- Я так не думаю, - качнула головой Занила, заставляя себя посмотреть в лицо пожилого раба. Он должен прочитать ответ еще и в ее глазах, чтобы знать - он не зря рассказывает. - Имущество не предают.
- Это хорошо, что ты это понимаешь, маленькая рабыня!
- Ты долго был гладиатором? - Занила, кажется, уже догадывалась, как все было дальше, но она должна была услышать это от него.
- Я много сражался. Много лет и много боев. До одного, самого последнего боя, - на этот раз Нарил не просто поднял руку, он поднес ее к лицу, иссеченному страшными рубцами. - Я больше не мог сражаться, а значит никому не был нужен. Имущество утратило свою ценность, маленькая рабыня! Тогда господин Дагар и выкупил меня. Он сказал, что привратник в школу сойдет и такой, тем более практически даром.
Огонь ярко горел в камине, и платье Занилы понемногу подсыхало. Она провела ладонью по подолу, обирая прицепившиеся к нему листочки, а потом бросила их в очаг. Пламя подхватило их на лету, будто они были неосторожными бабочками. И к запаху смолянистых дров на минуту примешался аромат зимнего леса.
- Ты, наверное, презираешь меня за мою преданность, маленькая рабыня? - вдруг произнес Нарил. - Ты - рожденная свободной!
Последние слова раб постарался, выплюнуть, словно они были оскорблением. Но именно "постарался". Для оскорбления не хватило решимости или уверенности. Занила отвернулась от камина, но глаза, ослепленные пламенем, на секунду перестали видеть в темноте комнаты. Она начала говорить, еще не различая лица Нарила:
- Мне не за что тебя презирать, - она запнулась. - А откуда ты знаешь, что я родилась свободной?
- А откуда ты знаешь, что я урожденный раб? - Нарил усмехнулся. - Ты ведь поняла это еще до того, как я рассказал. Рабы это чувствуют, как собака с рождения знает, что она собака, а кошка - что она кошка. Я старый цепной пес, который до конца своих дней будет искать того, кому можно служить. А ты - кошка, маленькая рабыня. Ты даже в ошейнике умудряешься гулять сомостоятельно.
"Или, во всяком случае, пытаюсь" - хмыкнула Занила, но вслух не стала спорить со старым рабом.
- Я понимаю твою преданность, - вновь повторила она. - Может быть потому, что распространяется она на Мабека Дагара. Я не буду убеждать тебя, я никогда не смогу относиться к нему так же, как ты, - ее пальцы перебирали пушистый мех Кора, словно это простое движение помогало ей выразить свои мысли. - Но своим врагом я его тоже не считаю. Он никогда не причинял вреда ни мне, ни кому-то из других девочек, насколько я знаю.
Нарил вдруг рассмеялся ей в лицо. Занила вздрогнула, не понимая, чем вызвана такая реакция. Пожилой раб также внезапно оборвал свой смех и внимательно посмотрел на девочку.
- Ты думаешь, в этой жизни все просто, маленькая рабыня: есть друзья, и есть враги? - произнес он, и его голос звучал резко и хрипло. - Нет. Все еще проще. Есть враги, и есть те, кто не враги!
Занила кивнула, вслушиваясь в звучание фразы и соглашаясь с ней:
- Не беспокойся, враги у меня есть!
- Не зарывайся, маленькая рабыня, Дарина тебе не по зубам!
Занила усмехнулась: "Ты даже не представляешь, насколько мне не по зубам мой Враг!"
- А впрочем, - Нарил махнул здоровой рукой, - враги - это хорошо, маленькая рабыня: значит, есть, для чего жить.
- А у тебя есть враги, Нарил?
- А мы, рожденные рабами, живем с другой целью, - совершенно спокойная, лишь слегка горькая усмешка в уголках губ. Что бы он ни говорил, Занила знала: он не просто раб, старый преданный пес, как он сам назвал себя. Иначе она не разговаривала бы с ним. А он не разговаривал с ней.
Ночь за окном комнаты старого раба из угольно-черной стала серой, а силуэты деревьев почти полностью растворил густой туман. Занила прижала Кора к груди и поднялась на ноги из такого уютного, хоть и старого кресла.
- Мне пора идти, пока девочки не проснулись и не заметили моего отсутствия, - произнесла она. Нарил кивнул, соглашаясь. Занила сделала шаг к двери, машинально опуская свободную от Кора руку в карман платья. Ее пальцы наткнулись на что-то металлическое и острое. Ножницы, которые она украла из лазарета, и которыми собиралась разрезать ошейник! Ее рука невольно сжалась на них. Взгляд Нарила скользнул по ее телу. Ткань платья была толстой, а ножницы не такими уж большими, и он просто не мог видеть, что лежит в ее кармане. Но Занила могла бы поклясться, что он понял: она сжимает в руке если и не оружие, то что-то опасное. "Много лет и много боев", - вспомнила она его слова. Да, теперь она в это верила! Занила повернулась, чтобы уйти, но голос Нарила остановил ее.
- Я хочу дать тебе один совет, маленькая рабыня, - Занила вновь обернулась на него. Она почувствовала, как длинный хвост Кора обвивается вокруг ее руки, напоминая о своем присутствии. - А точнее я хочу рассказать, почему ни у твоей подруги Эзры, ни у тебя не получилась убежать.
Занила почувствовала, как при упоминании этого имени ее мышцы каменеют.
- Почему? - переспросила она.
- Бей наверняка, - Старый раб смотрел ей прямо в глаза, и у Занилы вдруг возникло ощущение, что она просто не сможет уйти, пока эти глаза ее не отпустят. - Не пытайся сбежать - убегай! Не пытайся ударить - бей! И если ты знаешь, что твой противник сильнее тебя, - бей насмерть! Второго шанса не будет, и ты это знаешь! - Занила замерла, чувствуя, как все ее тело колотит дрожь. На слова старого раба откликнулось то, что звучало с ними в унисон в ее собственной душе - И отнеси на место то, что взяла, маленькая рабыня! - губы Нарила искривились в его версии усмешки, и Занила ответила ему тем же.
- А это - уже второй совет.
* * *
1275 год от Сотворения мира.
Солнце почти скрылось за горизонтом, заставляя воздух гореть оранжевым пламенем. Последние лучи, проникавшие сквозь широкие окна, бросали длинные тени, до неузнаваемости меняя лицо Нарила, глубже выделяя каждый шрам на нем. Заниле пришлось напомнить себе, что это именно тот старый раб, которого она знает уже несколько лет.
- Я ищу Кора, - проговорила она. - Он может гулять целый день, но к вечеру всегда возвращается. Но сегодня я нигде не могу его найти.
- Пойдем, маленькая рабыня, - Нарил махнул рукой в сторону коридора, ведшего к кухне, то есть туда, где была его комната.
- Вообще-то я тороплюсь, - неуверенно возразила Занила.
- Уже нет.
Рабыня выругалась, поминая Темных Богов. "Уже нет." Кажется, она начинала многое понимать.
Комната Нарила совершенно не менялась, когда бы она не заходила в нее за прошедшие годы. Старый раб всегда убирался здесь сам. И Занила очень сильно сомневалась, пускает ли он в нее еще хоть кого-нибудь. Войдя вслед за мужчиной, она закрыла за собой дверь. Нарил опустился на кровать и, не дожидаясь, пока она тоже куда-нибудь сядет, заговорил:
- Ты собиралась сбежать, маленькая рабыня? - полу вопрос полу утверждение. Скорее впрочем, утверждение. Поэтому Занила и не стала отвечать. - Ты столько времени ничего не предпринимала. Но это ведь глупо было надеяться, что ты стала примерной рабыней?
- Ты все знаешь. Даже почему я еще здесь.
- Я знаю даже больше.
- Где Кор?! - Занила больше не могла играть в эти игры. Ей хотелось вцепиться ногтями в лицо старого раба, еще больше уродуя изборожденную шрамами кожу, выбивая ответ. Он опустил глаза. Отвел их от ее взгляда.
- Твой зверь у Мабека Дагара.
Боль и гнев накатили волной. И схлынули, оставив после себя лишь пепел пустоты. Занила опустилась в плетеное кресло. Старое, но такое удобное. Положила руки на подлокотники. Аккуратно. Словно несла фарфоровую чашку, наполненную кипятком.
- Он знал, что я захочу сбежать? - Занила уставилась в лицо старого раба, но он все еще предпочитал не встречаться с ней взглядом.
- Скажем так: у него были некоторые опасения. Он просто решил подстраховаться.
- Но откуда он узнал о его существовании?! - отчаяние все-таки прорвалось наружу. А Нарил не сдержал усмешку, совсем не злую, скорее грустную:
- Ты не слишком-то его скрывала, маленькая рабыня!
Занила медленно кивнула, подтверждая справедливость этого замечания. Может быть, только от Дарины она скрывала его. А Мабек Дагар… Мабек Дагар… Он казался таким безобидным со своей вечной улыбкой, прячущейся в пушистых усах. Но она ведь знала, какой он на самом деле! И Нарил предупреждал ее.
- Значит, ты действительно не уйдешь без своего зверька, маленькая рабыня? - голос старого раба заставил ее вскинуть голову. - Я не верил в это! Я видел, как ты таскаешься с ним, но чтобы он значил для тебя так много?! Он твое уязвимое место, маленькая рабыня, понимаешь? Он делает себя слабой!
Занила усмехнулась, позволив боли выплеснуться в глаза.
- Должны же у девушки быть хоть какие-то слабости?
Глава 5. Ища и теряясь
Осень 1272 года от Сотворения мира.
Платье было красивым. Тонкий шелк цвета летнего догатского неба, нежный и гладкий; тесьма с серебряным шитьем, а на лифе даже нашиты крошечные блестящие стразы. Не драгоценные камешки, конечно, но блестят ничуть не хуже. Да, платье было красивым, а уж девчонкам-рабыням, которые несколько лет не надевали ничего кроме форменных платьев из серой шерсти или небеленого полотна (в зависимости от сезона), оно казалось самым роскошным в мире.
Другие платья, правда, тоже были ничего. Тем более что они были почти одного фасона и сшиты из ткани одного и того же качества. Так что отличал их только цвет шелка, ну и конечно размеры. А в этом конкретном платье Занилу привлекло скорее не оно само, а то, какими совершенно влюбленными глазами уставилась на него Ларка. За два года, проведенные в школе рабыня сильно изменилась во многом благодаря стараниям госпожи Дарины, которая ни на день не забывала своего обещания следить за ее фигурой. К третьему году обучения Ларка превратилась из застенчивой неуклюжей полной девочки в девушку (все еще застенчивую и немного неловкую) с очаровательной немного пухлой фигуркой. Дарина, впрочем, свои старания оставлять не собиралась.
"А вот ее руки нисколько не изменились", - машинально отметила Занила, наблюдая, как короткие пальчики на по-детски маленьких ладошках с ямочками поглаживают блестящий шелк, словно тот был живым. Ларка заметила свою подругу и обернулась к ней, даже не подумав оторваться от платья.
- Ох, Занила, я такая счастливая! - пролепетала она. - Наконец-то я смогу его одеть!
"А Мирима такая красивая!" Другой день, другая жизнь и другое платье. Занила рухнула в воспоминания как в омут со стоячей водой. Другая девушка… Но что же такое знакомое прозвучало в голосе? Или просто платье виновато? Занила словно саму себя за волосы вытянула из воспоминаний. Огляделась вокруг, будто снова узнавая комнату, тяжело дыша, словно и правда только что тонула.
- Да, Ларка, платье очень красивое, - Занила заставила себя ответить, чтобы отвлечься.
Где-то со второго года обучения рабынь начинали учить правильно одеваться, а еще их учили, как держать себя на аукционах, демонстрируя себя потенциальным покупателям с наиболее благоприятной стороны. Сегодня госпожа Дарина задумала совместить эти два занятия. А для этого девочкам выдали целую кучу шелковых платьев, да еще и позволили наряжаться самим, как им заблагорассудится. Занила ни на секунду не сомневалась, что это очередной урок, а точнее - очередной экзамен. Но большинство девчонок, казалось, просто сошли с ума от счастья.
Первый раз что-то подобное Дарина устроила месяца три назад. И Ларке еще в тот раз приглянулось небесно-голубое платье с серебристой канвой. Каково же было разочарование девочки, когда застежки узкого лифа просто не сошлись на ее спине. Она тогда приняла решение, что обязательно похудеет. Занила усмехнулась, вспоминая: госпоже Дарине наконец-то больше не пришлось вырывать у Ларки еду с хлыстом в руках! И вот теперь рабыня дождалась своего счастливого дня.
Для себя Занила выбрала серебристо-серое платье, отделанное темно-синей вышивкой по корсажу. Собственно, она взяла первое из попавшихся ей платьев ее размера. А таких выбор был невелик. За прошедшие два года Занила, конечно, тоже изменилась, но вот коснулось это в основном роста. А фигура ее оставалась стройной и изящной, производя впечатление истонченной хрупкости, особенно в сочетании с длиннющими серебристо-светлыми волосами. Как говорила госпожа Дарина: слишком худая, чтобы стоить достаточно дорого.
Занила принялась расстегивать крючочки на лифе платья, соображая, как именно его следует надевать. Странная темная тень, мелькнувшая под стулом, заставила рабыню обернуться. Занила наклонилась. Из тени, влажно поблескивая, на нее глядели два круглых темно-фиолетовых глаза.
- Кор! Ты что здесь делаешь? - Занила присела на корточки, и звереныш на четырех лапках, смешно подпрыгивая задними, приблизился к ней, доверчиво ткнулся сморщенной мордочкой в протянутую ладонь. - Я же сказала тебе ждать меня в спальне!
Иглозубый сурикат вот уже почти десять месяцев жил в школе вместе с ней. Она не прятала его от других девчонок-рабынь, скрывая его присутствие только от надсмотрщицы Дарины, справедливо полагая, что реакция той вряд ли будет положительной. Кор оказался ночным хищником. Каждый вечер он сквозь щель в специально приоткрытых ставнях выскальзывал в школьный парк, отправляясь на еженощную прогулку. А на рассвете возвращался и будил Занилу, тычась мокрым подвижным носом в лицо Занилы. Днем он обычно спал, забравшись под покрывало на ее кровати, или в шкаф с одеждой, или под подушку, вылезая, только когда его хозяйка возвращалась с занятий. Занила никогда не приходила к нему с пустыми руками, и звереныш, несмотря на то, что охотился каждую ночь, ни разу еще не отказался от различных лакомств, которые рабыня для него утаскивала с кухни. Другие девочки сначала возмущались, в основном от страха перед госпожой Дариной; потом умилялись и пытались погладить; потом визжали и долго ругались, перевязывая прокушенные пальцы. Что поделать: не любил Кор чужих рук, а иглозубым умные люди прозвали его не просто так!
- Сиди тихо! - Занила поднялась на ноги и махнула зверьку рукой, чтобы он поглубже забрался в тень под стул. Что же теперь сделаешь, если он соскучился по хозяйке? Странная возня, начавшаяся за ее спиной, Заниле не понравилась. Она обернулась, в очередной раз не добравшись до приготовленного платья.
Ларка стояла все там же, возле вешалки, и все так же вцепившись в свое обожаемое голубое платье. Но вот с другой стороны за это же самое платье ухватилась Ойя, и теперь рабыни старательно перетягивали друг у друга кусок шелка. Занила постояла, посмотрела, чуть повернув голову, полюбовалась всей нелепости ситуации. "Интересно, а они сами понимают, как глупо выглядят", - подумала она. Нет, похоже, они не понимали. Во всяком случае, Ларка точно не понимала, в ее глазах уже практически слезы блестели. Тяжело вздохнув, Занила направилась к ним.
- Зачем тебе это платье? Ты в него все равно не влезешь, толстуха! На мне оно будет лучше смотреться, - это Ойя.
- Я его первая выбрала! Оно мое! - это Ларка.
Справедливо рассуждая, Ойя, пожалуй, даже была права. Нет, не в том, что Ларка в платье не влезет (не для этого она три месяца питалась одними салатами), а в том, что на высокой смуглой Ойе, с каждым днем становящейся все более ослепительной красавицей, это платье будет смотреться лучше. Хотя это касалось и любого другого платья. Что ж, Ларке теперь голой ходить? Это и решило все для Занилы. А еще то, что она увидела в иссиня-черных глазах Ойи: той наплевать было на платье. Она не обратила бы на него внимания, если бы не поведение Ларки. Целью были именно слезы в глазах другой рабыни. Это качество в Ойе тоже с каждым днем становилось все сильнее.
Рука Занилы сомкнулась на натянутом голубом шелке и дернула его из пальцев Ойи. То ли та просто не ожидала, то ли длинные пальцы Занилы, казавшиеся такими тонкими, и в правду оказались сильнее, но платье Ойя выпустила.
- Выбери себе любое другое, - произнесла Занила, вставая так, чтобы оказать между рабынями, и кивнула на вешалки. - Их тут еще полно.
- Не лезь не в свое дело, малявка! - голос Ойи, как всегда бывало, когда она слишком сильно нервничала, сорвался практически на визг. Занила усмехнулась и поинтересовалась совершенно невинным голосом:
- Тебе не кажется несколько странным называть "малявкой" человека с тебя ростом? - и это было правдой. Заниле действительно больше не требовалось задирать голову, чтобы посмотреть Ойе в глаза.
- Ты что думаешь: ты самая главная здесь?! - справедливость замечания, похоже, взбесила Ойю еще сильнее.
- Оставь их, - к ней сзади приблизилась Н'ори. Она росла так же, как и Занила, - в высоту и изящество. Все более явственно в ней проявлялась кровь жителей восточного побережья материка. Н'ори была одной из немногих людей в школе, которых Занила искренне уважала. В этой рабыне она ценила ум. Огорчало только то, что Н'ори входила в компанию рабынь, стайкой таскавшихся за Ойей. Впрочем, если бы не Н'ори с ее умом и рассудительностью, Ойя была бы совершенно невыносима. - Тебе ведь это платье не нужно! - а вот последнюю фразу Н'ори сказала зря: она подействовала на Ойю не хуже печально известной красной тряпки.
- Я хочу это платье, и оно будет моим! - не собиралась уступать Ойя. - А ты, - это уже в сторону Занилы. Дальше по плану следовало обращение "малявка", но его рабыня проглотила и от этого разозлилась еще больше, - не стой у меня на пути! Иначе ты пожалеешь! Я расскажу госпоже Дарине о твоем звереныше, - Ойя выразительно указала глазами на стул, под которым прятался Кор. Занила мысленно выругалась. Конечно, все уже заметили, что зверек пришел к своей хозяйке, но она ведь и не пыталась это скрыть. - Догадываешься, что госпожа Дарина с ним сделает?
И эту фразу Ойя тоже сформулировала очень грамотно: не "с тобой сделает", а "с ним"!
Ненависть захлестнула Занилу горячей волной так, что на секунду стало темно в глазах. Не рассуждающая о последствиях, безумная ярость сжигала ее. Занила испугалась. Себя. Того, что сейчас бросится на Ойю, и оторвать ее удастся только уже от трупа! Ненависть накатила и схлынула волной, оставив горький пепел кружиться в душе. Ойя посмела угрожать Кору? Что ж, она просто еще не знает, что заигралась!