Но все это теперь было ему безразлично. В конце концов, он всего лишь один из принцев, всего лишь очередной зубец в колесе королевства. Гарет сгорал изнутри, думая об этом, и ненавидел своего отца в этом момент со всей силой, о наличии которой он и не догадывался. Когда он втиснулся в толпу, плечом к плечу с простолюдинами, он думал о том, как отомстить, о том, как получить королевство, в конце концов. Он не мог просто сидеть, сложа руки, это он знал наверняка. Он не мог позволить, чтобы королевство перешло его младшей сестре.
"Вот ты где", – услышал он.
Это был Фирт, который подошел к нему с улыбкой на губах, обнажая идеальные зубы. Фирт – восемнадцатилетний, высокий, стройный, с высоким голосом, гладкой кожей и румяными щеками – в настоящий момент был его любовником. Как правило, Гарет был рад видеть его, но сейчас он был не в духе.
"Мне показалось, что ты целый день меня избегаешь", – сказал Фирт, просунув свою руку под руку Гарета, пока они шли.
Гарет тут же выдернул свою руку, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто этого не заметил.
"С ума сошел? – зашипел он. – "Никогда больше не бери меня за руку на публике. Никогда".
Покраснев, Фирт потупил взгляд. "Извини", – произнес он. – "Я не подумал".
"Именно, ты не подумал. Если сделаешь это еще раз, никогда больше меня не увидишь", – ворчал Гарет.
Фирт покраснел еще больше. Вид у него и правда был виноватый. "Прости меня", – повторил он.
Гарет снова оглянулся и, убедившись, что никто их не видел, почувствовал себя лучше.
"О чем сплетничают люди?" – спросил он, желая сменить тему, чтобы прогнать мрачные мысли.
Фирт сразу же воспрянул духом и снова улыбнулся.
"Все пребывают в ожидании. Все они ждут объявления о том, что ты будешь назван в качестве приемника".
Гарет помрачнел. Фирт наблюдал за ним.
"Назовут не тебя?" – скептически спросил он.
Они продолжали идти. Лицо Гарета залила краска, он избегал встретиться взглядом с Фиртом.
"Нет".
Фирт ахнул.
"Он обошел меня. Ты можешь это представить? Он предпочел мою сестру. Мою младшую сестру".
На этот раз помрачнел его любовник. Он выглядел изумленным.
"Это невозможно", – произнес он. – "Ты его первенец, а она – женщина. Это просто невозможно", – повторил Фирт.
Гарет посмотрел на него с застывшим выражением лица. "Я не лгу".
Какое-то время оба шли молча. Толпа все увеличивалась. Гарет оглянулся, начиная осознавать, где он и что ему на самом деле предстоять принять. Королевский двор был совершенно переполнен – там наверняка были тысячи людей, которые появлялись из всевозможных вдохов. Они все направлялись к искусно сделанной свадебной сцене, вокруг которой разместилась, по крайней мере, тысяча красивых стульев с толстыми подушками. Они были украшены красным бархатом и золотой каймой. Армия слуг шагала туда-сюда между проходов, рассаживая людей и разнося напитки.
По обе стороны бесконечно длинного свадебного прохода, усыпанного цветами, сидели две семьи – МакГилы и МакКлауды. Линия была четко разграничена. С обеих сторон находились сотни людей, каждый был одет в свои лучшие наряды: МакГилы – в насыщенный фиолетовый цвет их клана, а МакКлауды – в огненно-оранжевый. На взгляд Гарета, оба клана не могли отличаться еще больше. Хотя каждая семья была богато одета, ему показалось, что МакКлауды разоделись просто, чтобы покрасоваться. Этих мужланов не интересовали наряды – он мог видеть это по выражениям их лиц, по тому, как они двигались, толкая друг друга, по тому, как громко они смеялись. Было что-то в их лицах, что не смогла скрыть королевская одежда. Он негодовал из-за того, что они находились на их территории. Его возмущал сам факт этого бракосочетания. Это было очередное безрассудное решение его отца.
Если бы Гарет был королем, он бы осуществил другой план, который он также назвал бы свадьбой. Но затем он бы дождался поздней ночи, пока МакКлауды, опьяненные вином, не уснули, после чего он бы запер двери в зал и поджег их. Он убил бы их всех одним махом.
"Мужланы", – произнес Фирт, рассматривая другую сторону прохода. – "Я с трудом понимаю, почему твой отец впустил их".
"Это должно привести к интересным играм впоследствии", – сказал Гарет. – "Он приглашает наших врагов в наш дворец, затем организовывает свадьбу – день соревнований. Не является ли это рецептом для перепалки, не так ли?"
"Ты так считаешь?" – спросил Фирт. – "Битва? Здесь? Со всеми этими солдатами? В день бракосочетания?"
Гарет пожал плечами. От МакКлаудов можно ожидать чего угодно.
"Уважение к свадьбе ничего не значит для них".
"Но у нас здесь тысячи солдат".
"И у них тоже".
Гарет обернулся и увидел длинный строй солдат – МакГилов и МакКлаудов – выстроившихся в ряд по обе стороны от зубчатых стен. Он знал, что они не привели бы с собой так много солдат сюда, если бы не рассчитывали на перепалку. Несмотря на особое событие, несмотря на лучшие наряды, несмотря на окружающую обстановку, бесконечное обилие еды, летнее солнцестояние в полном разгаре, цветы – несмотря ни на что, в воздухе все еще витало напряжение. Каждый был на грани – Гарет видел это по тому, как они сгрудились, прижимаясь плечами друг к другу, как они вытягивали свои локти. Они не доверяли друг к другу.
Возможно, подумал Гарет, ему повезет и один из них пронзит кинжалом его отца в самое сердце. Тогда, может быть, он, в конце концов, станет королем.
"Предполагаю, мы не можем сесть вместе", – сказал Фирт. В его голосе звучало разочарование, когда они подходили к стульям.
Гарет бросил на него презрительный взгляд. "Неужели ты такой глупый?" – фыркнул он ядовитым голосом.
Он всерьез задумался о том, действительно ли было хорошей идеей выбрать этого конюха в качестве своего любовника. Если он не избавится от своих сентиментальных поступков, то просто разоблачит их обоих. Фирт пристыженно опустил взгляд.
"Увидимся позже, в конюшне. Пока все", – сказал Гарет и слегка толкнул его. Фирт растворился в толпе.
Вдруг Гарет почувствовал ледяную хватку на своей руке. На мгновение его сердце замерло, когда он подумал, что его разоблачили. Но затем он ощутил длинные ногти, тонкие пальцы, впившиеся в его кожу – он узнал хватку своей жены Елены.
"Не опозорь меня сегодня", – зашипела она с ненавистью в голосе.
Он обернулся и посмотрел на нее. Елена была красавицей. На ней было длинное белое сатиновое платье. Ее волосы было высоко заколоты шпильками. Шею Елены украшало изысканное бриллиантовое колье, а ее лицо было разглажено косметикой. Гарет объективно судил о ее красоте – она была такой же красивой, как и в день их свадьбы. Но она все равно не привлекала его. Это была очередная идея его отца – попытаться изменить натуру Гарета, женив его. Но единственное, к чему это привело, – подарило ему постоянно угрюмого спутника, а также породило еще больше дворцовых предположений относительно его истинных наклонностей.
"Сегодня свадьба твоей сестры", – упрекнула она Гарета. – "Вы ведете себя как пара".
Она заключила свою руку в руку Гарета, и они пошли к закрытой зоне, огороженной бархатом. Два королевских стражника пропустили их внутрь, где они смешались с остальными членами королевской семьи у основания прохода.
Затрубили трубы и постепенно толпа стихла. Зазвучала клавесинная музыка, было рассыпано еще больше цветов и королевская процессия начала спускаться, пары шли рука об руку. Елена дернула за руку Гарета и он зашагал с ней вдоль прохода.
Гарет почувствовал себя более заметным, более неловким, чем когда-либо, с трудом понимая, как изобразить искреннюю любовь. Он ощутил на себе сотни глаз и не мог избавиться от чувства, что все они оценивали его, хотя он знал, что это не так. Проход не мог быть достаточно коротким. Он не мог дождаться, когда они, наконец, пройдут его до конца, встанут рядом с его сестрой у алтаря и покончат с этим. Он также не мог перестать думать о своей встрече с отцом. Ему было интересно, долетели ли новости до всех этих наблюдателей.
"Сегодня я получил плохие новости", – прошептал он Елене, когда они, наконец, прошли до конца и вышли из поля зрения.
"Ты думаешь, я все еще их не знаю?" – фыркнула она.
Он обернулся и удивленно посмотрел на свою жену.
Она ответила на его взгляд с презрением и сказала: "У меня есть свои шпионы".
Гарет сузил свои глаза, желая задеть ее. Как она может быть такой равнодушной?
"Если я не стану королем, тебе никогда не быть королевой", – сказал он.
"Я никогда не рассчитывала на то, что стану королевой", – ответила Елена.
Ее слова удивили его еще больше.
"Я никогда не рассчитывала на то, что он назовет тебя своим приемником", – добавила она. – "Почему бы он это сделал? Ты не являешься лидером. Ты – любовник. Но не мой любовник".
Гарет почувствовал, как его лицо заливает краска.
"Так же, как и ты не моя", – сказал он ей.
Теперь была очередь Елены покраснеть. Она была не единственной, у кого был тайный любовник. У Гарета были свои собственные шпионы, которые доложили ему о подвигах его жены. До сих пор он позволял ей жить, как ей хочется – до тех пор, пока она осторожна и не докучает ему.
"Как будто ты предоставил мне выбор", – ответила она. – "Неужели ты надеялся, что я буду хранить обет безбрачия до конца своей жизни?"
"Ты знала, какой я", – сказал Гарет. – "Тем не менее, ты решила выйти за меня замуж. Ты выбрала власть, а не любовь. Поэтому не разыгрывай удивление".
"Наш брак был устроен", – ответила Елена. – "Я ничего не выбирала".
"Но ты и не возражала", – парировал Гарет.
Сегодня у Гарета не было сил спорить с ней. Она была полезной опорой, кукольной женой. Он научился терпеть ее, время от времени она бывала полезной – до тех пор, пока не сильно ему надоедала.
С величайшим цинизмом Гарет наблюдал за тем, как все обернулись, чтобы посмотреть на его старшую сестру, спускающуюся по проходу с его отцом. Он даже имел наглость изобразить грусть, вытирая слезы, ведя ее под руку. Актер до последнего. Но в глазах Гарета он был всего лишь неуклюжим глупцом. Он и представить не мог, что его отец мог испытывать искреннюю грусть, выдавая замуж свою дочь, которую, по сути, он бросал на съедение волкам из королевства МакКлаудов. Гарет почувствовал то же презрение и по отношению к Луанде, которая, казалось, наслаждалась всем этим процессом. Казалось, что его сестре было безразлично, что она выходит замуж за ничтожного человека. Она тоже стремилась к власти. Хладнокровная. Расчетливая. В этом смысле среди всех братьев и сестер она была больше похожа на него. В некоторых моментах он мог даже ощущать их родство, хотя они никогда не относились друг к другу с особой теплотой.
Гарет переминался с ноги на ногу, нетерпеливо ожидая, когда же этому придет конец.
Он с трудом выносил эту церемонию, Аргона, который произносил благословения, читал заклинания и проводил ритуалы. Его тошнило от всего этого фарса. Это было всего лишь политическое объединение двух семей. Почему бы им просто не называть вещи своими именами?
Вскоре, хвала небесам, церемония подошла к концу. Толпа взорвалась аплодисментами, когда жених и невеста поцеловались. Задули в большой рог. Идеальный порядок свадьбы растворился в управляемом хаосе. Все члены королевской семьи снова начали спускаться по проходу по направлению к праздничному залу.
Даже Гарет, несмотря на весь свой цинизм, был впечатлен зрелищем – на этот раз его отец не пожалел денег. Перед ними растянулись всевозможные столы, бочки с вином и бесконечные ряды жареных поросят, баранов и ягнят. Позади них уже готовилось главное мероприятие – игры. Слуги готовили мишени для метания камней и копий, стрельбы из лука, а в центре всего этого – рыцарская аллея. Вокруг нее уже собирался народ.
Толы уже присоединялись к рыцарям по обеим сторонам. От МакГилов первым появился, разумеется, Кендрик. Он въехал верхом на лошади, облаченный в доспехи, в сопровождении дюжины солдат Серебра. Но толпа замерла в благоговении, когда появился Эрек верхом на белой лошади, который ехал отдельно от остальных. Он притягивал внимание людей к себе словно магнитом. Даже Елена наклонилась вперед – Гарет заметил ее страсть по отношению к рыцарю. Впрочем, все женщины пылали страстью к Эреку.
"Он все еще не женат, хотя возраст у него подходящий. Любая женщина в королевстве вышла бы за него замуж. Почему он не выбирает никого из нас?"
"А почему тебя это волнует?" – спросил Гарет, невольно ревнуя. Ему тоже хотелось сидеть верхом, облаченным в доспехи, выступая рыцарем во имя его отца. Но он не был воином. И все это знали.
Елена проигнорировала мужа, пренебрежительно отмахнувшись от него рукой. "Ты не понимаешь этих вещей".
Гарет покраснел. Он хотел дать ей отпор, но сейчас было неподходящее время. Вместо этого он проводил ее до трибуны, где она заняла место рядом с другими, чтобы наблюдать за торжествами сегодняшнего дня. Этот день становился все хуже и хуже и Гарет уже ощущал боль в животе. Это будет очень длинный день – день бесконечного рыцарства, помпы и притворства. Мужчин, которые ранят или убивают друг друга. День, в котором ему не было места. День, который представлял собой все, что Гарет ненавидел.
Сидя там, он размышлял. Втайне он хотел, чтобы эти торжества переросли в полноценную битву, чтобы перед ним произошло полномасштабное кровопролитие, чтобы все хорошее в этом дворце было разрушено, стерто с лица земли.
Однажды он этого добьется. Однажды он станет королем.
Однажды.
Глава восьмая
Тор сделал все от него зависящее, чтобы не отставать от оруженосца Эрека, когда тот пробирался через толпы людей. На арене происходил такой ураган, что он с трудом понимал, что творится вокруг него. Тора трясло изнутри. Ему все еще сложно было поверить в то, что его приняли в ряды Легиона, в то, что он назначен вторым оруженосцем Эрека.
"Я ведь сказал тебе, мальчишка, не отставай!" – прикрикнул на него Фейтгольд.
Тору не нравилось, когда его называли мальчишкой, особенно когда это делал оруженосец, который едва ли бы старше него на несколько лет.
Фейтгольд прорвался через толпу так, словно стремился потерять Тора.
"Здесь всегда так многолюдно?" – выкрикнул Тор, стараясь не отставать.
"Конечно же, нет!" – крикнул в ответ Фейтгольд. – "Сегодня не только день летнего солнцестояния, самый длинный день в году, но также Король избрал его для бракосочетания своей дочери. Это единственный день во всей истории, когда мы открыли ворота для МакКлаудов. Здесь никогда раньше не было столько народу, как сейчас. Это беспрецедентно. Такого я не ожидал! Я боюсь, что мы опоздаем!" – сказал он в спешке, прорываясь через толпу.
"Куда мы идем?" – спросил Тор.
"Мы идем делать то, что входит в обязанности хорошего оруженосца – помогать нашему рыцарю подготовиться!"
"Подготовиться к чему?" – настаивал Тор, запыхавшись. С каждой минутой жара усиливалась, и он вынужден был то и дело вытирать пот со лба.
"К королевскому рыцарскому турниру!"
Наконец, они выбрались из толпы и остановились перед королевской стражей, которая узнала Фейтгольда и, пропуская их, жестом указала на остальных.
Они скользнули под веревкой и шагнули на поляну, свободную от толпы. Тор не мог поверить своим глазам – там, совсем близко, были рыцарские дорожки. За веревками стояли толпы зрителей, а снизу и сверху от дорожек находились огромные боевые кони – самые большие кони, которых Тор когда-либо видел. На этих лошадях восседали рыцари, облаченные во всевозможные доспехи. Между солдатами Серебра были рыцари из разных провинций двух королевств: одни облачены в черные доспехи, другие – в белые. Здесь можно было увидеть шлемы и оружие всех форм и размеров. Казалось, что весь мир явился на эти рыцарские аллеи.
К этому времени уже происходили кое-какие состязания. Рыцари из мест, которые Тор не узнавал, атаковали друг друга под сопровождение коротких аплодисментов людей из толпы. Слышался лязг копий и щитов. Тор поражался силе и скорости лошадей, звукам, производимым оружием. Это было смертельное искусство.
"Это едва ли похоже на спорт!" – сказал Тор Фейтгольду, следуя за ним вдоль периметра аллей.
"Потому что это не спорт", – ответил Фейтгольд, стараясь перекричать лязг оружия. "Это серьезное занятие, замаскированное под игру. Люди умирают здесь каждый день. Это битва. Те, кто уходит отсюда невредимыми, могут считать себя счастливчиками. Но таких немного".
Они посмотрели на двух рыцарей, которые атаковали друг друга на полной скорости. Раздался ужасный звон металла о металл, после чего один из них вылетел из седла и приземлился на спину, всего в нескольких футах от Тора.
Толпа ахнула. Рыцарь не шевелился и Тор увидел, что осколки деревянного древка застряли у него в ребрах, пробив доспехи. Он закричал от боли и в этот момент из его рта потекла кровь. Несколько оруженосцев подбежали, чтобы помочь ему, унося его с поля. Победивший рыцарь медленно шествовал, подняв свое копье, чтобы поприветствовать толпу.
Тор был поражен. Он и не представлял себе, что спорт может быть таким смертельно опасным.
"То, что только что сделали эти ребята, теперь твоя работа", – сказал Фейтгольд. – "Теперь ты оруженосец. Точнее, второй оруженосец".
Он остановился и подошел ближе – настолько близко, что Тор ощущал плохой запах из его рта.
"И не забывай об этом. Я подчиняюсь Эреку, а ты подчиняешься мне. Твоя работа – помогать мне. Ты понял?"
Тор кивнул в ответ, все еще пытаясь ко всему привыкнуть. В своей голове он представлял все это совершенно по-другому, и все еще не знал точно, что его ждет. Теперь он почувствовал, что его присутствие напугало Фейтгольда, и понял, что в его лице он обрел врага.
"Я не намерен мешать твоей работе в качестве оруженосца Эрека", – сказал Тор.
Фейтгольд издал короткий иронический смешок.
"Ты не можешь помешать мне, мальчишка, даже если бы попытался. Просто не стой у меня на пути и делай все, что я тебе говорю".
После этих слов Фейтгольд развернулся и поспешил спуститься к извилистым тропинкам за веревками. Тор поспевал за ним, как мог, и вскоре оказался в лабиринте конюшен. Он шел по узкому коридору. Лошади ходили гордой поступью вокруг него, а оруженосцы нервно ухаживали за ними. Фейтгольд петлял коридорами, после чего, наконец, остановился перед огромной великолепной лошадью. Тору потребовалось время, чтобы отдышаться. Он не мог поверить, что нечто такое большое и красивое было настоящим, не говоря уже о том, что его оставили одного за забором. Казалось, он готов к войне.
"Воркфин", – сказал Фейтгольд. – "Конь Эрека. Или, точнее, один из его коней – тот, кому он отдает предпочтение для рыцарских турниров. Этого зверя нелегко приручить. Но Эреку это удалось. Открой ворота", – приказал Фейтгольд.
Пораженный Тор посмотрел на него, после чего перевел взгляд на ворота, пытаясь понять, что делать. Он сделал шаг вперед, потянул за колышек между перекладинами, но ничего не произошло. Он потянул сильнее, пока тот не сдвинулся с места, и осторожно открыл деревянные ворота.
В этот момент Воркфин заржал, откинулся назад, пнул древесину, угодив по кончикам пальцев Тора. Тор отдернул руку, почувствовав боль.
Фейтгольд рассмеялся.