- Поймите, для моей цивилизации горючая смола - даже не позавчерашний день. Такое оружие употреблялось нами во времена, когда в вашем мире еще не появился человек. Вы не можете себе представить, чем владеют каттаканы… Несмотря на врожденную и старательно развиваемую способность творить при помощи мысли, мы умеем обращаться и с мертвой материей, которая способна вызвать чудовищные разрушения… Для вас это далекое будущее. Так вот, если в ваши руки попадут такие игрушки, вы станете с ними обращаться также, как малолетний идиот с арбалетом. Что случится, если выстрелить в своего приятеля по игре в куче песка? Ребенок не осознает, что его друг умрет или будет серьезно ранен. Он не знает, что такое смерть, не понимает всей глубины этого понятия. Ему интересно. Бу-рэнгийну, которому тоже просто интересно, Судьба дала в руки такой арбалет - великую и почти непобедимую армию. И Бурэнгийн начал стрелять. Не по собственной злобе - по неразумию. Итог - вы получили мировую войну. Только из-за любопытства. Вашего, Данкварт, вашего, и лишь отчасти Бурэнгийнова. Человечество вашего мира не повзрослело. Надеюсь, однажды вы поймете, что хвататься за арбалет надо только при самозащите, а не устраивать великие войны только ради призрачной и недолговечной славы нескольких талантливых гордецов-полководцев!
- Я знаю, что мы виноваты! - заорал Данкварт, выходя из себя. - Знаю! И пытаюсь хоть как-то искупить вину неразумного человечества! Хотя, что может одиночка?..
- Так вы не говорите, а делайте, - наставительно сказал Рэльгонн. - Рассуждать мы все горазды. Помните, что проходя через струи собственной крови народы взрослеют. Действуйте. А я вам помогу. Нет такого греха, который нельзя было бы искупить.
* * *
- Войто!
- Чего, сударь?
- Молчи.
- Я и так молчу. Откуда привычка такая, вельможный керлат? Едва господа благородные не знают; что и как делать, то сначала дают по шее Войто, а потом только соображать начинают.
- Закрой рот, я сказал!
- Тогда чего звали?
Сия напряженная беседа между благородным месьором Данквартом из Бергиса и затесавшимся в отряд Войто из Велинки, происходила в глубине подгнивающего бурелома, где оба и пребывали. Нормальный человек совершенно точно не сумел бы уместиться в узкой норке среди палых ветвей, поваленны^ стволов и груд перепревшей листвы, но эти двое смогли пристроиться вполне удобно, даже почти не впритирку - играли свою роль привычка молодого дружинника к кернодским чащобам и умение обустраивать охотничьи засады.
Войто оказался в отряде Рыжей Сони и Дан-кварта отнюдь не случайно, что бы там не думал помощник владычицы танства. Его зазвали альбы, а точнее, очаровательная альбийка Эйя.
Древние, составлявшие костяк ударного отряда, на который возлагалась главнейшая задача: убить или пленить Хасгата Степного Ветра, - самовольно захватили право брать с собой, кого пожелают. Конечно, еще можно смириться с присутствием четверых болтливых и кокетливых альбийских девиц. Во-первых, чем они хуже Рыжей Сони? Во-вторых, управляются с оружием, особенно с луками и маленькими самострелами, получше самого опытного наемника, а в-третьих - альбы-мужчины, как выяснилось, не мыслят себе жизни без женщин. Красавицы, понимаете ли, вдохновляют их на подвиги. Но когда отряд разросся сверх планируемых пятнадцати бойцов аж до тридцати, Данкварт стукнул кулаком по заросшему мхом валуну и твердо заявил: "Хватит! Тут вам не разъездной бордель!". Альбы ужасно огорчились, но были принуждены согласиться.
Охотой на большого зверя, таким образом, занялись рудненский керлат Данкварт и сама госпожа Соня (она, между прочим, не забыла составить завещание по всем правилам, заверенное каштеляном и свидетелями, и передавала в случае смерти кернодское танство и титул Данкварту, после чего за ним прочно укоренилось малоприятное и совершенно необоснованное прозвание "ночного тана"). С ними отправлялись Ллэр, четыре помянутых красотки-луЧницы, шестеро самых близких приятелей Ллэра, Рей, отказавшийся оставаться в замке, и неотвязный Войто, которому хотелось обрести подвиги, приключения и непременное общество Эйи. Данкварт не сомневался: альбы ввязались в эту авантюру лишь ради острых ощущений и вели себя так, словно впереди маячило не самоубийственное предприятие, но развеселая прогулка с песнями и танцами под луной на лесных полянах.
К тому следует добавить обязательные ночные визиты упырей под командованием Рэльгон-на и совсем новых участников охоты - четверых данхан, пришедших вместе с Ллэром из Аэльтунна. Последние являли собой малюсеньких карликов-лесовичков, чья макушка едва достигала середины бедра Данкварта. Но если ростом данхан больше напоминали шестилетнего ребенка, то в пронырливости, умении прятаться и пробираться в любые закоулки леса они превосходили и альбов, и людей, вместе взятых. Войто, большой любитель старых деревенских сказок, тотчас определил маленьких разведчиков отряда - карликов с густыми бородищами, цепкими ручками, зелеными глазами и манерой все время подслушивать и подсматривать - как баснословных "лешаков".
Вынужденное пребывание посреди буреломного завала объяснялось тем, что Данкварт возжелал лично осмотреть место грядущей битвы. Данхан, безусловно, молодцы: лесные карлики разнюхали и подглядели все, что было возможно, в точности выяснив расположение юрт в лагере Хасгата, количество телохранителей и простых нукеров, но все-таки лучше увидеть стоянку дикарей собственными глазами. Взяв с собой Войто как опытного следопыта, Данкварт приказал остальным не высовываясь, сидеть в густом березняке, и отправился в дозор.
В этих местах как раз проходила полуденная граница Кернодо и начинались земли короны, принадлежащие не танам и эрлам, а лично королю Бритунии и его семье. Пайрогийский тракт убегал сквозь холмы и леса на Полдень, другая, куда более широкая и наезженная дорога, уводила в обход танства к Пограничному королевству и далее через владения оборотней к Гиперборее. Именно возле перекрестка двух трактов и устроил временную ставку грозный туменчи.
- Что они себе думают? - шипел под нос Данкварт, рассматривая сравнительно небольшое скопление гирканских степных юрт, поставленных в пологой ложбине меж двумя холмами. Данхан посчитали верно - войлочных палаток было ровно двадцать две, выставлены кругом, центр лагеря защищают кибитки. Охраны - от полутора до двух тысяч человек. Над стоящей посередине белой с золотом юртой - темно-зеленый бунчук, цвета самого Хасгата. Данкварт достаточно долго прожил среди гирканцев, чтобы разбираться в незамысловатой степной геральдике. - Разве можно так безалаберно ставить лагерь? Уверены в собственной безопасности так, словно никогда и не покидали Великую Степь!
- Сударь, глядите - дымок, - Войто тронул Данкварта за плечо. - Во-он, на две ладони правее солнца, за распадочком. Наши, не иначе.
- Точно, - прищурился керлат, рассмотрев в указанном направлении очень далекую и тонкую струйку дыма, но не сероватого, как обычно, а голубого, почти теряющегося на фоне вечернего неба. Альбовы шуточки - в конную гвардию к эрлу Алашу Румскому и молодому тану Босану Эттенскому были отправлены трое или четверо Древних, помогать волшебством. Синий дым означал, что все в порядке, конные сотни наготове, зеленый оповещал о возможной опасности, красный - о прямом соприкосновении с противником.
План составили простой до гениальности.
Три крупных отряда - конница Алаша и две группы кернодских лучников, набранных из самых метких охотников, способных ночью попасть в глаз белке, - после заката начинают атаку с трех сторон. Перед нападением на лагерь Хасгата Рэльгонн и его упыри устраивают небольшое представление с применением колдовства и прочих особых способностей каттака-нов. Между прочим, Рэльгонн с братией минувшими ночами усердно стращали всех находившихся в округе варваров, но к лагерю туменчи не приближались, дабы не разрушить эффект внезапности.
Начинается суматоха (как, по вашему, поступят нормальные люди, не ожидающие нападения, когда сначала являются жуткие упыри, а потом налетает незнамо откуда взявшаяся конная лава?), во время паники кружащие над юртами каттаканы "пасут" Хасгата, указывая Дан-кварту и его сумасшедшим альбам направление, а дальше… Остальное пусть решит Митра Солн-цезарный.
- Войто…
- Опять ругаться будете, сударь?
- Не мели языком, а слушай. Беги к Соне и Ллэру. Передашь им, что встречаемся… Повернись влево. Видишь четыре сосны у самой опушки? Встречаемся возле них сразу, как стемнеет. Я пока останусь здесь.
- Вельможной госпожой бросать вас не велено, - насупился Войто. - Сами слышали, госпожа сказала, чтобы вместе возвращались.
- Или ты, балда, исполняешь приказ, или идешь на все восемь сторон света! Рей тебе не объяснял, как выполняются распоряжения вышестоящих в зингарской армии и как наказывают за отказ следовать приказу?
- Рей из беззаконного народа происходит, - отползая, пробурчал Войто. - Хуже любого норд-хеймца-дикаря. Ладно, ладно, сударь, не гневайтесь. Уже иду. Значит, у четырех сосен?
- Катись, кому сказано!
Данкварт снова уткнулся подбородком в мягкий мох и прильнул к щели, образованной двумя толстыми стволами давно погибших берез.
Над ухом лениво пищал припозднившийся осенний комар.
Собственным зрением многое не увидишь, придется попробовать искусство, называемое умным Рэльгонном "силой мысли". Таковая сила дает возможность владеющему ею человеку проникнуть когда угодно и куда угодно, лишь бы точно себе представлять желаемое. Сейчас Дан-кварт желал увидеть самого Хасгата.
Стоит лишь отвлечься от зримого мира, закрыть глаза, не обращать внимания на запахи и беспрестанный шум леса, в который вплетается как комариное зудение, так и шорох падающей листвы вкупе с потрескиванием деревьев, стрекот сороки, недовольное цоканье белок и отдаленный грохот обрушившегося мертвого ствола, как разумная частица человека воспаряет над телом и, если ты верно направил ее, устремляется к интересующей тебя точке. Сейчас ты видишь не только зримое. Заметны разноцветные, более теплые или более холодные потоки воздуха, мысль окружающих людей обретает собственный цвет - удивительно, но стоящие в четверти лиги от края леса гирканцы обладают вполне обычной человеческой мыслью, зеленоватой с желтым и золотистым. Мыслью цвета степных трав. Одна беда - их разум словно закрашен густой коричневатой краской с непременными розовыми прожилками. А розовый - цвет охранного волшебства. Вязкая пелена не дает разуму человека прорваться наружу, сдерживает его, связывает и пленит.
Какой вывод? Правильно: в отряде Хасгата Степного Ветра есть несколько шаманов-колдунов, которые установили магическую защиту.
Скверно. Остается надеяться, что магия Рэль-гонна и его крылатых дружков окажется сильнее.
Данкварт несколько раз ткнулся в юрту ту-менчи, но перед ним постоянно вставала густая пелена слепящих розовых огней. Проникнуть сквозь завесу невозможно. Маги-шаманы отлично знают свое ремесло. А будешь настаивать - тебя вскоре обнаружат. И пропал столь желаемый упырями "эффект внезапности".
- Эй, харя! Слышишь меня? У? К тебе, к тебе обращаюсь!
Данкварт, вздрогнув от неожиданности, открыл глаза. Голосок тонкий, но в то же время хриплый и дребезжащий.
- Кто тебе здесь харя, недомерок?
Сверху на поваленном дереве восседало существо, слегка похожее на обросший сероватым лишаем пенек. Данхан. Представители этой расы никогда не отличались почтением к человеку и сдержанностью на язык.
Значит, сказки Войто говорят правду о злонравных и пакостных леших. Только леший со временем превратился в легенду, дух зеленой чащобы, а вот малыш-данхан существует реально и является, по выражению Рэльгонна, обожающего бахвалиться своими познаниями в строении окружающего мира, "тупиковой ветвью эволюции".
- Не харя разве? - сварливо гукнул карлик.
- Дык рожи ваши человечьи погаже кабаньих будут! Съел?
- Я тебя самого сейчас съем. Говори, для чего пришел?
- Девка твоя прислала. У?
- Зачем? - повторился Данкварт. Если беспутные альбы вызывали у него только легкое раздражение, то данхан светлейший керлат не переваривал всем нутром.
- Дык, просила передать - придет. К сосенкам. А чё? Под сосенками всяко любиться приятней. В кустах задницу наколешь. У?
- Сгинь, зараза! Передай госпоже, что жду.
- Дык. Всяк ждет, да не всем достается. Ок-ромя Древних. Оные завсегда дупло подыщут. Дык как, сгинуть или передать? Дык, в самом деле! У?
- Уйти и передать, - стараясь придать голосу максимальное спокойствие, ответил Данкварт.
- Исполняй!
- Ого, - согласился данхан. - Командовать любишь, харя? У?
- Исполняй, сказано! - шикнул Данкварт и передразнил лешачка: - У?
- В штанах у тебя "у", - не остался в долгу данхан и сбежал - Данкварт попытался запустить в него гнилой шишкой. Вот уж точно нечисть, в лучшем виде, почище любых упырей с мантикорами! Хотелось бы спросить у Ллэра, как альбы терпели в своем закрытом городе несколько семейств этих лесных мерзавчиков на протяжении сотен лет? Или у альбов слишком извращенное чувство юмора?
* * *
Солнце, с явным отвращением посмотрев на обитаемую людьми Сферу, закрыло свой красный закатный глаз наползающими со стороны далекого Океана тучами, и кануло за Грань. Копошение смертных ему было неинтересно, все картины светило могло наблюдать бессчетные тысячи веков, в любых кулисах и декорациях. Лишь сцена не изменилась - старинный Хайбо-рийский мир мужественно переносил очередной кровавый спектакль, разворачивающийся на ее подмостках.
Полтора десятка всадников, надежно укрытых сумерками и молодой порослью лесной опушки, ждали неподалеку от выросших на сравнительно открытом склоне четырех древних сосен. Под корнями вечнозеленых деревьев сидели бородатые лешаки, переругивавшиеся на своем, непонятном даже альбам, гортанном языке. Данхан и знать ничего не хотели о грядущем сражении - они исполнили все, приказанное Древними, и теперь отдыхали, попивая из маленьких тыквенных баклаг брусничную настойку и дуясь в кости.
- Что скажете, светлейший керлат? - невинно осведомилась Рыжая Соня у Данкварта и мимоходом погладила гладкий сверкающий нагрудник доспеха. Месьор Сташув отыскал в Кайна-Горе самую лучшую броню для своей хозяйки. - Отчего у вас столь мрачный вид?
- Прощаюсь с жизнью на этой земле, и готовлюсь к путешествию на Серые Равнины, - Данкварт скривил губы в иронической улыбке. - По-моему, двадцатое или двадцать первое прощание за прошедший год. Сие занятие становится мрачной традицией, что мне совсем не по душе.
- Сударь, зачем огорчаться? - подал голос Войто. - Ну, убьют. Всякое же бывает, а на войне - особенно.
- Ах, это непосредственное юношеское отношение к жизни и смерти, - воздел глаза к небесам Ллэр. В отличие от людей, альбы не носили доспеха, хотя их тела точно также могли поразить меч и стрела. Данкварт полагал, что они либо бравируют презрением к опасности, либо окончательно свихнулись. Даже Войто раздобыл кольчугу, наручи и шлем, явно ему великоватые. - Почтенные други мои, вам-то бояться нечего, душа человека бессмертна и после гибели тела уходит в Залы Отдохновения. Вот нам придется умирать по-настоящему… Альбы покидают этот мир, исчезая в Неизвестность, и никогда сюда не возвращаются. Творец был большим шутником, даровав нам немыслимое для людей долголетие, а с ним - черную неопределенность после смерти.
- Никогда не пробовал проповедовать новые религиозные идеи? - огрызнулся Данкварт и похлопал ладонью по шее забеспокоившегося коня. - Отправься к жрецам Митры Солнечного, они тебя примут с распростертыми объятиями. Монахи-митрианцы очень любят рассуждать о Предопределении.
- Монахи-митрианцы? - в голос рассмеялся альб. - Глупейшая идея! Знавал я этих болтунов. Почитают богом великого Духа Природы, которому смертные практически безразличны и ничего более!… Тайны Вселенной просты и объяснимы, милейший господин Данкварт. Раскрыть еще парочку секретов бытия? Или вам не нравится быть разочарованным?
- Не нравится, - отмахнулся керлат. - Смотрите!
От темнеющих небес к земле низринулась крылатая тень. Рэльгонн. Опять в своем омерзительном облике летучей мыши.
Упырь, используя восходящие потоки от нагретой за долгий солнечный день земли, парил над всадниками, выписывая зигзаги.
- Начинаем! - донеслось сверху. - Не забудьте вовремя подать сигнал кавалерии! Желаю удачи!
Рэльгонн тяжело взмахнул широченными перепончатыми крыльями, сделал круг над опушкой леса и поднялся выше. По оценкам Дан-кварта, на поллиги.
Вскоре в покрывающемся звездами небе к силуэту Рэльгонна присоединились еще восемь бесшумных воздушных призраков - это катта-каны направились к стоянке Хасгата Степного Ветра.
- Упыри и вурдалаки приготовились к атаке, - насмешливо процитировал Ллэр, но вернулся к прозе: - Хотелось бы узнать, какие сюрпризы породила для варваров болезненная фантазия наших крылатых дружков?
Ждали недолго. Лощина осветилась полыхнувшим на большой высоте багрово-оранжевым шаром, затем превратившимся в распространяющееся по ночному небу кольцо живого пламени, связанное с центром разрыва струями и алыми тающими нитями огня. Замелькали бьющие в землю фиолетовые и зеленые молнии, окрашивая лес и поля в самые фантастические цвета.
- Ух ты! - даже хладнокровный зингарец поразился. - Красиво, между прочим. Как во время фейерверка в Тарантии на праздник Дня Эпимитриуса.
- Слепит, - поморщился Данкварт, прикрывая" глаза ладонью. - И, что характерно, мы находимся далеко. Воображаю, каково сейчас дикарям.
Дикарям, наверное, приходилось плохо. Молнии подожгли несколько юрт, насмерть перепугали пасущихся лошадей и превратили округу в огненный кошмар. Пылала даже влажная осенняя трава, а среди вспыхивающих разрядов, прямо над головами, проносились жуткие чудовища на нетопыриных желтоватых крыльях. Твари оглушительно визжали, ударяли лапами, сверкали громадными желтыми глазищами и оставляли в воздухе за собой расплывающийся туманный след, на несколько мгновений приобретавший форму совсем уж непривлекательных призраков - Рэльгонн не зря целую ночь расспрашивал Данкварта, - желая узнать у прожившего много лун в Степи керлата, чего именно могут бояться гирканцы. И теперь представлял на суд зрителей бесчисленные и невоплощенные орды демонов степной мифологии. Ведь создать иллюзию так просто!
Рэльгонн извернулся, резко сменил направление полета, пытаясь избежать слабого и неточного удара саблей, а перед покусителем на жизнь упыря, нукером из личной охранной сотни Хас-гата Степного Ветра, моментально возникла скрюченная и безумно хихикающая магрика - источающая смрад разложения чудовищная ведьма, обитающая на местах захоронений. Степняк, заорав, кинулся в сторону, но справа на него пялился Красный Пес Цэн, дух гор, собирающий души неправедных и утаскивающий злодеев в свои мрачные пещеры. Кругом парили жестокие саабдак, мертвые и несущие смерть, шныряли демоны дуд, пожирающие человечину, восставали из земли подобные взбесившимся шакалам божества Мамо, верещали зловредные ньены и скалили зубы дэвы.
- Подавайте сигнал лучникам, господин кёр-лат, - Соня, заинтересованно взиравшая на кавардак в лагере степняков, повернулась к Дан-кварту. - По-моему, гирканцы достаточно напуганы.