Колдун отошел на три шага, ему попалась смирная докладчица, которая охотно шла на допрос и не отпиралась, но все равно, ее положено было наказать в высшей степени жестоко. Дама сидела и добродушно улыбалась, хотя как знать, к чему приведет подобная покорность. Бран Тар сделал положенные записи и приказал увести даму в запертые комнаты, где она содержалась как заключенная, но это была не тюремная каморка. Следующего привели сэра Чарльза, этот субъект вызывал более недоверия, ибо он упрекал всех, что к нему относятся непочтенно, попирают его права джентльмена и держат в клетке. Но после дня усмирительного карцера, он готов был сотрудничать.
- Итак, для чего вы организовали все это представление с покушением? Вы ведь понимаете, что могли легко ввергнуть два мира в войну, подземные жители никогда бы не простили похищение или иной вред их королеве. Или вы снова все отрицаете?
- Нет… ладно, сознаюсь. Это была моя идея, не очень удачная, но мне необходимы были кристаллы, а королева Филадельфия грозилась прекратить всякую их торговлю и только потому, что один мерзавец выпустил в их мир аспигунда, мне же надобно было действовать, в действительности я бы с ней договорился и отпустил, но мои наемники оказались тупее стада баранов, - он говорил это омерзительно, словно ощущал к жертвам всего лишь презрение, хотя эти люди достаточно заплатили "не по счетам".
- Вы полагаете, что это все невинные забавы? Но смею вас уверить, что королева воинственно настроена вас судить и сжечь на костре. Так что, вряд ли вам удастся с ней договориться, - Бран Тар записал слова сэра Чарльза и закрыл тетрадь.
- Она мне не простит мой проступок?
- Полагаю что нет, а мне просто некогда смягчать сердце монархини, прося за вас. Вы этого не заслуживаете.
- А если я запрошу личной аудиенции, разве мои претензии не будут удовлетворены?
- Я передам ей ваше прошение, а не претензию, но выкручиваться будете сами.
Это был долгий день, когда старшему колдуну пришлось допросить всех выживших преступников, к сожалению, его предыдущие заключенные почти все погибли, но теперь имелись новые и большинство из них были жертвами заговора. Графиня Бэкет любезно согласилась посодействовать, расколдовывая своих подопечных, многие после этого ужасались содеянному и клялись в полной неосведомленности. Королеве было отправлено письмо с просьбой смягчить или отменить наказание узников, которые действовали не по своей воле. Филадельфия проявила истинное добродушие, разрешив отпустить невиновных. Но вот на графиню и на бывшего канцлера ее помилование не распространялось, она все еще требовала отдать их под ее стражу и провести суд в подземном царстве. Этого опасалась леди Шерон, поэтому так рьяно помогала колдуну.
Хотя, если на Бран Тара она и возымела кое-какое впечатление, то Эдвард относился к ней с подозрительностью и не спешил менять впечатление. Фрай уехал на два дня, ему надобно было уладить кое-какое дело, но на самом деле ему очень неприятно было вновь встретиться с вероломной леди-адъютант. Она ведь снова попыталась его тогда соблазнить. Это произошло в первые минуты после их поимки, Фраю пришлось брать ее в плен и она всячески пыталась с ним заговорить:
- Мистер Фрай, я так рада с вами свидеться вновь и рада, что вы избавились от проклятия оборотня, она старалась быть соблазнительной в шкуре "невинной овечки".
- Вижу, вы наслышаны о моем злоключении, леди Шерон, так вот я вас огорчу, ибо не избавился от проклятия и все еще становлюсь оборотнем.
- Но вы же себя контролируете, и это меня обрадовало, я рада увидеть вас прежнего.
Фрай немедля постарался избавиться от этой женщины, передав ее в руки Эдварду, который только что вталкивал в патрульную карету двух отчаявшихся преступников, ему дама была менее рада и постоянно шипела, что мистер Уэнсли не умеет вести себя подобающе с женщинами.
- С женщинами я веду себя подобающе, а вот с преступницами не церемонюсь, и если не хотите, чтобы я применил против вас магию, лучше помалкивайте.
- Так вы еще вдобавок нахал, - возмутилась Шерон и тут же ее стукнуло каким-то защитным заклинанием, от чего она на некоторое время потеряла дар речи.
Эдвард не хотел ее наказывать магией, но она просто изводила его, обзывая не самыми лестными словечками, а еще пыталась отвлечь, предполагая видимо побег. Поэтому белый колдун не стал рисковать и выпустил чары. После них она несколько часов приходила в себя в закрытых комнатах, жалуясь на боли, недомогание, тошноту. Бран Тар упрекнул своего бывшего ученика, но тот посоветовал старшему колдуну поменьше ей доверять. Хотя ей предоставили врача, чтобы тот осмотрел даму. Врач не увидел никаких побочных признаков магии, скорее у дамы "разыгрались нервы".
Фрай тем временем посетил больницу святого Иоанна, в которой нынче лечился мистер Ласко. Он редко теперь принимал посетителей, ибо у него не было друзей, и только пара знакомых, которым его судьба была небезразлична. В основном, за ним присматривали медсестры, но он старался никого не просить о помощи. В то самое время вредная мисс Ланкан хотела ему подложить грелку, но Эшли сопротивлялся, именно так Фрай и застал его, воюющего с медсестрой.
- Здравствуйте, мистер Ласко, я не хотел вас отвлекать, но мне надобно с вами переговорить.
- Он еще не закончил процедуру, - недовольно отозвалась медсестра-сиделка, но ее пациент тут же стал протестовать против своеволия медицинской сестры.
- Нет, я не буду проходить эту процедуру, я лучше переговорю с преподобным пресвитером Уэнсли.
- Ах, так вы священник, тогда образумьте этого неразумного человека, он отказывается от всякого лечения, и доктор Дулитл его никуда не отпустит, ни в какую глушь, чтобы он там не рассказывал, - видимо мистер Ласко не покинул надежды съездить к источнику, надеясь исцелиться.
- Буду предельно с ним строг, - шутливо ответил Фрай, но медсестра приняла его слова за правду и оставила пациента в покое.
- Мистер Уэнсли, как я вас рад видеть, мочи нету находиться здесь, меня делают полнейшим калекой, не способным за собою ухаживать, но я стараюсь побольше выполнять движений, доктор сказал, что порою такие пациенты излечиваются.
- На все воля Всевышнего, но чудеса случаются, тем более, что вот-вот я, наконец, освобожусь и мы съездим в Дарквудс.
- Скорее бы уже…
- Эшли, я приехал вас проведать не просто так, у меня есть для вас известие, которое возможно станет вам небезынтересным. Дело в том, что мы арестовали вашу сестру, и скорее всего ей грозит смертная казнь.
Прежний Эшли хладнокровно выслушал бы любое известие, но нынешний стал более восприимчив, его стальные глаза сразу же потемнели, стоило Фраю произнести слово "сестра" и "леди Шерон". Бывший шпион, прикованный к креслу, не способный двигаться, как раньше, отчаянно обхватил голову руками:
- Что она еще натворила, моя сестра?
- Готовила покушение на королеву подземного мира - Филадельфию. Подослала к ней с десяток вооруженных ребят, околдованных ее внушением, мы задержали их, но потом вышли на нее и канцлера - сэра Чарльза Брэдли, так его звали.
- Значит, этот самозванец тоже был с нею, я так и знал, что их знакомство добром не закончится, она постоянно потакала его узурпаторским наклонностям, а хотел он власти.
- Теперь им обоим грозит виселица или сожжение, но я хочу, чтобы вы с ней встретились. Негоже лишать родственников последнего свидания.
- Да, я хочу с ней встретиться, а еще я хотел лично отомстить канцлеру за Джаро, но мой друг будет отомщен руками правосудия. Везите меня к ней, образумлю нерадивую сестрицу перед смертью, - он старался говорить спокойно, но заметно было, как дрожит его голос, этого человека переполняли ранее неведомые ему чувства.
Пришлось мистеру Уэнсли переговорить с доктором и получить от него разрешение, поэтому день он потратил в ожидании, но на следующий, они ехали в карете. Ласко тяжело давалось взобраться внутрь наемного кэба, но он стоически выдержал дорогу. Недаром доктор Дулитл опасался, что у бывшего шпиона может разыграться гангрена на ногах, но Эшли не жаловался, терпя боль.
Нынешнее министерство и в одночасье тюрьма для заключенных, расположено было в казарменном здании, там квартировали полка, но в последнее время здание пустовало. Кроме фортификационных казарм, здесь было укрепленное подземелье, туда и запирали пойманных преступников-магов. Леди Шерон содержалась в лучших условиях, нежели канцлер бывшего министерства, и Фрай повез Эшли именно к ней. На пути им повстречался Эдвард, он ничего не сказал племяннику, но очень неодобрительно покачал головой. Самого Эшли никто не осуждал, но его не приветствовали в этих стенах. Бывший шпион все понимал, но он упорно не поворачивал головы, чтобы не увидеть истинные чувства людей, Фрай просто не обращал внимания на осуждение дяди и вез своего гостья к заключенной. Ее охраняли нанятые Стрельцы, чтобы пленница не сбежала, но пастора и его друга на коляске впустили в комнаты. Их встретили обведшие стены, со свисающей с них паутиной, скрипучие половицы и толстые решетки на окнах. Одинокая кровать, подле которой ютился перекошенный столик с тазом и свечой - вот и все достояние закрытой комнаты. Камина здесь не было, но проходила печная труба, которая проносила горячий воздух, исходящий из кухонной печи внизу. Невольница примостилась возле единственного источника тепла, укутавшись в старую шаль и надев вязаные варежки. Теперь она не выглядела той блистательной леди, враз сменившая блеск на безликость. Ее спутанные волосы стянуты были в косу, но несколько пасм выбивались из нее. Она увидела своих посетителей и радостно вскочила, но встретившись тяжелым взглядом с братом, тут же поумерила свой пыл:
- Вы пришли меня навестить, мистер Фрай? - подчеркнуто-вежливо поинтересовалась она у пастора, не решаясь открыто смотреть Эшли в глаза. Ее тяготило чувство вины, но она старалась скрыть это под маской безмятежности.
- Я привез вам визитера, жестоко будет не дать вам поговорить перед казнью.
С ее лица тут же слетела улыбка, Шерон была перепугана и взволнована, она до последнего отказывалась верить, что ее сожгут или повесят, и если она поможет нынешнему главе колдовской ассамблеи, то он все же умилостивит ее наказание.
- Разве меня лишат жизни? О, я не хочу умирать, мистер Фрай поговорите с вашим дядей, добейтесь аудиенции у королевы Филадельфии.
- Я не буду этого делать, леди Шерон, вы виноваты и понесете наказание.
- Поздно, сестра, ты сама виновата во всем случившемся, я просил тебя тогда не идти вслед за этим магом, но ты пошла, а еще заманила в свою ловушку десяток бедолаг, готовых принять смерть вместо тебя, смирись, - Эшли говорил глухо.
- Брат, мистер Фрай, я умоляю вас мне помочь, - она картинно разрыдалась, пытаясь извлечь из мужчин сострадание, но пастор нагнул голову, не желая внимать ее мольбам, а Эшли горько прикрыл глаза. Шерон увидела их безразличные лица и упала на кровать, продолжая громко рыдать, - За что мне такие муки, я ведь не виновна, я ведь подчинялась воле мужчин, а они все меня предали, предатели!!!
- Леди Шерон, вы и до того творили ужасные вещи, пытаясь таким образом удержать власть, ваш брат мне рассказал, что мое превращение в оборотня не случайно и мое тогдашнее поведение - ваших рук дело. И если бы я даже сейчас проникся обвинением, то никакая аудиенция у королевы не умилостивили бы ее решение, у меня нет такой власти.
- Фрай, прошу тебя, помоги мне. Я не забуду этого, я изменюсь.
- Пойми, сестра! - вдруг вспылил Эшли. - За все рано или поздно надо отвечать, даже я наказан за свою слепую службу негодяям, думаешь легко быть прикованным к инвалидной коляске, я ведь был другим до этого?
- Ты давно уже не был бы жильцом, если бы я не вытащила тебя тогда. Да, Эшли Ласко умудрился попасть в долговую яму, проиграв все родительское состояние, лишив меня наследства, и это мне пришлось выходить замуж за нелюбимого человека и превратиться вот в это, в этого человека, - она безвольно упала на кровать, ибо всплеск чувств полностью обессилил Шерон.
- Я столько лет слышал от тебя обвинения и столько лет служил тебе безотчетно, что давно уже искупил свои долги, а хочешь большего - отними у меня жизнь, это жалкое существование, на которое обрел меня твой дружок, - на его глазах выступили слезы.
- Ведает Бог, я не хотела, чтобы ты превратился в калеку, но я боялась Чарльза, ты видел его истинное лицо, лишенное человечности. Это могло случиться и со мной, но я бы тогда погибла, пришлось с ним бежать, не по своей воле.
Она встала с постели, подошла к Эшли, впервые между родными людьми произошел откровенный разговор, они смотрели друг на друга сквозь пелену сожаления. Сестра видела сломленного брата, некогда пышущего уверенностью и стальным здоровьем, а сейчас безвольно сидящего в кресле. Взяла Эшли за руки, опустилась на колени и прижала его холодные пальцы к щекам. Они молчали, но говорили их сердца; слишком поздно между братом и сестрою проскочила искра понимания, им надобно было заплатить достаточно высокую цену, чтобы понять друг друга. А что видел Эшли в этих карих глазах, некогда блиставших в залах столицы? Его сестра с юных лет выделялась особой миловидностью, упорством и силой воли. Она рано осталась сиротой и воспитывалась братом, который методично прогуливал все состояние, и когда у них не осталось ни гроша за душой, Шерон пошла на великую жертву, выйдя замуж за графа Бэкета и вытащив брата из долговой тюрьмы. Но брак изменил сильную девушку, она стала подчиняться воле мужчин и стремиться к власти. Поэтому она возглавила шпионский департамент и вела двойную игру, пытаясь получить еще больше власти. Но сейчас ее красота померкла, она снова была той Шерон, которую он знал до всех неприятностей и эта Шерон скоро умрет тяжкой смертью. Ее глаза наполнены отчаянием, но уже ничего нельзя сделать. Брат обнял сестру, раскрыл перед ней искренние объятия, а она к нему прислонилась. Они продолжали молчать, говорили их родственные сердца.
Фраю нелегко было смотреть на них, хотелось проявить к даме сострадание, хотелось броситься в ноги королеве Филадельфии и умолять ее даровать бывшей шпионке прощение, может он чего и добьется. Но тут перед глазами стал образ Фрейлин, ее горячие слезы, ее мольбы и его безразличие. А ведь это леди-адъютант повинна в том, что теперь его возлюбленная неизвестно где скрывается, гонимая отчаянием и разбитым сердцем. Потом всплыли в памяти изувеченные глупцы, которые готовы были принять чужое наказание и здесь над их разумом поработала шпионка, не оставляя бедолагам выбора. Разве теперь она должна избежать наказания? Пастор тяжко вздохнул и отвернулся, нет, она подчиниться любому приговору и смягчать его никто не будет.
Брат и сестра уже пришли в себя, минута слабости и откровенности прошла. Шерон поднялась на ноги и отошла на положенное расстояние, она умоляюще взглянула на пастора, но увидела его решительно-безразличное лицо и только присела на краешек кровати, безвольно наклонив голову. Эшли выдохнул, смахнул слезу, что перечила его суровому выражению. Он тоже посмотрел на Фрая, но не стал его умолять, ни о чем.
- Мы должны уходить, - сообщил пастор своему наперснику, - не думаю, что Бран Тар одобрит продолжительное свидание с узницей. Но я рад, что вы встретились.
- Мы тоже рады, - отозвался Ласко, когда его увозили, он в последний раз виделся с сестрой, а она уже отчаянно рыдала, в ожидании приговора.
Они покинули здание, прежде, чем Эшли решил попросить пастора об одной услуге:
- Вы сообщите мне, когда все уже случится, я хочу знать, как она погибла и где похоронили ее тело, пожалуйста.
- Я сообщу вам об этом, не сомневайтесь.
На выходе господ встретил один из колдунов, которые стерегли границы с ковеном. Он выглядел всколоченным и встревоженным. Торопливо поздоровавшись с пастором, удалился на совещание с Варлоком Таром. Эшли и Фрай проводили колдуна цепкими взглядами.
- Видимо что-то произошло, раз он так встревожен и тяжело дышит, - заметил Ласко.
- Это один из патрульных, которые отправились наблюдать за раганами, и он действительно встревожен, - отозвался пастор.
- Ведьмы? Разве их культ не притесняется министерством?
- Некому больше их притеснять, наших сил недостаточно, чтобы сдерживать колдуний, а эти еще и агрессивны и практикуют магию с помощью крови.
- Тогда плохи дела, были бы у меня силы, я бы обязательно отправился на их поимку, но я всего лишь безвольный калека.
- Не корите так себя, мистер Ласко, наши люди обороняют столицу и прилегающие деревеньки от нашествия этих волшебниц, не думаю, что ведьмы будут столь отчаянно сопротивляться.
- Я как-то раньше не задумывался, насколько министерство надобно для нашего мира, они были тем оплотом спокойствия, который не замечаешь, пока не потеряешь. И сейчас этот форт разрушен, всякие поганцы спокойно разгуливают улочками Лондона и других городов, - Ласко удивил Фрая, хотя думали они одинаково.
- На то есть мы, мистер Ласко, и мы не сидим без дела, стараясь выловить побольше нарушителей, поэтому я не могу пока вырваться в Дарквудс, увы.
- Я даже немного завидую вам, вы столько перенесли и давно должны были затаить на всех обиду, но теперь мужественно восстанавливаете порядок, хотя это далеко от ваших обычных занятий.
- Если в этом мире все спокойно, то каждый занимается своим поприщем, но если нас преследует общая беда - то только в наших руках остановить противника, и мне нравится заниматься поимкой нечисти, я уже не могу быть обычным священником, проповедующим по воскресеньям, а в обычные дни обедающий у своей паствы.
- Неправильный священник, но отличный экзорцист, - улыбнулся бывший шпион.
- Неправильный патрульный, но мужественный шпион, - улыбнулся ему пастор.
Они снова должны были возвращаться в больницу святого Иоанна, и Эшли поблагодарил Фрая за столь приятную для него прогулку, хотя немного омраченную последней встречей с сестрой. Мисс Ланкан снова намерена была принести ему грелку, но он уже не перечил сестре милосердия, смиренно приняв процедуру.