Сидим за столом. Пьем чаек из разноцветных чашек. Пирожки с капустой кушаем. Вкусные, кстати. В баню что-то я пойти не решаюсь. Как бы она не сгорела ненароком. Вместе с некоторыми бывшими инквизиторами. И спать мне уже не хочется.
- Ну-с, - спрашивает Евдокия, она же Зина, - какими судьбами у нас тут оказались?
- Да вот, - отвечает Георгий, - решили мы в Стапин податься. А машина сломалась. Так мы пешочком. Проходили мимо, да я о тебе вспомнил. Дай-ка, думаю, зайду к своей старой знакомой.
При этом он все это так неестественно бодро проговаривает, что если бы даже я не знала, что это вранье полное, и то бы не поверила. Она, полагаю, тоже не дура.
Снова пауза, во время которой мы все с интересом разглядываем содержимое тарелок, как будто за последние две минуты в них могло появиться нечто, неизвестное науке.
- А вы, я так понял, друг друга знаете? - интересуется Сергей, поглядывая по очереди на меня с Дусей-Зиной.
Мы синхронно киваем.
- Встречались, - говорит хозяйка дома. Я вздрагиваю. Как противно она это произносит!
- Да, - поддерживаю я, - ПО РАБОТЕ.
Молчим. Наконец Евдокия не выдерживает.
- Ну что ж, - произносит она, - вставая из-за стола, - баньку вам натопить?
- Спасибо, - говорю, - не стоит затрудняться. Мы как-нибудь так. Переночуем и пойдем. А за пирожки спасибо.
А у самой меня эти пирожки уже поперек горла встали. В буквальном смысле. Не зря я говорила, что дама не без способностей. Видать, успела нашептать или подсыпать что-нибудь этакое, гарантирующее неприятные последствия для организма.
- Где у вас тут, - интересуюсь, - здесь дамская комната расположена? В смысле сортир?
Естественно, во дворе. Слегка покосившееся деревянное строение с дырой в полу. Надо быстро очистить желудок. Первое правило инквизитора - никогда не употреблять пищу в доме подозреваемого. С пищей проще всего наглотаться какой-нибудь потусторонней гадости, которую выводить потом будешь годами, если, конечно, она сразу тебя не прикончит.
Возвращаюсь в дом. Теперь этап номер два. Провести эту ночь без членовредительства. Провести ночь в доме подозреваемого. Это тоже делать категорически не рекомендуется. Но куда деваться? А она уже стелет мне в гостевой комнате на диване. И молчит при этом очень подозрительно.
Мужики решили спать в бане, чтобы не смущать дам своим присутствием. Ну, меня, допустим, они вряд ли бы смутили. Значит, либо ее стесняются, либо Евдокия сама их об этом попросила. Черт, а спать-то как хочется.
Простыни чистые, пахнут приятно, мятой. Подушка мягкая, небольшая, как я люблю. А спать нельзя. Но удержаться совсем не получается. И всю ночь напролет я то проваливаюсь в сон, то просыпаюсь. А когда засыпаю, вроде бы на минутку, успеваю увидеть каждый раз какой-нибудь любопытный кошмар. То на меня нападают какие-то беременные тетки, вооруженные вениками, которых я во сне почему-то страшно боюсь. То мои бывшие коллеги оборачиваются стаей бешеных обезьян и пытаются затащить меня на дерево. То еще какая-то лабуда. И только под утро я вижу кошмар очень и очень полноценный. Мне снится казнь Артема Боровикова. В подробностях. Как его находят посланные на наши поиски активные горожане, волокут его, еще слабого, в город, бьют. И вздергивают на виселицу без лишних комментариев. А я вроде как присутствую все время рядом, а сделать ничего не могу. И понимаю во сне - ведь это я его бросила. Если бы мы взяли его с собой, он бы жил! Сделав над собой усилие, просыпаюсь. И ощущение такое, будто я не спала, а вагоны грузила. На улице еще темно, но я выползаю на крыльцо. Нахожу в кармане куртки последнюю сигаретную заначку и курю. И думаю - приснилось мне это или так реальность исподтишка прокралась. И как мне погано при этом - словами не описать.
Часа через полтора из бани вылезают Георгий и Сергей. С довольными мордами. Потягиваются. Тут же откуда-то сбоку выплывает Егор со своей всегдашней загадочной ухмылкой. Косится на меня молча. Взгляд умный, многозначительный. Совсем не как у больного и находящегося слегка не в себе человека.
Впрочем, разговаривать с ними о сновидениях бессмысленно.
Глава 6
Согласиться пить чай в доме Евдокии (она же Зина, она же неизвестно кто еще) я уже не могу. И побоку вежливость. Еще полчаса в туалете, и я вообще никуда не пойду. Лягу здесь, и закопайте меня под забором.
Попьем чуть позже. На привале. И вообще, ощущения у меня какие-то нехорошие. Будто нужно ожидать крупную напасть.
И точно, не успеваем мы покинуть село, как натыкаемся на засаду. А я, мягко говоря, не в лучшей форме. Спать хочу зверски, да еще и голодна. Не слишком подходящее состояние для ведения открытых военных действий. Их семеро. Трое ждут в машине, припаркованной вон за теми кустами. Двоих я вижу - изображают из себя сельских жителей, целеустремленно прогуливающихся по улице десять метров туда и десять обратно. Двое тоже неподалеку, только их точное месторасположение я пока выяснить не могу. Семеро - это ровно на одного человека больше, чем количество лиц, с которыми, гипотетически, я могу справиться, находясь в нормальном физическом и душевном состоянии. И еще это ровно на семь больше, чем то количество, с которым я могу справиться именно сейчас.
Был бы Артем рядом…
- Нас ждут, - предупреждаю я проводников на всякий случай. Но понимаю, что и они что-то учуяли. Уж больно похожи на спаниелей перед дичью - носы вытянуты, лапы поджаты.
- Ваша знакомая, Георгий, - не удерживаюсь я от ехидного комментария, - сдала нас, как стеклотару.
- Не факт, - возражает Георгий. Хотя уверенности его голосу не хватает.
- Мы здесь не пройдем, - говорю, - надо возвращаться. Обходить с другой стороны. Мы с ними не справимся.
Георгий кивает Сереге, и тот бежит исследовать пути к отступлению. Возвращается через пару минут.
- Не получится, - говорит, - там патруль. Внутренние войска. Человек десять-двенадцать.
Ой, как обложили. Быстро они народ набрали. Да еще и столько. На одного уставшего Мастера и двух с половиной проводников.
- Ну, - вздыхаю, - пошли вперед. Разберемся как-нибудь.
И тут же сама притормаживаю их. Жестом.
- Подождите, - шепчу, - дайте я попробую одну штуку.
И подкрадываюсь ближе. Пусть для драки я сейчас не гожусь, но пару задумок реализовать сумею.
Нас еще не засекли. Я это чувствую. И понимаю также, что те двое, на дороге, сильно раздражены. Они уже несколько часов здесь фланируют, устали. У одного из них морда такая красная, и уши лопухами. Ну что же, настраиваюсь на трансляцию.
Слышь, - шепчу второму, - ну и уродец у тебя напарник-то. Он вздрагивает. И тут подкидываю мысль первому: а он тебя уродом назвал!
Второй, красномордый, встряхивается, как собака после лужи.
Урод, - добавляю я.
- Что ты сказал? - интересуется красноморденький.
Его более привлекательный товарищ краснеет. Почти догоняет своего партнера по окраске.
- Ничего, - отвечает он, - ты лучше за дорогой смотри.
Морда лопоухая, - добавляю я.
- А ты что, красавец, что ли? - не выдерживает жертва моих нападок.
- Да уж до тебя далеко, - нечаянно вырывается у второго.
- Зато не нажираюсь, как некоторые! - возмущается красномордо-лопоухий. Спасибо, зайка, помог. И тут же подкидываю ему картину того, как его товарищ нелепо копошится в канаве. Грязный и полуголый. Красноморденький весело хрюкает.
- Ты чего ржешь? - с подозрением осведомляется его более симпатичный коллега.
- Да так, вспомнил кое-что.
Еще через пять минут общих воспоминаний парни начинают бодро и эффективно бить друг другу морды, попадая время от времени и по другим жизненно важным частям тела. Ну, пока они так увлечены, переключаюсь на тех, кто ждет в автомобиле. Грузовичок с будкой, предназначенный для перевозки заключенных. Ой, что-то они разбежались с дележом шкуры не пойманной меня.
Продолжаем передачу по заявкам радиослушателей. Настраивайте ваши радиоприемники и готовьтесь следовать полученным инструкциям. А они следующие.
Машину нужно прогреть. Холодно. Окна вот запотели. Заводимся. Ага, чудненько. Теперь включаем первую передачу и снимаем автомобиль с ручника. Как зачем? Проедемся чуток вперед. А вдруг они ушли? Надо проверить. Да, мы едем к тому милому домику с розовыми ставнями. Быстро едем, потому что у нас предчувствия нехорошие. Очень быстро!!!! Кстати, а передачу переключить не хочешь? Умничка. Ой, что это?!!! Где педаль тормоза? Она оторвалась?!! Она испарилась? А она была?
Ну и все. Грузовичок въезжает в дом Евдокии под аккомпанемент разноголосых воплей.
Возвращаюсь к проводникам вся такая удовлетворенная.
- Мальчики, - говорю, - тут еще два индивида остались, но я ними разберусь.
Ухмыляются.
- Мы уже разобрались, - говорит Сергей, - предоставили им, так сказать, время для раздумья. В колодце.
- Ну что же, - радуюсь я, - пора смываться.
А сама чувствую - ноги не идут и глаза закрываются. Переоценила я свои силы в очередной раз. И вообще это вредно - много на себя взваливать, когда рядом такие хорошие помощники имеются. В итоге эти самые помощники меня в лес и утаскивают. На руках. По крайней мере, до леса доносят. Дальше я уже на своих двоих телепаю, если можно так назвать мое неуверенное провисание на руке у Сергея. Очень приятно, не перевелись еще мужчины в имперских селениях.
Пожрать бы еще и поспать - было бы совсем замечательно.
Особенно поспать. С кем-нибудь. Во, с Серегой! Какой он милый… Какие у него руки теплые.
- Сереж, - спрашиваю, - а под свитером ты, наверное, такой же теплый?
И тут же пытаюсь это проверить. Проводник недоуменно отстраняется.
- Май, ты чего?
- Ничего, - мурлыкаю я, - а давайте где-нибудь остановимся, а то у меня что-то ноги заплетаются.
- Рано еще, - бурчит Георгий, - нужно дальше отойти.
Ух, какой нехороший! Ой, бабочка!
- Мальчики, это бабочка! - верещу я и начинаю гоняться по лесу за каким-то ошалевшим желтым мотыльком. Усталости как не бывало. Люблю весь мир отчаянно! Вот Георгия только не люблю. Кака он. И я ему не нравлюсь.
Весело подбегаю к Георгию, пытаюсь подставить ему подножку. Не удается.
- Жора, почему ты меня не любишь?! - требовательно вопрошаю я.
- У нее с головой все в порядке? - интересуется у брата Георгий.
Тот пожимает плечами.
- В порядке! - снова восклицаю я. Я, в общем-то постоянно восклицаю, потому что нормально разговаривать мне неинтересно. Ну нельзя ровным голосом выразить переполняющие меня эмоции. А Георгий-то, оказывается, гадина! Он же меня оскорбил. Так… Где-то у меня здесь в сумке, в кармане нож валялся. Щас я эту сволочь зарежу. И потом мы с Сергей чем-нибудь интересным займемся… А Егор пусть смотрит и завидует. Вуайерист. О, какое я знаю замечательное слово! Ножик у меня острый-острый. Сжимаю рукоятку правой рукой и начинаю медленно подкрадываться к Георгию.
И тут замечаю Сергея, который стоит чуть сбоку, сложив руки на груди. Как памятник!
Лукаво ему улыбаюсь, прижимаю палец к губам, мол тихо, не мешай, заношу нож…
- Майя, что ты делаешь? - осведомляется Серега.
Георгий же быстро поворачивается ко мне. Надо же, он изумлен! Не нужно было меня обижать. Почему меня все обижают? Я роняю нож и начинаю рыдать. Меня никто не любит! Я никому не нужна, только инквизиторам, чтобы галочку в плане по раскрываемости поставить. У-у-у!
Георгий вздыхает, снимает рюкзак, аккуратно опускает его на землю, а потом уже притягивает меня к себе, безропотно позволяя хлюпать носом в его коричневый шерстяной свитер домашней вязки.
- Стресс? - спрашивает Сергей.
- Вряд ли, - шепчет Георгий.
- Евдокия?
После небольшой паузы Георгий снова вздыхает.
- Наверняка.
О, как мне утром стыдно! И ведь, что самое противное, помню все. До мелочей. И неудавшееся покушение на Георгия, и свои гнусные домогательства к его брату. Хм, если точнее, то к обоим младшим братьям. Егор тоже не избежал этой участи, я, помню, затащила его в сторонку и долго объясняла бедняге, какой он красивый, и как мне жаль, что он такой больной, и если бы не это… Егор растерянно улыбался.
Потом я пела песни и рассказывала пошлые анекдоты. Почему-то выяснилось, что приличные анекдоты у меня как-то не запоминаются. Я бегала по лесу и лаяла на белок. Я… моя богатая фантазия позволила реализовать своей носительнице большое количество задумок, пока проводники разжигали костер, раскладывали спальные мешки и одеяла, пока они же готовили ужин и мыли посуду. Батарейки у меня сдохли перед рассветом. Только после этого Мастер Майя Дровник позволила уложить себя баиньки.
Глава 7
Братья деликатно помалкивают. Но я и без их комментариев подумываю о побеге. Полагаю, так будет легче пережить позор. В глаза-то я им точно смотреть не могу.
Сумку они у меня отобрали, и потому сейчас я медленно тащусь позади, вздыхая и спотыкаясь. Я все снижаю и снижаю скорость, пока Георгий не оказывается далеко впереди. А вот Серега наоборот, тоже притормаживает и ждет, пока я, нога за ногу, доплетусь до него.
- Нам немного осталось, - произносит он, сочувственно улыбаясь.
- Извини, - бурчу я, - больше не буду.
- Да ладно, - хихикает проводник, - это было весело. Особенно вот это: а ты везде такой теплый?
Стремительно краснею.
- Май, - спохватывается он, - не расстраивайся, ты не причем. Это, скорее всего, Евдокия. Прощальный подарок. Но и на нее не злись. Бедной женщине еще дом восстанавливать. Ну что ты?
Я снова готова расплакаться. Что-то у меня с эмоциональным фоном в последнее время какой-то непорядок.
- И Георгий на тебя не обижается. Хотя, если честно, ему тоже не по себе. А хочешь, я расскажу тебе, почему он инквизиторов не любит?
- Хочу, - жалобно бормочу я.
- Ну, тогда пойдем быстрее. Будем говорить по дороге.
- Нам не за что любить инквизиторов, - произносит Серега спустя пару минут и грустно улыбается, - один из них угробил нашего брата.
Я молчу, переваривая информацию. И тут он добавляет.
- Егора.
- В смысле?
Сергей вздыхает. Очень тяжело, как будто не хочется ему со мной говорить, а надо. Время, видимо пришло, которое мне тут упорно обещали.
- То, что ты видишь - это не человек. Это фантом, проекция.
Стоп. Приехали. Это как?
- Твой проводник - Егор, - поясняет Серега, - но он как бы не совсем жив.
- Это как?
- Он в коме. Уже второй год.
- А вы…
- Мы с Георгием - резерв. Мы и не учились никогда. Просто, когда с Егором произошло несчастье, подключили нас. Вот мы и создали эту иллюзию. Чтобы нам проще было работать. Ты не расстраивайся. Ее никто не распознает.
Крыша моя, куда ты? В голове полный кавардак.
- Но, Сергей, ты прости, конечно, я просто не знала, что такое бывает, но…
- Тебе и не положено было знать.
- Ладно, не положено, так не положено. Но кто такие проводники? Откуда Вы взялись? Кто вас подключил? Причем здесь я? И вообще…
- Ты это лучше у Георгия спроси.
Я рассерженно фыркаю.
- У Георгия… Да я его боюсь.
- Не надо, - снова улыбается Серега, - он нормально к тебе относится. Нервничает просто очень. Я же говорю, он к этому не готовился. А у него семья, дети. Это я перекати-поле. А Георгий у нас человек ответственный. Большую должность занимает. Он, между прочем, управляющий заповедником. Или был им.
- А…
- А про Егора я тебе расскажу. У нас в поселке убили мужика. Противный такой был товарищ, стукачок. Многие хотели бы, но вот у кого-то нервы и не выдержали. А убили странновато. Нашли в запертом изнутри доме обгоревший труп. А вокруг все целое. Даже пол не поврежден. Приехала бригада СИ. С Мастером Идеи на поводке. А тут соседка, баба Глаша возьми и брякни, что Егорка наш незадолго перед тем возле дома мужика того крутился. Егора на допрос. Тот, мол, ничего не видел, ничего не знаю. А тут поселок наш волноваться начал. Ну а Мастер, девочка, видно только после спецшколы, то ли перепугалась, то ли силы свои переоценила. В общем, решила она начать его ломать. Ну а как его сломаешь, это же проводник.
- И она применила разлом, - выдохнула я.
Сергей кивнул головой.
- Да. Ей это, конечно, не помогло. А он с тех пор в коме. Вот, в общем-то, почему мы инквизиторов и не любим.
- Как девочку-то звали?
- Инквизитора? Зачем тебе?
- Да так, может, кто из знакомых.
- Не надо. Мы ее сами наказали. Она больше не Мастер.
Грустная история. И поучительная. Она, значит, не Мастер. А они тогда кто, которые ее мастерства лишили? Они, значит, и со мной так могут? Если захотят.
Пока не хотят, и славно.
- Я бы никогда… - робко говорю я. На всякий случай.
- Не надо, Май, - ласково произносит Серега, - не надо говорить, что ты бы никогда. Все мы когда-нибудь. Рано или поздно, так или иначе. Таков наш путь.
- Я понимаю.
- Эх, Георгий бы еще понял! - как-то излишне весело произносит Сергей и удаляется, оставив меня в одиночестве.
Глава 8
На следующий день мы подбираем еще одного Мастера. Девица лет двадцати пяти. Актуализацию прошла в Стапине, правда, на несколько лет позже меня. Так что нам по пути. Тоже идейница, четвертого уровня. Дико меня раздражает. Она строит глазки Сергею, и Серега, вроде бы, на это ведется. А я, знаете ли, привыкла считать себя пупом Вселенной, и делить это место со всякими малолетками не намерена. Даже, если у этих малолеток волосы до талии и грудь пятого размера. Зовут ее Галина. И имя это я тоже не люблю.
Ее мы обнаруживаем утром, часов так в одиннадцать. Бестолково шлялась по лесу. За плечами рюкзак. На ногах туфли с каблуками. Идиотка.
С сочувствием кошусь на Егора. Надо же, проекция. Какая жалость! Такого парня практически угробили!
Уже к вечеру нам присоединилась группа аж из трех Мастеров сразу - две пятерки женского пола и семерка. Любопытно, если двух Мастеров вместе обычно сравнивают с пауками в банке, как же назвать этот наш веселенький междусобойчик - серпентарием, что ли?
На привале семерка - пятидесятилетний Мастер обучения, в прошлом университетский преподаватель, едва уснув, начинает пугать нашу компанию неконтролируемыми приступами ясновидения. Выглядит это нелепо. Он, значит, дрыхнет, хоть и вещает при этом, как репродуктор, а мы - Мастера и проводники, сидим с квадратными глазами и опухшими ушами и поступающую информацию перевариваем.
Если семерке верить, ждет нас в скором времени конкретный катаклизм. Война, сперва гражданская, а затем и с соседями, всякие природные аномалии. Он это нам с подробностями выдает - про горящие самолеты, разорванные на куски трупы, рушащиеся здания и т. п. Старый извращенец. Получасовая программа закончена. Семерка спит, свернувшись калачиком, а мы так и сидим, как группа идиотов. Выражение лиц соответствующее. Даже проводники в глубокой задумчивости. За исключением Егора - тому все пофиг. Смотрит в небо, наверное, друзей ищет.