Если бы не растерянность, повернул бы назад, это точно! Но удар молнии полностью лишил меня чувства направления, зрения, слуха… Я как будто вернулся в Пустой Сон.
- Прекрати! - заорал я, не услышав собственного крика. - Успокойся!
Судя по дрожи земной поверхности, к которой я припал животом, за первой молнией последовала вторая. Горячий пепел посыпался прямо на голову, обжёг шею. Ой-ой-ой! Это вам не татами заклинать.
- Пожалуйста! Ты ж хорошая птичка? - Вот за такие слова она точно не промахнётся! Обращаюсь к Хоо, словно к дядюшкиному роскошному любимчику, обладающему подлой привычкой клевать всех, кто приблизится. - Будь смирной птицей, хорошо? Я не желаю тебе зла. Напротив, пытаюсь помочь!
Да о чём думает этот Ю, почему медлит?
А молнии-то и нет. Прикинуться мёртвым или попробовать договориться самостоятельно? Дайте только выжить… Скажу проклятому юмеми, страдающему бессонницей, всё, что о нём думаю!
- Слетай с ворот, они не достойны такой красивой птицы! Ну же, давай!
Я рискнул открыть один глаз. Перед взором плыло, и не только от дыма, но зрение постепенно восстанавливалось. Хоо, склонив голову, взирала на меня со своего насеста, напоминая при этом птицу гораздо менее благородную. Я слегка осмелел и подполз поближе. Под самую воротину.
- Ну же, иди сюда, иди! - я потряс заколкой, чудом не оброненной. Потом вспомнил и расстегнул её. Птица заинтересованно заёрзала, перебирая когтистыми лапами на подёрнутой пеплом арке. Эй, не прыгай так, столбы-то не железные! - Слетай, моя хорошая!
Она взбила воздух крыльями и снова закричала; я опять зажмурился, ожидая, что меня накроет раскалённым металлом пополам с деревом. Ладно, может, и не раскалённым, хотя мне кажется, что жар - самый настоящий. А вообще, если такой воротиной по хребту приложит - всё равно, горячая она была или холодная. Лепешке без разницы, насколько пропеклось тесто.
Что-то просвистело совсем близко, но удара не последовало. Лишь заколка внезапно нагрелась в пальцах, да так, что я чуть было не отбросил её прочь. Неужели?.. Я посмотрел на неё. Так и есть, вся красная, металл едва не стекает с руки на землю. Больно-то как… Хотя, если задуматься, должно быть ещё больнее! Виданное ли дело, расплавленное золото голыми руками держать?
Я вскинул лицо вверх. Так и есть, ворота покосились, но держатся. А птицы как не бывало.
- Застегивай скорее! - донёсся издалека голос Ю.
Паршивец! Легко сказать. Пусть застынет хоть немного. Я перекинул священную отныне безделушку с одной ладони на другую, поднялся на ноги и, пошатываясь, виляющей походкой направился прочь от опасного места.
- Да застегни же ты её! - противореча собственным словам, ханец выхватил заколку из моих рук и накинул петельку на длинную иглу. Я уселся прямо на землю, мрачно разглядывая ладони. Волдыри, наверно, будут…
- Ничего страшного, - юмеми будто прочёл мои мысли. - Совсем забыл, о чём я говорил? Отвлекись, и боль как рукой снимет. Видимость не обжигает.
"Но создает великолепную видимость этого", - дополнил про себя я.
- Зато я не забыл, что кто-то обещал договориться с птицей Хоо самостоятельно! - я почувствовал, что ко мне подкрадывается злость.
- С кем? - поднял брови юмеми.
- С ней! - указал я подбородком на предмет в руках Ю. - С Хоо. Вы, ханьцы, называете её Фэн.
Мой обидчик неожиданно рассмеялся:
- Да что ты, Кай! Подумать только, птица Фэн… Ты как скажешь!!! - у него даже слёзы на глазах выступили, так развеселился. Захотелось взять что-нибудь увесистое и… у-у, как же печёт! - Будь это птица Фэн, или, как у вас принято говорить, Хоо - тут бы и городу конец! Да что городу…
Он снова расхохотался.
- Тогда… как же так?..
- Извини, но я и предположить не мог, что ты такое вообразишь! Правда! Это просто сикигами - природный дух, подчинённый одной из Сил. Огнекрылой Хоо служат сотни пламенных ками, больших и маленьких. Но эта, следует признать, довольно сильная, ты замечательно с ней справился. Держи! - он протянул мне заколку обратно. - Хорошая сики хозяйству не помеха.
- Зачем она мне? - я осторожно принял остывшую вещицу. Ну да, обычная заколка. Из тонкой золотой проволоки, ценная… проклятье, да она же…
- Женская! - возмутился я. Только девичьих побрякушек мне не хватало!
- Почтенный, на тебя не угодишь! Какую со столика Мэй-Мэй схватил, такая и есть! Бери, что дают. Девочке она всё равно не подошла… Ещё он сики будет разбрасываться! Носить её при себе и, тем более, на себе, вовсе не обязательно. Можешь запрятать в укромное место, пока не понадобится. Неудобство в том, что подобные вещи обычно требуются внезапно. - Он покачал головой. - А не пойти ли нам домой? Скоро станет светать, народ появится, а мы здесь, и у нас тут безобразие…
Он указал на ворота, один из столбов которых покосился, но, к счастью, пока держался.
- И вопли дикие… - добавил он, искоса на меня поглядывая. - Дождёмся, что стража набежит.
Я угрюмо кивнул:
- Только учти, дома я потребую множество объяснений!
- А я с удовольствием их дам! Обещаю.
- Хотелось бы верить, - проворчал я.
- Правда-правда. Кто же знал, что огненная сики устроит этот переполох посреди ночи! Торопыги они, эти дети Пламени. Всё-то им невтерпеж, всего-то им хочется поскорее… здесь и сейчас…
Порази меня молния, но слова его относились не только к существу, поселившемуся в заколке красавицы!
- Мэй-Мэй! - Ю выбил сложную барабанную дробь на дверях чёрного хода. Странная манера возвращаться в собственный дом. Интересно, цветочница с ухажёром тоже отсюда заходили? Сомневаюсь. И убеждён, что связано это с загадочным лесом. Да, мой гостеприимный хозяин что-то утаивает от меня там, среди деревьев. Что-то, чего не скрывал раньше, когда я постучался в ворота. Или прежде и скрывать было нечего? Совершенно непонятно. Как бы напроситься на ещё один ночлег и прогуляться по лесу в одиночестве? Или осведомиться прямо?
С другой стороны, на обратном пути я и так едва переставлял ноги. Если бы не предутренний холод, проникший сквозь лёгкую одежду до самого тела, и вовсе заснул бы на ходу. Какой там лес… тепло, уютная постель - вот всё, что сейчас меня интересовало.
Поэтому, когда нас впустили, я согласился с предложением владельца дома сначала отдохнуть, а затем разрешить оставшиеся вопросы. Рухнул на кровать, показавшуюся теперь самым желанным местом на земле, и очнулся уже после полудня.
Ожогов на ладонях действительно не оказалось. Я и забыл о них, ковыляя по тёмному кварталу. Хоть чему-то в россказнях Ю можно доверять. А вот следует ли доверять самому Ю?..
Я сладко потянулся. После недавних происшествий тело разламывалось на части, как у пожилого ветерана из дворцовой охраны. Как там Дзиро? Должно быть, недоумевает. Всё, хватит нежиться в постели! Надо заставить себя встать, облачиться соответственно занимаемому в обществе положению, переговорить с ханьцем, поторопить его дорожные сборы, вернуться в гостиницу и хорошенько отмокнуть в купальне перед возвращением в Овару. Последнее - очень заманчиво, но вот подняться с постели… А где вчерашняя, то есть, уже сегодняшняя, заколка? О, на месте! Приколота к рукаву накидки ещё там, у ворот. Выглядит самой обыкновенной. Так или иначе, а раз она здесь, то и поимка сики мне не приснилась!
- Господин не желает умыться? - раздался тихий голос Мэй-Мэй из-за непроницаемых створок фусумы. Я решил пока руководствоваться предположением, что девушка - служанка, а не супруга моего нового знакомого. Служанка и наложница одновременно. Фи, как это неблагородно, совмещать одно с другим! Хотя держать в услужении подобный персик и не…
- Желает! - воскликнул я, понадёжнее запахнув нижнюю рубаху-косодэ, сшитую из тончайшего белого хлопка. Фусумы раздвинулись, и девушка перебралась в комнату, неся в руках массивный медный таз. С тёплой водой!
А жизнь-то налаживается.
- Господину мягко почивалось? - осведомилась красавица, одарив меня поклоном и неземной улыбкой.
- Прекрасно! - улыбнулся и я, тотчас же отринув грязные мысли, а Мэй-Мэй протянула мне полотенце.
- Хозяин нижайше вам кланяется и умоляет разделить с ним трапезу, когда господин закончит с умыванием.
- Спасибо! Передай, что скоро буду. И… я справлюсь сам.
Девушка снова поклонилась и оставила меня в одиночестве. Наплескавшись всласть и накинув верхнюю одежду, я почувствовал зверский голод.
- Добрый день! И хорошо отобедать!
Заслышав мои слова, Ю приподнялся из-за стола, уставленного горой снеди. Впрочем, сам хозяин дома или не дождался припозднившегося гостя, или предпочитал баловаться сладостями.
- Добрый день, благодарю. Не желает ли почтеннейший посланник Сына Пламени испить перед едой чайку?
Я невольно содрогнулся.
- Почтеннейший посланник не желает снова заснуть посреди чаепития!
- Ну что ты, что ты! Смотрю, уже составил превратное мнение! - он сложил ладони лодочкой на груди, обтянутой тёмно-синим шелком очередного ханьского платья. И так невинно посмотрел на меня снизу вверх, что оставалось только подчиниться.
- А разве был выбор? - я пододвинул себе стул.
- Похоже, ты очень любишь это повторять… - вздохнул мой собеседник. - Всем людям отведено равное количество свободы, просто не все умеют распоряжаться этим благом.
- Вот как? - я присел за стол и взял протянутую мне чашечку. Нет, надо быть совсем уж грубияном, чтобы отказаться. Даже с учётом возможных последствий. - Разве у господина и слуги равные возможности?
- Не путай. - Ю поморщился. - Возможности разные, поскольку зависят от способностей и прочего. А вот свобода - её у всех одинаково мало.
- Ну, почему же…
- Ну, потому же! - передразнил он меня. - Вот пьешь ты сейчас чай и думаешь: "Отравит или нет?" И всё равно ведь пьешь!
- Потому что горло пересохло, - рассмеялся я. Попробуй переспорь этого человека! - А ничего… м-м-м… другого я на твоем столе не замечаю…
- И я не замечаю, - согласился ханец, чарующий голос которого вдруг наполнила глубочайшая скорбь. - Мэй-Мэй только что ушла на рынок. Я попросил её навестить заодно и доброго человека, чьё саке славится на весь Кёо. Но вернётся она ближе к вечеру. Видишь, мы с тобой равно несвободны в скромном стремлении выпить! Впрочем, - в голосе юмеми прорезался металл, - о важных вещах лучше говорить на трезвую голову.
Я кивнул, проговорил положенную застольную благодарность и пододвинул поближе плошку риса и несколько других с различными соленьями. Ни мяса, ни рыбы среди присутствующей пищи не наблюдалось, а жаль.
- Слушаю с величайшим вниманием!
Ханец на сей раз поленился изводить меня игрой "с какого вопроса желал бы начать посланник Сына Пламени?", а долил себе чая и спросил:
- Наверно, больше всего тебя волнует, почему вчера тебе пришлось улещивать сики самостоятельно?
- Это волновало меня вчера, а сегодня мне бы хотелось услышать всю историю, с начала до конца.
- Хорошо, - покладисто ответил тот. - Случилось это три дня назад…
Глава 4
Милосердие
(Второй День Земли месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)
Позволю себе повториться. Я готов предоставить пищу твоему живому уму, если только он не отвергнет без пробы её вкус. И всё же сначала хотелось бы кое о чём спросить. Надеюсь, эта настойчивость не вызовет гнева высочайшего посланника… Вызовет? Тогда уповаю на твоё любопытство.
Веришь ли ты в предсказания? Я вижу на твоём лице недоумение. Хорошо, поставим вопрос иначе. Замечал ли, что определённые дни имеют склонность притягивать события по закону подобия? Слышал, что сны, увиденные в ночь со Дня Дров на День Пламени, на тонкой границе между двух дзю, часто оказываются вещими, а День Крови грозит обернуться настоящей бедой, если не поостеречься?
Прекрасно. Вселяет надежду хотя бы то, что эти поверья тебе известны. А понимание - дело наживное, приходит с опытом…
Второй День Пламени месяца Светлой Воды стал очередным доказательством того, что даже названия не даются случайно, а мир - сплетение множества судеб и происшествий, и никогда не знаешь, за какую ниточку потянуть, чтобы распутать, высвободить собственную участь. И кому из смертных дано видеть целостную картину? Никому. Впрочем, я снова отклоняюсь от задуманного повествования. Так и тянет, когда перед тобой человек, умеющий широко раскрывать не только глаза, но и душу…
То, что обо мне говорят: мол, я торгую предметами старины - соответствует действительности, по меньшей мере, частично. Надо же чем-то зарабатывать на ежедневную горсточку риса!
То утро оказалось удачным. Во время завтрака явился слуга от человека, предложившего неплохие деньги за одно старинное изделие. Я не счёл за труд собственноручно доставить заказ на дом. Оделся попроще, волосы убрал под ханьскую шапочку и поспешил туда.
Усадьба покупателя располагалась возле самих южных ворот, на окраине. Я не слишком хорошо знал эту часть города и, несмотря на значительную выручку, решил прогуляться по окрестным лавкам. Иногда в подобных местах можно встретить воистину необыкновенные вещи.
И как в зеркало глядел! В одной из маленьких лавочек… впрочем, это к делу не относится. Расставшись с третью заработка, я, довольный новым приобретением, направился домой. Путь предстоял неблизкий, а солнце припекало не по-весеннему. Проходя через квартал Южных Ветров, я увидел харчевню (по вывеске она показалась мне вполне благопристойной) и зашёл выпить чаю.
Надежды мои не оправдались: несмотря на раннее время, множество людей решили почтить её своим присутствием. И, судя по буйным выкрикам и раскатам хохота, отдавались этому занятию всей душой. Догадавшись, что порядочному человеку туда и заглядывать не стоило, я развернулся было к выходу, но, как назло, кто-то пихнул меня к свободному столику. Не оставалось ничего, кроме как присесть и, в ожидании сердитого разносчика пищи, изучать обстановку.
И тут меня бросило в жар. Ощущение обожгло столь неожиданно, что я вздрогнул всем телом.
На одной из стен, у самого входа, был растянут свиток с изображением птицы Хоо. Ничего особенного, обычная дань уважения правящему клану. Но… Ты сам вчера почувствовал, что значит - видеть незримое. С первого же взгляда я понял, что за тонким рисунком тушью скрывается нечто большее. Свиток мерцал багровым пламенем на фоне затёртых стен! Наблюдать такое в захудалой харчевне!..
Я, не дожидаясь напитка, подошёл к предмету. Он висел, слегка раскачиваясь, задетый каким-то пьяницей. Картинка была ничем не примечательной перерисовкой известной работы. А внутри… Сразу стало ясно, почему в харчевне беспорядок. Сикигами Пламени, пускай и спящая, - не то существо, которое может даровать спокойствие дому и душевное умиротворение его обитателям. А уж какие неприятности сулят её гнев и пробуждение… У помощников Сил тонкая и нежная суть, принадлежащая иному миру. Огненные, вдобавок, отличаются природной пылкостью, а небрежность и грубое обращение приводит их в ярость. Стоит повредить хоть краешек пергамента, и от заведения даже головешек не останется!
Я поймал другого разносчика и выразил желание переговорить с хозяином. Явившийся на зов полный неопрятный мужчина с раздражением спросил, чем я недоволен.
- Ну что вы, что вы! - я поклонился. - Меня заинтересовал этот свиток…
- Что?! Ты опять? Я же сказал - он останется здесь! Проваливай!
- Но я…
- И слышать ничего не хочу! Вон отсюда, ханьский ублюдок!
- Я предложу очень хорошую цену! Давайте поговорим наедине.
- Слышал я ваши предложения! Проваливай!
- Но я впервые вижу этот свиток! Вы имели дело с кем-то другим.
- А мне какая разница?! Все вы на одну рожу! Он достался мне по наследству! Вон, я сказал!!! - хозяин собрался было призвать на помощь подручных, но я опередил его жест, выхватив из рукава связку монет. Весьма увесистую.
- Готов заплатить прямо сейчас!
Нехорошо звенеть монетами на виду у такого сборища, но что ещё оставалось?
Толстяк задумался, в мутноватых глазках сверкнула алчность. Продолжай он противиться, я бы отказался от затеи. Его право продавать или не продавать наследие предков. Вот только уж очень опасным оно было. Но признаюсь честно: на обычный свиток я бы дважды и не посмотрел.
- Сколько там? - наконец, буркнул он. Глаза его так и пожирали связку - наверняка, дай-сэны с о-сэнами уже сложились в глубинах его заплывшего жиром разума.
Я ответил. Глазки владельца заблестели ещё пронзительнее.
- Вполовину больше.
Я обомлел. Какова наглость!
- Но позвольте…
- Или как я сказал, или можешь проваливать!
Какая утончённая любезность…
- Я предлагаю вам все деньги, которыми сейчас располагаю. Завтра я могу и передумать.
- Как?! Ты ещё смеешь торговаться?! Последняя память моего отца… ты, грязный…
Я не стал намекать, что, во-первых, совершал омовение не далее как накануне вечером (в отличие от собеседника), а, во-вторых, благовоспитанные потомки не продают память о предках ни за какие деньги. А также вежливо ведут себя при заключении сделки. Некоторые люди неисправимы.
- Хорошо, - согласился я. - Завтра… или на днях, я вернусь. Если стоимость товара за это время ещё увеличится, сделка не состоится.
"Тогда гореть твоей харчевне светло и ярко!" - добавил я про себя.
На лице владельца заведения отразились сомнения, не стоит ли удовлетвориться более скромными деньгами, зато обещанными к незамедлительной выплате, но жадность переборола.
- Вот тогда и будет видно, - пробурчал он и удалился наверх.
Я не стал дожидаться так и не принесенного чая и поспешил домой.
Вот и вся история!
Ханец улыбнулся, а я не сумел скрыть досаду.
- Как, вся? - Только настроился на длинное захватывающее повествование! Что за рассказ, одно предисловие…
- А так, - небрежно отмахнулся Ю. - Что случилось ночью, ты видел. А сегодня с утра пораньше я первым делом навестил квартал Южных Ветров. Да, от заведения и впрямь остались одни воспоминания. Сгорело подчистую. По-настоящему. Ходят слухи, кто-то светильник перевернул. Но мы-то знаем… Если уж на городских воротах столбы перекосило, то хлипкие стены харчевни и подавно! - он вздохнул. - Всё, что угодно свалиться могло - не только светильник.
Я хотел спросить, какая судьба постигла гнусного владельца и его присных, но передумал. Меньше знаешь - жизнь длиннее. Надо же, какой шустрый этот юмеми: уже и в южной части города побывал. Далеко ведь отсюда. Вон, и пожара видно не было, хотя при вчерашней погоде…
- Ты полагаешь, призрак сам вырвался на свободу?