В гостинице нас встретили приветливые хозяева, чистые полы, незатейливый, но обильный обед и свежие постели - чего ещё желать? Ради хорошего пристанища и город пересечь не зазорно. В купальне, притаившейся на пустыре за низким каменным домом, с честью выдержавшим недавнее испытание, оказалось вдоволь горячей воды: печник отрабатывал свой рис на славу. Через распахнутые сёдзи виднелись нагромождения прибрежных скал и тропинка, уводящая к ним; мы договорились с друзьями спуститься туда после ужина. Кажется, море для всех оказалось в диковинку, хотя юмеми лишь по-кошачьи зажмурился, когда я пристал к нему с расспросами. Во сне, что ли, любовался? С него станется! Кстати, за постой мы платили из его денег. Нехорошо обманывать тех, кто тебя кормит. Тем паче, если других постояльцев нет…
С особым наслаждением отмыв волосы до скрипа и напарившись всласть, я завернулся в косодэ с набивным рисунком, позаимствованное у хозяев, и поплёлся в дом. Удивительно, и как мы могли думать о прогулке, не отдохнув с дороги?! Горячая вода разморила меня настолько, что даже пересечь двор и подняться по ступенькам в собственную комнату казалось непосильным трудом. Химико, сочувственно вздохнув вослед, направилась будить Ясу, одиноко посапывающего в купальне. Ю сдался первым, предпочтя нашему обществу футон в собственной опочивальне; я заглянул к нему и убедился, что ханец крепко спит. Хорошо же мы умаялись!
Проснулся я ближе к вечеру. В комнату влюблённых совать нос не решился - мало ли, что? Поглядел на недвижное тело юмеми, гадая, в каких волшебных мирах сейчас странствует его душа, и не нашёл в себе жестокости растолкать бедолагу. Спустился, поболтал с главой семейства в зале, отказался от плотного ужина, попросив принести наверх лишь чая и лепёшек. Вернулся к себе и распахнул сёдзи. Ветерок донёс пьянящий запах водорослей и соли и гул прибоя, мерный и умиротворяющий. Море! Окна выходили на бухту. Там, на юге, уже золотились фонарики причалов, а пара ярких звёздочек отплывала от берега, колыхаясь на стальной поверхности воды. Далеко-далеко на востоке смутно виднелся ещё один огонёк, едва различимый даже в прозрачном воздухе без малейших признаков тумана. Неужели сами острова Фунао? Вот это да!
Только теперь я осознал, что действительно нахожусь в Северной Столице. До этого всё было как-то не прочувствовано, поспешно… я и по сторонам не глазел, будто шёл по улицам, знакомым с детства. Может быть, из-за разрушений, которые сами по себе привлекали внимание. А сейчас меня будто пронзило.
Ведь это Тоси, Кай! Древнейшая из столиц Империи! Восходящая к Золотой Нити, а то и более ранним временам. Здесь даже ворот пять, причём одни - Морские. Не внутренние, как в Оваре, а внешние, обращённые к заливу, в гавань. Мы рассмотрели их, когда переходили мост через реку Араи, отделяющую северо-восточную часть города от юго-западной. Мощные, даже не покосились от подземных толчков! Утром я не особенно восторгался, а теперь жалел, что не уговорил остальных немного подождать, дабы проникнуться величием этих гигантов. А ленты на них оказались не синие, а чёрные: цвет, в прежние времена посвящённый Воде и Глубинам. Всё потому, что коренные жители - упрямцы, каких поискать. После Войны Чёрной Нити предпочли впасть в немилость, но следовать обычаям, оттого синие ленты здесь и не прижились. Да и ничего удивительного. Клан Воды происходил из этих мест, сюда оставшиеся в живых и были изгнаны Великим Правителем, и с тех самых пор нет верности в этих холодных землях, одно лишь холодное лицемерие. Так мне дед рассказывал, а он всюду побывал. Казалось бы, ни смуты, ни беспокойств, а поди ты: к выходцам из Тоси в других городах с опаской относятся. Император зорко присматривает за севером - не случайно же отправлен сюда мой брат? И кто-нибудь из придворных нет-нет, да наведается в эти края, якобы местного саке испить. Так что не сильно удивлюсь, если повстречаю кого-нибудь знакомого…
Как всё-таки странно распоряжается судьба! Такое ощущение, будто всё возвращается туда, откуда родом, и сцеплено вместе, связано в единый клубок, и твоя жалкая ниточка теряется в переплетении множества других, более ярких, более прочных, более длин…
Кто-то заскрёбся в створки фусумы.
Миса, старшая из хозяйских дочерей, шустрая девчушка лет четырнадцати со вздёрнутым носиком и огромными раскосыми глазами, похожая этим на Ю, доставила поднос. Хихикнула, сообщив, что госпожа наша только что изволила вернуться с кучей свёртков и потребовала несколько полных светильников и запас масла. Я утеплил чайник свёрнутым покрывалом и постучался к Татибане, обнаружив там Химико, раскладывающую по всей комнате (включая спящего на футоне Ясумасу) роскошные шелка. Чем она за них расплачивалась, даже спрашивать не стал, и так понятно. Ох уж эта мне "лисья честность"… Как только уволокла?
- Одежду шить собираетесь? - тихо осведомился я.
- Что значит, собираюсь? - фыркнула та. - Господин Хитэёми, кто желает обновку, тот и помогает! А кто помогает - тот первым и надевает!
- Э… ну… - я опешил. Никогда не раскраивал ткань, да и иголку в руки отродясь не брал!
- Спасибо, что решили мне подсобить, - женщина ошибочно истолковала моё замешательство в свою пользу. Или сделала вид. Они с юмеми иногда - что два дзори, левый и правый. - Мне-то и требуется сущая малость: придерживать ткань, пока буду кроить. Вот мелки, вот угольки, вот мерная лента… сейчас и приступим.
- Может, хотя бы чаю попьём? - предложил я. - Мы тут отдыхали, а вы, госпожа, столько лавок обошли - неловко даже.
- Всего-навсего одну, - отмахнулась та. - Спросила, где самая дорогая из ближайших - мне что, денег жалко? - она тихонечко рассмеялась, не желая будить Ясу. - Меня там и чаем напоили. Ещё бы, сделка-то нешуточная, а уж какой солидный господин к ним пожаловал! До вечера умасливали. Правда, промеж чашек пытались прелый шёлк всучить, ну да я им глаза отвела, так что продавали мне гниль, а унесла я наилучший. Зато почти не торговалась - так, для порядка и взаимного уважения. Вот только от сопровождения пришлось отказаться.
"Да, эта женщина нигде не пропадёт", - пришёл я к окончательному выводу и успокоился. Сбегал за чайничком и лепёшками и занялся изучением нелёгкого швейного мастерства, попеременно то отхлёбывая из чашки, то ставя её на низенький столик и обеими руками придавливая скользкую ткань к полу там, где указывала моя наставница. И весьма скоро понял, что, даже если мы просидим всю ночь, к утру станем обладателями в лучшем случае одной хитоэ. А ещё ведь сама каригину, хоть и летняя, без подкладки, но всё равно сколько работы! А шаровары - они уж точно должны иметь более сложную выкройку! Ханец отдал свою одежду в стирку, но от нашей с Татибаной остались такие лохмотья, которые можно лишь собаке подстелить. Значит, нужны два набора одежды. Если приличную обувь и шапку эбоси можно купить, то облачения, подобающие нам по рангу, достать негде. В благородных семьях на то есть служанки-мастерицы во главе с хозяйкой дома…
Поделился опасениями с Химико и получил невнятный ответ, что всё, мол, образуется. Что ж, ей виднее. Увлёкся раскроем по тонкой белой линии - кицунэ доверила мне даже это - и не заметил, как вошёл Ю. Видимо, некоторое время он наслаждался происходящим, поскольку голос его застал меня врасплох. Ощущение отнюдь не новое.
- Какое зрелище - сердце кровью обливается! Ничего, скоро мы тебя, сиротинушка, в хороший дом пристроим, - промурлыкал он. - Завидной невестой будешь.
- Вот и не завидуй, а присоединяйся, соня! - буркнул я, за малым не отрезав рукав будущей каригину. - Ишь, избавиться надумал… Размечтался!
- Если дашь клятву вести себя вежливо и не распускать кулаки, то я тебя и впрямь никому не отдам. Таков уж мой страдальческий удел, расплата за прегрешения прошлой жизни, не иначе… - продолжил издеваться тот, садясь и наливая себе остатки чая. В мою чашку! - Фу, еле тёплый! А время позднее, хозяев будить неохота. Кай, может, сбегаешь на кухоньку, раздуешь очаг, вскипятишь водички, заодно покушать что-нибудь приготовишь, как добрая же… я же сказал, кулаки не распускать!
- Ничего подобного, господин Ю, он вас пяткой пихнул, - заступилась сердобольная Химико. - Но если вы разольёте чай на шитьё, я покусаю всех присутствующих! Кроме спящих, конечно.
Все рассмеялись. Хотя чашку кое-кто предусмотрительно опорожнил и отставил.
- А есть вторая иголка? - деловито спросил ханец, оглядываясь по сторонам и перевязывая волосы обрезком шёлка. Химико жестом указала на бамбуковую коробочку с булавками.
- А ты умеешь шить? - изумился я, увидев, как Ю достал иглу и вдел нитку в ушко с видом человека, который совершает подобное десять раз на дню. Женщина тоже взирала на сие чудо широко распахнутыми глазами.
- А что тут уметь? - пожал плечами тот. - Было бы желание да терпение. Госпожа Химико, указывайте, что сшивать?
- И кто после этого годится в невесты? - хмыкнул я, наблюдая, как юмеми шустро зарывается иголкой в алую ткань будущей хитоэ.
- Кому приданое собирают, тот и невеста! - не моргнув и глазом, ответствовало это живое совершенство. - А поскольку ты у нас с некоторых пор обезденежел, а я - владелец немаленького состояния…
- Как вы можете, господин Ю?! - Химико снова встала на мою защиту. - Сами что обещали?! Такое сокровище - да в чужие руки!
Н-да, насчет защиты я погорячился. Ещё и смеются, звери!
- И чего вам неймётся?! - простонал Ясу, с головой зарываясь в покрывало и натягивая вместо него отрез шёлка оттенка сосновых ветвей с соответствующим узором по ткани. - Тьфу, что за напасть? Где вы это взяли?! Что здесь происходит?
Лицо его спросонья выглядело таким глупым, что не выдержал и я, расхохотавшись вместе с остальными. Ну как на них сердиться?
Вчетвером дело пошло быстрее. Да и веселее. Татибана, конечно, больше отвлекал, нежели помогал. Вооружившись ножом, мой друг сопровождал каждую обрезку ниток недвусмысленно-издевательскими поклонами в направлении Центральной Столицы. "И да не пресечётся Алая Нить во веки веков!" - провозглашал он. Интересно, что подумают хозяева о постояльцах, полночи пробуянивших без капли спиртного…
Раскроив две смены нарядов для нас с Ясумасой, и завершив хитоэ, мы получили милостивое разрешение Химико отправляться ко сну. Да уж, завтра в город не выберешься, попросту не в чем. А лисьи чары скатываются с одежды, как вода с листа, стоит их творцу удалиться на некоторое расстояние. Эх, разминусь я с братом, сердцем чую! Может, стоит надеть то, что носит чернь? Надо бы и впрямь озаботиться покупкой простой одежды, в путешествии - самое то. Не осядем же мы здесь? Император своё повеление не отменял, и едва ли будет рад узнать…
Перевернувшись на бок, я выгнулся и со стоном распрямил затёкшую спину. Бедные девушки, и как они шьют целыми днями? В последнее время моё уважение к женщинам только и делает, что возрастает. Кстати, о последних. Давно я… нет, нашёл, когда об этом думать! Болван! Побеспокоился бы о насущном. Например, о том, что твой недоброжелатель как затаился с той самой ночи, так больше себя и не проявлял. А ведь он где-то здесь, на севере! Знать бы, когда одежда будет готова…
Я зевнул. Сон решительно не желал моего общества, оскорблённый тем, что я отоспался днём. Завтра буду вялый, словно червяк на солнцепёке. Спать, Кай! Немедленно спать!
Но можно ли спать, если глаза вмиг открываются, стоит лишь расслабиться и отдаться мыслям! Ещё и луна заглядывает в комнату, а вылезать из-под тёплых покрывал и затворять сёдзи - лень. Привык погружаться в мир сновидений под размеренное дыхание слева и справа? Так отвыкай!
Фусумы тихо зашуршали.
- И чего ты маешься, несчастье?
Ю, кто же ещё. Да, он ведь обещал присматривать за нашим пребыванием в Юме. Вот и не выдержал, явился навести порядок.
- Да так, не спится. - Я сел и пододвинулся к стене, укутавшись в покрывала. - Ты пришёл спеть колыбельную?
- Обнагле-ел… - проворчал тот, тем не менее, усаживаясь рядом и отнимая одно. - Может, ещё и сказку рассказать?
- Так даже лучше! Не уверен, что у тебя хороший слух… А сказок ты должен знать неимоверное множество, я угадал?
- У меня отличный слух! И я прекрасно пою! - фыркнул ханец. Он хотел было подняться, но я высвободил руку и удержал его за локоть.
- Тогда спой!
- Ага, мало радостей мы доставили этому дому, надо ещё среди ночи осчастливить хозяев удалой песней! - огрызнулся тот, всё ещё разобиженный.
- Прости, пожалуйста! - взмолился я. - Кто бы знал, что у тебя ещё и слух под стать голосу? Хотя ты же у нас совершенство… Шить - и то умеешь!
Грубая лесть возымела, как ни странно, своё действие. Юмеми снова опустился на футон. А ещё намекал, что я падок на похвалу. А сам-то, сам-то!
- Подольстился неумело, но само намерение загладить вину похвально, - в голосе Ю прозвучал явственный смешок.
- Сейчас ты снова мысли не читал? - я вздохнул. Стоит увериться, что имею дело с таким же человеком, как я сам - и вот, пожалуйста.
- Уж чем не владею - тем не владею, сколько можно твердить! Просто иногда ты очень громко думаешь. А ещё мы похожи… и ты так предсказуем!
- Что значит, предсказуем? - теперь настала моя очередь надуться.
- В хорошем смысле. Есть вещи, которые ты никогда не сделаешь. На которые не способен. Как дерево, чьи ветви тянутся к небу, никогда не отворачивает их от солнца - так и твоя душа стремится к свету и растёт от него. Если задумаешь что-то, противное твоей природе - сам поймёшь, как это разрушительно, и остановишься на середине шага. Во всяком случае, так мне кажется и на то я надеюсь. Предательство, поступки из себялюбивой выгоды или зависти… легко предсказать, что это не твой путь. Видишь, как надо льстить? Учись!
- Ты сказал, мы похожи? - я не стал поддерживать его шутливый тон. - Значит, я могу рассчитывать, что и ты?..
- Я же говорил, всегда.
Мы помолчали. То, что подразумевалось, не требовало произнесения вслух. А я ведь и на самом деле всегда доверял ему! Даже когда обвинял во лжи и нечестности. Оттого и злился, ощущая себя обманутым, хотя кто вправе ожидать от собеседника искренности? А от него не хотел принимать ничего иного.
- В конце концов, - нарушил тишину Ю, - отчего не быть сходству меж теми, кто появился на свет в один день?
- Что?! А… а откуда ты знаешь?.. Тебе Ясу сказал, или я сам в бреду?..
- Четыреста семьдесят четвёртый год Алой Нити, Второй День Древа Месяца Светлого Древа? - уточнил ханец.
- Да… Так и тебе полтора дзю назад сравнялось полных двадцать пять лет? А я думал, ты старше! Но откуда?..
- Пока не могу объяснить.
- Ты ничего никогда не можешь объяснить!
- Ладно. Нас очень многое связывает уже сейчас, а будет - ещё больше. Я не сразу в этом убедился, хотя предчувствовал с самого начала, когда принял из твоих рук мандат. Но понял всё лишь в Оваре, в тот самый миг… помнишь?
Он замялся, перед взором моим промелькнула площадь в предрассветных сумерках и юмеми с белым лицом, оседающий на мостовую. "А ты… ты каким меня видишь?"
- Когда я в первый раз вёл тебя во дворец, и тебе стало плохо?
- Скорее, я получил новое подтверждение, что от судьбы не уйдёшь, - грустно поправил он. - Даже нет, это не новость. Подтверждение, что время близится. Как бы объяснить?.. Вот представь, что родители решили тебя женить…
- До меня им дела нет, а вот Хоно исстрадался, - хмыкнул я. - Допустим, решили. Вообразил избранницу. Ужаснулся. И что?
- И свадьба назначена на неопределённое будущее. Тебе кажется, что впереди пропасть времени, и ты предаёшься веселью, разгулу - чему ты обычно предаёшься?
- Службе! - заверил я. - Что бы ни утверждали известные нам завистники, разгулу я не предавался и ранее. Так, чуточку, с перерывами на полгода…
- Не важно. Службе. Повседневной жизни, привычной и размеренной. День вступления в брак кажется таким далёким и, кто знает, что ещё может стрястись за срок, который даже не оговаривался. Но однажды ты отправляешься по делам в ту часть города, где расположен дом девушки. Воображаешь, каково в нём жить. Ты не вспоминал о своей участи очень давно, но теперь смутное ощущение перемен терзает тебя, а за спиной слышатся шаги судьбы. Оборачиваешься и узнаёшь родственника наречённой, который сообщает, что срок подходит к концу. И тогда ты понимаешь: вся твоя прежняя жизнь завершается вместе с ним.
- Ясно. А если девушка мне нравится?
- Не имеет значения. Я привёл сей пример, чтобы показать, как меняются ощущения человека, смирившегося с судьбой (может быть, даже ничего не имеющего против), когда он обнаруживает, что отсрочка приговора завершена.
- Ты так говоришь, - не выдержал я, - будто тебя кто-то принуждал! А… хорошо, изменим условия. Представь, что молодой человек влюблён в девушку - вот как Ясумаса в свою лисицу ненаглядную - и считает каждый день до свадьбы, стремится её приблизить. Что тогда?
- Это явно не мой случай, - понурился Ю. - Говорю же, речь совсем о другом, нежели в примере.
- А я боялся, что кто-то требует нашей женитьбы! - я невольно заулыбался, вспомнив недавние издевательства и намереваясь отыграться.
- Ну уж нет, на подобные отношения даже и не рассчитывай!
Можно подумать, я рассчитываю! За кого меня здесь принимают?!
- А на какие? - поинтересовался я.
- Так этого я и не могу объяснить. Просто верь мне, хорошо? Понимаю, что прошу очень многого, и порой верить так тяжело, но?.. - он заглянул в моё лицо, глаза блеснули в лунном свете, струящемся из окна.
Я кивнул - разговор снова сделался серьёзным.
- А почему я вижу тебя не таким, как другие? Это хоть объяснить можешь?
- Лишь в общих чертах. Всё дело в вере в чудо - помнишь, мы говорили о ней?
Я снова кивнул, припоминая нашу беседу от скуки по пути в Центральную Столицу. Разговор, к которому мы возвращались не раз.
- Вера в чудо, Кай, позволяет тебе смотреть на меня иначе, чем другие люди. А на ней в изрядной степени зиждется то, о чём я должен умолчать. То свойство, что делает тебя особенным, единственным в своём роде. Ведь и госпожа Химико воспринимает меня так же, как господин Татибана, твои родители с прислугой, и… Мэй-Мэй. Она всегда видела только явное, помнишь? Ты один являешься исключением, и тому есть причина, о которой я пока не вправе распространяться. Описание этого облика, доступного лишь тебе, и стало ударом, потрясением, доказательством того, что моё внутреннее зрение было зорким - а я так мечтал и в то же время боялся ему верить, и так не хотел перемен! Как видишь, - он усмехнулся, - вера в чудо - и впрямь редкий дар. Бесценный. И я так же обделён им, как и все остальные.
- Может быть, потому, что ты и сам - чудо, - пошутил я… и всей кожей ощутил, что сказал правду. Что лучше выразиться не смог бы, подбирая слова до рассвета.
Юмеми кто угодно, но только не человек. И я ведь знал это, знал! Мне вспомнились недавние слова Химико. Можно закрывать глаза на странности загадочного южанина, находя им десятки уместных объяснений, поддерживающих картину мира, которую я сам и нарисовал. Но зачем? Какой прок в том, чтобы при первом взгляде на это существо познать истину, а затем старательно убеждать себя, что это было временным затмением? Потому что таких людей не бывает, и в голове не укладывалось, что мир не сошёлся клином на подобных мне. Зачем так настойчиво, упорно обманываться?