Папаня клятвенно пообещал, что будет вести себя пристойно и удалился. В коридоре послышались удаляющиеся шлепки, дамские взвизги, глухой стук и шелест юбок, сопровождающие падение в обморок. Впрочем, после очередного шлепка стука и шелеста не последовало, наоборот, раздался особенно заливистый визг. Папуля что-то спросил зычным голосом, дамочка в очередной раз взвизгнула и расхохоталась. Папуля тоже заржал и, похоже, потащил добычу в своё логово… Ну, пускай развлекается. От фрейлин не убудет, а папе надо поддерживать себя в форме…
5
– Ваше величество… – поскребся кто-то в дверь, не успела я переодеться.
– Ну что ещё?! – рявкнула я, узнав голос старшего лакея.
– Тут господин Вейден, – пролепетал старик. – Он настоятельно требует аудиенции…
– Ах, он тре-ебует… – протянула я. Интересно, что понадобилось Вейдену в столь поздний час? Просто невмоготу стало без лицезрения моих небесных черт или и впрямь что важное? – Ладно, пускай войдет.
Дверь скрипнула, впуская Вейдена. Наверно, он стоял за порогом, приплясывая от нетерпения, раз явился практически мгновенно.
– Ну и чего ты от меня хочешь? – поинтересовалась я, не дожидаясь приветствия.
– Мне нужно серьёзно с вами поговорить, ваше величество, – отрывисто проговорил Вейден.
– Говори, – лениво приказала я. – И давай без этих церемоний, я спать хочу…
– Вы соображаете, что делаете, ваше величество? – довольно невежливо выпалил Вейден. Я от неожиданности чуть не рухнула с кресла.
– Ты что себе позволяешь?!
– Вы сами просили без церемоний, – ядовито парировал Вейден. – И я повторю: вы соображаете, что делаете?!
– Это ты вообще к чему? – поинтересовалась я, закидывая ноги на подлокотник кресла. В такой позе мне лучше думается.
– А к тому, ваше величество, – скрипнул зубами Вейден, – что вы ведете себя не так, как подобает королеве!
– Так, пошел вон отсюда, – скомандовала я. – И живо, живо! Ты мне ещё будешь указывать, как себя вести?
– При дворе находятся иностранные послы, – продолжил Вейден, не обращая внимания на мой приказ. – Вы представляете, какое мнение они о вас составят? Не говоря уж о вашем… батюшке и этой кошмарной бабище, вашей няньке…
– Я ей завтра передам, как ты её назвал, – весело сказала я. – И сообщу, где тебя найти.
– Это не смешно, ваше величество! – рыкнул Вейден. – Вы не можете оставить её при себе!
– Это почему же?.. – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Что о вас подумают высокие гости?!
– Да начхать мне, что они подумают!! – рявкнула я, окончательно выходя из терпения. – Пусть думают, что хотят, всё равно им придется со мной считаться!
– Вас могут свергнуть, ваше величество, – прошипел Вейден. – Вы об этом, конечно же, не подумали своей хорошенькой белокурой головкой?
– Это за что же? – не поняла я, пропустив хамство мимо ушей.
– Многим из старых придворных вы очень не нравитесь. Более того, они считают, что вы позорите королевство! – уже не сдерживаясь, заорал Вейден.
– Ну и какого дьявола ты мне об этом говоришь? – поинтересовалась я. – В тебе неожиданно проснулись верноподданнические чувства?
Вейден покрылся красными пятнами, но смолчал.
– Н-да, переворот – это очень неприятно, – задумчиво сказала я, так и не дождавшись от колдуна ответа. – Папеньку однажды пытались свергнуть…
Мне тогда было лет девять, наверно, и попытку переворота я восприняла, как отличную забаву. Все взрослые куда-то бежали, кричали, размахивали руками и оружием, потом появился папуля в полном боевом облачении, зачем-то напялил на меня шлем, в котором я тут же утонула, и принялся раздавать указания. Через пару часов всё успокоилось, виновных наказали, а меня оставили без десерта за то, что я выцарапала на папулином позолоченном панцире слово, знать которого мне определенно не полагалось.
– Не сомневаюсь, что в вашем карликовом королевстве государственный переворот превратился в фарс! – фыркнул Вейден. – С таким-то правителем!..
– Не трожь папулю! – гаркнула я и запустила в Вейдена подсвечником. До колдуна подсвечник не долетел, плавно опустившись на пол, хотя по всему должен был попасть точно Вейдену в лоб – в метании подсвечников я достигла больших высот. Впрочем, меня эта демонстрация колдовской силы ничуть не озадачила и тем более не испугала.
– Вы не знаете, что такое вооруженный мятеж! – снова завел Вейден.
– Ты что, предлагаешь мне бежать и скрываться в лесах? – ехидно поинтересовалась я. – С какой такой радости? Гвардия меня поддержит, офицеры поголовно без ума от меня, и что останется от твоих мятежников?!
– Гвардию вашу можно перекупить, – прошипел Вейден. – А вас пообещать отдать этим самым офицерам. Думаю, они будут очень рады такому повороту событий…
– Ну хорошо, – согласилась я, подумав. – Вот они меня свергли, посадили в темницу или даже зарезали… и что дальше? Кого на престол сажать? У старичка Марка близких родственников не было, а дальние так между собой передерутся, что, небось, не обрадуются, что от меня избавились!
– Вот именно!!! – взорвался Вейден. – Начнется гражданская война!
– Ну и что ты предлагаешь? – вполне мирно поинтересовалась я. С чего это вдруг Вейдена начала интересовать судьба страны?
– Вам нужно как можно скорее вступить в брак с кем-то из дальних родичей короля Марка, – сообщил Вейден, а я чуть дара речи не лишилась. – Это упрочит ваши позиции.
– Чтоб я отдала престол какому-то идиоту?!! – взревела я. – Не бывать этому!!
– Да не ори ты так!! – взорвался Вейден, напрочь забывая о вежливости и этикете. – У стен есть уши!
– Ну так заткни их, ты ж колдун! – огрызнулась я.
– Вам вовсе не обязательно отказываться от престола в пользу мужа, – сказал, остывая, Вейден. – Он будет принцем-консортом, а вы…
– Сейчас ты от меня ещё и наследника престола потребуешь в самые сжатые сроки? – ласково спросила я.
– Это было бы замечательно, – сухо ответил Вейден.
От второго подсвечника, пущенного моей умелой рукой, ему увернуться не удалось…
– Идиотка! – рявкнул он, срывая с себя загоревшийся плащ.
– Сбавь-ка тон! – велела я, немного успокаиваясь. – Не со служанкой говоришь… Слушай, а давай их всех твоим приворотным зельем напоим? Представляешь, вся страна охвачена любовью к прекрасной королеве Илиссе… Так трогательно!
Вейден тихо зарычал, но, обнаружив в опасной близости от моей нежной, но сильной руки ещё один здоровенный канделябр, сказал вполне вежливо:
– Для создания такого количества снадобья в сжатые сроки потребуется сотня колдунов.
– Жаль, такой план лопнул, – равнодушно сказала я. – Постой-ка, ты хочешь сказать, что сроки поджимают?
– Именно это я и пытаюсь вдолбить в твою тупую голову!! – окончательно вышел из себя Вейден. – Если бы ты не была такой глупой куклой…
Дзен-нь!! Канделябр с треском врезался в дубовую панель на стене – Вейден успел пригнуться.
– И прекрати швырять в меня подсвечниками!! – заорал он. – Дура!..
Вместо ответа я запустила в него тяжеленной шкатулкой, окованной серебром. Не успел затихнуть грохот, вызванный её падением на каминную решетку, как со стены позади меня обрушился портрет в тяжеленной раме.
– Прекрати, я сказал!!! – рявкнул Вейден, и я поняла, что упавший портрет – его рук дело.
– Ты мне приказываешь? – недоуменно осведомилась я, остановившись на минутку. – Ты серьёзно?
– Более чем!
– Ты назвал меня дурой, глупой куклой, идиоткой, – начала я медленно перечислять, – ты сказал, что у меня тупая голова, а теперь ещё смеешь что-то мне приказывать?! Ты мало в подвале насиделся?..
Вейден дышал, как загнанная лошадь, но ничего не говорил.
– Убирайся отсюда! – рявкнула я, горделиво выпрямившись во весь рост. А рост у меня немаленький – до того, как стать королем, папуля служил в гренадерском полку, а статью я удалась в него. – Чтоб ноги твоей завтра здесь не было! Без тебя как-нибудь с этими заговорщиками разберусь! Ты что, не понял? Выметайся!..
– Да не могу я!.. – заорал Вейден в ответ. – Видеть тебя не могу, курица безмозглая, ненавижу тебя, и уйти не могу, потому что сдохну, если тебя неделю не увижу!! Ты хоть знаешь, сколько ты мне снадобья вбухала?!
– А для кого ты его готовил, не забыл?! – отозвалась я тоже на повышенных тонах. – Не для меня ли? И заметь, вдвое большую дозу! Я до тебя изрядно потратилась!.. Не ты ли хотел, чтобы я по старичку Марку с ума сходила? А вот он помер, и мне что же – за ним отправляться?! Какой ты добрый!
Подумав, я выдала последний, совершенно убийственный аргумент:
– И какой ты, к демонам, колдун, если противоядия против собственного зелья составить не можешь?!
– Не бывает противоядия против приворотного зелья! – закричал Вейден, окончательно теряя самообладание. – Не бывает, уясни ты это!..
– Я поняла, вовсе не обязательно так орать, – сказала я. – И вот что… раз уж мы вынуждены сосуществовать… то есть я-то без тебя превосходно проживу, но не оставлять же тебя на мучительную погибель? Ах, я так сентиментальна… – Я смахнула с ресниц воображаемую слезинку. – Так вот, раз уж мы вынуждены сосуществовать, давай условимся: ты не смеешь на меня орать и называть меня дурой, идиоткой, безмозглой курицей и тому подобными ласкательными именами… А я, так и быть, не стану швырять в тебя подсвечниками. Договорились?
– Договорились, – мрачно выдавил Вейден.
– Отлично. – Я встала и прошлась по комнате. – Тогда сядь вон в то кресло и ещё раз внятно изложи мне всё, что ты там плел по поводу мятежа.
Пару раз глубоко вздохнув, Вейден успокоился и ещё раз внятно изложил мне ситуацию. Я не поняла только одного…
– И кто же конкретно намерен спихнуть меня с престола? – поинтересовалась я.
– А вот этого я не знаю, ваше величество, – ядовито ответил Вейден и с неприступным видом скрестил руки на груди.
– И какой ты после этого колдун? – прищурилась я. – Погадал бы там, я не знаю, прорицанием занялся…
– Как у вас всё просто выходит, ваше величество! – иронически всплеснул руками Вейден. – Вы что же, полагаете, что мне достаточно посмотреть в какое-нибудь волшебное зеркало, чтобы узреть будущее?
– Собственно, именно об этом я и думала, – сообщила я. – А разве это не так?
– Разумеется, нет, – кисло сказал Вейден. – Прорицание – процесс сложный и требующий больших усилий.
– Тебе лень напрягаться? – приподняла я бровь.
Вейден слегка покраснел, но сдержался.
– Я мог бы попробовать, ваше величество, – сказал он. – Но для этого мне нужны вы.
– Зачем это? – подозрительно спросила я. Кто знает, чего ожидать от Вейдена! Может, вреда он мне причинить и не способен, но он тип изобретательный, возьмет, превратит в статую, да и будет втихомолку любоваться…
– Поскольку угроза направлена на вас, – академическим тоном начал излагать Вейден, – то мне необходимо ваше присутствие для того, чтобы… впрочем, не буду углубляться в научные термины, вам всё равно не понять…
– Ты имеешь в виду, что я тупица? – нахмурилась я.
– Нет, ваше величество, – поспешно произнес Вейден, проследив за моим пристальным взглядом. А смотрела я на бронзовую статуэтку всадника размером с кошку. Крупную кошку… – Я лишь хотел сказать, что без специальной подготовки вам будет сложно понять смысл моих слов. Предвосхищая ваш вопрос, могу сказать, что подготовка занимает не один год… Такого времени у нас нет.
– Хорошо, идем. – Я поднялась с кресла. – А по дороге расскажи-ка ты мне поподробнее об этом своем приворотном зелье.
– Зачем? – не понял Вейден.
– Да так, интересуюсь… – неопределенно сказала я.
6
Дворец, доставшийся мне от мужа, был велик и построен крайне бестолково, я об этом уже говорила, так что до башни колдуна мы добирались чуть ли не полчаса. За это время Вейден успел изложить мне общие положения теории приворотных зелий. Зелий было известно немало, и они различались составом, свойствами и сроком действия. Та разновидность, которой Вейден намерен был попотчевать меня, являлась самой убойной. Действовало зелье мгновенно и действие это сохранялось до самой смерти объекта воздействия. Более того, принятое в больших дозах, зелье приводило к малоприятному побочному эффекту: если от пары капель вы начинали испытывать некоторое томление и тоску по тому, из чьих рук приняли напиток, от глотка – нежную любовь, то от кружки… Словом, жертве зелья жизненно необходимо было видеть любимого хотя бы несколько раз в неделю, иначе вполне можно было и окочуриться. Как я понимаю, с любовью это чувство уже имело мало общего, больше это походило на то, как пьяницу постоянно тянет к бутылке. Кроме того, жертва постоянно находилась в страхе, что с объектом её чувств что-нибудь случится. Нетрудно догадаться, что сталось бы в этом случае с самой жертвой!
Словом, теперь я была уверена, что Вейден ненавидит меня ещё больше, чем прежде. Впрочем, точно так же я была уверена в том, что он сделает всё возможное, чтобы я прожила как можно дольше. Было, не скрою, у меня подозрение, что гордый колдун может и не испугаться смерти и прикончить меня, чтобы самому вскоре отправиться следом, но, пообщавшись с Вейденом, я эту мысль отринула. Колдун слишком ценил свою жизнь… Что ж, иными словами, у меня был теперь серьёзный союзник. Вынужденный союзник, но от этого не менее опасный для моих врагов! Ценное приобретение в моем положении, оказавшемся довольно шатким, ничего не скажешь…
Против моих ожиданий, в башне Вейдена не было ни летучих мышей, ни чучела крокодила, ни, на худой конец, черного кота. Больше всего его обиталище походило на библиотеку: повсюду книги, книги, книги… Вдобавок вещи были разложены в невероятном порядке, пыли не было вовсе, и даже камин оказался вычищен. Я окончательно уверилась в мысли, что Вейден – жуткий зануда.
Процесс прорицания оказался крайне нудным и скучным занятием. Я восседала в кресле и тупо пялилась на горящую зеленым пламенем свечу, а Вейден тем временем зачитывал что-то неудобоваримое из толстенной книги. Потом он подпалил какую-то вонючую гадость, от запаха которой у меня заслезились глаза и запершило в горле, и принялся водить ладонью над плоским тазом с водой. Часа через два, когда я окончательно одурела от вони и готова была попросту заснуть, колдун резким движением погасил свечу. Я зажмурилась, проморгалась – перед глазами плыли зеленые и красные круги.
– Ну что? – спросила я нетерпеливо.
– Могу сказать, ваше величество… – Вейден потер виски. Вид у него был такой, словно он мешки с картошкой на подводы грузил, а не книжку почитывал. – Могу сказать лишь, что некто желает вашей смерти, и этот некто – человек, облеченный властью.
От неожиданности я с минуту молчала, а потом приоткрыла коралловые губки и кратко высказала всё, что думала о колдовстве в целом и о Вейдене в частности.
– Я и без твоих идиотских заклинаний могла сказать, что свергнуть и убить меня хочет не крестьянин и не разбойник с большой дороги! – бушевала я, наступая на Вейдена. – Ты заставил меня битых два часа торчать в этой вонючей каморке, чтобы теперь с умным видом заявить, что так ничего и не узнал?!
– Отчего же, узнал, – невозмутимо ответил Вейден. – Раньше я думал, что ваши противники удовлетворятся вашим отречением и изгнанием, а теперь уверен, что они не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить вас.
– Ничего себе! Ну и кому я так насолила? – удивилась я.
– Может, это ваш папаша решил прибрать к рукам ваше королевство? – ехидно осведомился Вейден.
– Не трожь папаню! – гаркнула я. – Уж на кого-кого, а на него я подумаю в последнюю очередь!
Это верно. Папаня у меня тот ещё фрукт, но в том, что он нежно меня любит, я уверена! Да и на кой ему такая махина, как моё королевство? Тут особенно не пошалишь! Опять же работать придется, как проклятому, а папенька чудовищно ленив…
– Это кто-то из придворных, – сказал Вейден. – Человек не молодой, но и не слишком старый. Вполне вероятно, что он не чужд колдовства.
– Умоляю, только не говори, что он тоже колдун, и поэтому ты не смог его вычислить! – поморщилась я.
– Возможно, он пользуется услугами колдуна, – уточнил Вейден.
– Возможно, твоими, – съязвила я.
– Я уже объяснял!.. – вспылил Вейден, и я примирительно подняла руки.
– Всё, всё, успокойся! Что ты предлагаешь делать?
– Прежде всего, сменить охрану, – хмуро сказал Вейден. – У ваших покоев сейчас стоят гвардейцы Синей сотни, а они сплошь из бывших наемников. В случае чего, на них нельзя будет положиться – они служат тому, кто заплатит больше. Если позволите, я поставлю к вашим дверям ребят из Серой сотни…
– Первый раз о такой слышу, – честно созналась я.
– Им можно доверять, – сказал Вейден весьма уверенно. – Я ручаюсь головой.
– Я тебя за язык не тянула, – пожала я плечами и усмехнулась. – Ещё что?
Вейден помолчал, потом мрачно выговорил:
– Мне придется находиться рядом с вами неотлучно.
– Надеюсь, не в моей спальне? – осведомилась я.
Вейден слегка покраснел, но ответил вполне ровным голосом:
– Было бы разумным, ваше величество, если бы я на некоторое время занял покои рядом с вашими.
– Интересно, что в этом случае подумают обо мне подданные и иностранные послы? – сладко пропела я. – И потом, те покои заняты, там теперь живет моя нянюшка! Можешь разместиться этажом ниже, но не более того!
– Хорошо. – Вейден был явно недоволен, но возражать не стал. Может, боялся, что я расколочу в его комнате что-нибудь ценное? – Раз мы обсудили основные положения, позвольте проводить вас в ваши покои.
– Идем, – вздохнула я и зевнула во весь рот. – Ну вот, пропала ночь!..
Следующие два дня были отмечены всё нарастающим недоумением и негодованием среди придворных – Вейден взялся насаждать порядок. Собственно, до того, как я позволила ему действовать по собственному усмотрению, во дворце царил чудовищный бардак. Слуг было не дозваться, министры норовили прогулять совещания, а если являлись, то с опозданием часика на два-три…
Я пыталась на них воздействовать, но, поскольку стремилась не перегнуть палку, должного эффекта мои действия не произвели. Министры быстро привыкли к моим окрикам, перестали пугаться, когда я на них орала, и взялись за старое. Теперь я очень жалела, что сразу же не поступила с ними, как Вейден: он приволок мне на подпись указ, согласно которому прогулявший заседание или опоздавший на него министр лишался денежного довольствия на неделю. Если оплошность повторялась – то на месяц. И так далее… Для слуг были предусмотрены как меры экономического воздействия, так и телесные наказания…
Впрочем, Вейден жил в этих краях давно и потому знал, как следует обращаться с этими разгильдяями. К слову, все эти зверские меры он благоразумно приписывал мне, отчего при моём появлении челядь начала вытягиваться в струнку и прилипать к стенкам.
Надо сказать, придворные были слегка ошарашены тем, что я взялась таскать за собой Вейдена. Вообще-то, он сам таскался, но придворные-то этого не знали! А знали они лишь то, что мы с колдуном крайне друг друга не любим, более того, будучи осведомленными о злопамятности и гордости Вейдена, они никак не могли понять: неужто он и в самом деле простил мне публичную порку и тюрьму? Я лично подозревала, что не простил, но, во всяком случае, он об этом никогда не заговаривал, а я тем более не стремилась напоминать об этом прискорбном инциденте.