Тебя просто не смогли найти и решили, что ты умер! В управе стражи потеряли бумаги, в которых отмечалось место ссылки!
- Приговор отменен новым королем? - зачарованно произнес магистр Руфус. - Нумедидес умер? Его сменил Дион? Помилование?! Значит, я могу вернуться домой? Невероятно!
- Отвечаю последовательно, - вмешался Конан. - Нумедидеса свергли во время военного переворота в 1288 году, граф Дион... хм... скончался. Династия Эпимитреев прервалась. Если его милость советник короны утверждает, что ты помилован, значит так оно и есть - говорят, будто барон Юсдаль является одним из самых осведомленных людей в государстве.
- Но... Месьоры, что в таком случае вы делаете на Вадхейме?
- Ищем клад Нифлунгов, - деревянно сказал Тотлант. - По приказу короля.
- Ага, значит клад... - покивал головой ссыльный граф, совершенно не обратив внимания на слово "клад", поскольку неожиданные новости из Аквилонии сразили его подобно молнии. - Скажите, но если Эпимитреи больше не правят королевством, то кому ныне принадлежит Трон Льва? Пуантенской династии?
- Видишь этого хмурого парня? – фыркнул я, указывая на киммерийца. - Позволю себе представить государя всея Аквилонии, Конана Первого, из Канахов. А Просперо Пуантенский сейчас вице-королем...
Руфус из Оргайла медленно опустился на скамью возле Алафриды, бесстрастно слушавшей разговор. Изрек слабым голосом:
- Ничего не понимаю. Советник короны, король... Король Конан из Канахов? Это же киммерийское имя! Господа, пожалуйста, объясните подробно! Я понимаю - ложь несовместима с дворянской честью, но мне кажется, будто вы меня разыгрываете.
- Тут разыгрывают отнюдь не тебя, - буркнул Тотлант, бросив на меня язвительный взгляд.
Я исподтишка показал стигийцу кулак. - Но мы будем счастливы, граф, в деталях рассказать все, что знаем... И, в ответ, рассчитываем на твою неоценимую помощь...
Не устаю удивляться, насколько причудливы могут быть капризы судьбы и сколь извилисты дороги, ведущие человека сквозь жизненные тернии! Казалось бы я только вчера видел Руфуса, графа Оргайлского, в фиолетовой с золотым шитьем мантии магистра Высоких Искусств на кафедре Обители Мудрости, а сегодня... Сегодня бесстрастный жребий богов предуготовил нам встречу на затерянной в Океане скале, позабытой силами горними и навеки покинутой человеком!
Руфуса постигла незавидная участь, хотя в годы правления Нумедидеса далеко не он один подвергся преследованиям со стороны власть придержащих особ. Ни для кого не секрет, что аресты, ссылки и казни в ту, ныне почти позабытую, эпоху были столь же обыденной частью жизни Аквилонии, как недобор в казну, дождь или неурожай - приспешники прежнего короля расправлялись со всеми неугодными без малейшего стеснения и даже не придавали своим действиям вид законности.
Подающий надежды ученый муж, происходивший из древней боссонской семьи Оргайлов, тоже попал под топор - его должность в Обители Мудрости приглянулась одному из родственников тогдашнего канцлера Редрика, а кроме того Руфус давно был внесен в списки "неблагонадежных" за порицающие высказывания в адрес короля и монаршего двора. Разумеется, не замелил появиться донос, графа арестовали, а за компанию с ним сгребли и полтора десятка иных преподавателей и вагантов, бывших на заметке у личной тайной службы его светлости Редрика.
Костоломы из ведомства канцлера умели выбивать признания быстро и надежно - все арестованные моментом подтвердили, что умышляли злодейское истребление правящего монарха через подсыпание в вино порции крысиного яда, желали возвести на Трон Льва узурпатора, злокозненно продавали государственные тайны немедийцам, промышляли черным колдовством, якшались с нечистой силой и шпионили в пользу Вендии. Словом, обычный и неизящный набор обвинений.
Четверых из шестнадцати признавшихся во всех злодеяниях преступников Высокий Суд Короны отправил на эшафот, прочих либо сослали к демонам на куличики, либо ввергли на каторжные рудники. Руфусу и повезло, и не повезло одновременно - он остался жив и не угодил на каторгу, но распоряжением начальника тайной службы приговоренного к пожизненной ссылке отпрыска влиятельной дворянской семьи упекли аж в Нордхейм, за пределы Аквилонии. Разрешили взять с собой несколько книг и немного вещей. Ликторы тайной службы доставили графа в Рагнарди, откуда как раз уходил корабль в сторону Ванских островов, на китовый промысел. Поскольку у ликторов имелся строжайший приказ "отправить государственного изменника на поселение в наивозможное удаление от рубежей аквилонских", офицер тайной службы попросту заплатил капитану судна и настрого указал оставить сего преступника на необитаемом острове. Китобой нордлинг оказался честен (как, впрочем, абсолютное большинство моряков с Полуночи) и высадил аквилонца на Вадхейме, пообещав Руфусу, что по возвращению в Рагнарди известит представителей Аквилонии о том, где теперь будет обитать злодей короны... С тем китобои отбыли, а граф Оргайл вынужден был устраиваться на новом месте, ясно сознавая, что эта ссылка равнозначна смертному приговору - зиму на Вадхейме пережить будет невозможно.
Но фортуна от Руфуса не отвернулась, удачно замаскировавшись под ослепшую ведьму, жившую в пустующем поселении, на которое Руфус наткнулся спустя несколько дней после появления в пределах острова. Как человек многоученый, граф знал наречие нордлингов и быстро нашел с Алафридой общий язык - старуха согласилась обучить ссыльного аквилонца премудростям жизни в землях полуночи, где зима длится по полгода, а Руфус стал "глазами" Алафриды. Вначале, правда, Алафрида сердилась из-за того, что какой-то чужеземец нарушил ее привычное уединение, но вскоре поняла все выгоды, которые может принести неожиданное соседство со скромным и молчаливым графом, способным подлатать (пусть и неумело) дом, наловить во фьорде рыбы или принести с охоты битую птицу - как и всякий дворянин, граф Оргайл был искушен не только в мудреных науках, но и в охотничьем искусстве.
Так Руфус оказался "постояльцем" старой колдуньи. Он не терял надежды, что однажды его помилуют и на горизонте появится парус корабля, который отвезет незадачливого магистра обратно в Аквилонию, однако на протяжении девяти лет Одаль-фьорд не посещало ни единое судно. И вот, с пугающей внезапностью, на голову Руфуса обрушились аж сам новый Аквилонский король со свитой и варварской дружиной, а заодно и множество новостей, кажущихся настолько неправдоподобными, что у почтенного графа ум за разум заходил...
- Я, знаете ли, полюбил Вадхейм, - неторопливо повествовал граф, смакуя настоящее пуантенское вино, привезенное нами из Рагнарди. - Тут замечательная природа, много необычных животных, которых на материке почти истребили... Подождите, сейчас покажу кое-что!
Руфус вскочил, сбегал в свой угол и принес тяжелый том в самодельной деревянной обложке. Конан вежливо слушал, но по его нетерпеливому взгляду я понял, какие вопросы его киммерийское величество жаждет задать магистру.
И крепко уяснил, что эти вопросы вскоре прозвучат.
- Госпожа Алафрида научила меня делать бумагу из папоротниковых стеблей, - смущенно пояснил Руфус. Он вообще очень нас стеснялся, видать, отвык от человеческого общества. – А чернила я добывал из морских моллюсков, это несложно. Смотрите!
Граф с тихой гордостью положил перед нами тяжеленный фолиант. Я, обуянный всесокрушающей страстью библиотекаря к книжным редкостям, открыл рукопись и прочитал на первом листе заголовок, выведенный твердой рукой ученого мужа:
"Полное совокупное описание острова Вадхейм, что в Закатном океане, с подробными сообщениями о его географии, Универсумах растений, птиц и зверей, а с тем и указания на все чудеса и необычности, в обозначенном островном мире проистекающих, коим я был свидетелем и очевидцем".
- Оч-чень любопытно... - ворчал я, листая книгу, пестревшую как записями, так и вполне умелыми рисунками и картами. – Уникальный труд!
- Шесть лет работы, - сообщил Руфус. - Надеялся, что в один прекрасный день, пусть даже после моей смерти, книгу найдут и переправят на Материк... Я описал здесь почти каждый камень, каждое дерево... Учел, сколько на Вадхейме обитает редких зверей, где гнездятся птицы, прилетающие на лето, наблюдал их привычки и повадки. Имею смелость предположить, что самые лучшие географы Аквилонии не расписали бы мироустройство сего острова лучше меня!
- Так-так, - король побарабанил пальцами по грубым доскам стола. - Птички и зверюшки, конечно, нас тоже весьма интересуют, но... Там, в заглавии, сказано про какие-то чудеса и необычности. Что почтенный граф Оргайл подразумевал под этими словами?
- Ах, государь, все незаселенные человеком земли таят в себе великое множество загадок, не поддающихся осмыслению, - безразлично отмахнулся Руфус. - Я делал заметки о событиях, наверняка имеющих магическую природу, но поскольку волшебством никогда прежде не интересовался...
Конан одарил меня убийственным взглядом, в котором ясно читались слова: "Этот олух за девять лет мог раскопать пятьдесят кладов Тразариха, а он лишь умилялся пташками и крольчатами! Убивать надо таких мудрецов!" Если Конан имел хоть какое-то представление об этикете и понимал, что немедля расспрашивать Руфуса о сокровищах будет слегка неприлично, то Геберих, как варвар, предрассудками цивилизации не стесненный, не выдержал и бухнул напрямик:
- Уважаемый, а как насчет клада? Клада Нифлунгов, который здесь спрятан? Ты его, случаем, не находил?
Реакция хозяев дома меня обескуражила. Старая Алафрида внезапно ощерилась и зашипела, будто змея, а Руфус побледнел и медленно-медленно сказал:
- Не советую.
- Что - "не советуешь"? - сдвинул брови Конан, насторожившись.
- Не советую туда соваться. Никому и никогда.
- Куда соваться? - настаивал киммериец.
- В Долину Дымов, как я называю это место. Простите государь, но я весь день был на охоте, очень устал и хочу спать. Благодарю за ужин и вино.
Руфус неожиданно забрал свою книгу, развернулся, решительно зашагал в дальний угол дома и скрылся за занавесью. Алафрида утихомирилась и скорбно покачивала головой.
Наступило неловкое молчание. Мы озадаченно переглядывались, гадая, что могло вызвать столь резкое недовольство ведьмы и ссыльного графа.
- Я прожила на этом острове сто четыре зимы, - внезапно сказала Алафрида. - Всякое повидала. И голод, и набеги ваниров на Одаль-фьорд, и подземный огонь, истекавший из глубин. Людей помню всяких - героев, о которых слагали саги, подлых убийц, вроде Ульфа из Лососиной долины, мудрых.старейшин и златоголосых скальдов... Но доселе ни разу не встречала таких дураков, как вы. Прости за злое слово, Конан-конуг. Уплывайте из Одаля. Завтра же.
- Постойте... - раскрыл было рот король, однако Алафрида встала и побрела к своей лавке, давая понять, что более общаться с нами не желает.
- Вот и поговорили, - вздохнул Тотлант и осторожно добавил: - Конан, может быть действительно, завтра поплывем с Хререком и...
- Заткнись, - сквозь зубы процедил киммериец.
- Но я не думаю...
- Вот и не думай! Ложимся спать. Утром разберемся. Если кто испугался – отправляйтесь вместе с конугом, я никого силком не принуждаю. Ясно?
Мне было ясно то, что самые худшие предположения маркграфа Ройла вновь получили подтверждение. Чего могут так бояться престарелая колдунья и вынужденный отшельник? Уж точно, не серых волков! Спать мне совершенно не хотелось, а потому я закутался в теплый плащ, вышел из дома и направился к берегу - послушать шум прибоя, поглядеть на яркие звезды и поразмыслить в одиночестве.
В нашем импровизированном лагере пылали костры, возле которых грелась ночная стража, где-то слева похрапывали лошади. Чернели силуэты драконов и кнорров. Было прохладно - изо рта шел пар, ладони мерзли и я спрятал руки под меховую накидку. Однако, в покое меня не оставили - услышав скрип гальки под подошвами, я обернулся и увидел знакомый силуэт. Тотлант.
- Терзаешься муками совести? – ядовито шикнул стигиец, остановившись рядом. - Может быть, надумал утопиться? Могу помочь повесить камень на шею. Желательно, потяжелее, чтобы не всплыл потом...
- Рад слышать от старого друга столь душевные словеса, - огрызнулся я. - Что делать будем, Тотлант?
- Не знаю. Понимаешь ли, Хальк, я не чувствую близкого присутствия опасной чужеродной магии - конечно, островок этот необычен, но... Я умею определять потоки магической силы, и могу твердо сказать: магии как таковой на острове нет. Если, конечно, не считать оберегов, которые сделала Алафрида - но в амулетах заключено самое обычное человеческое волшебство, причем не особенно сильное. А Темвик, в отличие от меня, за сегодняшний день прямо-таки извелся! Говорит, будто ощущает присутствие чего-то крупного и опасного.
- Интересно... - я пожал плечами. – Маг ничего не чувствует, а оборотень твердит об опасности. Ты не пытался подробно расспросить Темвика?
- Ничего определенного он не сообщил. Неясные подспудные страхи.
Я подумал и сказал:
- Давай рассудим: если проклятие Нифлунгов не имеет магической природы, то какова же она? Тотлант, ты опытный знающий волшебник и должен разбираться в... Как бы это сказать? В разновидностях проклятий.
- Ничего сложного в этом нет, я же тебе рассказывал... Проклятие может заключаться в наведенном на определенного человека черном заклинании, которое действует постоянно, приносит непоправимый вред и, в конце концов, приводит к смерти объекта проклятия. Во-вторых, проклинать могут боги и жрецы - на проклинаемого действует воля божественная. Исход - аналогичен: смерть. В-третьих, проклятие может наложить и некое Высшее существо - дракон, демон. Все остальные случаи проклятий являются только исключениями из этих трех главных правил.
- Может быть, в истории с кладом Тразариха как раз и действует некая исключительная сила? - спросил я. - Нифлунги погибли тысячу с лишним лет назад, тогда действовали иные законы, нам неизвестные.
- Именно этого я и боюсь...
Со стороны деревни внезапно послышался многоголосый гомон - ругань, выкрики, но не опасливые, а скорее, удивленные. Мы обернулись, всматриваясь в полутьму.
- Что-то случилось, - нервно сказал Тотлант, и начал растирать ладони - стигиец всегда разминал пальцы, готовясь в таинству совершения колдовства. - Пойдем проверим, вдруг Конану и Гебериху нужна помощь?!
- Постой! - я схватил волшебника за плащ, а левой рукой указал наверх, в небеса. - Что это, по-твоему? Видишь свет?
Довольно далеко от берега, не менее чем в десяти лигах, над гористой частью острова нежданно-негаданно появилось блеклое разноцветное свечение. Вначале я подумал, что перед нами так называемое "Небесное Сияние Полуночи" - красивое и совершенно безобидное природное явление, частенько случающееся над полуночными землями Материка. Я несколько раз видел Небесное сияние в Пограничье и во время путешествия в Гиперборею, да и над родным Гандерландом оно иногда появлялось, особенно холодными зимами. Однако, разворачивающееся загадочное представление можно было назвать Небесным сиянием только потому, что цветные картины возникали высоко в воздухе, над горами. И создавала это зрелище отнюдь не природная сила!
Я с оторопью наблюдал, как в неизмеримой высоте (не меньше полу лиги, а, возможно и больше!) открылось некое великанское окно овальной формы. Его обод наливался пронзительным лазоревым светом, в самом овале мелькали неясные тени, со временем приобретшие более четкие очертания - человеческие фигуры, лошади; нам показали сцены каких-то битв, корабли, похожие на драконы конуга Хререка... Слух различил неясное потрескивание, похожее на звук грозовых разрядов, опутывающих громоотводы на крыше королевского замка Тарантии во время сильной бури.
- Портал? Портал, показывающий события прошлого? - вопросил Тотлант у самого себя. - Я знаком с подобными штучками, но я вновь не чувствую никакой магии, а для создания подобного портала требуется огромное количество волшебной силы! Это явление имеет совершенно неизвестную мне природу! И почему портал создали так высоко в небе?
- Кажется, перед нами наглядное пособие по истории Нифлунгов, - сквозь зубы процедил я, наблюдая за людьми с древних доспехах, стоявших перед неким рыжебородым властителем, облаченным в драгоценную хламиду, с вызывающей роскошью изукрашенную самоцветами. Затем картина вновь сменилась - груда золота и камней, потом - разбитый корабль-дракон, горы, окровавленный труп человека, которого мы только что видели в одеждах короля... - Нас, скорее всего, хотят предупредить – убирались бы вы, незваные гостюшки, подобру-поздорову, иначе ваши могилы дополнят собой некрополь царя Тразариха.
- Не думаю, - мотнул головой стигиец. - Скорее, дело обстоит прямо наоборот - Нечто, обитающее на острове, показывает: "Сокровища здесь, приходите и забирайте!". Гляди, гляди!
Цветные картины помутнели, овал превратился в зеленоватое световое пятно, по которому пробегали золотые блестки и начал быстро менять форму - я различил силуэт странного летучего создания. Вначале решил, что над островом кружит огромная птица, но разве у птиц растут сразу четыре лапы и бывают кожистые крылья, смахивающие на крылья летучей мыши?
- Дракон, - убежденно сказал Тотлант. - Не виверн, не амфинтерн, и не скадус... Герольм - сиречь, дракон геральдический, самый опасный из летучих змеев.
- Не самый, - возразил я, зачарованно наблюдая за кульбитами бесплотного золотистого дракона, выписывавшего круги над горами. - Конан мне рассказывал, как несколько лет назад познакомился в Зингаре с драконом Геллиром - последним крылатым змеем-герольмом. Геллир, если верить королю, оказался милейшим и безобиднейшим существом. Вроде бы он улетел на Восход и поселился подальше от людей, в Железных холмах, что полуночнее гирканских степей... Откуда здесь взяться дракону, тем более - золотому?
- Никакой он не золотой, - шикнул стигиец. - Присмотрись - у этого призрака черное тело, а желтоватым является свет, который он испускает!
Представление закончилось - дракон вдруг рассыпался на тысячи блесток, начавших медленно опускаться вниз, образовывая слабо мерцающее облако, устроившееся на вершине одной из дальних гор.
- Ни-че-го не понимаю! - по слогам сказал Тотлант, повторив данную фразу в тысячу первый раз. - Хоть кол мне на голове тешите, хоть на мелкие кусочки режьте! Если отвергнуть версию о портале, следовательно мы видели магическую иллюзию. Но для создания оной опять же требуются заклинания, магия!
- Пойдем к королю, - решительно потребовал я. - Уверен, Конан тоже вылез из теплой постели, чтобы понаблюдать за этим спектаклем. Я был непогрешимо прав - все наши соратники, включая большинство дружинных Гебериха и Хререка толпились перед домом Алафриды, тыкали пальцами в сторону светящейся слабой желтизной горной вершины и на разные голоса обсуждали увиденное. Приметив Тотланта вези почтительно посторонились - он колдун, шаман, повелевающий незримым миром, вот пускай и разбирается в чудесах, обычному человеку непостижных!
- Идите отдыхать, - не растерялся стигиец, привлекая всеобщее внимание. - Ничего страшного не случилось! Это всего лишь иллюзия, морок. Ничего опасного!
- Что вам почтенный маг толкует?! - рявкнул Геберих. - Сказано - опасности нет!
Дружинные, недоверчиво качая головами и переговариваясь начали медленно расходится. Нас с Тотлантом подозвал Конан.,