверно тяжело.
– Пальму, говорю, жалко, – членораздельно повторила я. – Вон, в углу торчит.
Тай перегнулся через спинку стула и потыкал пальцем в землю в кадке. При этом стало ясно, что под безразмерной черной футболкой всё же прослеживается некая анатомия.
– Просто не поливали давно, – сказал он и взял со столика бутылку с минеральной водой. Там оставалось чуть-чуть на донышке.
– Её это не спасет, – заикнулась было я, но тут же замолчала. Вода, которой давно пора было кончиться, преспокойно лилась из горлышка бутылки и впитывалась в сухую-пресухую землю. И хоть абсолютно ничего чудесного в пустой пластиковой бутылке не было, я понимала, что вижу именно чудо, и…
Официантка начала поглядывать в нашу сторону с заметным интересом.
– Тай! – Я пнула его под столом ногой. – Прекрати!
– Что? – Ей-богу, до него всё доходило, как до жирафа!
– Прекрати, сказала! – прошипела я. – Сейчас народ сбежится…
У Тая сделалось такое лицо, что мне опять стало стыдно. На этот раз не за себя лично, а за человечество в целом. Очень неприятное ощущение, надо отметить!
– Пошли отсюда, – сказал он.
Когда мы проходили мимо официантки, скучавшей за стойкой, она вдруг встрепенулась.
– Молодой человек! – окликнула она Тая. В глазах у неё плескалось жгучее любопытство напополам со страхом. – Молодой человек, извините, вы не изэтих?..
Лицо у Тая на мгновение стало беспомощным. Но только на мгновение. Потом он одарил официантку таким взглядом, что даже мне стало дурно, а бедная тетка – та вообще в стенку влипла и голову руками закрыла.
Тут я почувствовала, что пора и мне проявить себя.
– Вы абсолютно правы. Он – изэтих,только вас это никаким боком не касается, а по обвинению в дискриминации можно и под суд угодить! – сказала я вполголоса, перегнувшись через стойку. Потом взяла Тая под руку и добавила: – Пойдем отсюда!
Правда, на улице я от Тая моментально отцепилась. Он прекрасно понял, почему, но не обиделся. А может, и обиделся, только не показал этого. Ну что мне было делать? И жалко его безумно – ну каково жить, когда от тебя либо шарахаются, либо пялятся, как на обезьяну в клетке, – и страшно, всё-таки он изэтих,а пронихтакие слухи ходят…
– Да не трясись ты так, – немножко презрительно сказал Тай, словно прочтя мои мысли. – Ничего я тебе не сделаю.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула. Похоже, Тай прекрасно знает, что я чувствую. Ну и пусть знает. Я закусила нижнюю губу и снова взяла Тая за руку. И ничего не случилось…
– Тебе, по-моему, домой пора, – вдруг сказал Тай.
– Я тебе так надоела? – ядовито спросила я.
– А? Да нет, что ты… Просто чувствую, – пояснил он.
Я взглянула на часы и обалдела. Мне и впрямь давным-давно пора домой! Потому что сейчас с работы вернется мама и очень удивится, не застав меня!
– Елки-палки! – сказала я. – Я побежала! Ты мне свой телефон дашь или сам позвонишь?
– У меня телефона нет, – ответил Тай, засунул руки в карманы и стал похож на пугало. – Я тебе сам позвоню.
– А как ты?.. – не поняла я.
– Из автомата, – спокойно пояснил Тай. – У моего подъезда есть…
Я в очередной раз обозвала себя дурой и понеслась домой.
Думать на бегу не очень удобно, но я справлялась. Мысли, как водится, были об одном. Мне удалось-таки разговорить Тая, и то, что он рассказал, меня, мягко говоря, повергло в шок. Тай довольно долго не догадывался, что он – один изэтих.Но, как известно,этисами выискивают себе подобных – существуют специальные тесты, их в школах применяют. Тая нашли, когда ему исполнилось четырнадцать. То-то я помню, что он исчез после девятого класса.
Его, понятное дело, забрали в спецшколу – в интернат. Родители его были в ужасе, соседи, как водится, тыкали в них пальцами и не здоровались… Черт побери, ну разве кто-то виноват, что Тай уродился не таким, как все?! Давно ведь доказано, чтоэтопо наследству не передается, и даже ребенок двоихэтихвовсе не обязательно окажется таким же… Но большинство полагает иначе, и поди, переспорь!