- Я пришел в Эрадох не затем, чтобы стать вашим вождем, - заверил Лютиен всех собравшихся, - а чтобы просить вас о помощи, просить, чтобы вы пошли со мной и моими воинами из Кэр Макдональда против Гринспэрроу, которого мы не признаем королем.
Мужчины и женщины Эрадоха не отличались сложностью характера. Их жизненный путь был прямым и честным, они следовали простому набору правил, которые защищали их честь и гарантировали выживание. И Лютиен сказал все, что должен был сказать. Когда он вновь повернул на Бронеган, всадники Эрадоха пошли не за ним, а рядом с ним - и как Лютиену, так и Оливеру казалось, что лишь влияние Темного Рыцаря мешало им присоединиться к восстанию раньше.
Теперь оба друга, рыцарь и всадники стали лагерем южнее Бронегана вместе с сотнями фермеров, которые тоже взялись за оружие, когда узнали, что Эрадох пошел за Лютиеном.
Лютиен просидел с Оливером до поздней ночи. Хафлинг закутался в одеяла и упорно трудился, чтобы привести в порядок свой роскошный гардероб, отполировать пряжку ремня и рапиру. К несчастью, он положил свои пурпурные штаны слишком близко к огню, и Лютиен с затаенным ехидством наблюдал, как они начинают дымиться.
Оливер взвизгнул, отдернул штаны от костра и бросил сердитый взгляд на ухмыляющегося Друга.
- Я как раз собирался тебе сказать, - невинно заметил Лютиен.
- Но не сказал! - закричал Оливер.
Лютиен пожал плечами, примерно так же, как это сделал Оливер в тот же день, но раньше, после схватки Лютиена с Темным Рыцарем.
- Я передумал, - сказал юный Бедвир, подражая гасконскому акценту своего миниатюрного друга.
Оливер швырнул в него палкой, но Лютиен вовремя поднял руку, чтобы отбить ее, - и это движение болью отразилось в раненом плече. Он засмеялся и застонал одновременно.
Словно в ответ на этот звук, Истебрук, который без своих впечатляющих доспехов стал заметно меньше, шагнул в круг света от костра с маленьким горшочком в руках.
- Бальзам, - объявил он, подходя к Лютиену. - Чтобы раны очистились и не болели. Пусть они заживут получше. - Как заботливая мать, старик склонился над Лютиеном и зачерпнул из горшочка горстью пахучую серую мазь.
Юноша наклонил голову набок, убирая с плеча свою густую гриву, чтобы Истебрук мог втереть мазь. Все это время они с Оливером пристально наблюдали за этим человеком, все еще не понимая, почему Истебрук, Первый из Шести Кавалеров, вообще оказался в это время в Эриадоре. До сего момента Лютиен не затрагивал эту тему, потому что было просто не до того. Сейчас же он не мог больше сдерживать любопытство.
- Почему ты здесь? - прямо спросил он.
Взгляд Истебрука выразил удивление. Он поджал губы так, что огромные усы полезли вверх и стали щекотать кончик его носа.
- Я - Лорд Протектор, - ответил он так, как будто этим все объяснялось.
- Но король Гринспэрроу, он же в Гаскони, - откликнулся Оливер. - С чего ему вздумалось послать тебя так далеко на север?
- Гринспэрроу? - эхом повторил Истебрук. - О нет, это не он послал меня. Меня послал сюда Парагор, герцог Принстауна и окрестностей.
- Когда? - перебил его Лютиен.
- Я был там с визитом - красивый город Принстаун. Там прекрасные зоопарки и сады!
Оливер был бы не прочь послушать про зоопарки, но Лютиена интересовало совсем другое.
- Так что там насчет герцога? - напомнил он.
Истебрук вскинул глаза, словно не понимая вопроса.
- Ах да, конечно, Парагор, такой костлявый малый, - сказал он наконец, вспомнив, по-видимому, о чем говорил раньше. - Ему бы следовало иногда отрываться от книг и переключаться на мясной пирог, вот что я вам скажу!
- Две недели назад, - быстро добавил он в ответ на хмурую гримасу Лютиена, - герцог пригласил меня на шикарный прием, затем попросил поехать на север, в Эра… Эрадой? Нет, правда, как называется это место?
- Эрадох, - откликнулся Оливер.
- Да, Эрадох, - продолжал Истебрук. - Поезжай в Эрадох, так сказал мне Парагор, разберись там с этими головорезами. Да здравствует король, разумеется, ну и все прочее в этом же духе. Я должен был повиноваться, будучи Лордом Протектором Первым из Шести, потому что Парагор - представитель законного короля Эйвона.
Теперь все стало совершенно ясно. Герцог Парагор видел, что в Эриадоре зреет смута, и находился достаточно близко от северных земель, чтобы понимать ценность армии всадников. Сам он не произвел бы никакого впечатления на суровых горцев, равно как и его обычные приспешники, волшебники и циклопы. Но затем появляется в Принстауне Истебрук, рыцарь старой закалки, воин и человек безупречной чести, - и представитель найден.
- Почему ты перешел на другую сторону? - спросил его Оливер.
- Ничего подобного! - возмутился Истебрук, как только понял, что Оливер имеет в виду. - Твой друг победил меня в честном поединке, и я обязан служить ему сто дней. - Он взглянул на Лютиена. - Конечно, ты понимаешь, что не сможешь использовать меня как оружие против моего короля. Мой меч безмолвствует.
Лютиен кивнул и улыбнулся, вполне удовлетворенный.
- За это время, добрый сэр рыцарь, - пообещал он, - ты узнаешь правду о своем короле Гринспэрроу и о том, за что мы боремся здесь, в Эриадоре.
Теперь настал черед Сиобы оплакивать потерю Лютиена, хотя она еще с той ветреной и дождливой ночи в Кэр Макдональде знала, что их любви не суждена долгая жизнь. Теперь это было признано должным образом и произнесено вслух.
Однако боль оставалась, и Сиоба поняла, что сегодня ей тоже не уснуть. Некоторое время она бродила по лагерю, иногда задерживаясь и присоединяясь то к тем, кто пел у костров, то к игрокам. Дойдя до юго-восточного конца лагеря, она увидела довольно большую палатку Бринд Амора. Внутри горела лампа, и, судя по теням, старый волшебник не спал.
При виде Сиобы он захлопал в ладоши и широко улыбнулся. Она заметила, что маг только что накинул покрывало на круглый предмет на маленькой подставке - хрустальный шар, как догадалась девушка.
- Ты видел Лютиена, - предположила она, - и теперь знаешь, что слухи о собранном им подкреплении верны.
Бринд Амор с любопытством взглянул на нее.
- О нет, нет, - ответил он. - Там слишком много тумана. Слишком густой туман. Мне кажется, я видел мальчика раньше, но это мог быть горец. Или даже олень. Слишком много тумана.
- Значит, мы не можем быть уверены… - начала Сиоба.
- Слухи обычно несут в себе определенную долю правды, - перебил ее волшебник.
- Нам придется обдумать два возможных тактических варианта, - вздохнула Сиоба. - Два плана битвы. Один - без помощи Лютиена, а другой - если он приведет им подкрепление.
- Никакой необходимости, - коротко сказал Бринд Амор.
Сиоба молчала. У нее не было настроения разгадывать загадки.
Бринд Амор понял это и на секунду задумался о том, что может так сильно беспокоить полуэльфийку.
- Весть о нашей победе в Кэр Макдональде летит, опережая нас, - объяснил он, стараясь вернуть улыбку на лицо полуэльфийки. - Над Дун Каритом развевается флаг с косым крестом на зеленом поле!
Это было слишком неожиданно, и Сиоба наморщила лоб, пытаясь понять, о чем говорит Бринд Амор. Постепенно она начала понимать. Бринд Амор только что сообщил ей, что крепость, являющаяся опорным пунктом Мальпьюсантовой стены, подняла флаг старого Эриадора!
- Стена взята? - выпалила она.
- Стена наша! - подтвердил волшебник.
Сиоба не могла произнести ни слова. Каким образом они получили в подарок столь значительную победу?
- Большинство тех, кто живет в Дун Карите и охраняет сторожевые башни, - это не циклопы и даже не жители Эйвона, а эриадорцы, - объяснил старый волшебник. - В основном они прислуживали воинам, занимались ремеслами и разводили скот, но все имели доступ к оружию.
- И они услышали об Алой Тени, - предположила Сиоба.
Бринд Амор закинул руки за голову и удобно откинулся на центральный кол палатки.
- Похоже на то, - согласился он.
22. ВЗГЛЯД ИЗДАЛЕКА
Он был настолько худ, что казался тяжело больным, кожа болталась у него на костях, вокруг глаз темнели круги. Когда-то густые, темные волосы поредели и сильно поседели, макушка облысела. Остаток волос он зачесывал назад, и казалось, что за ушами у него маленькие крылья.
Однако хрупкая внешность бывает обманчивой. Герцог Принстаунский Парагор являлся вторым после Гринспэрроу и самым могущественным из оставшихся семи герцогов. Только Крезис, вождь циклопов и единственный герцог, который не был волшебником, занимал более высокое положение и стоял ближе в порядке престолонаследия - решение чисто политическое, и Парагор не сомневался, что он сумеет его изменить, если с королем случится что-то плохое.
Однако сейчас Парагор не думал о наследовании престола. События в Эриадоре становились все более тревожными. Принстаун был ближайшим из всех эйвонских городов и наиболее тесно связанным с суровым северным краем, так что Парагора больше всех волновало разгоравшееся в Эриадоре восстание. Поэтому волшебник, искусный в ясновидении, наблюдал за ним с самым живым интересом. Он знал о разгроме армии Белсена Крига под Монфором; он знал, что флот Эйвона захвачен и ушел на север. И герцог знал о собственной неудаче, Истебруке, которого он отправил на север с наказом удержать Эрадох от мятежа.
В это самое утро угрюмый герцог Парагор наблюдал, как тысяча всадников отправлялась за Алой Тенью к постоянно увеличивавшемуся лагерю мятежников в Глен Олбин.
- И именно сейчас Гринспэрроу отдыхает в Гаскони! - рявкнул герцог, обращаясь к Товаттлу, низкому, мускулистому циклопу с кривыми ногами, кривыми руками и только одной кистью - вторую вместе с половиной предплечья он потерял тогда, когда скармливал одного из собственных детей льву в знаменитом зоопарке Принстауна. Одноглазый попытался заменить утраченные пальцы металлической чашечкой с шипом, однако культя была слишком чувствительной для такого приспособления, и он не мог его носить. Однако даже с одной рукой Товаттл был самым опасным циклопом в Принстауне, необычайно сообразительным и необычайно жестоким даже для представителя своего племени.
- Они же просто эриадорцы, - ответил Товаттл, презрительно выплевывая это слово.
Парагор покачал головой и запустил руки в волосы, отчего они еще сильнее встали дыбом.
- Не повторяй ошибку нашего короля, - предупредил герцог циклопа. - Он недооценил врага на севере, равно как и размах восстания.
- Мы сильнее, - настаивал Товаттл.
Парагор был согласен с ним. Даже если весь Эриадор объединится против Гринспэрроу, армия Эйвона все равно гораздо сильнее, а что касается украденных кораблей, оставшийся у Эйвона флот более многочислен и укомплектован командами, которые умеют вести бой с крупных судов куда лучше, чем какие-то рыбаки. Но сейчас, когда множество солдат Эйвона находились в южной Гаскони, сражаясь против королевства Дюрей, война обошлась бы слишком дорого. А поход через горы или Мальпьюсантову стену, а затем сражение на родной земле Эриадора могли уравновесить силы.
- Достань мою чашу, - распорядился Парагор.
- Из красного железа? - переспросил Товаттл.
- Разумеется, - рявкнул Парагор и ухмыльнулся, когда лицо Товаттла выразило сомнение. Однако циклоп вышел и вернулся минуту спустя, неся требуемый предмет.
- Вы слишком часто ею пользуетесь, - осмелился предупредить Товаттл.
Глаза Парагора сузились. Только представить себе, что какой-то циклоп ворчит на него по поводу использования магии!
- Вы сами говорили мне, что ясновидение - дело тонкое и опасное, - возразил циклоп.
Взгляд Парагора не изменился, циклоп пожал широченными плечами и умолк. Парагор не стал наказывать наглеца, потому что знал, что в его словах была правда. Ясновидение, пересылка собственного зрения и слуха на расстояние во много миль, действительно являлось сложным и тонким процессом. Можно многое услышать и узнать, но часто это оказывалось только полуправдой. Парагор мог посетить конкретно знакомое ему место или конкретно известного ему человека - в данном случае, как и в нескольких последних, это был Истебрук, но такой магический шпионаж имел свои пределы. Настоящий шпион или разведчик собирал информацию еще до того, как он добирался до цели, и затем мог использовать то, что узнал от объекта, в правильном контексте. Однако взгляд чародея обычно был направлен прямо на объект, слепой ко всем деталям и мелким событиям, часто очень важным, которые происходили вокруг намеченной личности или места.
Процесс ясновидения имел свои ограничения, свою цену и свои опасности. В нем тратилась колоссальная магическая энергия, и, как наркотик, это действие могло стать затягивающим. Часто во время этого процесса возникало больше вопросов, чем ответов, и поэтому волшебник вновь и вновь возвращался к своему хрустальному шару или заколдованной чаше и снова и снова отправлял вдаль свой слух и зрение. Парагор знал о чародеях, которых находили мертвыми, обвисшими в креслах перед устройствами для ясновидения.
Но герцогу надо было еще раз посетить Эриадор. Он видел поражение у Порт-Чарлея, разгром на полях у Монфора, передвижение всадников Эрадоха, и все эти силы направлялись к Мальпьюсантовой стене, которая находилась в его владениях.
Товаттл поставил чашу на маленький круглый стол в рабочем кабинете герцога - скупо обставленной комнате, в которой имелись только этот столик, большой, без всяких украшений письменный стол, кресло, маленький шкаф и стеллаж с несколькими сотнями отделений. Затем циклоп подошел к шкафу и вынул кувшин с приготовленной водой. Он начал наливать воду в чашу, но она слегка расплескалась; разгневанный Парагор вырвал кувшин из единственной руки приспешника и отпихнул его в сторону.
Товаттл только скептически покачал безобразной головой: он никогда не видел герцога таким возбужденным.
Парагор закончил наполнять чашу, затем извлек из складок своей желто-коричневой мантии узкий нож и начал тихо творить заклинание, помахивая одной рукой над чашей, а затем воткнул нож в собственную ладонь, чтобы кровь закапала в воду.
Заклинание длилось много времени, Парагор медленно склонял лицо все ниже и ниже над чашей, пристально вглядываясь в возникший алый водоворот.
В чаше стал вырисовываться расплывчатый образ…
- Легкая победа, - говорил молодой человек. Парагор понял, что это Алая Тень, по накидке, которую он носил. Он находился в большой палатке, окруженный очень странной компанией: пышно разряженный хафлинг, старик, которого Парагор не знал, и три женщины очень разной наружности. Одна была высокой и сильной, с волосами цвета яркого заката, другая, гораздо меньше - наверняка в ней текла кровь эльфов, - с изящными чертами лица и длинными, пшеничного цвета локонами, и третья, мускулистая, с обветренным лицом, одетая в меха, на манер горцев. Парагор знал ее, это была Кэйрин Калтуэйн, которую победил в поединке Истебрук, чтобы получить главенствующую роль среди людей Эрадоха.
- Но эта армия была настроена на сражение, - ответил разодетый хафлинг с сильным гасконским акцентом. - А с кем им теперь сражаться!
Парагор не совсем понял, о чем шла речь, но не стал отвлекаться на мелочи. Он обвел взглядом чашу, ища опорный объект своего ясновидения, и наконец увидел Истебрука, который спокойно сидел у стены палатки на табуретке. "Что произошло с несгибаемым рыцарем, что заставило его так затихнуть?" - недоумевал герцог-волшебник. Смирение на лице Истебрука было, пожалуй, самым тревожным признаком!
Постепенно Парагор осознал, что сбился с курса. Он уже ощущал тяжесть магии, его время заканчивалось. Около центра палатки, в самой середине чаши, Алая Тень заговорил снова.
- Люди Эриадора собрались, как пальцы руки, - говорил он, используя поэтический образ и поднимая вверх руку. - Собрались в кулак.
- Кулак, который врезал королю Гринспэрроу прямо в нос, - сказал старик. - Удар крепкий, но нанесли ли мы ему реальный вред?
- Эриадор - наш, - заявила рыжеволосая женщина.
- Надолго ли? - скептически спросил старик.
От этого замечания вся компания несколько смолкла.
- Гринспэрроу в Гаскони, - продолжал старик. - Это все, что мы знаем. И Гринспэрроу вернется.
- Напоминаю тебе, что это был твой план, - возразил хафлинг.
- Однако все пошло не по плану.
- Цель была достигнута гораздо легче, - заявил хафлинг.
- Но не с тем же эффектом, как Блеф Оливера, - отрезал старик. - Боюсь, что мы не закончили дело. Еще не закончили.
- Что же осталось? - спросил хафлинг.
- Сорок пять миль - не такой уж длинный поход по такой погоде, - многозначительно заметил старик.
Изображение в колдовской чаше предсказаний дрогнуло, сосредоточенность Парагора разрушилась от внезапной пугающей догадки, он побледнел и отпрянул от чаши. Принстаун - наглые глупцы говорили о походе на Принстаун!
Парагор осознавал серьезность происходящего. Войско у повстанцев немалое, а Гринспэрроу не предпринял достаточно быстрых шагов. Армии Эйвона не готовы к походу и находятся далеко от Принстауна. И о какой еще победе говорили эти люди?
Мальпьюсантова стена?
Костлявый герцог опять запустил руки в волосы. Ему необходимо подумать. Нужно посидеть в темноте и сосредоточиться. Кое-что прояснилось, но далеко не все, а он устал.
Таковы были ограничения и цена ясновидения.
- Принстаун, - догадалась Сиоба. - Жемчужина Эйвона.
- Ставки для Блефа Оливера поднимаются все выше, - подтвердил Бринд Амор.
- Подобное ни за что не придет в голову Гринспэрроу, он просто никогда не поверит в это, - сказал Оливер и тихо, для одного Лютиена добавил: - Потому что даже я, стоя здесь, не верю в это.
- Принстаун изолирован, - объяснял Бринд Амор. - Никаких военных сил в радиусе двухсот миль.
На лице у Сиобы появилось сомнение, смешанное с явным интересом.
- Они могут выслать другой флот, - сказала она. - Обойти стену и отрезать нас от родных земель.
- Могут, - согласился Бринд Амор. - Но не стоит недооценивать мнение тех эриадорцев, которые еще не присоединились к нам. Население Чамберса, довольно крупного города, тоже не останется слепым к событиям в предгорьях и вдоль стены. Кроме того, - добавил он, потирая сморщенные пальцы, - мы ударим быстро, не позже чем через неделю.
Оливер понял, что это может стать его шансом войти в историю, дать свое имя дерзкому нападению. Он также понимал, что и он, и все остальные могут погибнуть в замышляемом походе. Огромный риск, особенно если учесть тот факт, что основная цель восстания (которое и началось-то по чистейшей случайности!) уже достигнута.
- Принстаун? - громко спросил он, привлекая всеобщее внимание. - А зачем?
- Чтобы заставить его заключить перемирие, - без колебаний ответил Бринд Амор. От старого волшебника не ускользнуло то, что по лицу Лютиена пробежало облачко.
- А ты что, думал драться до ухода? - обрушился Бринд Амор на юного Бедвира. - Думал пройти с победами весь Эйвон и захватить Карлайл? Тогда придется воевать всему Эриадору - и все равно нас будет в три раза меньше!