- Мы ее проверили своими средствами, и ни одно не дало результата. Похоже, что кто–то заставил ее выполнить работу, а потом стер память. В работе специалистов опеки нарушений не выявили, но настораживает один факт. Обычно детей оформляют от месяца до трех, а Ольгу оформили за два дня. Если была взятка, о ней тоже никто не помнит.
- Интересная семья, - сказал генерал, - и много странностей, но, кроме личного дела малышки, зацепиться пока не за что. Что говорят те, кто их знает?
- В школе все заметили, что Настя поумнела и повзрослела. Сверстники ее уже не интересуют, она так и сказала одноклассникам. На вечеринке говорила, что собирается за год закончить школу. Об остальных мало что могли сказать, их поведение не изменилось, разве что старшая дочь после выздоровления от ножевых ранений поссорилась со своим женихом.
- Что с ней произошло?
- Попытались затащить в машину два азербайджанца. Она использовала баллончик с перцем и попала одному в глаза, а второй ударил ее четыре раза ножом. Оба преступника пойманы, осуждены и отбывают наказание. Это случилось вскоре после возвращения Насти и напрямую с ней не связано, поэтому сначала мы только посмотрели материалы полиции.
- Сначала? - спросил генерал. - Надо полагать, что вы что–то накопали?
- Один из моих офицеров обратил внимание на очень короткий срок выздоровления, - ответил Лобов, - Когда начали разбираться, выяснили, что ранения были очень тяжелые. Рана на животе большой опасности не представляла, но три ножевые раны на груди… Медики ее уже не надеялись вытянуть, но все изменилось после того, как в палату, куда девушку положили после операции, ворвались ее отец и сестра.
- Ворвались? - удивился генерал. - Подполковник полиции ворвался в реанимацию?
- В отделение их пустили и сказали о тяжелом положении старшей дочери. Видимо, он знал о возможностях Насти, потому что помог ей добраться до сестры и не дал вмешаться врачу. Настя как–то умудрилась отогнать медсестру и вцепилась в сестру, как клещ. Когда прибыли санитары, девочку пришлось усыпить наркозом. Учитывая состояние пострадавшей, посчитали опасным применять силу. Она обнимала сестру до тех пор, пока не потеряла сознание.
- И как после этих объятий изменилось состояние старшей сестры?
- Ей стало гораздо лучше, а потом быстро пошла на поправку. Когда разрешили посещения, первой к ней тоже пришла Настя. После этого ее сестра через несколько дней уже была здоровым человеком. Ее держали в больнице в надежде найти причину такого быстрого выздоровления, пока родители не настояли на выписке.
- А это зацепка! - сказал генерал. - Камера в палате была?
- Только в реанимации. Учитывая то, что мы узнали позже, Настя могла зайти в палату и все сделать без отца и без скандала, но побоялась из–за камеры. И лечение ей пришлось растянуть, чтобы не вызвать ажиотажа слишком быстрым исцелением.
- Вы что–то сказали о ее возможностях?
- Мы начали заниматься ее подругами, - сказал Лобов. - Две девушки, с которыми она дружила последнее время, ничего не сказали, хотя явно что–то знают. Одну из двух школьных подруг удалось разговорить. Когда мы стали расспрашивать о Насте, она кинулась ее защищать. Мол, гипноз это не преступление, а эти придурки сами виноваты. Выяснилось, что Настя сказала обеим о своих способностях гипнотизера. Дала каждой по розе, которые исчезли на их глазах. Когда вечером гуляли в сквере, натолкнулись на местную шпану. Ничего там такого опасного не было, но Настя была не в настроении и решила развлечься. Она внушила всем, что превратилась в Чужого из американского фильма. Гипнозом это внушение быть не могло, потому что она не произнесла ни слова, а в сквере уже было темно. Иллюзия вышла настолько убедительной, что один из парней потерял сознание, а остальные обделались и разбежались. Мы потом поговорили с тем, кого подобрали полицейские. По его словам сквер осветился, и в нем возникло двухметровое чудовище. Оно хлестануло себя хвостом, зашипело и выдвинуло внутреннюю челюсть. Он назвал своих приятелей, которые рассказали то же самое. Да, вторая подруга, когда ей все это рассказали, перестала молчать и набросилась на нас с обвинениями, что это мы сами подвергли Настю каким–то испытаниям, ставили над ней опыты и сейчас не даем нормально жить. Кое о чем им намекнула Настя, а остальное она додумала сама.
- Девочку забирают на девять месяцев и подвергают каким–то испытаниям… - задумался генерал. - Видимо, она их прошла, если вернули, да еще наделили такими способностями.
- И к нам она с этими способностями не пошла, - добавил до этого молчавший Зеленин. - Судя по всему, она ждет, когда на нее выйдем мы, иначе вела бы себя осторожней. Я бы не стал на нее давить и угрожать хотя бы потому, что мы не знаем всех ее возможностей.
- Это мы решим сами, - недовольно сказал Можейко. - Скажите лучше, чем вы занимались сейчас?
- Мы хотели получить санкцию на проверку всех отелей на побережье Кубы, - ответил Зеленин, - а здесь собирались еще поработать со всеми участниками вечеринки. Времени у нас было мало, а у меня в отделе всего шесть офицеров, и это дело не единственное.
- Как ты думаешь, почему забрали дело? - спросил Лобов, когда вышли от генерала.
- Директор понял, с чем мы столкнулись, - ответил Зеленин. - Когда несколько старых развалин в считанные дни превращаются в полных сил пожилых людей… Я думаю, это произвело гораздо большее впечатление, чем излечение от саркомы, хотя наверху тоже умирают от болезней. После этого он решил, что наш отдел не подходит для такого серьезного расследования. Продолжим заниматься чертовщиной, а целительницей будут заниматься серьезные парни Можейко.
- Плохо, что не получилось договориться с ее дедом, - вздохнул Лобов. - Почти наверняка он многое знает о внучке. Взять бы его, да качественно потрясти!
- Может, еще и потрясут, - сказал Зеленин. - Если нашим делом по–настоящему заинтересуются на самом верху, кто там будет с ним считаться! Интересно, как отнесся к твоему рассказу генерал. Я бы без собранных нами документов не поверил.
Поверил Николай Владимирович в то, что ему рассказали, или нет, но он получил четкие указания от директора и сразу же после ухода офицеров, начал их выполнять.
- Виктор Сергеевич, - позвонил он начальнику научно–технического отдела. - Вам должны передать дело "Подросток". Его по приказу директора забрали у аномальщиков и передали нам. Срочно ознакомьтесь и проверьте все, что можно проверить быстро. Потом передадите мне свои выводы и план первоочередных мероприятий. Учтите, что в результатах расследования заинтересовались на самом верху. Когда получите дело, сразу же сделайте для меня копию записи разговора Насти Никитиной с опером областного управления МВД.
Запись Можейко прослушал в тот же день, а на следующий к нему в кабинет пришел полковник Никонов.
- Здесь выводы по делу, - сказал он, протягивая генералу бумаги. - План мероприятий пока не готов, но к концу дня…
- Я прочитаю позже, - сказал Николай Владимирович, - а сейчас скажите, как вы ко всему этому относитесь?
- Фантастика, - ответил полковник. - Правда, все, что проверили, подтвердилось. Это в основном материалы по Москве. Больше ничего не успели сделать, кроме нескольких запросов.
- Есть мысли по профессору Никитину?
- Мысли у меня есть, - сказал Никонов, - вот трогать его не хочется. У старика большие связи, да и не тот у нас случай, чтобы применять крайние меры. Я думаю, что сначала нужно поговорить с самой Настей или ее отцом.
- Запрос на Кубу сделали?
- Одним из первых, - ответил полковник, - только сомневаюсь я, что их там найдут. Самолетами они не улетали, и в списках пассажиров круизных лайнеров их тоже нет.
Сомневался он зря. Уже к концу следующего дня стало известно, что все трое, не скрываясь, живут в одном из двух самых дорогих отелей города Ольгин, полдня проводят на пляже Изумрудный берег и не стеснены в средствах.
- Кубинцы очень оперативно сработали, - докладывал генералу Никонов. - О Никитиных много узнали, потому что они, включая малышку, свободно говорят по–испански и за время отдыха там со многими общались.
- Интересно, как они туда попали, и откуда у подполковника полиции такие деньги? - сказал Можейко. - Вот что, Виктор Сергеевич, пошли–ка ты туда своих ребят. Несколько дней отдохнут за государственный счет и заодно понаблюдают за Никитиными, а потом кто–нибудь подойдет и деликатно поторопит с возвращением. Остальные пусть следят издалека. Я не исключаю того, что наш парламентер забудет о своем задании и пойдет паковать чемодан.
Встреча состоялась через три дня, на два дня раньше, чем планировали эфэсбэшники. Настя с Олей вышли из воды и теперь обсыхали, лежа в песке. Мать купалась гораздо реже, а на песок не ложилась вообще, предпочитая ему шезлонг. Они полдня проводили на солнце и загорели до черноты. Заклинания для загара у Насти не было, зато было от солнечных ожогов. Обновляй его каждый день и загорай сколько душе угодно. Их душам, дорвавшимся до южного солнца, угодно было много, поэтому у всех трех дам остались белыми только зубы. Заиграл мелодией вызова материн телефон, и она поспешила достать его из сумки.
- Кто звонил? - лениво спросила Настя.
- Таня звонила, - отозвалась мать. - Сдала последний ЕГЭ и опять получила пятерку.
- Было бы странно, если бы она получила что–нибудь другое, - сказала Настя, переворачиваясь на спину. - Она отца еще голодом не заморила? Марк сможет только убрать в квартире. Готовить он не будет, его самого нужно кормить.
- Я думаю, что Таня готовит, - неуверенно сказала мать. - В крайнем случае можно сходить в кафе. Она слишком быстро положила трубку, поэтому я ничего не успела спросить.
- Деньги некуда девать, а она по привычке экономит, - проворчала Настя. - Потом позвони сама. Так, за мной кто–то наблюдает!
- За тобой здесь многие наблюдают, - равнодушно сказала мать. - Красивая мордашка, стройная фигура, да и все остальное уже вполне женское. Пусть смотрят. Им приятно, а тебя не убудет.
- Тут другое, - возразила Настя. - На тех, о ком ты говоришь, я давно не обращаю внимание. А это уже не любование, а наблюдение. Сейчас разберусь.
Она поднялась и подошла к лежавшему на песке парню.
- Привет! - сказала девочка, садясь рядом с ним. - Руссо туристо? Тебя можно закадрить, или ты облико морале?
- Что? - растерянно спросил он, уставившись на нее широко открытыми глазами.
- Кто прислал? - спросила Настя. - ФСБ или другая контора?
- А как ты узнала? - не отвечая на ее вопрос, спросил он.
- Когда на мне протирают взглядом дырки любители красивых девчонок - это приятно, - сказала она. - Конечно, им ничего не обломится, но в конце концов сама на себя начинаешь смотреть иначе. Но ты на меня смотрел так, как Глеб Жеглов на Ручечника. Что вам приказали?
- Понаблюдать, чем вы занимаетесь, а потом поторопить с отъездом домой, - ответил агент, которого пришлось подтолкнуть магией. - Лучше тебе самой разобраться с нами, чем без тебя начнут разбираться с твоими родственниками.
- И как стали бы торопить? - поинтересовалась Настя. - Надеюсь, не ногами?
- Просто передали бы, что есть такая необходимость, - сказал он. - Никакого принуждения не было бы. Вы когда собираетесь возвращаться?
- Через день–два, - ответила девочка, - так что зря вас сюда посылали. Хотя курорт здесь хороший. Но если ты хочешь на нем хоть немного отдохнуть, немедленно уходи в отель, иначе весь обгоришь. Все равно мы здесь ничем, кроме отдыха, не занимаемся, к тому же сейчас пойдем обедать.
Закончив с ним разговаривать, Настя вернулась к своим.
- Этот кадр из ФСБ, - сказала она матери. - Не нервничай: нас здесь брать не будут, но дома уже наверняка готовят комитет по встрече. Сказал, что будут только наблюдать, а через несколько дней скажут, что пора возвращаться. Мне здесь уже начало надоедать, поэтому вернусь с удовольствием.
- И совсем не боишься? - спросила отошедшая от испуга мать.
- Самую чуточку, - призналась Настя, - и больше за вас, чем за себя. Надоело мне бояться, мама. Я ведь с самого начала знала, что придется договариваться, просто хотелось немного отдохнуть от всех обязанностей. Я их в мире Вероны наелась досыта. К тому же я стала более независимая. Одно дело - какое–то подозрительное золото, и совсем другое - валюта, которую у меня с хранения никто не заберет. Теперь на меня смогут давить только через вас, но и у меня рычагов до фига! Пусть только попробуют, я с ними тогда поиграю в игру "кто самый крутой". Вставайте и пошли на обед, а то этот придурок сейчас изжарится. Я его отпустила, а приказ наблюдать остался. Непонятно, почему прислали такого молодого, наверное, из–за знания испанского языка. Приехал без капли загара и полез на солнце в одних плавках! Хоть бы взял зонт. О чем только думают!
- Да, пошли, - согласилась мать, вставая с шезлонга. - Знаешь, мне уже тоже захотелось домой. Я благодаря тебе отдохнула так, как не отдыхала никогда в жизни.
- Тогда можно пообедать и улететь! - предложила Оля. - Я уже по всем соскучилась, а больше по деду. А эти пусть ищут, куда мы девались.
- Так и сделаем, - решила мама. - Идите смывать песок.
Они поели, собрали свои вещи и рассчитались за номер. Ушли из женского туалета. Настя одной рукой взяла саквояж, а второй прижала к себе сестру, а мать обняла их обеих. Сфера на такую компанию появилась раза в полтора больше обычной. Когда девочка летала с отцом, она была меньше. Дома было девять вечера, поэтому Настя финишировала над сквером. В нем поблизости оказались несколько прохожих, которые в недоумении подняли головы, высматривая, что так громко хлопнуло. Наплевав на их любопытство, девочка погнала сферу к дому и через несколько минут уже обнимала сначала отца, а потом Таню. Марк обниматься не полез, но тоже был рад их возвращению.
- А черные! - удивился отец. - Вы же там были всего три недели. Шкура не слазила?
- Я предохранила всех от ожогов, - объяснила Настя, - поэтому от солнца не прятались.
- Не хочешь туда еще раз? - спросила не скрывающая зависть сестра. - Я из–за школы не смогла с вами отдохнуть!
- Полетишь одна, - вздохнув, ответила девочка. - У меня сейчас начнется летняя распродажа.
- Я не поняла, - сказала Таня, - о какой распродаже ты говоришь?
- Себя я буду продавать, - пояснила она. - Нас уже на Кубе пасли, поэтому скоро узнают, что мы оттуда исчезли, и примчатся сюда. Я, конечно, постараюсь выбить себе максимум свободы, но на курорты тебе теперь придется летать. Денег можешь взять сколько хочешь. Я их и родителям оставлю, потому что наверняка придется ехать в Москву.
- Ладно, если будут деньги, я и сама отдохну, - успокоилась сестра. - Вы есть не хотите?
- Только что из–за стола, - ответила мать. - Вы–то как здесь жили?
Все сели в гостиной разговаривать, а Настя ушла в свою комнату звонить подругам. До Аллы она почему–то не дозвонилась, а Ольга ответила сразу.
- А я тебе на всякий случай звонила, - сказала девушка, - хоть ты и сказала, что не будешь брать свой мобильник. Меня насчет тебя допрашивали, и Аллу тоже. Мы отказались отвечать, тогда надавили на родителей. Мой отец это воспринял спокойно, а ее предок начал свирепствовать. Он у нее забрал телефон и запретил ходить на секцию, а для Алки секция важнее, чем для других.
- Можешь ей позвонить по обычному телефону? - спросила Настя. - Вот и скажи, что я завтра утром их навещу. После этого ее батя все вернет - и телефон, и секцию. Если она этого не захочет, пусть передаст через тебя. Ладно, надеюсь, завтра увидимся.
- Финал? - ехидно сказал Раш, когда она выключила телефон. - И что же ты будешь требовать?
- Сначала посмотрю, что мне будут предлагать, - ответила девочка. - Важно и то, как предложат. Одно дело, когда к тебе относятся с уважением, а совсем другое, когда пытаются выкручивать руки.
- Они не могли о тебе много узнать, - сказал Раш. - Только о лечении и о возможности что–то внушать. И, несмотря на свой ум, ты для них остаешься девчонкой, причем зависимой из–за семьи. Свою силу придется доказывать, поэтому не слишком надейся на уважительное отношение. Хамить без необходимости не станут, но подчинить попробуют. Конечно, будут и какие–то пряники, но без кнута не обойдутся. Похоже, что ваши власти не умеют действовать по–другому.
- Они везде одинаковые, - сердито сказала Настя. - Ничего, я вывернусь! Если ты прав, то им же хуже! Не захотят поверить мне на слово и принять мои условия, пошлю далеко–далеко! Я уже примерно представляю, чем меня будут бить. Пусть попробуют, у меня тоже найдется чем ударить!
Глава 13
Незадолго до обеденного перерыва к отцу Насти в управлении подошли двое мужчин, один из которых предъявил удостоверение сотрудника ФСБ.
- Нам нужно поговорить, - сказал он Николаю Алексеевичу. - Это можно сделать у вас, но будет лучше, если вы проедете с нами.
- Разговор не о моей дочери? - спросил он. - Если вы хотите поговорить о Насте, будет лучше, если вы сначала встретитесь с ней.
- Где она? - спросил тот же мужчина.
- Ходила к подругам, а сейчас должна быть дома. Если куда–то ушла, жена может связаться с ней по телефону.
После его слов они чуть ли не бегом покинули управление, а Николай Алексеевич тут же позвонил дочери.
- Настя, ты дома? Вот и не уходи, потому что сейчас за тобой должны приехать. Я знаю, как ты настроена, но постарайся все же не задираться.
- Мама, сейчас за мной приедут, - закончив разговор с отцом, сказала Настя. - У отца были эфэсбэшники, а он, как мы и договаривались, направил их сюда. Я уже, в общем, одета, осталось только нацепить серьги и расчесаться. Ты вот что… если на вас будут наезжать, сильно не переживай. Знай, что вся эта ерунда только на день–два, и никаких последствий не будет. То, что обо мне могли узнать, может вызвать опасения, но это только маленькая часть моих возможностей, а в остальное сразу не поверят, поэтому на равных со мной никто договариваться не будет.
- Ты там сильно хвост не распускай! - сказала мать. - Если кого–нибудь прибьешь или покалечишь…
- За кого ты меня принимаешь? - обиделась девочка. - Я в ФСБ ни с кем воевать не собираюсь. И договариваться мне там будет не с кем. У тех, кого сюда послали, есть не права, а инструкции. Вот они по этим инструкциям и будут со мной работать. А я все расскажу и посмотрю, как они себя поведут. Если по–хамски, я просто исчезну и буду говорить уже с теми, кто решает. Звонят. Открой и скажи, что я сейчас выйду.
Настя ушла в свою комнату, надела серьги и начала приводить в порядок прическу. Она не успела закончить, как в комнату заглянул мужчина лет пятидесяти.
- Не можете пару минут подождать? - спросила девочка. - Я ведь могла не успеть одеться.
- Я должен был убедиться в том, что ты здесь, - ответил он, проигнорировав ее возмущение. - Поторопись, нас ждут. И так за тобой пришлось долго бегать.
- Вы мне не друг и не родственник, - притворившись рассерженной, сказала она. - Обращение на ты в вашем случае - это неуважение. Запомните сами и передайте тем, кто будет со мной работать, что я на тыканье отвечать не буду.
- Передам, - ответил он. - Собирайтесь быстрее. И я вам посоветую меньше проявлять свой гонор.
- Мое поведение будет зависеть от вашего, - сказала она, оставив за собой последнее слово. - Я готова. Куда мы едем?