Рассмеялась гордячка презрительно и молвила:"Красно говоришь ты, сэр Рыцарь; кабы находились эти девы под моей опекой, я бы отдала вам их даром, и еще почитала бы, что осталась в выигрыше. Но здесь их нет. Правда это, что состояли тут при мне три рабыни, кои звались именно так, как ты помянул; однако недавно, несколько дней назад, они провинились передо мною, и я их наказала; а после они мне опротивели, и пожелала я от них избавиться, ибо здесь слуг мне не надобно: сама я себе хозяйка, и ни в ком не нуждаюсь. Засим отослала я рабынь через озеро к моей сестре, что живет в недурном доме под названием Обитель у Леса; вот сестрице моей слуги потребны, ибо тамошняя земля ничего не даст без усилий пахаря, и пастуха, и охотника; здесь же все появляется само собою, непрошенно-негаданно. Вот с сестрицей и договаривайтесь; не знаю, может и удастся вам откупить у нее девиц, коих вы столь высоко ставите; хотя, надо думать, придется вам найти для нее других слуг, девицам на смену. Ибо, по правде говоря, некогда сбежала от нее рабыня и оставила сестрицу в положении едва ли не бедственном; и говорят, будто набралась девчонка бесстыдства явиться сюда. Однако про то мне не ведомо; ежели и так, то помянутая беглая рабыня проскользнула у меня промеж пальцев, иначе бы заставила я ее раскаяться в собственной дерзости. Теперь, сдается мне, сэры Рыцари, довольно поговорили мы о деле столь пустячном и вздорном; и снова заклинаю я вас вступить под смиренный кров моего дома, и разделить со мною трапезу, ибо вам здесь рады, несмотря на поручение ваше, достаточно глупое, говоря по чести".
Тут сэр Бодуэн уже готов был ответить гневно, но Артур потянул собрата за полу платья, и тот согласился исполнить волю госпожи, хотя и не очень-то любезно; но на то она не обратила внимания; она взяла сэра Бодуэна за руку и повела его вверх по великолепному крыльцу; так вступили мы в зал с колоннами, краше коего свет не видывал. Там на возвышении накрыт был стол, заставленный изысканными яствами и напитками, и госпожа пригласила нас отобедать, и мы расселись по местам.
За трапезою госпожа дома казалась веселой и радушной; сидящий на противоположном конце стола Бодуэн супил брови, я хранил настороженное молчание, но Артур держался с дамой столь же приветливо и обходительно, как и она с ним; и тому не особо я дивился, ибо знал, что Черный Оруженосец весьма смышлен и мудр.
Когда же покончили мы с трапезой, госпожа поднялась с места и объявила:"Теперь, сэры Рыцари, я даю вам позволение удалиться; считайте этот дом своим, бродите себе по всем комнатам и залам, наслаждайтесь чудесами его и красотой; когда же дворец вам прискучит, к вашим услугам и сады, и цветочные кущи, и весь остров от края до края, - ходите где вздумается. А в зале этом, когда бы не возвратились вы, всегда поджидают вас еда и питье; но ежели пожелаете вы снова со мною увидеться нынче, возвращайтесь туда, где впервые вы встретились со мною сегодня, а именно к подножию огромной лестницы".
Тут госпожа положила руку на плечо Артура и молвила:"Твой могучий друг свободен обыскать все закоулки в этом доме, и каждый куст на острове; коли отыщет он помянутых девиц, одну ли или всех трех, так я ему их подарю".
С этими словами повернулась она, и вышла из зала через боковую дверь. И несмотря на то, что женщина эта была гадкой, и бессердечной, и жестокой, теперь могло показаться, или это нам только примерещилось, будто бы заметно похорошела она с тех пор, как мы встретились с нею впервые; и что до меня, я размышлял, чем это все закончится, и страх перед владычицей острова вошел в мою душу.
И вот заговорил Бодуэн:"Собратья, не выйти ли нам хотя бы в сад, ибо дом этот - сосредоточие зла, и в воздухе словно бы ощущается привкус и запах крови и слез, и злобные призраки, что ненавидят сынов адамовых, затаились в каждом углу. И ло! - как не думать о нашей верной подруге, той, что была с нами так добра, и простодушна, и любезна? - так и стоит у меня перед глазами образ милой девушки, что застыла, трепеща и обнаженная, перед этой глупой и злобной раскрашенной куклой". Вот как сказал он, Заряночка.
Но я прошептал Артуру, понизив голос:"Когда мы убьем ее?" Отвечал он:"Не раньше, чем получим от нее все, что нам нужно; то есть подруг наших, живыми и невредимыми. Но пойдем же".
Так мы и поступили, и спустились в сад, и сняли шлемы, и прилегли под огромной яблоней, вокруг которой простиралась открытая местность, так что никому не удалось бы подобраться к нам незаметно; и принялись мы толковать да советоваться; и спросил я Артура, что думает он касательно байки, будто бы возлюбленные наши увезены в Обитель у Леса, и не следует ли поискать их там; но Черный Оруженосец рассмеялся и ответствовал:"Никогда не сказала бы она нам об этом, будь это правдой: вне всякого сомнения, подруги наши находятся на этом самом острове, но, сдается мне, не в доме, иначе ведьма не предоставила бы нам полной свободы обыскивать дворец". "Да, - возразил я, - но что, коли заперты они в ведьминской темнице?" Отвечал он:"Не так уж трудно определить, что есть темница, во дворце столь изысканном; а, отыскав ее, мы вскоре измыслили бы способ взломать двери и проникнуть внутрь, ибо нас трое, и сил у нас довольно. Нет, полагаю я, что ненаглядные наши возлюбленные спрятаны где-то на острове за пределами дома, и, может статься, мы их там отыщем; и однако же, сдается мне, не раньше, чем ответим мы коварством на коварство и одолеем колдунью. Но довольно сидеть; пойдем же обыскивать островок, подобно пустельге, что облетает затопленный водою луг. И еще предлагаю я оставить наши доспехи здесь, дабы не утомляли они нас, ибо не придется нам защищаться от могучих ударов".
Там же, на дереве, повесили мы шлемы, и щиты, и кольчуги, и все наши доспехи, и отправились прочесывать остров; оказалось это делом весьма нелегким, однако же так и не присели мы отдохнуть, пока не пробил час поспешить на встречу с госпожой; и за все это время не отыскали мы ни следа дорогих и ненаглядных. Большую часть острова занимали луга, что радовал глаз не меньше, чем сад; тут и там поднимались рощицы благоуханных деревьев, и струились серебряные ручьи, но пашен не было и в помине; и встречались нам на пути дикие обитатели леса, как, скажем, олень, и косуля, и лань, а также и зверье поменьше; все - для человека безвредные; но домашнего скота мы не приметили.
Засим возвратились мы к великолепной лестнице; и там, у самого подножия, стояла ведьма, и оказала она нам радушный прием. Роскошные алые ткани, расшитые и отделанные дорогими каменьями, одевали стан госпожи; руки ее были обнажены, ноги обуты в сандалии, а золотые волосы увенчаны гирляндой; и впрямь заметно похорошела она: недурно сложенная, с холеной, белоснежною кожей, с густыми и пышными локонами; однако, несмотря ни на что, лицо колдуньи осталось столь же отталкивающим, и мне показалась она прегадкой.
Вечерний пир ничем не отличался от утренней трапезы; Бодуэн был мрачен, Артур весел и приветлив; и ничего не случилось такого, о чем бы следовало рассказать, кроме того разве, что блюда, и яства, и бутыли, и чаши, и все такое прочее, возникали на столе сами собою, словно бы приносили их невидимые слуги; и тому не особо мы дивились, памятуя, что находимся в обители чудес. Ведьма же поглядела на нас с улыбкой, и молвила:"Рыцари, изумляетесь вы, наблюдая, как прислуживают нам за столом; но вспомните, что мы сказали вам этим утром: Мы - сами себе хозяйка, и ни в ком не нуждаемся, и так устроили мы жизнь свою здесь, чтобы нашим друзьям ни в чем не пришлось испытывать недостатка на Острове Изобилия. Потому не опасайтесь, что слуги наши, ныне невидимые, окажутся безобразны, даже если бы и открылись они вашим взорам".
Все подмечали мы на этом пиру; когда же трапеза подошла к концу, в зале зазвучала музыка, словно заиграли невидимые музыканты, однако немного их было, от силы трое или четверо. Тут снова заговорила леди и молвила:"Рыцари, вы можете счесть, будто мало у нас менестрелей; но уж такова наша воля, что не любим мы музыки черезчур громкой, и по большей части только троим позволяется одновременно играть и петь для нас".
Затем госпожа отвела нас в роскошные покои, и уснули мы там, в роскоши и довольстве; и поднялись поутру, и обнаружили, что леди по-прежнему весьма расположена к нам; однако же приметил я, что обращается она с Артуром так, словно впервые его увидела, и весьма пришелся он ей по душе.
Снова отправились мы в путь, и обыскивали остров с неменьшим усердием, чем в первый раз, и опять ничего не нашли; и этот день во всем оказался похож на предыдущий.
На следующее утро (то есть на третий день нашего приезда) ведьма словно бы еще лучше запомнила Артура, и еще больше им заинтересовалась, так что даже протянула ему руку для поцелуя, и пришлось Черному Оруженосцу поднести помянутую руку к губам, несмотря на то, что терпеть он ведьму не мог.
И снова устроились мы под яблоней, и спустя какое-то время заговорил Бодуэн и молвил:"Вчера и позавчера обыскивали мы остров и ничего не нашли; давайте сегодня обыщем дом, и ежели опять ничего не обнаружим, по крайней мере, это нас больше отвлекать не будет". Мы согласились, и немедленно вернулись во дворец, и побывали во всех залах, краше которых свет не видывал; все вокруг радовало глаз, и дивились мы, гадая, что со всем этим станется, когда с ведьмой мы совладаем и колдовству ее придет конец.
Дошли мы и до Башни Рыданий, и поднялись по лестнице, и нашли дверь темницы открытой, и все там было ровно так, как ты описала нам, Заряночка; только открыли мы огромный сундук, от чего сама ты воздержалась, и обнаружили, что и впрямь полон он отвратительной утвари, как, например, цепи и кандалы, и плети, и розги, и гнусные орудия пыток; и прокляли мы все это, и отошли; но молвил Артур:"Ло, что за глупая женщина! С какою охотою она указывает нам, что делать, и дает понять, что дам наших в сей обители зла нет, ибо ведьма все предоставила в наше распоряжение, ничего не скрывая". Однако же мы обошли дом снаружи, и тщательно посчитали окна, дабы проверить, не пропустили ли мы какой-нибудь комнаты, и убедились, что все в порядке; а затем снова вошли мы в дом и обыскали нижние помещения, проверяя, нет ли под землею подвалов; но ничего не нашли, кроме как на удивление красивой крипты, что почти не уступала в роскоши верхним комнатам. Засим наступил вечер, и подошло время пира, и день окончился; ведьма же за руку повела Артура к столу, а затем и к покоям, для нас отведенным.
На четвертый и пятый день все повторилось сначала; и, ложась спать, я чувствовал, что в голове у меня мутится, а на сердце давит невыносимая тяжесть.
Вечером следующего дня (то есть шестого), когда отправились мы в покои, а ведьма с Артуром шли рука об руку, мерзкая задержала своего спутника, и заговорила с ним пылко, понизив голос; и, поднявшись ко мне впоследствии, Черный Оруженосец признался:"Нынче ночью мне удалось уклониться, однако долго так продолжаться не может". "Уклониться от чего?" - вопросил я. Отвечал он:"От того, чтобы разделять с нею ложе; ибо теперь все идет к тому, что либо должны мы убить ее немедленно, так ничего и не узнав о наших возлюбленных, либо придется мне исполнять ее волю".
Так прошло еще четыре дня, и настало двенадцатое утро нашего пребывания на острове, и отправились мы обыскивать луга и рощи острова, и за целый день ничего толком не нашли; но когда день стал клониться к закату, и на восточное небо набежали тяжелые, плотные тучи цвета меди, вышли мы к зеленой долинке, омываемой прозрачным ручьем, и, заглянув вниз, увидели, что на дне ее, среди деревьев, что-то поблескивает; засим поспешили мы прямиком туда, к блику, и ло! - посреди долины, где бежал поток, узрели престранное сооружение. Ибо возвышался там павильон, возведенный из дерева и досок, ярко расписанный и позолоченный; и, вделанная в него, наружу выступала огромная клетка: тонкие золоченые решетки образовывали стены и потолок, а расстояние между прутьями было как раз такое, чтобы взрослый, будь то мужчина или женщина, не сумел бы протиснуться на волю.
Сей же миг с громким криком устремились мы со всех ног туда, ибо ясно увидели, что в помянутой клетке находятся три женщины, видом схожие с нашими любезными; и очень скоро мы уже стояли у помянутой решетки, протягивая к пленницам руки и заклиная подойти поближе и рассказать свою историю, дабы узнали мы, как их спасти. Но дамы застыли на месте, прижавшись друг к другу, в центре помянутой клети, и не вымолвили ни слова, и не приблизились к нам; засим подумали мы, что бедняжки околдованы, и радость наша поутихла.
Тогда обошли мы вокруг клетки и павильона, дабы отыскать дверь; но ничего не нашли; засим попытались мы совладать с прутьями решетки: что было сил, мы раскачивали их, и трясли, однако ни к чему это не привело.
Более того, пока мы занимались этим делом, солнце зашло, и в долине заклубился густой черный туман, и сомкнулся вокруг нас, так, что не могли мы разглядеть даже лиц друг друга; и, пока стояли мы там, прутья решетки словно бы растворились у нас в руках. Тут полил дождь, и загремел гром, и в кромешной тьме засверкала молния, и в ее ослепительных вспышках различали мы траву и листья, но не следа ни решетки, ни дома, ни женщин. Так ждали мы в непроглядной ночной мгле, растерянные, сбитые с толку грозою; но вот, наконец, дождь прекратился, тучи развеялись, и снова воцарилась ясная звездная ночь. Однако золоченая клетка и те, что находились в ней, сгинули, словно их и не было; и грустно повернулись мы, и побрели к дому ведьмы.
По пути молвил Артур:"Братья, сдается мне: все это - продолжение той же самой комедии, что игралась для нас на озере, пока добирались мы сюда; но для чего ведьма это делает - для того ли, чтобы помучить нас и высмеять, либо желая, чтобы мы поверили, будто подруги наши и в самом деле здесь, этого я не ведаю. Впрочем, похоже, что завтра я сумею вам рассказать, в чем дело".
И вот подошли мы к лестнице крыльца; там, под звездами, стояла ведьма, поджидая гостей. Заметив нас, она ухватила Артура за руку, и притянула к себе, и принялась ласкать его, и обнаружила, что и он, и мы насквозь промокли под дождем, чего, собственно, и следовало ожидать; тогда велела нам госпожа подняться в свои покои и переодеться в приготовленные для нас наряды. И отправились мы к себе, и нашли, что подаренные нам одежды на диво богаты и изысканны; но когда сошли мы в зал, где поджидала нас ведьма, увидели мы, что одежды Артура куда богаче и изысканнее наших. Ведьма же подбежала к нему, и повисла у него на шее, и принялась обнимать да целовать его на глазах у всех прочих, и он ни словом не возразил. Так прошла трапеза.
Когда же пришло время отправляться на покой, ведьма снова взяла Артура за руку, и что-то сказала ему вполголоса, и увела его с собою; и Черный Оруженосец пошел с нею, делая вид, что весьма тем доволен; а мы двое испугались, что, насладившись гостем, колдунья его уничтожит. Потому почти до самого утра бодрствовали мы, не выпуская из рук мечей.
Когда же оделись ды поутру, Артур возвратился к нам, тоже одетый; был он удручен и пристыжен, однако жив-здоров, отрицать не приходится; и молвил он:"Не будем говорить об этом деле, пока не выйдем на свежий воздух, ибо здесь во дворце все внушает мне страх".
Когда же вышли мы из дворца и снова устроились под яблоней, заговорил Артур:"Теперь, о лорды, легло на меня несмываемое пятно позора, ибо я стал полюбовником этой злобной твари; но, заклинаю вас, не насмехайтесь надо мною; тем паче что то же самое может приключиться и с каждым из вас, а то и с обоими; ибо ясно вижу я, что негодяйке вскорости прискучу, и возжелает она одного из вас. Но оставим это. Кое-что удалось мне от нее узнать, однако немного; во-первых, напрочь позабыла она свою первую байку, а именно, будто бы отослала она дам к своей сестрице-чародейке. Ибо я поведал ей о золоченой клетке, и о том, как исчезла помянутая клетка во время грозы, и ответствовала ведьма:"Хотя и почитаю я порядочной глупостью ваше настойчивое желание отыскать этих рабынь, однако же охотно помогла бы я вам по возможности, ибо теперь стали вы мне дорогими друзьями. Хотя, не стану скрывать, думается мне, что, когда повстречаетесь вы с ними, убедитесь вы, что девчонки весьма к вам переменились. Ибо, как я уже говорила, они от меня сбежали, после того, как покарала я их за измену, и укрылись где-то на острове, ибо не нашли ладьи, чтобы уплыть восвояси. Я же не дала себе труда их преследовать, ибо я - королева и госпожа над всем, что здесь есть, и сама себе хозяйка, и ни в ком не нуждаюсь; разве что любовь принудит меня, ненаглядный мой повелитель. Так советую я вам попытаться снова отыскать золоченую клетку, не отступаясь, потому что думается мне: рабыни эти каким-то образом переняли отчасти сокровенную мудрость, и заколдовали помянутую клеть, дабы защититься от меня. Однако же, хоть от вас они и прячутся, от меня им не укрыться; ибо у меня похитили они секреты колдовства, и я - их госпожа".
Вот какую новую ложь измыслила ведьма, и совет мой таков, что не стоит к ней прислушиваться. Ибо думается мне, что и клетка, и пленницы это одно из ведьминских наваждений, и несчастные наши подруги находятся где-то здесь, в ее власти".
Это и нам показалось весьма правдоподобным; однако теперь, не зная, чем заняться и как убить время, ибо остров мы к тому времени уже обыскали вдоль и поперек, решили мы, что стоит еще раз сходить в долину золоченой клетки, хотя не ожидали мы опять обнаружить там отвратительный загон. Но случилось вот что: лощину отыскали мы с легкостью; и стояла там клетка, ровно так же, как давеча, однако пустая; и ничего не различали мы за прутьями, кроме травы, и цветов, и прозрачного ручья.
Недолго задержались мы в том месте, и в должное время возвратились во дворец; и, дабы сократить рассказ, я скажу, что после того на протяжении не одной недели всякий день ходили мы в долину золоченой клетки, но спустя первые три дня больше ее не видели.
И по мере того, как текли недели и дни, все сильнее овладевали нами тоска и скорбь, и, надо полагать, даже ведьма заметила, что общество наше уже не столь занимательно, как прежде.
И вот настал день, когда Артур велел нам взять на заметку, что ведьме он прискучил, и повелел мне не терять бдительности, и пояснил:"Колдунья начинает поглядывать на тебя, собрат". При этом слове в сердце моем вскипел гнев; ничего не ответил я, но про себя порешил, что положу этому делу конец, коли смогу.