Лицо капитана Черных Драконов оставалось столь же бесстрастным, однако слова короля задели его за живое - на скулах проступили красноватые пятна, грозя залить краской всю физиономию. Тем не менее, телохранитель принца сухо ответил:
- Когда он понял, что его настигают, то развернулся и крикнул своим, чтобы отступали. Потом он бросился на нас. Один. Место было топкое, да и кони успели разогнаться, так что в ближнем бою он сразу получил преимущество. Подсек ноги одной лошади, другой, загородился трупами… Словом, я потерял троих убитыми, да несколько коней он покалечил, словно мясник…
- Что ж вы его пиками вашими оттуда не выковыряли? - спросил Ройл.
Гвардеец не удостоил его и взглядом.
- Этот змей перерубал древки, словно метлы городских мусорщиков, даже мою пику, а у меня-то древко было окованным. И все это легкими сабельками. Пришлось спешиться и брать его в кольцо.
- Молодец! - воскликнул Конан, и ни у кого не было сомнений, к кому относилась данная похвала.
- Наконец я до него добрался, и мы скрестили клинки. Мне даже удалось его ранить…
- Куда? - быстро спросил король.
- В левую кисть, но, кажется, вскользь, он даже не уронил оружия, только старался парировать другой рукой, и все. И тут из чащи налетели его дружки. Полезли с разных сторон, словно овцы на убой. Мы покрошили пятерых или чуть больше, но меня уже оттеснили от вожака, и он растаял в чаще. Следом юркнули и оставшиеся в живых. Я не рискнул спешивать и отправлять в непролазный лес бойцов.
- А зря, - перебил его Ройл с досадой, но Конан зыркнул на него, и ветеран унялся. - Мои кавалеристы больше приучены вести бой в седле, кроме того, они без сомнения ломились в сторону немедийской границы, словно раненые лоси.
- Капитан, сколько у вас здесь людей? - спросил король, судя по всему, весьма довольный допросом.
- Со мной прибыл полувильд при заводных конях. Убитыми и ранеными десять человек ровно. - При словечке из лексикона выпускников Бельверусской военной академии Ройл скривился и сплюнул:
- Половина вильда - это сотня, не так ли, мой любитель немедийских выкрутасов? Минус десяток убитыми и ранеными, минус еще десяток, чтобы сопроводить пленных, минус еще десяток, чтобы перерыть лагерь, тут должна быть часть добычи этих псов. Итого - остается семьдесят рыл, мой король.
Армледер стал совершенно пунцовым. Рука его потянулась, было, к палашу, но затем собралась в кулак и устремилась в челюсть следопыта. Ройл еле успел отшатнуться. Вывихнутая нога подвернулась, и ветеран полетел в грязь, оглашая лес отборнейшими богохульствами. Однако гвардеец уже пришел в себя и обратился к киммерийцу, весьма снисходительно созерцающему все происшедшее:
- Мой король, я готов понести любое наказание. Оскорбление офицерского звания низшим чином не оправдание для самоуправства в присутствии августейшей особы.
Конан скорчил такую гримасу, словно у него неожиданно заболело три или четыре зуба.
- Капитан, ты приобретешь славу полного болвана в глазах своего короля и вон тех рогатых "нижних чинов", если будешь еще нести такую чушь. Прибереги все это для дворцовых стен и ушей своего принца, а тут, в лесу, скоро птицы начнут дохнуть на лету от твоих великосветских манер. И ты, Ройл, не сверли капитана красным глазом - тебе что, ни разу в рыло не давали?
- Да он и не попал, - весело произнес Иллиах, помогая подняться следопыту. - Одно слово, чернокафтанник.
- Стоп, стоп, а ну-ка прекратить, - гаркнул Конан, уголком глаза уловив, что Армледер воинственно шагнул к "эйнхерию". - Тут вам не тарантийская мостовая, и не кабак. Хотите подраться? Будет вам драка. Капитан! Отрядите десяток из вашего, Кром, полувильда, хоронить павших и сжигать падаль, еще десяток - для сопровождения раненых и быстрого обыска лагеря. Пусть потом направляются в расположение пограничной заставы. Остальные семьдесят рыл - к немедленному построению.
- Мой король, на немедийской стороне сильный гарнизон, - умоляюще произнес Ройл, которому уже помогли подняться.
- А тебя, старая пограничная крыса, никто в поход и не берет. Ковыляй с бравыми гвардейцами к моему сынку, сообщи ему, что я прихватил его Драконов и охочусь на кабанов, или… цапель. Перчаточки-то соколиные у нас с капитаном есть… - хохотнул киммериец.
- Вот и вся благодарность за десятилетия службы, - пробурчал Ройл. - Если там не будет меня, то ты, Конан, чего доброго, еще кинешься наступать на Бельверус, даже толком не обсохнув от купания в той луже у оврага.
- Не ворчи, а лучше докладывай, сколько там немедийцев, за перевалом. - Конан повелительным жестом пресек попытки вмешаться удивленного гвардейского капитана.
- Полсотни конных пикинеров, столько же арбалетчиков, десятка три следопытов из местных, два десятка тяжелой пехоты - морд, значит, не меньше ста. Ну, баллисты там, самострелы на стенах, рогатки вокруг лагеря - вот капитан лучше меня разбирается, как они свои укрепленные лагеря оборудуют. Я-то его только издалека видел. Многовато, а?
- Ну, все они из лагеря нам навстречу не пойдут, - рассудительно вмешался ванир.
- Точно, - задорно проговорил Иллиах, косясь одним глазом на Армледера, которого всего передернуло при виде того, как телохранители и простой ратник разговаривают с Золотым Львом. - Тяжелозадная пехота останется за стенами, половина арбалетчиков, наверное, тоже. Это уже минус четыре десятка…
- Рыл, - продолжил Ройл, поневоле включаясь в оживленное обсуждение вторжения.
Наконец, в беседу включился и застывший, как статуя, гвардеец, смекнувший, что речь идет именно о вторжении на территорию сопредельного государства, причем державы не из самых слабых.
- Мой король, как же это…
- А вот так, мой капитан. Но ничего, не бойся. - Конан хлопнул совершенно опешившего гвардейца по плечу так, что загудела надетая под камзол кираса. - Может, они еще и не станут путаться под ногами, не посмеют мешать мне, ловить врагов Аквилонской Короны.
- Но принц Конн… - Армледер уже говорил не так уверенно и Конан ухмыльнулся, глядя, как рука гвардейца в кожаннай перчатке потянулась к голове, будто капитан вознамерился почесать в затылке, не снимая шлема.
- Может, наорет на тебя, а может, и нет. Всю кашу-то заварил как-никак сам король. Да и не он, а этот Хват, змеиное отродье. Ты еще не забыл его, а? Другого случая может не представиться. Он сейчас чистит перышки на немедийской стороне, хохоча над растяпами-гвардейцами.
"Эйнхерии" откровенно скалились, глядя, как столичный щеголь борется с долгом и понятным для каждого воина желанием влезть в настоящую драку.
- Но если немедийский гарнизон вмешается, охраняя свой рубеж… Это же война?! - безнадежно сказал Армледер.
- Может быть и война. На то вас, расфуфыренных павлинов, и кормит казна, чтоб воевали. Или ты с тех пор, как учился в ихней академии, решил никогда не скрещивать клинков с немедийцами? Присягу-то ты давал Золотому Льву Аквилонии. - Конан уже видел, что победил, а Ройл стоял с совершенно скорбным лицом, по опыту зная, что легче отобрать у тигра козленка, чем остановить рвущегося в бой киммерийца.
- Мой король, Черные Драконы остаются верными присяге, в каких бы академиях они ни учились! - слегка оскорбленно произнес Армледер, откланялся и принялся зычно отдавать команды своим воинам, дисциплинированно стоявшим поодаль.
- Ну, может, разбойников еще и не нагоним, а немедийцы, упившись молодого вина, проспят наше появление, - сказал асир ваниру.
Тот, словно его оторвали от вдумчивых размышлений, встрепенулся, рассеянно взглянул на говорившего, и махнул рукой - дескать, наше дело мечом махать, и ушел править зазубренный клинок.
- Кром, очень бы не хотелось, - пробормотал Конан и погрузился в созерцание подготовки к огненному погребению павших.
Меж тем невдалеке раздался возглас Армледера:
- Поторопитесь, зубы повыбиваю! Уйдут разбойники - всех десятников отправлю гнить в Боссонские топи!
- Ишь, отправит. Эк, напугал, - проворчал полуодобрительно Ройл, скорчившись на мокрой траве и рассматривая поврежденную ногу, - попробовал бы кого из боссонских лучников заманить в свою псарню. Там и ругательства-то нет страшнее, чем гвардеец.
Конан же в предвкушении возможной схватки - пока Иллиах правил его меч, - добыл у гвардейцев бутыль вина и, прихлебывая, ворчал что-то о форме и дисциплине. Принявший эти слова всерьез, бывший хозяин бутыли, пронесенной сквозь все проверки снаряжения, что устраивались в гвардии даже на марше, изменился в лице и растворился в толпе сослуживцев.
Король, впрочем, про него уже и забыл, с интересом наблюдая, как по очищенному от мертвых полю идет Армледер. Капитан целеустремленно двигался к сидевшему на земле Ройлу, а не с докладом к Конану.
- Кром, если они провозятся с построением еще немного, я расформирую весь полк! - По давней привычке киммериец говорил сам с собой и своим богом вслух.
Меж тем гвардейский капитан решительно подошел к следопыту и наклонился над ним, что-то, втолковывая. Конан видел, что вначале ветеран раздраженно мотнул головой, но затем всплеснул руками в хорошо знакомом киммерийцу жесте отчаянья и покорности судьбе и вытянул на траве поврежденную ногу. Король заинтересованно привстал со своего пенька. "Эйнхерии", кроме занятого делом Иллиаха, тоже подтянулись поближе.
Капитан взял в одну руку пятку грязного, в глиняных комьях, сапога Ройла, в другую - носок, присел и с вывертом дернул, словно стараясь открутить ногу следопыта. Ветеран пограничья огласил окрестности серией великолепных воплей, перешедших вскоре в выражения, более приставшие выпившим маркитанткам и трезвым, не по настроению, погонщикам мулов. Молодежь из гвардейцев, уже выстроившаяся подле своих коней, восхищенно зацокала языками.
- Учитесь, павлины, у старого вояки, - бросил Конан и направился в сторону ругающегося последними словами Ройла.
Обступившие его северяне неторопливо обсуждали, хотел ли таким способом чернокафтанник выдрать ногу или только причинить боль обидчику, не скованному гвардейской дисциплиной. К определенному выводу они не пришли, но согласились, что за такое резать ремни из кожи на спине - мало. Конан успел вовремя, чтобы предотвратить драку. Капитан стоял рядом с корчившимся на земле разведчиком и ухом не вел в ответ на угрозы северян, вытирая перепачканные руки о свой роскошный камзол.
- Значит, в немедийской академии учат еще и грамотно пытать, - заметил Конан.
- И этому тоже, мой король. Однако сейчас я лишь помог уважаемому Ройлу вновь встать в строй перед походом за перевал.
- Убереги меня Митра от ругани! Помог! - закричал сорванным голосом следопыт, стараясь подняться. - Если нога у меня отсохнет, ты будешь платить отступные доброму десятку шлюх в трактирах Тарантии и вокруг нее.
- Наступи на ногу, - ледяным тоном приказал капитан.
- Ты еще издеваешься, ювелирная лавка?
- Наступи, чурбан ты неотесанный, - все так же спокойно проговорил невозмутимый гвардеец, садясь на корточки подле своей взбешенной жертвы.
Ройл сплюнул. Митра Милостивый не уберег его, и с очередной тирадой он топнул ногой.
- Ну? - спустя несколько мгновений спросил Армледер, кривя губы в ухмылке. - Воздух-то выпусти, задохнешься.
Растерянный Ройл ощупал ногу, не веря своим ощущениям, сорвал сапог и ощупал снова. Конан и "эйнхерии", равно как и тихо подошедший сзади Иллиах, молчали. Капитан же неуловимым жестом достал откуда-то из складок камзола маленький, но чрезвычайно острый кинжал, без всякого перекрестья, и одним точным ударом распорол штанину Ройла от колена до лодыжки. Чем вызвал новый поток ругани и богохульств. Не обращая на это внимания, гвардеец грубо схватил коричневыми от грязи пальцами мышцу и сжал. Тут Ройл просто взвыл и задергался, как червяк на крючке. Сильные пальцы меж тем мяли и растирали его икру, словно пытаясь то раздавить мышцу о кость, то, наоборот, оторвать от нее.
- Тебе бы не Драконами командовать, а в кожемяки идти, - пробурчал Эгиль.
Нога следопыта, вначале мертвенно-бледная, приобрела красноватый оттенок. Наконец Армледер, удовлетворенно хмыкнув, оставил ветерана в покое и поднялся.
- Ему бы поспать немного или вина глотнуть. Но ничего, в седло взберется, куда надо доедет, а там, как пойдет сеча, кровь сама побежит. К вечеру будет нога, как новая. А то, думаю, без лекаря усохла бы.
- А, по-моему, просто вывих был, - неуверенно сказал Ройл и шагнул без посторонней помощи, слегка покачнувшись, недоверчиво косясь на гвардейца.
Армледер равнодушно пожал плечами и тут же, выхватив палаш и встав во фрунт, браво отрапортовал:
- Мой король! Погребальные костры для павших и падали готовы. Десяток отправлен сопровождать шестерых раненых и трех пленных. Второй десяток занят обыском в лагере, при нем находятся сменные лошади моего… моей сотни на случай быстрого отступления. Семь десятков Черных Драконов готовы к походу через перевал.
Конан враз потерял всяческий интерес к Ройлу и пошел к замершей шеренге гвардейцев.
- Стратег ты, капитан, одно слово - стратег. Лошади сменные - это хорошо. Но еще лучше их взять с собой. На случай "быстрого наступления". Ладно, не вздрагивай, словно ужаленный, шучу. Оставляй в лагере, может, придется что-то вывозить отсюда.
Он остановился напротив строя, посмотрел на трепещущие копейные флажки с изображениями черных драконов, гулко стукнул в прикрытую латами грудь ближайшего воина и удовлетворенно крякнул.
- Все в броне? Отлично, мало ли - а вдруг не выродились еще лихие пограничные капитаны на немедийской стороне. Местность знаешь?
- Да, мой король. Я из здешних мест.
- Постой-ка, Кром! Я вспомнил - не Эйольва-Валана ты отпрыск?
- Сын. Здесь неподалеку наш замок, там мой брат. Если Ваше Величество соизволит…
- Ага, соизволит… если поймаем этого чешуйчатого гада - Хвата и если не затеем небольшую заварушку с Немедией… Что ж, отдых в замке пеллийских владык и моего былого оруженосца, к тому же основателя Тарантийской картографической академии, будет весьма кстати перед долгой дорогой к Ильбарским Горам. Выступаем!
Глава пятая
Торкиль Пеллийский, Великий Мастер рыцарского ордена Блистательных, имел вид весьма и весьма удрученный. Он торопливо шел, почти бежал по нижним ярусам донжона своего замка. Тускло чадили факелы, вставленные в бронзовые кольца под самыми каменными сводами. Часовые в полном вооружении спешили укрыться в темных нишах каменных стен, когда призрачная фигура Мастера проносилась мимо них, оставляя за собой еле различимый звон тончайших колец кольчуги, по беспокойному времени поддетой под камзол, и шорох белоснежного плаща. Вышитые на нем алые геральдические звери служили напоминанием нетвердым в вере о присутствии меж небом и землей грозных посланцев Митры, стражей всех пяти стихий и всех пяти сторон света (согласно орденским преданиям).
Краем одежд Мастер сметал пыль с гранитных ступеней винтовой лестницы, уводящей Торкиля в недра родового гнезда. Изящная и хрупкая, разумеется, только с виду, дверь была снабжена, кроме призванного внушать трепет отступникам и злодеям знака Алого Быка, еще и массивными запорами. Глухо стукнувшая створка отгородила наследника небогатого, но славного пеллийского герцогства от досужих взглядов. Сюда, в подземелья замка, входили очень и очень немногие, а выходило - и того меньше.
Некогда, еще не помышлявшего о создании тайного ордена, Торкиля мальчишеское любопытство подвигло на первое исследование каменных мешков у самых корней замка, уходящих в основание горы - издревле господствующей над прискорбно небольшими угодьями пеллийских владетелей. Гулкое эхо, тьма, которую не разгонял, а словно даже сгущал неуместный здесь свет свечи, тревожный шорох кожистых крыльев под невидимым, но давящим сверху гранитным потолком - все это вкупе с невообразимым привкусом чего-то потаенного, сакрального, укрытого провидением от луны и солнца навеки запало в душу молодого дворянина, по хилости здоровья отлученного от забав старших братьев: охоты на красного зверя, турниров и пирушек. Шепоток теней, монотонный звук капель невесть откуда низвергающейся воды, холодок, идущий от скользких и прочных, как затвердевшее вдруг время, стен скрашивали постылый досуг подростка и невеселые думы младшего отпрыска благородного рода.
По уже упомянутой телесной слабости Торкиль не мог, конечно, сопровождать своего отца, знаменитейшего в хайборийском мире первопроходца Эйольва-Валлана в его скитаниях по экзотическим странам, чудесным, как сны. Однако Торкиль стал заправским книгочеем, буквально поселившись в отцовской библиотеке. Оба старших брата, Армледер и Орм, не разделяя пристрастий отца, не ушли от соблазнов полного насилия и фальшивого блеска двора аквилонского короля. Едва достигнув зрелости, они поочередно ринулись в столицу завоевывать себе мечом и кулаком место подле Рубинового Трона.
Конан, памятуя о заслугах отца, знакомого киммерийцу еще по юношеским похождениям, определил обоих в полк Черных Драконов. Время то было чрезвычайно беспокойное - королевство лихорадило от войн, вторжений и, главное, мятежей и заговоров. Ни соседи, совершенно не заинтересованные в усилении при новом владыке военной мощи Аквилонии, ни родовитые нобили, видевшие в Конане не более чем удачливого дикаря-наемника, волею рока и темных богов вознесенного на вершину славы и власти, не собирались покорно идти под его руку. В такой обстановке, как водится, личная преданность подданного и его умение владеть клинком заменяли королю многомудрые наставления маститых советников и уверенья в вечной преданности могущественных союзников, готовых ударить в спину, продолжая медоточивую улыбчивую речь. Так что Орм и Армледер, идя от схватки к схватке, держа стремя обожаемого короля в знаменитых сражениях, мужали и росли в званиях. Во время очередной заварухи, когда в спину Конана из-за портьеры пиршественной залы вылетела белоперая стрела, Орм завершил истинную для телохранителя короля карьеру - прикрыл того своим телом. Младший отпрыск великого первопроходца Армледера в том дворцовом происшествии выглядел куда как более бледно - в завязавшейся рукопашной, когда на короля кинулись из всех углов залы переодетые убийцы, пеллиец от неловкого выпада выронил клинок, затем получил сильный удар по затылку и пролежал всю схватку под ногами дерущихся.
Как обычно, вышедший сухим из воды Конан, озирая полный изуродованных, окровавленных тел зал и лениво журя задержавшуюся с вмешательством дворцовую стражу, увидел, что один из павших шевелится.
- А, так ты жив? - безразлично уронил Конан, собираясь уходить. - Брат твой, недотепа, больше тебя, был достоин славной участи сына Валлана. А из тебя не вышел ни ученый, ни умелый воин.
Этих слов расторопному командиру Черных Драконов было достаточно, чтобы удалить Армледера как можно дальше от королевских очей. Счастье еще, что юноша остался в столице и в своем избранном полку. Однако в караул во дворце его не назначали ни при каких обстоятельствах. Потребовалось десять лет беспорочной службы, отличий в нескольких больших и малых сражениях, прежде чем он получил первое офицерское звание.
Уже изрядно сдавший к тому времени король подписал указ, словно и не вспомнив, что речь идет о его бывшем телохранителе и сыне основателя академии.