Фэйми всего тринадцать лет, а судьба уже столкнула её с последним в мире тёмным магом в обличье мальчика, за которым гоняются все белые волшебники королевства, и с парнишкой - горцем, изгнанным из общины после нарушения клятвы старейшине. Фэйми должна помочь им исполнить заветные желания, чтобы получить дар чародейства, а это может оказаться ох как непросто.
Содержание:
Глава 1. Изнанка мира 1
Глава 2. Нарушенная клятва 2
Глава 3. О старике, привидении и гнусавом лисе 4
Глава 4. Смерть за снежной грядой 7
Глава 5. Аргус, лис и летающее дерево 8
Глава 6. Двое у костра, не считая Лури 11
Глава 7. Сыр в мышеловке 13
Глава 8. Провал 15
Глава 9. Артисты без балагана 17
Глава 10. Буря 20
Глава 11. Дно потухшего вулкана 22
Глава 12. В лабиринтах Тишины 25
Глава 13. Ловушка для магов 27
Глава 14. Истории невольника 29
Глава 15. Луриаррус 32
Глава 16. Цена капли крови 33
Глава 17. Сад безобразных скульптур 34
Глава 18. Скала Проклятых Душ 37
Глава 19. Ростки тьмы 39
Эпилог 42
Диана Ибрагимова
СЕЗОН ЛЕТАЮЩИХ ДЕРЕВЬЕВ
Глава 1. Изнанка мира
Маленькую Геллу опять мучили кошмары. Её розовое личико морщилось, а рот кривился. Фэйми ничем не могла помочь сестрёнке и оттого страдала не меньше. Она склонилась над колыбелью, гладила и успокаивала малышку, надеясь отогнать теней. Злобные создания пришли сюда из-за Фэйми. Они забирались в уши Геллы, заползали под подушку, лезли в глаза. Это длилось уже три недели. Отец сделался черней тучи, а мама похудела и высохла, как тростник.
Когда в местной лечебнице испробовали все средства, родители съездили в большой город за лекарем. Он сказал, что у девочки колики, и прописал отвар - бесполезный, как и все лекарства до него. Фэйми знала настоящую причину бессонницы, но молчала, потому что признаться было страшно.
Гелла заворочалась, захныкала. Хрупкая тишина задрожала, покрылась трещинами тревоги и разбилась от плача. На пороге комнаты тотчас появилась мама в ночной рубашке, растрёпанная, усталая, с тёмными кругами под глазам.
- Я сама её успокою, иди отдыхай, - сказала Фэйми, беря сестру на руки.
- Она, наверное, есть хочет, дай её сюда.
Мама присела на край кровати и приложила дочку к груди, но Гелла кряхтела и отворачивалась. Тени на время отступили, тёплый свет ночника сделался уютней и ярче.
Фэйми зевнула и посмотрела в окно. Сквозь узорчатый тюль просвечивала почти полная луна. До завершения ей не хватало тонкой дуги, а значит, нужное время наступит совсем скоро.
- Можно я завтра пойду ночевать к Арике? - спросила Фэйми, водя пальцем по кружеву наволочки. - Она обещала показать мне крольчат.
- Сходи, - кивнула мама, не отрывая взгляда от уснувшей малышки. - Только не докучай им и не ешь в гостях много. Я соберу тебе с собой яблок. Понесёшь в гостинец.
- Давай мне её, я покачаю. Иди поспи.
Фэйми взяла на руки Геллу и стала тихо напевать колыбельную. Она не собиралась идти к Арике и соврала, чтобы навестить бабушку, которую в городе считали сумасшедшей колдуньей. Мама запретила ходить к ней с тех пор, как Фэйми проговорилась о Поддонье. Так называлась изнанка мира, куда могли попасть только волшебники. Невидимая для обычных людей, она хранила истину целого мира, скрытую за реальностью.
Если в семье случались ссоры, бабушка шла в Поддонье, находила место, на котором стоял дом, и выпалывала выросшие там сорняки обид. Когда кто-то сильно болел, она вынимала червей из дерева жизни. Чародеи могли видеть порчи и сглазы, гнев и страх, но многие отказывались от этого дара. Слишком уж опасной и неблагодарной работой слыло чародейство. Бабушка хотела, чтобы дочь прожила спокойную жизнь, и никогда не рассказывала ей об изнанке мира, поэтому мама считала всё это выдумкой.
Три года назад, в свой десятый День Рождения, Фэйми случайно приоткрыла завесу тайны. Она увидела хиго. Так назывались разноцветные огоньки, в которые превращаются заветные желания. В тот вечер бабушка так суетилась, что забыла закрыть портал, и из Поддонья в кухню залетела целая куча светящихся шариков. Тихо вошедшая Фэйми спряталась за шторкой и почти не дышала, пока бабушка пыталась выгнать нежданных гостей. Она сунула их в самую обыкновенную банку из-под сливового варенья, прошла через арку и скрылась в кладовой. Фэйми на цыпочках двинулась следом, но не увидела за порогом привычных полок и бочонков.
Вместо них внутри находилась пещера, наряженная гирляндами светляков. Она всё время заворачивала вправо и напоминала закрученную ракушку. Девочке казалось, что коридор один и тянется в бесконечную глубь. На самом деле Витки (так называлась пещера) состояли из множества ходов. Они могли привести в любое место на земле, если его загадать. А если идти просто так - окажешься в Поддонье. В первый раз Фэйми потерялась и не дошла до него. К счастью, бабушка быстро отыскала внучку и рассердилась, но раз уж у Фэйми был День Рождения, а шила в кармане не утаишь, пришлось рассказать ей то, что держалось в тайне даже от дочери.
С тех пор Фэйми частенько гуляла по Поддонью в безопасные дни, но эта способность должна была исчезнуть через полгода, когда ей стукнет четырнадцать. Фэйми хотела пройти обряд, чтобы стать чародейкой и сохранить связь с изнанкой мира, но бабушка даже слышать об этом не желала. Она чуть не погибла во время испытаний и зареклась впутывать детей и внуков. Фэйми почти смирилась, но однажды, в тёплый зимний вечер, согревшись крепкой бузинной настойкой, старая чародейка проговорилась. Для обряда требовалось найти два огонька желаний и помочь их осуществить.
Фэйми никогда не была храброй, но теперь, когда тени пробрались в дом, а бабушка болела и теряла силы оттого, что ей некого было учить, чувство вины пересилило всякий страх. В ночь, когда последняя серебряная ниточка вплелась в круг небесных пяльцев и завершила вышивку луны, Фэйми нашла свой первый хиго.
Желание было чудесное. Оно спустилось с неба, лёгкое, как лепесток, и мерцающее, словно паутинка в лунном свете. Фэйми встречала много разных хиго, но такой видела впервые. Он был не крупнее напёрстка, а цветом напоминал мякоть печёной тыквы. Сияние огонька отдавало мёдом и янтарём. Фэйми это понравилось. Ей давно опротивело бледно-голубое свечение комариных личинок, облепивших потолки пещеры. Из-за него Витки казались недрами айсберга - неуютного и холодного.
Девочка радовалась тому, как легко удалось достать желание. Ей даже показалось, что хиго ждал её у входа в Витки. Когда Фэйми вышла из пещеры в Поддонье, он был уже тут как тут. Девочка протянула ладонь, и огонёк уютно устроился в ней, точно свеча в плошке. Оказывается, он был несчастным и потому так отчаянно переливался яркими цветами. Зелёные глаза Фэйми заполнились множеством бликов. Она приблизила огонёк к самому уху, но ничего не услышала. Это настораживало. Обычно хиго шумные. Только и делают, что вопят о заключённых в них желаниях, а этот был тихим и скромным. Фэйми решительно развернулась на каблуках и побежала обратно в Витки. Желание она прикрыла сверху второй ладошкой и прижала к груди с тем, чтобы гадкие тени не тронули его.
Сегодня наступило полнолуние - время, когда тёмные обитатели Поддонья набирались сил и резвились, как мыши в зерне. Лучший урожай хиго случался именно в такие ночи, поэтому Фэйми не побоялась зайти за арку. В ненадёжном свете вертлявые тени успевали вволю потешиться над девочкой. Они караулили её за каждым углом, норовя ухватить за подол платья, а то и выставить острый камень, об который в полумраке можно пораниться или споткнуться. Заблудиться здесь было легче лёгкого. Чего стоили одни только ложные туннели, упиравшиеся в тупики. Но Фэйми давно научилась отличать настоящие от теневых, и её нельзя было обмануть так просто.
Всего чуточка волшебства могла отогнать кошмары от Геллы и влить в дряхлое тело бабушки новую жизнь. Злобные сущности проникли в дом из-за Фэйми, и девочка хотела это исправить. Она знала, что когда начнёт испытание, никто ей не поможет, а если вернуться домой - всё будет кончено. Желания могли попасться какие угодно, лёгкие и трудные, безвредные или опасные, но Фэйми уже решилась.
Завидев, что девочка несёт хиго, обитатели пещеры пришли в ярость. Они шипели, раздваивались и тянулись к огоньку, но Фэйми гнала их прочь. Тени стали колючими и ершись из всех углов. Они прятались за камнями и ползли по трещинам, стараясь забраться в складки платья или под подол, где обитал мрак, чтобы оттуда добраться до желания. Свет надежды, заключённый в хиго, манил и раздражал их.
Фэйми бежала так быстро, что пряди её чёрных волос развевались за спиной, как водоросли, подхваченные сильным течением. Она перепрыгнула через расщелину, откуда потянулись к щиколоткам тёмные пальцы и, не давая себе отдышаться, припустила дальше - к арке, из которой лился свет. Фэйми не заметила, как маленькая гадкая тень, выбравшись из-под камушка, скользнула ей в туфлю. Девочка взвизгнула и стряхнула обувь, но не выпустила из рук хиго.
- Бабушка! - Фэйми споткнулась о порог и растянулась на деревянном полу.
Огонёк завис в воздухе рядом с её макушкой. Теперь ему ничто не угрожало, и Фэйми позволила себе немного похныкать из-за разбитой коленки и потерянных башмачков. А ведь отец только-только купил их на осенней ярмарке. Теперь тени утащат чудные туфельки в самый тёмный закоулок Витков и спрячут там, где их невозможно будет найти. Мама ужасно рассердится.
Фэйми хотела вернуться и поискать обновку, но хиго выглядел таким испуганным и одиноким, что она не решилась его оставить. Да и обуви наверняка уже нет на прежнем месте. Потерять что-то в Витках - хуже, чем уронить монетку в бездонную пропасть.
Девочка поднялась и отряхнула подол зелёного платья с вышитой на груди птичкой. Бабушки в комнате не оказалось. Через открытое окно дул ветер, колыхавший белые занавески. На столе стоял погашенный фонарь, серебрившийся в ровном свете луны.
Половица позади неожиданно скрипнула, и Фэйми вздрогнула. Из арки, опираясь на клюку, вышла бабушка. Она была маленькая и сгорбленная, как растаявшая свеча. Бабушка держала в руке пучок серебристой полыни. В Витках он светил ярче лампы, а если потрясти, рассеивал вокруг множество искр. Тени терпеть не могли полынь, и бабушка любила докучать им, вооружившись душистым веником.
- Явилась наконец! - рассерженно сказала она. - Сколько тебе повторять, чтобы ты не ходила в Поддонье в полнолуние? Сегодня у тебя отобрали обувь, а в другой раз могут и без ног оставить!
Она вынула из кармана фартука блестящие башмачки, и Фэйми залилась краской.
- Хиго только в полнолуние такие яркие, в другие дни я их плохо вижу, вот и хотела сегодня поискать.
- Я же сказала, что запрещаю тебе проходить обряд! - лицо бабушки сделалось жёстким, губы сжались в тонкую линию. - Даже не думай меня ослушаться! Иначе я перестану считать тебя своей внучкой.
Из-за бабушкиной спины неожиданно вылетел фиолетовый хиго и принялся метаться по комнате. Через мгновение он запутался в пучке подвешенных к балке трав, но тут же высвободился.
- Каков негодник! - бабушка пригрозила ему клюкой. - Всю дорогу прятался возле меня от теней, да так и пробрался в дом. А я его так гоняла, так гоняла! Вся вспотела, как будто водой облилась.
- Я тоже нашла одного, - Фэйми сконфуженно указала на янтарный огонёк, вокруг которого уже вился фиолетовый непоседа.
- В полнолуние они сыплются как бусины с порванной нитки, - отмахнулась бабушка. - Скоро можно будет совать их в банку и ставить у кровати вместо светильников. Подогрей чаю, что-то я утомилась.
Она уселась в мягкое кресло, а Фэйми зажгла спиртовку и поставила на неё крохотный чайничек, воды в котором хватало ровно на две чашки. Фиолетовый хиго проследовал за ней от посудной полки к шкафу, где стояла вазочка с печеньем, затем к столу и обратно.
- Какой приставучий, - раздражённо сказала бабушка. - Брось-ка его за арку, я пока закрою портал. И второй захвати. Нечего им тут делать.
Золотистый огонёк парил над столом, освещая накрахмаленную скатерть и букет полевых цветов в глиняной вазе.
- Знаешь, бабушка! - Фэйми собралась с духом, развернулась и посмотрела ей прямо в глаза. - Это мой, а не твой выбор! И ты можешь не считать меня своей внучкой, раз так хочешь. Я согласна.
Бабушка вздохнула. Черты её лица смягчились.
- Милая, мне будет гораздо спокойней, если ты проживёшь тихую мирную жизнь, как твоя мать. Я почти семьдесят лет служу людям, а они называют меня за это полоумной старухой. Когда-нибудь ты вырастешь и встретишь хорошего юношу, а он сбежит от тебя, как только узнает, что ты не от мира сего.
- Дедушка от тебя не сбежал, - возразила Фэйми, заваривая чай. - Если у меня не получится, я просто вернусь и забуду об этом. А вот если не попробую - всю жизнь буду жалеть. Вдруг мне попадутся лёгкие желания.
- Из лёгких желаний хиго не рождаются, - отрезала бабушка, беря чашку с подноса. - У тебя сейчас нет ни магии, ни опыта. Помогать с их исполнением будет тяжело.
- Я знаю, - твёрдо сказала Фэйми, размешивая мёд в чае. - Но ты ничем от меня не отличалась, когда проходила обряд. Я тоже должна попробовать. Если не хочешь, чтобы я ходила по Поддонью в полнолуние, отдай мне эти хиго. Мне же как раз два нужно.
- И в кого ты выросла такая упрямая?
- Мама говорит, что в тебя, - Фэйми немного помолчала. - Ты знаешь, Гелла всё время плачет. Мне кажется, это из-за теней. Я пробовала вешать полынь над её кроваткой, но мама так рассердилась…
Бабушка вздохнула, постучала клюкой по полу.
- Надо измельчить молодые веточки, посыпать солью, положить в маленький мешочек и сунуть под подушку.
- Мама всё время меняет постель. Она найдёт. Если я стану чародейкой - смогу их выгнать.
- Я сама это сделаю!
- У тебя уже нет на это сил, и ты меня не обманешь, да и мама тебя не пустит…
Бабушка снова вздохнула, тяжело, как старая черепаха.
- Расскажи мне об этих хиго, - попросила она. - А я скажу, готова ты или нет.
Фэйми знала, что огоньки желаний бывают разными. Некоторые хорошие, в других гнездится жажда наживы или ненависть. Есть красные хиго, хозяева которых одержимы мечтой. Иногда они опасны. Встречаются лёгкие и те, которым не суждено сбыться.
Обречённые хиго мутные и тяжёлые. Они не светятся, а чадят, как прогоревший фитиль. Однажды бабушка показала Фэйми огонёк, принадлежавший женщине, у которой только что умер старый отец. Дочь молила вернуть его к жизни, но созданный её желанием хиго получился тусклым и бесформенным, как пропитанная грязью снежинка. Он не смог парить, а опустился в траву, где его тут же растащили прожорливые тени.
- Они оба добрые, зла я в них не вижу. - Фэйми захрустела печеньем, - Хозяин жёлтого наверняка подросток. Он не полностью цветной, но и не белый, как у детей. Фиолетовый точно принадлежит кому-то пожилому. Наверное, в нём мечта всей жизни.
Бабушка изловчилась и поймала резвого летуна.
- Да, ему давали отлежаться и созреть, как хорошему вину, поэтому в нём скопилось столько энергии. А что ещё ты заметила?
Фэйми потёрла нос. Она всегда так делала, если волновалась.
- Ты упустила кое-что важное, - с ноткой недовольства сказала бабушка. - Учись замечать любые мелочи, иначе лёгкой дороги тебе не видать.
Фэйми с минуту задумчиво хмурилась, изучая огоньки в ладошках.
- Они оба появились в это полнолуние и проникли сюда почти одновременно. Это значит, что их хозяева скоро встретятся.
- Я рада, что ты это поняла, - бабушка удовлетворительно кивнула.
- Так я могу их взять?
- Делай, что хочешь, но так и знай, матери я скажу.
- Я сама ей скажу.
Фэйми чмокнула бабушку в обе щеки. Та всё ещё казалась сердитой, но было понятно - она просто волнуется. Оба огонька опустились на плечи Фэйми. Фиолетовый рассёк воздух, как падающая звезда, и тут же очутился слева, а жёлтый скромно примостился справа.
Видя, что внучка расстроена из-за ссоры, бабушка потянулась через стол и взяла её за руки.
- Помни главное, - сказала она. - Если будет слишком опасно или трудно - просто возвращайся. Я всегда тебя жду.
У Фэйми потеплело на душе, но про себя она решила ни за что не отступать.
Глава 2. Нарушенная клятва
Инто жил в горной деревне, от которой было рукой подать до снежных вершин. Здесь почти не встречалось полей и пастбищ, а местные жители зарабатывали тем, что добывали кристаллы на Хрустальном пике и обменивали их на муку и одежду. Иногда походы оканчивались смертями. Горы таили в себе немало опасностей, но большинство людей погибло из-за огромных существ, обитавших под самыми облаками. Их называли Стражами, и среди местных существовало негласное правило - никогда не говорить о них в деревне.
Смельчаки, приносившие с охоты кристаллы, пользовались большим уважением и считались кормильцами общины. Инто мечтал стать одним из них и получить гордое звание Добывателя. Его не пугали ни пропасти, ни таинственные чудовища, но страшил отказ старейшины, уже не раз звучавший, как приговор.
До обряда посвящения оставалось совсем немного времени. Инто ждал этого события два года и в ночь перед ним почти не спал. Ему уже исполнилось четырнадцать. Подходила к концу последняя осень, когда он ещё мог ступить на путь храбрецов.
Приближался рассвет, но в комнате без окон было темно. Мальчик приподнял уголок тряпицы, накрывавшей светильник, и улыбнулся: цветок закрывал светящийся венчик. Значит, скоро встанет солнце.
Инто свесил ноги с лавки и обулся в сапоги, тщательно застегнув их на все застёжки. Гонг, возвещавший о начале дня, ещё не звенел, и остальные ребята спали. Мальчик на цыпочках прошёл между скамеек, отодвинул тяжёлую ткань, защищавшую спальню от сквозняков, и вышел в коридор. От утреннего холода по телу пробежали мурашки. Цветы в стеклянных колпаках тускнели, и Инто несколько раз споткнулся в полутьме, прежде чем добрался до выхода.
Скрипнули петли, деревянная дверь открылась, впуская внутрь напитавшийся прохладой ветер. Прямо перед Инто простиралось каменное плато. Слева оно поднималось вверх и переходило в скальную дорогу, поворачивавшую за гребень горы, а справа вела вниз крутая обрывистая тропка.