– Думаю, об этом тебе поведает сама Анаира, – прервал меня голос моей недавней спасительницы. Девушка незаметно влилась в наш разговор подобно журчанию ручейка. Правда, мне показалось, что Эрик как-то странно отреагировал на ее появление, но ведь у каждого бывают свои причуды.
– Спасибо за то, что помогли Дриане, – обворожительно улыбнулся Леон, ласково беря ее за руку, – С кем имею честь?…
– Меня зовут Наура, – пресекла его поползновения островитянка и чарующе посмотрела на Эрика, – С удовольствием пообщалась бы с вами подольше, но Анаира ждет.
– Мы вас проводим, – любезно предложил ей руку Леон, но Наура, миновав его, многообещающе стрельнула глазками в направлении Эрика. Тот без промедления наклонил голову, предлагая стать его парой. Отпрыск императора завистливо вздохнул и поплелся за мной, еле передвигая ногами.
– Что, обломилось, бабник, – язвительно поддела я его, следуя за сладкой парочкой.
– Не сыпь мне соль на рану, – простонал Леон и оживился, – Слушай, чем это ты так разозлила беднягу. Он же просто не в себе был.
Я кратко поведала ему содержание моих слов.
– Ого! – одобрительно воскликнул атлант, – Да я бы за такое убил бы. И где ты научилась такой пошлости.
– От тебя конечно.
Закончить словесную дуэль нам не удалось. Мы подходили к стройной изящной высокой брюнетке в длинном платье из розового шелка. Она задумчиво игралась длинными концами пояса, поглядывая на нас сквозь пушистые черные ресницы.
– Спасибо, Наура, спасибо господа, рада приветствовать вас в нашем лагере, – пропел ее неземной голосок, – А сейчас я бы хотела остаться с Дрианой наедине.
Немного заинтригованные столь холодным приемом, мои друзья удалились, и мы остались в одиночестве. Эльфийка молча глядела на меня, мне от нечего делать пришлось также пялиться на нее. Девушка с жестом, наполненным благородством, предложила мне сесть. Я повиновалась, ожидая, что же будет дальше.
– Я давно хотела с тобой поговорить, – начала она свой монолог, – Можешь не удивляться, откуда я так хорошо знаю тебя. Мне всегда было интересно наблюдать за тобой, за твоей самоотверженностью, отвагой и способностью не склоняться ни перед какими ударами судьбы. Тебе многое пришлось пережить в твоей жизни и, вероятно, еще больше предстоит. Но скажи мне, разве тебе не приходила в голову мысль, что ты медленно, неумолимо приближаешься к краю пропасти, на дне которой лежит дорога в ад.
– Иными словами, что я творю зло? – переспросила я, – Интересно, мне всегда казалось, что я сражаюсь на стороне добра.
– Но тебе ведь приходилось убивать, – ответила девушка и слабым взмахом руки отмела мои возражения, – Да, конечно, ты свершала такие поступки только когда речь шла о защите справедливости, но нельзя сказать, что все, кого ты приговаривала к высшей степени наказания, были абсолютно злобны и порочны по натуре. Жизнь дается нам свыше, и, значит, отбирать ее может кто-то неведомый.
– Я не понимаю смысла этого разговора, – прервала я ее рассуждения, – Я пришла сюда не для того, чтобы распинаться о причинах, заставляющих меня сжимать меч.
– О, извини, Дриана. – неловко улыбнулась Анаира, – Я так увлечена своими домыслами, что попыталась сразу же взять быка за рога. Понимаешь, весьма вероятно, что скоро мне предстоит идти в бой, а я не уверена в правильности этого деяния. Поэтому я желала выслушать те аргументы, которые позволяют тебе жить с чистой совестью.
– Почему ты думаешь, что я обладаю достаточной степенью убежденностью в собственной правоте, – попыталась я отшутиться. Слишком близко этот диалог подходил к тому, что меня мучало на протяжении ряда лет.
– Я поведаю тебе эльфийскую мудрость, – вдумчиво сказала Анаира, – Когда ребенок рождается, в его душе уже тлеет искра правды, только его правды. Взрослея, дитя подпитывает истину все новыми убеждениями и воззрениями на жизнь, и вот внутри у него загорается огонь. Если человек не испугается отстаивать свою правду, то огонь переродится в пламя, которое будет пока пожирать только душу говорящего. И если лишь личность окажется достаточно смелой, если она не побоится взять на себя ответственность за судьбы других индивидов, то пламя превратит человека в пылающую путеводную звезду, ведущую за собой остальных, являющую собой цель пути. Но не ведет ли эта дорога к пропасти? Мое имя означает "мерцающая", и оно соответствует внутренней сути. Я не имею сил и права вести за собой остальных, пока сама не уверую в правильности своего выбора. Поэтому мне так нужен твой совет.
– Моя душа более не пылает, Анаира, – с болью и горечью в сердце признала я, – Ты выбрала плохого советчика в помощь. Я уже ни в чем не уверена.
– Но ты ведь продолжаешь сражаться, – пылко воскликнула девушка.
– Только во имя друзей, – ответила я и устремила взгляд за горизонт, – Знаешь, Анаира, когда-то давно я решила для себя одну очень важную вещь. Вероятно, она покажется кощунственной для тебя, но все же… Действительно, добро не может быть с кулаками. Это зло, которое, к сожалению, часто необходимо. Но задумайся: самая нужная профессия в городе – это чистильщик сточных канав. Без людей, выполняющих подобную грязную и унизительную работу, города давным-давно захлебнулись бы в нечистотах. Ее невозможно выполнять в чистеньких рубашках. Вот так и добру иногда следует надевать на свои белые одеяния черный халат смерти и наводить порядок. Ты возразишь, что этим лишь приумножается несправедливость мира. Но если передо мной стоит человек, убийства и злодеяния которого невозможно остановить иначе, как убив его, то я без колебаний подниму меч. Каждая кара должна быть соразмерна преступлению.
– У тебя страшные убеждения, – с ужасом произнесла девушка.
– Они выстраданы кровью, – глухо ответила я, но, посмотрев в ее невинные глаза малютки, еще не замутненные жаждой насилия, добавила, – Сражаться за добро с оружием в руках могут лишь люди, которым жизнь дала право на это. Анаира, ты не создана для ужасов войны. Я хочу посоветовать тебе найти человека, душа которого нуждается в спасении, и помогать ему добрым словом и благим примером. Пусть воюют другие, которым нечего терять в этой жизни.
– Наверное, ты права, – с облегчением согласилась эльфийка, – Я действительно вряд ли смогла поднять меч на живое существо, даже если оно является исчадием зла.
Я удалялась от девушки с тяжелым сердцем. Анаира ни на миг не усомнилась в моей уверенности. Она не знала, какой червь сомнения гложет мою душу, и, вероятно, никто не познает напряженность моих внутренних монологов.
– Дриана, – таинственно выглянул из-за дерева Леон, – Ты не забыла о назначенной схватке со мной.
– Так ты это всерьез, – очнулась я от раздумий, – А я думала, ты повыпендриваться решил перед эльфами.
– Ну и словечки у тебя, – раздраженно фыркнул атлант, – Так значит сегодня на закате у реки. Придешь, не испугаешься?
– Вот еще. Конечно, буду, – заверила я его, недоумевая по поводу причин вызова на дуэль.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Размолвки
Нерена, сладко пожмуриваясь, безмятежно валялась на роскошном ложе в королевской опочивальне. В спальне царил приятный зеленоватый полумрак, на стенах играли огромные фантастичные тени, отбрасываемые ветвями старого вяза на улице. На фоне черного бархатного покрывала, устилавшего кровать, обнаженная фигура девушки казалась изваянием белого холодного мрамора. Только большие зеленые глаза оживляли бледное личико колдуньи, обрамленное густыми кудрями волос.
– Ты еще спишь? – в комнату торопливо ворвался Орланд и начал судорожно рыться в старинном секретере, стоявшем около окна.
Девушка соблазнительно потянулась и легко соскочила на ковер искусного восточного шитья.
– Что ты ищешь, милый? – ласково пропела она, обвивая плечи короля тонкими руками.
– Ты не видела, где я вчера оставлял приказ об амнистии двух островитян, – не обращая на нее внимания, спросил Орланд, рассыпая на столе ворох бумаг.
– Мне ночью было так холодно и одиноко, – обиженно надув губки, сказала Нерена, – И я решила растопить камин прошениями о помилованиях.
– Ты с ума сошла! – вскрикнул Орланд, резко оборачиваясь к девушке и без церемоний грубо встряхивая ее за плечи, – Это же неделя кропотливого труда! Как мне теперь отличать прикажешь честных людей от мошенников.
– Казни всех, – огрызнулась Нерена, высвобождаясь из рук короля, и ядовито оправдалась, – Не надо оставлять меня на целые сутки одну. Я же тоже живой человек. А вообще, чего ты возишься с островитянами? По-моему, самое надежное решение проблемы – сжечь им всем мозги.
– Тебе только дай волю, ты весь мир превратишь в зомби, лишь бы твои желания выполнялись в срок и неукоснительно, – забывшись, Орланд кричал на нее во все горло. Как никогда в последнее время его раздражала ее хамская самоуверенность и замашки королевы Миа.
– Было бы прекрасно, – также повысила голос Нерена, но, спохватившись, моментально наполнила очи трогательными слезами, – Извини меня, мой милый, я не знала, что дела для тебя важнее меня. Наверное, я зря решила помогать тебе.
И девушка, отвернувшись, разразилась наигранными, но очень правдоподобными рыданиями. На Орланда еще продолжали действовать такие спектакли, но он уже не торопился утешить колдунью, поэтому она попробовала подлить масло в огонь.
– Вероятно, я утомила тебя, – Нерена со страстным порывом отшатнулась к стене, – Ты скажи мне, если это так, и я покончу с собой. Лучше смерть, чем жизнь без твоей любви.
– Переигрываешь, Нерена, – остановил ее язвительная реплика короля. Тот равнодушно наблюдал за ее актерскими изысками, не делая никакой попытки замять ссору, – Ты столько раз грозилась свершить суицид, когда попахивало жареным для тебя, что я скорее поверю в возможность чуда, чем если бы ты вознамерилась причинить себе боль.
Орланд развернулся и отправился в коридор.
– Стой, куда ты? – бросившаяся за ним Нерена обливалась слезами. Подбежав к нему, она попыталась было задержать монарха, но мужчина, хоть и не без труда, высвободился из ее цепких объятий.
– Мне надо восстановить уничтоженное тобой, – кинул он через плечо, – Приведи себя в порядок к обеду. Я не хочу, чтобы ты выглядела как чучело.
Он ушел, бесчувственно оставив девушку на грани истерики. Но, странное дело, едва за ним захлопнулась дверь, как Нерена успокоилась. Она злобно плюхнулась опять на кровать.
– Дьявол, – чертыхнулась она, – Да рыбка соскальзывает с крючка. Что ж, на жалость его больше не удается взять, придется испробовать старый проверенный способ соблазнения.
К полудню безлюдный ранее замок оживился. По коридорам сновали слуги, разнося тяжеленные подносы, уставленные разнообразной снедью, а Нерена готовилась к встрече с королем. Она нарядилась в плотно облегающее платье из тончайшего шелка. Оно красным блеском обтекало фигуру, рождая кровавые блики в безмятежных глазах девушки. Длинный разрез юбки доходил до середины бедра, подчеркивая безупречную лепку ее ног. Служанки, плохо скрывая безотчетный ужас, внушаемый им хорошенькой девушкой, собрали черные волосы в высокую прическу, скрепив диадемой с рубином чистейшей воды. Браслеты с подобными же драгоценными камнями сжимали запястья и лодыжки Нерены, а на шее, дисгармонируя с ослепительной внешностью колдуньи, покачивался обычный кусок гальки в богатейшей оправе. Девушка одобрительно потрепала служанку по щеке и засмеялась, когда та отвернулась от нее. Заключительным аккордом ее одеяния стали туфельки из плотного пурпурного атласа.
– Хороша, – обворожительно улыбнулась она своему отражению в зеркале, – Ничего не скажешь, атлантка достойна того, чтобы я приняла ее образ.
Круто повернувшись на высоких каблуках, колдунья знакомыми переходами направилась в трапезный зал, про себя изумляясь многолюдью дворца. Но ее ждало еще большее разочарование. Остановившись на пороге нужного ей помещения, она не смогла сдержать стона огорчения. Стол был накрыт на четыре персоны, а девушка так рассчитывала провести превратить обед в незабываемое шоу для короля. Присутствующие мужчины также не были рады встречи с ней. Один из них – симпатичный юноша- с таким приятным кровожадным блеском в глазах схватился за меч, что Нерена буквально растаяла в лучах его ненависти. Второй угрюмо поприветствовал ее наклоном головы и потребовал объяснений у короля.
– Я и не знал, что Дриана уже находится у вас, – сказал Ардалион, мягко заставляя Ажея спрятать оружие, – Для чего тогда нужен был весь этот маскарад?
– О чем вы? – недоуменно нахмурил брови Орланд, но, смерив Нерену презрительным взором, прикрикнул на нее, – Ох, я и забыл предупредить ее о том, чтобы она приняла свой настоящий облик. Знакомьтесь, господа, вы имеете честь общаться с повелительницей острова Ветров.
– Неужели с той самой знаменитой Нереной? – восторженно воскликнул Ажей, почтительно целуя руку колдуньи, – Я наслышан о вас и почитаю как одну из наиболее жестоких правителей в мире.
Ардалион ограничился сухим поклоном, не очень-то скрывая свою неприязнь к ней. А вот юнец брызгал слюной, во всем пытаясь угодить ей. Обед прошел в напряженном и неловком молчании. Каждый пытался сделать вид, что ему весьма весело, но после глупого комплимента хозяину Ажея, который ляпнул что насчет того, что давно так не отдыхал, больше никто не пытался завязать разговора. Нерена от нечего делать принялась заигрывать с мальчиком, то и дело будто бы случайно прикасаясь к нему коленом под столом и поглядывая в его сторону влажным взором прирожденной обольстительницы. Орланд не вмешивался, а вот Ардалион косился на нее с явным неодобрением.
– Мой мальчик, – томным грудным голосом обратилась Нерена в конце обеда к Ажею, – Я вижу, мужчинам стоит остаться одним, чтобы обсудить взрослые проблемы. Быть может, ты составишь компанию несчастной одинокой женщине и прогуляешься со мной по саду.
– Сочту за честь, – угоднически вскочил со стула эльф, предлагая ей руку. Пара удалилась, провожаемая недоуменным взглядом короля и озабоченным Ардалиона.
– Я чувствую, ты хочешь получить от меня исчерпывающие объяснения насчет того, почему я вырвал тебя телепортом без предупреждения, – обратился король к следопыту, предлагая ему бокал великолепного шампанского.
– И меня весьма заинтриговала Нерена, – признал Ардалион, осторожно отхлебывая игристое вино.
– Вот она как раз и является основной причиной твоего появления здесь, – Орланд огорченно поджал губы, – Понимаешь, когда я только заключал договор с ней, мне казалось, что я свершаю благое дело для королевства, но теперь мне все чаще приходит в голову мысль, что я стал жертвой огромной мистификацией, целью которой было дискредитировать меня в глазах общественности и развязать гражданскую войну в Миа.
– Нельзя ли поподробнее, – попросил Ардалион, не поняв из речи Орланда ни слова. Король начал подробный рассказ о появление в его жизни колдуньи.
– Знаешь, – закончил он наконец свой монолог, – Тогда ее аргументы были так неопровержимы, так убедительны.
– Действительно, чертовски заманчивое предложение завоевать малой кровью целый мир, – согласился Ардалион, – Но я думаю, что вы что-то не договариваете.
– Ты как всегда поражаешь меня изощренной интуицией, – признал Орланд, наливая себе еще спиртного, – Ты мне и понадобился из-за твоей поразительной чувствительности к любым проявлениям зла. Во всей этой истории есть одно большое но, которое не сразу бросается в глаза. Единственное, чего мне не смогла объяснить Нерена, от чего она сразу бросалась в слезы, стоило только затронуть по всей видимости больную для нее тему, так это почему мы не получали от атлантов и признака их злостных намерений до тех пор, пока первыми не напали на них.
– Интересное замечание, – следопыт усмехнулся, вспоминая собственные мысленные размышления по данному поводу, – Они в самом деле ни разу не сделали и попытки навредить моим людям, хотя по идее должны были бы стараться их убить любыми способами. А вот с Нереной все обстоит гораздо сложнее. Если даже одна вещь из того, что я слышал про нее – правда, то она страшная женщина, безжалостная и к врагам, и к друзьям, когда они перестают интересовать ее как союзники.
– Она превращается для меня в большую проблему, – король встал и подошел к окну, из которого открывался вид в сад. Среди зеленого лабиринта леса он с трудом разглядел две фигуры. Юноша что-то жарко доказывал девушке, а та с недоверчивой улыбкой внимала его словам, расположившись на скамейке в вызывающей позе. Вдруг она привлекла Ажея к себе и с легкой улыбкой на устах шепнула ему что-то. Эльф счастливо засмеялся и несколько раз согласно кивнул головой.
– Похоже, она очаровала твоего спутника, Ардалион, – произнес Орланд, обращаясь к другу. Он поспешно подбежал к королю. Понаблюдав за довольной парочкой, следопыт неожиданно предложил Орланду забавный розыгрыш.
– А что если вам устроить им свидание в уединенном уголке, а потом в самый жаркий момент нагрянуть с визитом. Думаю, вам без труда удалась бы роль обиженного любовника, и это послужило бы достаточным мотивом для удаления Нерены из дворца. Ажей же получил бы повышение и перевод в другое место службы, где присутствовали бы опытные знатоки душ. Такое приключение пошло бы ему на пользу.
– Думаю, пока не за чем так спешить с разрывом отношений, – отклонил его затею король, – Но в этом что-то есть. Возможно, я поступлю подобным образом, но после того, как моей власти ничто больше не будет угрожать в Миа. А уверюсь я в собственной безопасности тогда, когда мятежники потерпят полное поражение. Как я тебя понял, нам предстоит крупное сражение в Агейро. Нерена своей магической силой здорово поспособствовала бы нашим войскам.
– А как же атланты? – попытался отговорить его Ардалион, – Игры с совестью никогда не заканчивались благополучно.
– Я не требую от тебя убийства повстанцев, – перебил его король, – Просто покажи им, что шутки с властью не проходят бесследно для инакомыслящих. А потом я заключу с ними мир на очень выгодных условиях.
Орланд стремительно прошествовал мимо Ардалиона, но около самой двери остановился, словно вспомнив нечто важное.
– Да, я освобождаю тебя от необходимости уничтожения троицы. И Дриана мне не нужна. Думаю, я сумею как-нибудь обойтись без абсолютного могущества. А внешностью атлантки я сыт по горло благодаря Нерены.
Ардалион остался один. Нельзя было сказать, чтобы он был полностью удовлетворен объяснением с королем. Но одним камнем на его душе стало меньше.
Спустившись вниз, он достаточно без проблем нашел Ажея, который в полном одиночестве прогуливался по вымощенным камнями дорожек сада и кинул ему на ходу:
– Идем, мой мальчик, у нас много дел.
На миг следопыту почудилось, что Ажей взглянул на него с неприязнью, но это чувство быстро улетучилось. Перед ним стоял все такой же услужливый и души в нем не чаявший слуга.