Вор приземлился на крышу рядом со мной, когда часы уже закончили бить Ultima forsan, но я так и стоял, пытаясь прийти в себя. Ему пришлось отвесить мне пару хлёстких пощёчин, чтобы вернуть на этот свет из моих собственных воспоминаний.
Он ничего не стал говорить, лишь подтолкнул к ближайшей дыре в крыше, дав понять, что отсюда стоит убираться как можно скорее.
- Верёвкой придётся пожертвовать, - посетовал вор. - Одни убытки от этого приключения.
Он срезал верёвку у самой стрелы, а после, подумав, и вовсе обломал ей древко, сунув в колчан один наконечник.
Я не стал спешить спускаться, а почти бегом обошёл крышу, найдя довольно приличную воздушную переправу.
- Думаешь, выдержит? - скептически отозвался о ней вор.
- На улицу спускаться надо как можно позже, - заявил я. - Да и бежать тут всего ничего. И пятнадцати метров не будет.
И, подавая ему пример, я бросился по широкой доске на соседнюю крышу. Вору ничего не оставалось, как последовать за мной.
Ещё дважды нам удалось воспользоваться воздушными переправами, но на третий раз нас ждало разочарование. Вместо новой доски, ведущей на соседнюю крышу, мы обнаружили спуск вниз. Груда старого, слежавшегося от времени мусора оказалась отличной заменой лестнице, и прошедшее время на неё никак не повлияло.
Вот только спустились мы посреди широкого проспекта, тут же оказавшись на виду сразу у нескольких патрулей закованных в доспехи крысолюдов, да ещё в придачу у небольшой толпы покойников, ведомой сгорбленным кадильщиком.
- Да уж, - флегматично заявил вор, - попали так попали.
И мы рванули прочь от не ожидавших такой наглости со стороны незваных гостей вроде нас крысолюдов и прочих обителей города скорби.
Глава 10.
Сердце чумы.
Вот теперь я точно будто в прошлое вернулся. Мы с вором со всех ног бежали по городу скорби, и все его обитатели разом ополчились на нас. Звенели доспехами патрули крысолюдов, оказавшихся воистину неутомимыми бегунами. Твари помельче так и норовили выскочить из переулков и подворотен, чтобы вцепиться нам в ноги, задержать хоть на мгновение. Ведь это мгновение делало наших преследователей ближе к их вожделенной добыче – к нам.
Дважды серые кадильщики выводили наперерез нам толпы ходячих покойников. Прорываться не было никакой возможности, и мы резко меняли маршрут бега. В первый раз ворвались в подворотню, полную мелких крысолюдов, чуть больше собаки размером. Они норовили укусить за ноги, клацая длинными зубами, размахивали короткими ножами из какого-то металлического мусора, часто цепляя своих же товарищей. Я пинками расшвыривал их, ломая тонкие косточки ударами тяжёлых башмаков, втаптывал тварей в землю. Мы проломились через них, как сквозь кусты, которые только и могут, что оставить обломки шипов и веток на одежде. Даже больно уколоть и то не в силах. Но оно и к лучшему, потому что неизвестно какую заразу разносят твари на своём оружии и уж тем более на зубах.
Во второй раз нас загоняли уже куда лучше. Сзади нас догоняли крысолюды-патрульные со своими алебардами наперевес. Парочка командиров уже вскидывали пистолеты и стреляли по нам, но не особо метко – пули уходили "в молоко". И тут сразу с двух сторон улицы на перекрёстке вывалили толпы мертвецов, ведомых окутанными дымом кадильщиками. Откуда-то донёсся призрачный звук бьющего колокола. От него мне стало даже страшнее, нежели от боя часов, отбивающих Ultima forsan.
- В дом! – крикнул вор, на бегу вскидывая лук.
То, что случилось дальше, у меня до сих пор в голове не укладывается. Никогда прежде мне не доводилось видеть настолько виртуозного обращения с луком.
Не снижая темпа бега, я прыгнул в окно ближайшего дома. Взгляд выхватил значок под его крышей – несколько распахнутых дверей. Дом с несколькими выходами. Я не выбирал именно его, просто повезло. И прежде чем я с грохотом приземлился на заваленный каким-то хламом пол, вор продемонстрировал, наверное, всё своё умение обращения с луком.
Он бежал на пару шагов сзади меня, а значит, ближе к нашим преследователям. И, верно, именно это ему и было нужно. Как и я, вор не замедлил бега, однако рванул он к противоположной стороне улицы. В коротком прыжке вор оттолкнулся ногой от стены дома и словно зависнув на мгновение в воздухе, вскинул лук и дважды выстрелил в бегущих крысолюдов. Длинные стрелы пробили горло двум закованным в доспехи тварям и те повалились ничком, мешая остальным. Приземлившись, вор припал на одно колено и пустил ещё пару стрел в образовавшийся затор. Стрелы его ударились о доспехи валяющихся на мостовой крысолюдов и взорвались облачками зеленоватого дыма. Если это был отравляющий газ, вроде того, что вор использовал в подземелье, то на улице от него толку не было. Однако это был вовсе не он. Вор выстрелил в третий раз – все стрелы он отправил в полёт в течение не больше чем десяти секунд – и на сей раз наконечник был огненный.
Взрыв разметал скопившихся у небольшого завала тварей. От первых не осталось и мелких ошмётков – всё сгорело в яростном пламени. Остальным тоже досталось: не один десяток тварей, объятых пламенем, носился по улице, будто живые факелы, сея хаос и панику среди тех, кому посчастливилось уцелеть в устроенном вором светопреставлении.
В следующий миг вор рыбкой нырнул в то же окно, что и я. Я едва успел откатиться в сторону, чтобы он не приземлился прямо на меня.
- Вот уж пошумели, так пошумели, - сказал вор, накладывая на тетиву новую стрелу.
Поднявшись на ноги, я быстро огляделся в поисках других выходов. Лучшим показался тот, что вёл на другую улицу, а не в проулки той, по которой мы только что бежали.
Я махнул рукой вору, и мы бросились к этой двери. По счастью, мусора перед ней навалено не было, и она легко поддалась после первого же удара ногой. Мы выскочили на улицу и побежали дальше.
Переждать облаву у нас шансов не было никаких. Обитатели города скорби не успокоятся пока не найдут нас, а что хуже всего, мы скорее всего уже привлекли к себе внимание истинных хозяев Милана. Тех, кто занял замок Сфорца и теперь управляет оттуда городом скорби, разъезжая по его улицам в чёрных каретах, похожих на катафалки, запряжённых, конечно же, вороными конями. Новой встречи с одним из них мне уж точно не пережить.
Мы приблизились к цели – одному из выходов из города – лишь на полквартала, когда с крыши одного из домов на мостовую прямо перед нами прыгнула громадная тварь. Больше всего она напоминала помесь крысы с гориллой – видел я однажды её в зверинце, – вот только двигалась с неподходящей для таких размеров ловкостью. Монстр прыгнул на нас, занося громадные кулаки, из разинутой пасти его раздался крысиный писк, никак не вяжущийся с размерами и грозным видом.
Мы с вором прыгнули в разные стороны. Чудовище замешкалось на мгновение, однако тут же обрушило кулак на стену дома в считанных дюймах над моей головой. От удара, казалось, вздрогнул весь дом, едва не рухнув, на голову мне посыпалась какая-то труха и каменная крошка.
Вор дважды выстрелил в монстра, но стрелы застряли в его толстой шкуре, не причинив особого вреда. Тот даже внимания на них обратил не больше, чем на комариные укусы. Обрушив кулаки на и без того разбитую мостовую, монстр прыгнул на меня. Отступать мне было некуда – за спиной стена дома. Прыгни я влево или вправо, тварь без труда достанет меня своими тяжёлыми кулаками. И тогда я рискнул и прыгнул ей навстречу – припав к самым камням мостовой, я перекатился под брюхом монстра, полоснув на удачу кинжалом. Но вряд ли даже сильно поцарапал – остро отточенное лезвие лишь скользнуло по толстой шкуре чудовища.
Монстр врезался в стену дома, и тот не выдержал-таки, обрушился прямо на него. Но даже это не убило чудовище, начавшее тут же ворочаться среди камней и обломков балок.
- У меня последняя взрывная стрела осталась, - сказал вор.
- Не трать, - отмахнулся я. – Пригодится ещё.
Мы поспешили прочь от начинающего выбираться из развалин дома монстра.
Я даже задумываться не хотел, что ещё подкинет нам город скорби, чтобы прикончить. Ведь усталость начала брать своё. Ноги наливались свинцом, к каждой будто гирю привязали. И если в катакомбах можно это как-то перетерпеть, зная, что выход уже близко, и надо только поднажать, то сейчас всё было совсем по-другому.
Очень похоже на мой последний рейд. Не хватает только дома с засадой и некроманта в карете.
Но отдыха себе давать нельзя. Надо бежать. Враги снова начали нагонять нас. Теперь уже и с крыш прямо под ноги нам прыгали крысолюды. Часто вор опережал их, снимая быстрыми выстрелами, но бывало нам приходилось пускать в дело кинжал и дубинку. Каждое мгновение, что мы теряли, расправляясь с ними, приближало погоню.
Громадный монстр тоже встал на наш след, и нагнал куда скорее патрульных и медлительных мертвецов. Одним прыжком он обогнал всех преследователей, а вторым приземлился прямо перед нами, перекрывая дорогу.
- Влево! – крикнул я, первым прыгая в этом направлении, вор последовал за мной.
Мы ввалились в какую-то халупу с деревянными стенами, которая едва держалась и так. А стоило врезаться в неё несущемуся, не разбирая дороги, монстру, как она и вовсе развалилась. И первым не выдержал веса чудовища ветхий пол, все вместе мы отправились в короткий полёт.
Удар о какую-то твёрдую поверхность выбил из меня весь воздух. За ним последовал ещё один, потом ещё и ещё. Куда я качусь, что вообще происходит, я перестал понимать через считанные секунды, лишь старался хоть как-то смягчать то и дело сыплющиеся на меня со всех сторон удары. Получалось, правда, не слишком удачно. Потом был последний удар и всё вроде успокоилось.
Я полежал несколько секунд, приходя в себя. Всё тело представляло собой один сплошной ушиб. Как ни пошевелись, а тут же где-нибудь стрельнёт болью. Однако я заставил себя подняться на ноги, и проверил оружие. Кинжал я продолжал сжимать в правой руке, и с ним всё было в порядке, а вот пистолет пришлось перезарядить. Я вовсе не был уверен, что он нормально выстрелит после моего полёта.
- Вор! – громко произнёс я, но вышло больше похоже на какой-то невнятный стон. – Вор! – повторил я уже немного разборчивей.
- Здесь я. – Я почувствовал, что чьи-то пальцы сомкнулись на локте левой руки. – Похоже, мы снова в катакомбах.
- А монстр?
- О нём можно не беспокоиться, - ответил вор. – Ему повезло меньше, чем нам.
Я подумал тогда, что нельзя сказать, что нам вообще повезло. Однако последовав за вором, я увидел, как приземлился монстр, и изменил своё мнение. Чудовище подёргивалось в последних судорогах агонии, пробитое насквозь толстенной балкой. Окровавленный конец балки торчал из груди чудовища. В тусклом зеленоватом свете подземелья, где мы оказались, кровь его была какого-то неприятно-коричневого цвета.
- А что это светится вокруг? – спросил я, оглядываясь в поисках источника зеленоватого свечения.
- Ты головой сильно ударился, видимо, - сочувственно произнёс вор, - раз сразу не узнал. Это заразные камни крысолюдов.
Я тихо выругался сквозь зубы и сплюнул на сдыхающего монстра. Мы оказались в самом сердце города скорби – средоточии чумы.
- Даже не представляю, как теперь на нас станут реагировать чёрные свечи, - не слишком умно пошутил вор.
Мне тоже не очень хотелось думать на этот счёт. Теперь и нанесённые в Пассиньяно татуировки могут не спасти – сожгут от греха подальше, и разбираться никто не станет.
Я сплюнул, попав издыхающему монстру почти точно в глаз. Вор же терпеливо глядел на меня, явно ожидая, что я скажу, что делать дальше. Привык уже до некоторой степени полагаться на меня. А зря, наверное.
Выбора у нас, впрочем, не было – только идти вперёд. Из небольшого зала, куда мы упали, коридор вёл лишь в одном направлении. Я кивнул вору, чтобы шагал первым, и тот направился вперёд, держа наготове лук. Я же последовал за ним.
Усталость наваливалась на плечи с новой силой, конечно, ноги я ещё не волочил, однако и это не за горами. Ещё десяток-другой шагов, ну, может быть, сотня, никак не больше, и я просто свалюсь. Наверное, прошло уже моё время – я очень быстро постарел в бесконечных рейдах, схватках с чудовищами из вымерших городов, а последний рейд так и вовсе подкосил меня. Но пока держался, на голой силе воли.
Мы брели по кажущимся бесконечными коридорам. Отовсюду лился зеленоватый цвет чумной заразы, от неё уже начало пощипывать кожу. Болезнь явно пыталась преодолеть защиту нанесённых мне в Пассиньяно татуировок, и мне оставалось лишь надеяться на мастерство старика Романо и мудрость монахов, дававших ему эскизы для них. Мне бы очень не хотелось снова испытывать те же ощущения, что во время последнего рейда, когда проявившееся во мне проклятье вступило в противоборство с чумой. Тогда это едва не стоило мне жизни, в этот раз вполне может прикончить.
Голос разносился в коридорах достаточно далеко, а потому мы с вором предпочитали не разговаривать, обмениваясь простыми, понятными обоим жестами. И поэтому услышали говорившего задолго до того, как подошли к его комнате. Хотя он и бормотал себе под нос не слишком громко, так обычно делают предельно сосредоточенные люди, привыкшие работать в одиночестве. А этот к тому же ещё и дверь в свою комнату закрыть не удосужился.
По дороге нам с вором попалась не одна такая же прочная деревянная дверь. Кое-какие были заперты, в другие же мы сунули нос, но ничего интересного за ними найти не удалось. В основном они были пусты, а в одной или паре хозяевами подземелий был устроен склад зеленоватого камня, и оба мы поспешили выскочить оттуда, поплотнее закрыв за собой двери.
Я заметил, что вор всё чаще спонтанным движением прикасается к глазу – зелёному, поражённому чумной заразой. Видимо, и на него давило проклятое подземелье, отдаваясь болью в глазу или ещё чем похуже. Надо как можно скорее выбираться отсюда, пока оно не прикончило нас обоих вернее, нежели все обитатели надземной части города скорби.
Мы как можно тише подобрались к открытой двери, из-за которой доносился голос, и заглянули внутрь. За столом сидел сухопарый, немолодой уже человек в опрятной одежде, подходящей купцу средней руки или обедневшему дворянину, но явно не из тех, кто зарабатывает на жизнь мечом. Верхнюю часть лица его скрывали громоздкие очки со сложной системой разноцветных линз, надетых друг на друга.
Комната вокруг него была просто иллюстрацией из жизни книжника, изображающей его обиталище. Книги громоздились повсюду, занимая даже большую часть узкой койки. Кроме книг в довольно просторной комнате находилось несколько вычурных доспехов, чучела людей и животных, а также сложные устройства, принцип работы которых был выше моего понимания.
Хозяин комнаты внимательно вчитывался в раскрытый фолиант, подсвечивая себе страницы свечой. Расплавленный воск стекал ему на пальцы, а оттуда на столешницу, но человек не обращал на это никакого внимания – чтение поглотило его целиком. Он то и дело бормотал себе что-то под нос на непонятном языке. Это был какой-то вариант linqua franca, но какой именно, я не представлял. В нём мешались латинские термины, итальянские и французские слова, то и дело учёный разбавлял их испанскими, а уж словесные конструкции были такими, что не желали складываться не то что в предложения, но просто в хоть сколько-нибудь осмысленные фразы.
- Долго будете пялиться на меня? – вдруг спросил он у нас с вором, поворачивая голову, и теперь говорил на вполне понятном нам обоим итальянском языке. Без малейшего акцента.
Я поднял пистолет, недвусмысленно нацелив его прямо в лицо хозяину комнаты, и шагнул внутрь. Вор держался в шаге за моей спиной, и не думая убирать стрелу с тетивы.
- Выход где? – спросил я у хозяина комнаты.
- Невежливо, молодой человек, крайне невежливо ведёте себя, - невпопад ответил тот. – Вломились в чужой дом, даже в чужой город, навели такого шума, что наверху все до сих пор на ушах стоят, а после прикончили одну из лучших боевых тварей, и свалились мне прямо на голову.
- Мы просто хотим выбраться отсюда, не более того, - с напором произнёс я.
- И для этого наставили мне в лицо пистолет?
- Думаю, так вы будете сговорчивей.
- Отнюдь, - бросил хозяин комнаты. – Я ведь не просто чудаковатый старик в смешных очках.
Стоило ему это сказать, как вор за моей спиной повалился на пол, прижимая обе руки к лицу. О луке он позабыл, и оружие со стуком ударилось о камни в считанных дюймах от него.
- Глупый мальчишка, - протянул некромант – а кто же это ещё мог быть? – покачав головой, будто старый мудрый учитель, ставший свидетелем очередной глупости молодого поколения, - думал, что клеймо распятого бога защитит его? А ты? – глянул он на меня. – Вижу, ты защищён лучше, но и тебе очень и очень нехорошо сейчас, не так ли?
Тут с ним было не поспорить – я чувствовал каждую татуировку, как будто их вытравливали щёлоком. Однако пистолет старался держать твёрдо, направляя его ствол в лицо некроманту. Вот только никаких опасений по этому поводу он явно не испытывал.
- Защита твоя хороша, - продолжал некромант, - но я ведь могу надавить и сильней…
Он не сдвинулся ни на мил, не изменил ни позу, ни даже выражения скрытого под громоздкими очками лица. Но татуировки на моей коже теперь горели огнём. Не в силах стоять ровно, я сел на пол, пальцы безвольно разжались и я выпустил рукоятки пистолета и кинжала.
- Тебе больно, и твоему другу – тоже, - продолжил некромант. – Метка распятого бога уже горит на его теле.
И в самом деле, я ощутил неприятный запашок горящей человеческой плоти. Вор подвывал от боли – от выжженного клейма на его груди поднимался тонкий дымок.
- Скоро и твоя защита сгорит так же, - сказал некромант, снимая очки и поднимаясь из-за стола.
Лицо его было ничем не примечательным лицом немолодого человека, редко выходящего на свежий воздух.
Некромант подошёл ко мне, носком башмака с презрением оттолкнув пистолет, склонился надо мной.
- Хочу глянуть на твою защиту, прежде чем она сгорит, - сказал он. – Интересно, что же позволяет тебе так долго сопротивляться моей силе.
Он рывком развязал ворот джеркина, рванул его в сторону, открывая мою грудь и горящие огнём татуировки на ней.
- Умное решение, - произнёс некромант, - но недостаточное, чтобы защитить от моей силы. Глупо было лезть в мой город…
Я сосредоточился на единственном движении. Некромант был очень близко от меня – он совершил непростительную ошибку, посчитав, что нам с вором нечего противопоставить его силе. Правой рукой я схватил его за голову, прижимая ладонь к черепу, развернул лицо некроманта так, чтобы смотреть ему прямо в глаза – и дал волю своему проклятью.
Некромант был куда сильней мелкого заразителя, которого сожгли в Пассиньяно, однако и ему пришлось очень скверно. Давление мгновенно пропало, и татуировки мои перестали обжигать кожу. Теперь вся сила некроманта уходила на то, чтобы бороться с моим проклятьем.
- Ты… - прохрипел некромант, из носа его потекла кровь. – Ты… ты…
- Да, - ответил я, вдавливая руку в его череп, с которого начала уже слезать кожа и так и сыпались волосы. – Да, некромант, я – прокажённый. Моя болезнь страшней и сильней чумы. Она – моё проклятье и убивает меня. Но вас она убивает куда эффективней.