В сборник фантастических повестей и рассказов американского писателя Роберта Говарда включены две повести из знаменитого цикла "Приключения Конана-варвара" и несколько больших рассказов из числа "ужасных". Девиз героев "фэнтэзи" Р. Говарда - в самых изощренных фантастических обстоятельствах - быть настоящим мужчиной!
Для широкого круга читателей.
Содержание:
ЛЮДИ ЧЕРНОГО КРУГА - (пер. Р. Дика) 1
ЧАС ДРАКОНА - (пер. М. Успенского) 18
ПЛАМЕНЬ АШШУРБАНИПАЛА - (пер. А. Бушкова) 54
ТВАРЬ НА КРЫШЕ - (пер. А. Бирюкова) 59
КРЫЛЬЯ В НОЧИ - (пер. А. Бушкова) 61
ГОЛУБИ ИЗ АДА - (пер. Н. Трофимовича) 67
Говард Филлипс Лавкрафт - ПАМЯТИ РОБЕРТА ЭРВИНА ГОВАРДА - (пер. Е. Дрозда) 74
Примечания 75
ЛЮДИ ЧЕРНОГО КРУГА
(пер. Р. Дика)
1. Смерть короля
Король Вендии умирал. В душной, горячей ночи звон священных гонгов и рев раковин был слышен далеко. Слабые отзвуки доносились и в комнату с золотыми сводами, где на своем устланном бархатом ложе метался Бунда Чанд. Смуглая кожа короля блестела от пота, а пальцы впились в расшитую золотом постель. Он был еще молод, и не копьем его ранили, и не всыпали в вино яду. И все же на висках его набрякли синие узлы жил, а глаза застлала мгла приближающейся смерти. У основания подиума на коленях стояли дрожащие невольницы, а у изголовья была сестра короля Деви Жазмина, с глубокой тревогой вглядывалась она в его лицо. С нею был и вазам, пожилой дворянин, давно уже состоящий при королевском дворе.
Когда далекий рокот барабанов достиг ее слуха, Жазмина резко подняла голову.
- Ох, эти жрецы и вся эта суматоха! - вскрикнула с гневом и отчаянием. - Они так же беспомощны, как и врачи! Он умирает, и никто не знает, отчего. Умирает - а я, беспомощная, стою здесь, я, которая сожгла бы весь этот город и пролила бы кровь тысяч, чтоб его спасти!
- Я не знаю ни одного человека в Айодии, который бы не хотел умереть вместо него, если б это было возможно, Деви, - сказал вазам. - Этот яд…
- Я же говорила тебе, что это не яд! - выкрикнула она. - С самого детства его так хорошо охраняли, что самые ловкие отравители Востока никогда бы не смогли до него добраться. Пять черепов, белеющих на Башне Бумажных Змей говорят о том, что те, кто пробовал это сделать, не достигли цели. Ты прекрасно знаешь, что мы держим здесь десять мужчин и десять женщин для того, чтобы они пробовали его вина и еду, а его покои стерегут пятьдесят стражей, как и сейчас. Нет, это не яд, это колдовство. Ужасное проклятье…
Она умолкла, потому что король в эту минуту заговорил, его посиневшие губы, правда, не шелохнулись, а в остекленевших глазах не появилось и проблеска сознания, но раздался невнятный, ужасный и тихий крик, словно взывающий из бездонных, исхлестанных ветром глубин.
- Жазмина! Жазмина! Сестра моя, где ты? Я не могу найти тебя. Всюду темнота и вой вихря!
- Брат! - закричала Жазмина, судорожно хватая его безвольную ладонь. - Я здесь! Ты не узнаешь меня?
Остановилась, видя полное безразличие, разлившееся по лицу короля. С его губ сорвался слабый, нечленораздельный звук. Невольницы у подиума заскулили от страха, а Жасмина рвала не себе одежды.
В другой части города какой-то человек выглядывал из-за ажурной решетки балкона на длинную улицу, освещенную тусклым светом дымящихся факелов, озарявших воздетые к небу темные лица со сверкающими белками глаз. Из тысяч уст вырывались долгие причитания.
Мужчина повел широкими плечами и вернулся в комнату со стенами, покрытыми арабесками. Он был высок, хорошо сложен, одет в дорогие одеяния.
- Король еще не умер, но уже слышны траурные пения, - сказал он второму мужчине, сидящему, скрестив ноги, на циновке в углу комнаты. Тот, второй, был одет в коричневую тогу из верблюжьей шерсти, сандалии и зеленый тюрбан. Он равнодушно посмотрел на говорящего.
- Просто люди знают, что он не дождется рассвета, - ответил он.
Первый мужчина посмотрел на него долгим испытующим взглядом.
- Не пойму, - сказал он, - зачем я должен был так долго ждать, пока твои хозяева начнут действовать. Если им удалось убить короля теперь, почему они не могли сделать этого на несколько месяцев раньше?
- Даже искусством, которое ты зовешь колдовством, управляют вселенские законы, - ответил человек в зеленом тюрбане. - От звезд зависят и эти вещи, а также все прочие дела на земле. Даже мои господа не в силах этим пренебречь. Пока звезды не оказались в нужном положении, чары не действовали.
Длинным грязным ногтем он чертил созвездия на мраморных плитах пола.
- Положение Луны сулит несчастье королю Вендии, смятенье среди звезд, Змея в Доме Слона. При таком положении невидимые стражи покидают душу Бунды Чанда. Открыта дорога в невидимые королевства, и когда нам удалось найти точку соприкосновения, были посланы той дорогой могучие силы.
- Точка соприкосновения? - переспросил второй мужчина. - Ты имеешь в виду ту самую прядь волос Бунды Чанда?
- Да. Все части тела все время пребывают между собой в нерасторжимой связи. Жрецы Ашура давно это подозревали, потому отрезанные ногти, волосы и все остальное членов королевской семьи предусмотрительно сжигалось, а пепел старательно прятался. Но в ответ на мольбы княжны Косаль, которая была безнадежно влюблена в Бунду Чанда, он подарил ей на память прядь своих длинных черных волос. Когда мои господа решили судьбу короля, эту прядь похитили из золотого, украшенного драгоценностями ларца, который княжна держала ночью под подушкой, а вместо него положили другую, похожую. Так что княжна подмены не заметила. Потом настоящая прядь выдержала долгое путешествие с караваном верблюдов до Пешкаури и через перевал Забар, пока не попала в руки к тем, к кому должна была попасть.
- Обычная прядка волос, - произнес аристократ.
- Благодаря которой можно многое извлечь из тела и увлечь в безграничные бездны мрака, - произнес человек, сидящий на циновке.
Аристократ с интересом приглядывался к нему.
- Не знаю, человек ты или демон, Хемса, - сказал он в конце концов, - мало кто из нас является тем, за кого себя выдает. Меня кшатрии знают как Керим Шаха, принца из Иранистана, но я всего лишь подставное лицо, как и прочие. Так или иначе, все - предатели, а половина из них даже не знает, на кого работает. Я, по крайней мере, избавлен от таких сомнений, потому что служу королю Турана Ездигеру.
- А я - Черным Колдунам с Имша, - сказал Хемса, - и мои господа более всемогущи, чем твой король; своим искусством они достигли того, чего он не мог достичь вместе со своими вооруженными тысячами.
Жалобные стоны вендиан неслись к звездному небу, ослиное рычание раковин прорезало парную темноту ночи.
В дворцовых парках свет факелов отражался в блестящих шлемах, на изогнутых мечах и украшенных золотом нагрудниках. Все воины Айодии благородного происхождения толпились в огромном дворце и вокруг него, а возле невысоких овальных арок и у каждой двери встало на стражу по пятьдесят лучников со стрелами на тетиве. Но Смерть шагала по королевским покоям, и никто не мог удержать ее беззвучного шествия.
В комнате с золотыми сводами король, мучимый пароксизмами ужасной боли, вскрикнул еще раз. Его голос был так же слаб и далек. Деви наклонилась над ним, дрожа от ужаса, вызванного чем-то иным, нежели страх перед смертью.
- Жазмина! - раздался вновь этот приглушенный, полный страдания крик из темноты. - Помоги мне! Я так далеко от дома! Колдуны завлекли мою душу в исхлестанную вихрем темноту. Они пробуют порвать серебряную нить, связывающую меня с умирающим телом. Клубятся вокруг. Их руки, словно когти, их глаза красны, как огни, тлеющие во мраке. О, спаси меня, сестра! Их прикосновения жгут меня, как огонь! Они уничтожат мое тело и погубят душу! Что их привело ко мне? Ох!
Слыша безграничный ужас в его голосе, Жазмина пронзительно вскрикнула и в отчаянии прижалась к его груди. Тело короля вздрогнуло от ужасных судорог, с исказившихся уст его хлынула пена, а судорожно сжатые пальцы оставили след на плече девушки. Но глаза короля потеряли стеклянное выражение, словно бы ветер на мгновение развеял подернувшую их мглу, и король взглянул на сестру.
- Брат! - заплакала она. - Брат…
- Спеши! - крикнул он, а его слабеющий голос звучал вполне осмысленно. - Я уже знаю причину моей гибели. Я проделал долгое путешествие и все понял. Это колдуны из Химелии напустили на меня чары. Они извлекли мою душу из тела и унесли ее далеко, в каменную комнату. Там они пробуют порвать серебряную нить жизни и заключить мою душу в тело ужасного чудовища, которое их заклятья извлекли из ада. Ах! Я чувствую их силы! Твой плач и пожатие твоих пальцев вернули меня, но только на минуту. Моя душа все еще держится в теле, но эта связь все слабеет. Скорее, убей меня, прежде чем они навсегда поместят мою душу в эту тварь!
- Не могу, - рыдала она, ударяя себя в грудь.
- Скорее, приказываю тебе! - в слабеющем его шепоте послышались прежние повелительные интонации. - Ты всегда слушалась меня, послушайся и моего последнего приказа! Отправь мою чистую душу в лоно Ашура! Спеши, иначе обречешь меня на вечное пребывание в теле ужасного чудовища. Убей меня, приказываю тебе! Убей!
С ужасным криком Жазмина вырвала из-за пояса украшенный драгоценными камнями стилет и погрузила его по рукоятку в грудь брата. Король выпрямился, его тело ослабело, печальная улыбка искривила помертвевшие губы. Жазмина бросилась на застланные камышом плиты, ударяя по ним сжатыми кулаками. За окном рычали раковины и гремели гонги, а жрецы ранили свои тела медными ножами.
2. Варвар с гор
Чундер Шан, губернатор Пешкаури, отложил золотое перо и внимательно перечел письмо, которое только что написал на пергаменте с печатью своего ведомства. Он правил в Пешкаури давно, благодаря тому, что взвешивал каждое слово, прежде чем скачать или написать его. Опасность порождала осмотрительность, и только осторожные люди долго жили в этом диком крае, где раскаленные равнины Вендии соседствовали с потрескавшимися скалами Химелии. Часа езды на запад или на север было достаточно, чтобы пересечь границу и оказаться в горах, где правит закон кулака и ножа.
Губернатор был в комнате один. Сидя за искусно (деланным столиком из красного дерева с инкрустацией, он видел через широкое, открытое для прохлады окно квадрат темно-синего неба, усеянного большими белыми звездами. Зубцы крепостной стены, доходящей до окна, еле видимой темной полосой вырисовывались на фоне темно-синего неба, а дальние бойницы и амбразуры как бы растворялись в нем. Крепость губернатора стояла вне стен города, охраняя ведущие к нему дороги. Ветерок, шевелящий на стенах гобелены, доносил с улиц Пешкаури слабые отзвуки жизни - обрывки песен или тихий звон цитры.
Губернатор медленно прочел то, что написал, бесшумно шевеля губами, заслоняя ладонью глаза от света латунного светильника. Читая, он слышал топот конских копыт за сторожевой башней и резкое стаккато голоса стражника, спрашивавшего пароль. Занятый письмом, он не придал всему этому значения. Письмо было адресовано вазаму Вендии на королевском дворе в Айодии, и после традиционных восхвалений в его адрес шло следующее:
"Пусть Вашей милости будет известно, что я точно выполнил приказ Вашей милости. Тех семерых горцев запер в хорошо охраняемой тюрьме и непрестанно шлю вести в горы, и теперь жду, что их вождь лично прибудет для переговоров об их освобождении. Но он до сих пор не предпринял никаких шагов, за исключением распространения слухов, что, если их не выпустят, он сожжет Пешкаури, и - прошу прощения, Ваша милость, - покроет свое седло моей кожей. Он способен предпринять такую попытку, поэтому я утроил стражу на стенах. Этот человек не гулистанского происхождения. Я не могу предсказать, что он предпримет. Но поскольку все же это приказ Деви…".
Губернатор сорвался с кресла и в мгновение ока оказался у сводчатых дверей. Схватился за кривой меч, лежавший в изукрашенных ножнах на столе. Воздев его в приветствии, застыл.
Особа, которая так неожиданно вошла, была женщиной. Ее муслиновые одеяния не могли скрыть дорогих украшений, равно как и гибкости стройного молодого тела. К ее волнистым волосам, охваченным тройной косичкой и украшенным золотым полумесяцем, была приколота прозрачная вуалька, падающая ниже груди. Черные глаза смотрели сквозь вуаль на ошеломленного губернатора, а белая ладонь решительным жестом прикрывала лицо.
- Деви!
Губернатор преклонил колено, но удивление и замешательство испортили эффект от этого торжественного жеста. Движением руки она приказала ему встать. Он поспешно проводил ее к креслу из слоновой кости, все время находясь в глубоком, почтительном поклоне. Однако его первыми словами были слова упрека:
- Ваше высочество! Это в высшей степени безрассудно! На границе неспокойно. Постоянные нападения с гор. Ваше высочество, надеюсь, прибыло с достаточно большой свитой?
- Большой кортеж меня сопровождал до Пешкаури, - ответила она. - Там я оставила своих людей и поехала в крепость со своей придворной дамой по имени Гитара.
Чундер Шан охнул от страха.
Деви! Ты не осознаешь опасности. В часе езды отсюда в горах полно варваров, которые грабят, убивают. Случалось, что на дороге между городом и крепостью похищали женщин и убивали мужчин. Пешкаури - это не южная провинция…
- Все же я здесь, цела и невредима, - нетерпеливо прервала его Деви. - Я показала мой перстень с печатью стражнику у башни и тому, кто стоит перед твоими дверьми, они разрешили мне войти без доклада, не зная меня, но подозревая, что я - тайный курьер из Айодии. Не будем терять время. Есть у тебя какие-либо известия от вождя варваров?
- Никаких, кроме угроз и проклятий, Деви. Он осторожен и подозрителен. Считает, что это ловушка, и, пожалуй, его трудно за это винить. Кшатрии не всегда сдерживали свои обещания, которые давали людям гор.
- Он должен принять мои условия! - прервала его Жазмина, сжимая кулаки так, что побелели пальцы.
- Не понимаю, - губернатор покачал головой. - Когда мне удалось поймать этих семерых горцев, я сообщил, как положено, об их поимке вазаму, и тогда, прежде чем я успел их повесить, мне пришел приказ не торопиться и договориться с их вождем. Так я и сделал, но он, как я уже говорил, не торопится. Эти люди принадлежат к племени афгулов, но их вождь прибыл с запада, и зовут его Конан. Я передал ему, что завтра повешу их на рассвете, если он не придет.
- Прекрасно! - воскликнула Деви. - Хорошо задумал. Я отвечу тебе, почему я отдала такой приказ. Мой брат… - проговорила она сдавленным, прерывающимся голосом, губернатор наклонил голову, по традиции почтив тем самым память умершего короля, - король Вендии пал жертвой колдовства. Я поклялась, что посвящу свою жизнь мести убийцам. Умирая, брат навел меня на след, которым я и иду. Я прочла Книгу и разговаривала с безымянными отшельниками из пещеры Йелай. Я узнала, кто и как его убил. Это сделали Черные Колдуны с горы Имш.
- Боже! - побледнев, прошептал Чундер Шан.
Она пронизала его взглядом.
- Боишься их?
- Кто ж их не опасается, ваше высочество? - ответил он. - Это демоны, живущие в безлюдных горах за перевалом Забар. Но предания утверждают, что они редко вмешиваются в дела простых смертных.
- Не знаю, почему они убили моего брата, - сказала она. - Но я поклялась на алтаре Асура, что их уничтожу! Мне сейчас нужна помощь горцев. Без них кшатрийская армия не пройдет на Имш.
- Да, - буркнул Чундер Шан. - Чистая правда. Нам пришлось бы сражаться за каждую пядь земли, а волосатые горцы сбрасывали бы на нас булыжники с каждого пригорка и рвали бы нам глотки в каждой долине. Когда-то туранцы прорвались через Химелии, но сколько их вернулось в Курусун? Лишь немногие из тех, кто ушел от кшатрийского меча, когда король, твой брат, разбил их конницу над рекой Юмда, вновь увидели Секундерам.
- Поэтому мне необходимо подчинить приграничные племена, - сказала Деви. - Люди, знающие дорогу на Имш…
- Но они боятся Черных Колдунов и обходят ту проклятую гору, - прервал ее губернатор.
- А их вождь, Конан, тоже боится Колдунов? - спросила она.
- Ну, если говорить о нем, - сказал губернатор, - я сомневаюсь, существует ли что-либо, чего бы этот дьявол во плоти боялся.
- Мне тоже так говорили. Значит, это именно тот человек, который мне нужен. Он жаждет освободить семерых своих людей? Прекрасно, платой за свободу будут головы Черных Колдунов!
Последние слова она произнесла голосом, полным ненависти, ее руки инстинктивно сжались в кулаки. Стоя с гордо поднятой головой и бурно вздымающейся грудью, она казалась воплощением ярости.
Губернатор вновь преклонил колено, зная по своему многолетнему опыту, что женщина, которой владеет такая буря чувств, так же опасна для окружающих, как и разъяренная кобра.
- Будет так, как ваше высочество пожелает, - сказал он, а когда Деви слегка остыла, он встал и попробовал остеречь ее:
- Не могу предвидеть, что сделает Конан. Горцы всегда были беспокойны, а у меня есть основания верить, что эмиссары туранцев подбивают их нападать на наши земли. Как ваше высочество знает, туранцы основали на севере Секундерама и другие города, хотя горские племена все еще не разбиты. Король Ездигер издавна с жадностью поглядывает на юг и, возможно, собирается благодаря измене достичь того, чего не удалось ему достичь силой. Мне пришло в голову, что, может, Конан - один из его шпионов?
- Увидим, - ответила Деви. - Если он любит своих людей, то появится на рассвете у ворот, чтобы вести переговоры. Я проведу эту ночь в крепости. В Пешкаури я приехала переодетой, а свою свиту устроила на постоялом дворе, а не во дворце. Кроме них, только ты знаешь о моем прибытии.
- Я провожу ваше высочество в покои, - сказал губернатор. Когда они вошли в коридор, он кивнул стоявшему перед дверью стражнику, который, обнажив оружие, двинулся за ними. Перед комнатой их ждала придворная дама, тоже в вуали, как и ее госпожа. Все четверо пошли широким, извилистым коридором, освещенным коптящим пламенем факелов. Подошли к помещениям, предназначенным для знатных гостей, в основном для генералов и вице-королей, потому что доселе никто из королевской семьи не почтил крепость своим присутствием. Чундер Шана все время мучила мысль, что это помещение не совсем подходит для такой высокопоставленной особы как Деви, и хотя Деви старалась, чтобы в ее присутствии он чувствовал себя свободно, он все же почувствовал облегчение, когда она его отпустила. Низко кланяясь, вышел. Потом созвал всех слуг, которые были в крепости, чтоб они позаботились о гостях, и - хотя не сказал, кто эти гости, поставил перед их дверью отряд копьеносцев, а вместе с ними и воина, который ранее охранял дверь в его собственную комнату. Сбитый с толку всеми этими событиями, он забыл заменить его другим солдатом.