***
Лёгким ветром осени, преодолев всё-то немалое расстояние, что отделяло стоянку воинов от её домика, на краю лесной полянки, Анталия стала свидетелем интересного зрелища.
Широко открыв глаза, она изучала некий темнеющий в ночи предмет. Темнел он посреди поляны, распятый на нескольких вбитых в землю колышках. При ближайшем рассмотрении им оказалась давешняя тигрица, точнее её шкура. Плохо отскобленная, пожалуй, даже небрежно, и криво растянутая на просушку. Частично её удивление было вызвано и этим. Для просушки шкуры на солнце, вообще-то требовалось Солнце. Над миром же сейчас расстилалась ночь. Тёплая летняя ночь.
– Как?! – С придыханием воскликнула она. И правда: как? Кроме Логана ободрать труп тигрицы, здесь было больше некому. Нос не мог её подвести, другими людьми вблизи поляны и не пахло. Но по идее Логан сейчас, не мог шевельнуть и пальцем. Неполное Обращение должно было надолго свалить его. Ну, как минимум на день или ночь. А он, выходит, пока её не было, успел снять со зверюги шкуру. Небрежно. Значит, ещё не успел полностью оклематься. Но какая выдержка! Какая сила и выносливость! Да, она могла им гордиться. – И собственно зачем? И почему ночью? – Хороший вопрос. На кой ему шкура белого тигра? Зачем, если она нужна ему, вешать её ночью, то есть заведомо испортив? А может, парень тронулся? На почве недавно проводившейся операции по его срочному спасению от верной гибели. Такое в принципе могло быть. Следовало проверить.
Задумчиво качая головой, девушка пересекла поляну, двигаясь курсом к дому. По дороге она глянула на шкуру хищника. Так и есть: безнадёжно испорчена. Вот ведь упрямый глупый варвар! Однако, сколько сил в этом монстре! Не иначе Логан избранник богов, пускай он и не признаёт иного бога, кроме своего меча и себя самого.
В дом она вошла бесшумно как тень. Не хотелось беспокоить его скрипом двери или звуком шагов. Темнота ночи, конечно, не была помехой. Она прекрасно всё видела и его она тоже увидела. Сразу. Парень выглядел плохо. В крови и поту, он лежал прямо на полу. Сердце девушки болезненно сжалось, при виде такой картины. Она склонилась над огромным телом варвара, переполненная тревогой. Забавно будет, если придя по утру, его воины найдут бездыханный труп господина и плачущую над ним Анталию. Хотя её в этом случае, они пожалуй не найдут. Она не считала себя врагом собственному здоровью.
Слава богам воин и в этот раз обманул костлявую! Он был плох, трудно дышал, но жив.
– Зачем ты проснулся? – Прошептала она. – Зачем, мой варвар? Тебе нравится мотать мне нервы? Ты должен был спать до утра, а ты проснулся и чуть не убил себя. – Тут она была права. Он проснулся, когда должен был копить силы, когда организм приходил в себя от полученной встряски. Он не мог проснуться, но проснулся и чуть не покончил с собой. – Ну, зачем тебя сдалась эта треклятая шкура, которую ты всё равно испортил? – Странно, но он, похоже, услышал её. Зарычав, Логан приподнялся на локтях и вновь рухнул, без движения. Она от неожиданности подалась назад и чуть не растянулась на полу. – Ты, варвар, – Обратилась она к нему с улыбкой, через пару секунд. – просто дикий зверь! И этот зверь теперь мой!
***
К полудню следующего дня весь отряд нарисовался на цветочной поляне. Они высыпали на неё беспорядочной толпой, перетоптав множество красивых цветов, и едва не врезались в спину Суб-Зеро. Застыв как изваяние тот, смотрел строго вперёд, чем-то сильно удивлённый. По крайней мере, так казалось со спины. Он шёл прямо, мерной походкой робота и остановился, будто врезавшись в стену. Правда, по его лицу такого сказать было нельзя. Тот же кусок мрамора бледно-жёлтого цвета. Воины обратили свои взгляды в том же направлении. Их ожидал шок, ярко отразившийся на лицах, всех без исключения. Зрелище такого плана они увидеть, как-то не ожидали. Их господин, живой здоровый, сидел на сильно измочаленном крыльце подле бревенчатого, но добротно выстроенного домика. Великий и могучий играл с маленьким белым тигрёнком, крутящимся у его ног. Предметом игры была его левая ладонь, которую тигрёнок довольно покусывал и ударял лапками. Ладонь размером представлялась в пол тигрёнка. Вот в таких незатейливых сравнениях и познаётся величина чего-либо. Прильнув к плечу господина, там же пребывала ночная гостья, одетая очень откровенно, скажу я вам. Что-то на вроде халата, цвета тумана, оголявшего стройные загорелые ноги, гораздо выше, чем позволяли нормы приличий. Вырез халата на груди девушки, посылал эти нормы очень-очень далеко. Обняв варвара, она нежно гладила волосы на его голове и что-то шептала ему в ухо. Что это та самая девушка-вампир они не сомневались – таких не забывают. Её красота была свыше всех норм, как и её халатик. Всю эту милую картинку, мило освещало полуденное солнышко. Может, это оно придавало лицу безжалостного владыки Славного города, такое телячье выражение, больше присущее какому-нибудь крестьянину, на пороге собственного убогого домика? Иллюзия рассеялась, едва лежавший в цветочках у крыльца Шэрхан их заметил. Встав на лапы, зверь взревел дурным голосом. Он ещё помнил полёт сквозь ветви, окончившийся столкновением с деревом. Пришедших, особенного, того с кирпичной харей, он ненавидел всей своей звериной сущностью. Рык зверя обратил на них внимание Логана. Лицо господина обратилось к ним и воины увидели в его глазах отражение оскаленной пасти Шэрхана. Только в случае милого тигрёнка Шэрхана, эта пасть была обрамлена короной белой пены. Дикий и неуправляемый Логан сидел на крылечке… Хотя тут точно не скажешь – ныне видимо, всё же управляемый…, вампиром.
Голодное выражение на лице Логана сменилось, счастливой улыбкой: он был рад видеть своих воинов, пускай только малую их часть, живыми. Соскочив с крыльца, он бросился к своим парням с воплем радости. При этом, что не ускользнуло, от внимания солдат, он не сбросил с себя объятия вампира, а аккуратно освободился от них. Ново, незнакомо. Из пяти живых ныне арийцев, подобное отношение варвара к женскому полу они помнили, только в единственном случае. Много лет назад, при разграблении одного богатого города… Впрочем, их это не касалось. Логан оставался их господином, при любом раскладе.
Логан обнял, крепко по-мужски всех своих воинов – арийцев, конечно. Выжившие аборигены, хоть и сражались под его началом довольно храбро, всё же они не принадлежали к сынам Славного города. Такой чести они не заслужили, варвары Тара другое дело. Последних открытая радость вождя немного смутила, в Таре слюнявые нежности, даже такого рода, не приветствовались. И тем не менее им это понравилось. Логан проявил к ним отношение, какое иногда, проявляли короли к своим сыновьям, отцам или самым лучшим воинам. Его искренняя радость и фактическое признание их как Великих воинов, наполнила их души почти животным восторгом. Такое с господином случалось, очень редко: вот, к примеру, когда из своего похода вернулся Ларатрон, так глупо павший, от рук Ротгорна.
Аборигенам он (просто кивнуть им, и пойти дальше было как-то не совсем прилично, всё-таки они дрались, почти на равных с сынами Тара) пожал руки, по обычаю воинов, когда ладонь сжимается у локтя, а не на ладони приветствуемого. Они были довольны и этим. Собственно обниматься с Логаном, ни какого желания у них не возникало. Они побаивались всех этих свирепых и в жизни и в бою воинов, а их короля боялись ещё больше. Суба, он тоже попытался обнять, но того почему-то не оказалось на месте. Он уже стоял сбоку от сюзерена. Просто шагнул в сторону, плавно, будто соскользнув. Суб был, конечно, рад видеть шефа – чуть-чуть, но ещё и касаться его грязной вонючей шкуры?! Нет, уж, спасибо. Ни под каким предлогом.
– Барт? – Сказал он, оглядывая маленький отряд, с каменным лицом.
– Пал, как Истинный сын Славного города. – Арийцы на раз помрачнели лицами. Ответил ему Радон, опустив голову крепко сжав рукоять топора. Кстати, присутствующие и раньше уважавшие старика за возраст и силу, теперь молчаливо признали его главой, среди них. После его наглого вопроса ужасному колдуну и вообще, исчадью тьмы. – Он хорошо сражался, мой господин. Он пал, сжимая в руках горло своего убийцы.
От избытка чувств Радон оскалил зубы и изобразил своими руками, как Барт держал глотку врага. Логан кивнул, повесив на лицо подобающее случаю, выражение скорби. На деле скорби в нём сейчас, не было ни грамма. Скорее обида. Потеря арийца, точнее двух – Хант тоже умер, у него на глазах, была страшным ударом. Мощь его отряда на прямую зависела от них. Воины от рождения, всю жизнь, прожившие в постоянных сражениях, они могли сделать для него воинов из того стада, что можно было набрать в этой стране. Пускай воинов так себе – одно название, но всё же. По сути, в тот день он потерял не двух воинов, а двух генералов. Он предпочёл бы потерять пару сотен того мяса, что сейчас осторожно, на всякий случай восторженно, лыбилось скучковавшись за спинами пяти арийцев. Но тут уже ничего не поделаешь. Теперь следовало думать, что делать дальше. Куда двигаться, как восстановить погибшие отряды и как действовать, восстановив их… Если конечно, получится восстановить их.
– Нам стоит обсудить наш путь. – Арийцы возбуждённо закивали головами. Они были восхищены словами господина. Обычно вожди Славного города говорили, куда идёт отряд, и на этом обсуждение заканчивалось. Недовольные решением короля или просто предводителя, всегда могли высказать иное мнение, по собственной инициативе. После чего они должны были доказать убедительность своей точки зрения активно размахивая мечом. Таковы были законы Тара с дней основания города. Конечно, если вождь приводил воинов к поголовной смерти или трофеи не соответствовали количеству пролитой крови варваров, о вожде просто забывали как о вожде. Он становился просто воином и должен был в бою, вновь заработать уважение и почёт средь воинов, а значит и титул вождя. Его просто переставали замечать, выделять из общей толпы. При слишком активном возмущении, опозорившего себя поражением, вождя могли и зарезать. Но это так к слову. Честь обсудить своё решение и выслушать советы воинов, вождями оказывалась не часто. – Марс, Радон, на охоту. Обсудим дела за доброй пищей и вином… Ворс, возьми всех Катхенцев и соорудите костёр. Суб на страже. – Он вопросительно посмотрел на Анталию. – Здесь?
– Да. – Она грустно улыбнулась, оглядывая изрядно вытоптанную полянку с цветами. – Можете жечь свой костёр здесь… Ведь я покидаю это место с тобой, любимый.
Последние слова девушки заставили всех воинов вздрогнуть. Мало им колдуна!
– Отлично. – Он грозно глянул на солдат. – Относитесь к ней как к могучему воину… И с тигром поосторожнее. Если его тронете, Анталия расстроится, а я очень сильно расстроюсь. Понятно? – Воины неохотно склонили головы. У Тара всегда был король, но у Тара никогда не было королевы. По той простой причине, что женщин не считали людьми. Относиться к бабе как к воину?! Пусть она вампир, обладает страшной силой, но… баба. Впрочем, никто не возмущался. Славный город погиб, а его детей осталось так мало! Раз королю угодно слегка изменить традиции, что ж: пусть будет так. Всё-таки и женщина она лишь для короля, для всего остального ужасный кровосос, смерть в ночи…
Костёр соорудили довольно быстро. Рассевшись прямо на земле, воины молча стали ждать возвращения охотников. Катхенцы ожидали, уныло вытянув лица (морды к ним подходило больше, но как-то неприлично). Арийцы ждали спокойно. В отличие от аборигенов они знали, что сегодня охота будет окончена очень быстро. В походе они не охотились, ссылаясь на старость, давно утраченные навыки и вообще не их это дело кормить отряд. На деле им было просто лень. Посему честь шляться по лесу в мучительных попытках подкрасться к дичи и подстрелить её милостиво предоставляли аборигенам. Те против не были. Выбора у них тоже не было. Сейчас же господин приказал, да и пища требовалось срочно. Радон и Марс скоро вернутся с добычей, сыны Славного города в этом ни сколько не сомневались. Лес ей изобилует, а лучших охотников, чем старики Славного города Ария не знала. Хотя более молодые воины, едва прошедшие обязательную для всех юношей подготовку в лесах, могли справиться с этой задачей много лучше. Но, увы, молодежь к таким делам относилась небрежно. Молодёжи Тара требовалось воевать – побольше и почаще. Дабы завоевать уважение и признание, как равных, среди тех, кто уже на деле доказал свою храбрость и искусство…
Вскоре прибыли охотники. Добычей оказался привычный для лесов родных земель, олень. Ловко разделав тушу, её приспособили на вертел. Разделкой понятное дело занимались Катхенцы: они, конечно, заслужили уважение, после схватки с Чёрной Гвардией (ведь они храбро дрались и остались живы), но к сынам Славного города не принадлежали. Естественно самая грязная работа полагалась этим почти людям и вроде бы воинам. Вскоре над цветущей поляной уже разносился аппетитный запах жарящегося мяса. Воины молчали, ожидая слов господина. Первое слово сказать должен был он, как король и предводитель. Последнее слово, по тем же причинам, так же оставалось за ним. Рассевшись широким кругом у костра, они смотрели на огонь и время от времени опасливо косились на Шэрхана, да на Анталию. Всё-таки в них они, пока видели только опасных врагов. Но ни каких угрожающих жестов в их сторону не производилось, и постепенно воины успокаивались. Девушка так и сидела на крыльце, грустно поглядывая на немногие оставшиеся цветочки. Тигр же на месте не сидел. Полосатый вёл себя несколько странно. Суб-Зеро кружил вокруг лагеря, выполняя обязанности стража, а наш клыкастый друг, тихо взрыкивая крался за ним по пятам. Нападать, однако, не решался. Суб на глупую скотину внимания почти не обращал: так, самый минимум, на всякий случай. Впрочем, на свои обязанности он так же не особенно обращал внимания. Он уже сообразил, что единственная опасность, существующая в этом лесу, в данный момент с очаровательной улыбкой на устах, наслаждается созерцанием цветочков. Улыбка была и правда очаровательной – улыбка одними губами, клыки прикрыты. Симпатяжка!
Когда мясо достигло состояния необходимого для потребления его внутрь, Радон с Доменом сняли его вместе с вертелом и уложили на импровизированный стол. Стол соорудили, как привыкли делать это в родных лесах: из широких листьев лопуха и папоротника. Благо здесь их то же хватало. Можно было приступать к процессу питания и соответственно разговора, о том как жить дальше. Не хватало только доброго вина. Проблему решила Анталия. В лесу, порой бывает тоскливо. Особенно если жить в нём более полувека почти в полном одиночестве. По этому случаю у вампира имелся неплохой запас вина. А так как она им не особо злоупотребляла и потребляла без брезгливости, только качественное вино: вина выдержанного и превосходного по всем параметрам.
– Почти сорок лет выдержки. – Сказала она, ставя наземь, подле воинов два внушительных кувшина. – Сейчас ещё принесу… Не пережритесь, вояки!
Она скрылась в доме, надо полагать за следующей партией кувшинов, оставив воинов в немного не хорошем состоянии. Арийцы сидели багровые от охватившей их ярости. Как эта сука, посмела им указывать? Женщина! Указывает им воинам!!! Да ещё и позволяет себе насмешливый тон! Страх перед ней мигом утонул в ярости и с рождения полудикой натуре воинов. Не выдержав, они чуть привстали, инстинктивно хватаясь за оружие. Логан сие заметил не сразу: с улыбкой он смотрел в след вампиру, пока она не скрылась в доме. В своём полупрозрачном платье девочка выглядела, очень соблазнительно…
Он повернулся к своим бойцам и с удивлением обнаружил, перед собой пятерых готовых взорваться варваров. Катхенцы смиренно облизывались и принюхивались к оленьей туше. Ну, баба. Ну, командует. Да и хрен с ней. К тому же что такого в том, что приказы отдаёт такая симпатяжка? Да и в деле они её видели. Возмущаться поведением ТАКОЙ женщины им не очень хотелось. Всё больше как-то жить хотелось. Арийцы дело другое. Такое оскорбление они стерпеть не могли. Пусть король приказал общаться с ней на равных (да это вообще нереально!), но терпеть приказы какой-то шлюхи (те что смеют открывать пасть в присутствии воинов, шлюхи точно, без вопросов) и насмешки?! Они воины!!! Не все мужчины могут так говорить с ними, а тут баба! Пускай вампир, но ведь – баба!
Логан ситуацию оценил мгновенно: он много лет был королём дикого народа воинов. Он вырос среди них и знал их прекрасно. Надо было действовать, а то ещё немного и они озвереют настолько, что и на него могут кинуться. Пару раз, такое случалось, уже, когда он был королём Тара. Ну, как минимум их придётся резать, в целях успокоения и умиротворения.
– А-а-а-а-р-р-р-р-р!!! – Взревел король, вскакивая на ноги. Меч гиганта взлетел над его головой и со свистом опустился. Оленья туша была разрублена напополам, а огромный клинок глубоко вошёл в землю. Присутствующие среагировали по разному: аборигены застыли в лёгкой тряске вселенского ужаса, готовые в любой момент сделать единственно умное, по их мнению – спешно сбежать подальше от дикого предводителя. Арийцы оставили в покое своё оружие. Пыл варваров немного охладел. Логана они знали неплохо: в таком звероподобном состоянии его было лучше не задевать – чревато последствиями, в частности для здоровья. Они по опыту знали, когда повелитель начинает рычать и брызгать слюной, лучше потухнуть совсем и вообще сделать вид, что их тут и нету даже. Посему великие воины и бесстрашные бойцы сочли за лучше успокоиться. До времени, конечно. Прощать бабе, какой бы она не была насмешку и другие вольности по отношению к себе они не собирались. Но пока лучше поумерить свой пыл. Всё-таки Логан их король. И не только. Они любили своего владыку. С детства они были рядом с ним. Они учили его и воспитывали, когда Кемер был занят более важными делами. И когда-то их было тридцать…
– Только попробуйте поднять оружие на неё! – Он вбросил меч в ножны, как до того положив их рядом с собой. Они, конечно, преданы ему, но достаточно вспомнить, сколько предводителей Тара потеряли свои жизни, не в бою с врагами, а вот от таких преданных бойцов. Среди дикого народа, достаточно поводов забыть о преданности и поднять меч. К тому же, чаще всего такое случалось в порывах неконтролируемого бешенства, порывами которого страдали все без исключения мужчины Славного города. Рабы, не в счёт, конечно, те и людьми-то не считались. Нечто среднее между бабой и собакой. И конечно, порывы по случаю которых иногда гибли предводители, случались совсем не редко. Много хороших воинов погибло таким образом… Таких предводителей было достаточно много. – Я запрещаю! Отныне она моя. Первый кто поднимет меч против неё, будет иметь дело с мечом моим!
Судя по лицам воинов, желающих иметь дело с его мечом, не наблюдалось.
Анталия вернулась как раз к концу пылкой речи короля, сопровождаемой брызганьем слюны, угрожающей игрой мышцами и скорчиванием зверских рож. Она улыбалась.