– И ты мог нарушить данное слово, – задумчиво произнёс Шайтанар, которого несказанно радовало, что его сын наконец-то сам, без каких-либо просьб и уговоров решил открыть то, что его терзало все эти месяцы. И теперь Повелитель эрханов не держал зла на Сеш’ъяра за то, что Хелли пострадала от его руки. Она беспокоилась о сыне золотого дракона, а сам ящер, в свою очередь, похоже, намного раньше сделал всё, чтобы её ребёнок наконец пришёл в себя. – Но ты этого не сделал.
– Я привык соблюдать условия сделки, – хмыкнул Ари и, покачав в руках бокал с остатками багряного напитка, недовольно поморщился, словно испытывал отвращение к самому себе. И это было недалеко от истины. – И в то же время от мести отказываться я не был намерен. Я собирался использовать Саминэ в своих планах. Я хотел подсунуть её чёрному дракону так же, как проделал это он с Лиераной. Сеш’ъяр просил сделать из Эльсами некромантку, которая может обучаться на втором курсе, но для меня этого было недостаточно. Чтобы мой план осуществился, она должна была стать идеальной во всём.
– И она стала? – вскинул брови Шайтанар, невольно вспоминая тощего угловатого подростка, который пытался спрятаться за предметом мебели в кабинете тёмного эльфа, надеясь, что его не заметят.
Слова эрхана несколько не вязались с тем, что он видел, хотя он и сделал вид тем вечером, что не заметил её вовсе.
– А она и была такой изначально, хоть и сама не знала этого, – усмехнулся Ариатар, понимая, что доказать отцу правдивость своих слов не может, не рассказав о том, кем она является на самом деле. Узнай Повелитель, что девушка оказалась вампиром, едва ли его отношение к ней будет лучше того, что проявил Рик. – Кто может быть идеальнее и совершеннее жрицы Латимиры? Манеры, знания, рассуждения… Она многое потеряла за то время, что я её знаю, но и многое приобрела. Она казалась неповторимой, но стала ещё совершеннее, когда я научил её обращаться с магией. И как оказалось прошлой ночью, она не человек. Теперь и её внешность подверглась изменениям, и при следующей вашей встрече, если она состоится, ты вряд ли её узнаешь.
– Вот как… – тихо протянул Повелитель Сайтаншесса, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику, и, иронично вскинув брови, спросил: – И ты уверен, что Рай’шат на это купится? Зная о том, под чьей опекой была и остаётся девушка?
– Для начала его заинтересует уже то, что она долгое время находилась в моём обществе, – откровенно рассмеялся эрхан, краем глаза наблюдая, как Шайтанар, поднявшись, забрал у него бокал и отошёл к столу, чтобы вновь наполнить его вином. – Как минимум ему будет видеться возможность, чтобы через неё ударить по мне. А что же касается остального… Он увлечётся ею всерьёз, я уверен. Он просто не сможет пройти мимо неё.
– И ты готов сделать эту девочку орудием мести? – спросил правитель Сайтаншесса, вернувшись.
Протянув старшему принцу полный бокал, он сел на подлокотник своего кресла, опираясь руками на бёдра, и не торопясь стал пить терпкий напиток.
– Я… – Неожиданно для старшего эрхана его сын прикрыл глаза и с силой сжал зубы и кулаки, так, что побелели костяшки. – Я много думал над этим, но… я не знаю. Боюсь, что ответить на этот вопрос я пока не в силах.
– Ты меня удивил, – слегка выгнул левую бровь Шайтанар, который видел, что Ариатар говорит правду. – Раньше ты бы не стал даже задумываться над этим.
– Я сам себя удивляю, – криво улыбнулся демон и поднёс бокал к губам. Но прежде чем сделать глоток, негромко добавил: – Похоже, я уже не то чудовище, каким был, когда покидал замок.
– А ты им и не был, – поморщился Повелитель, смотря на сына, и мягко заметил: – Да, ты натворил глупостей, чем порядком разозлил меня и довёл Хелли до слёз, но до столь милого прозвища тебе ещё было далеко.
Ариатар лишь скривился, внутренне не соглашаясь с отцом. Похоже, Сайтос поведал о своём визите в Мельхиор далеко не во всех подробностях… Иначе утверждать подобное эрхан не стал бы.
Помолчав, демон глухо, с небольшим трудом, но всё же подбирая нужные слова, произнёс:
– Отец, мне действительно… жаль, что так получилось. Я не хотел её обидеть.
– Я знаю, Ари, – вздохнул Шайтанар и, потянувшись, несильно сжал плечо демона. – Я прекрасно понимаю, что двигало тобой тогда. И она понимает.
– Ты думаешь, она меня простила? – с некой долей удивления повернул эрхан к нему голову, не в силах поверить в подобное. Это было бы слишком просто, как бы заманчиво ни звучало.
– Она твоя мать и знает тебя лучше всех, – качнул головой Шайтанар, возвращаясь в кресло, где удобно устроился, уперевшись локтем в подлокотник и подперев щёку кулаком. Покачав бокал в другой руке, не давая багровой жидкости выплеснуться, добавил: – Рано или поздно ты сам поймёшь это. Но оставим пока эту тему.
– Что ещё ты хочешь узнать? – вскинул брови кронпринц, мысленно перебирая варианты, что же ещё могло интересовать Повелителя эрханов.
– Ты так и не ответил, что ты чувствуешь к этой девочке, – напомнил Шайтанар. – Она тебя изменила, и, как я успел заметить, в лучшую сторону. Магия Хранителей вернулась к тебе, не так ли?
– Глупо было бы рассчитывать на то, что ты этого не заметишь, – усмехнулся Ариатар и, на миг задумавшись, медленно произнёс: – Да, из-за неё магия вернулась. И я… благодарен ей за это. Эта плаксивая девчонка долго выводила меня из себя, и мне пришлось заново учиться как терпению, так и сочувствию. Со временем я даже привязался к ней и в то же время стал замечать за собой весьма эгоистичные порывы не отдавать её никому.
– А что, есть претенденты? – удивился Шайтанар и насмешливо поинтересовался: – Неужели Рик сподобился увидеть кого-то, кроме своих пробирок?
– Нет конечно же, – рассмеялся Ари от такого предположения. – Ты удивишься, отец, но, кажется, наш бывший упырь всерьёз заинтересовался Аэрис. Для него Саминэ что-то вроде младшей сестры, и он горло за неё перегрызёт любому. А вот Кейн… Впрочем, что творит этот дракон, непонятно даже ему самому.
– А ты? – Повелитель эрханов ещё раз повторил вопрос, который действительно его интересовал. – Что испытываешь к ней ты?
– Не волнуйся, не то, на что ты так тонко сейчас намекаешь, – фыркнул Ариатар, но тут же задумчиво добавил: – Я не влюблён в Саминэ.
Шайтанар только хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. По правде говоря, он слабо верил, что в его сыне вдруг проснулся отеческий инстинкт, да и то, как Ариатар говорил о своей воспитаннице… Эта была не просто привязанность или привычка.
Прожив не одну тысячу лет, этот эрхан мог многое предугадать, в том числе и поведение своего отпрыска. И он понимал, что если подобные отношения продлятся и дальше, то, весьма вероятно, они перерастут в нечто гораздо большее. Если, конечно, Ари сам захочет этого и увидит наконец то, что всегда находилось перед его глазами, в то время как он грезил о чём-то совершенно другом, не замечая ничего, кроме своей мести.
Правитель Сайтаншесса понимал, что рано или поздно, с помощью Эльсами Та’Лих или без неё, кронпринц демонов всё же закончит начатое и Рай’шат будет мёртв. И Шайтанар не собирался мешать этому. В конце концов, подобное оскорбление демоны не прощают никому и никогда.
Но остался ещё один нерешённый вопрос. Тот, который снова касался чувств старшего принца и был причиной возвращения его в Мельхиор.
– Тогда относительно твоей Лиераны, Ариатар. – Внушительный голос правителя ударил по спокойным до этого момента нервам эрхана огненным кнутом. – Что ты будешь делать с ней?
– Я… – Демон замолчал, сжав зубы и закрыв глаза. Всё его благодушное настроение вмиг исчезло, стоило лишь вспомнить лживые голубые глаза, и, только когда перед мысленным взором наследника Эштара возникло лицо его воспитанницы с привычным укоризненным взглядом, ему удалось взять себя в руки, и он куда более спокойно выдохнул: – На этот вопрос я ещё не готов ответить. Время покажет – это всё, что я могу сказать.
– Ты всё ещё уверен, что она действительно твоя настоящая Равная? – спросил Шайтанар и заметил тень сомнения на лице сына. И это говорило красноречивее любых слов. На своём собственном примере он знал, что можно ненавидеть свою избранницу, желать ей смерти, но если она действительно равна тому, кто это почувствовал, то у него никогда не возникнет ни малейшего сомнения в своих чувствах. – Можешь не отвечать, Ари. Я всё и так уже понял.
– Понял он, – ворчливо отозвался демон и, пригубив вино, насмешливо спросил: – Лучше скажи, куда ты отправил Касти, заставив её замаскироваться настолько, что даже мне нельзя сунуться к ней?
– Тебе это не понравится, – честно предупредил Повелитель, не скрывая улыбки. – Она в Сальминаре.
– Кастиэльерра, ненавидящая аронтов всей душой, сейчас находится в их стране?.. – ошеломлённо протянул Ариатар и расхохотался. – Да, отец, твоя коварность не имеет границ! Решил преподать ей урок смирения и покорности?
– Не совсем так, но близко к тому, – хмыкнул правитель Сайтаншесса и уточнил: – Усмирить её невозможно в принципе, как и её мать. Но владеть собой ей действительно стоит научиться. Иногда она чересчур… взбалмошна. Ей, как и тебе, стоит уже…
– Повзрослеть? – закончил за него демон, насмешливо улыбаясь. – Да, я помню. И если я даже готов это признать в отношении меня, при скромной помощи Сеш’ъяра, и это в какой-то степени получилось, то Касти это только разозлит.
– Посмотрим, – пожал плечами Шайтанар и, на мгновение замерев, словно к чему-то прислушиваясь, расслабился и решил пояснить: – В стране аронтов творится упырь пойми что, раз они попросили Совет о помощи. Ли’Рен Сайломин хочет собрать "Радужный" артефакт для того, чтобы решить вопрос о настоящем и лженаследнике Сальминара. И для этого к сыну погибшего Энирикуса был отправлен квадриум Эллидарской академии магии, в котором, по странному стечению обстоятельств, обучается твоя сестра.
– Какое совпадение! – иронично выдавил Ариатар. – Надеюсь, это не опасно?
– Ты сам понимаешь, что происходит, когда идёт борьба за власть, – поморщился Повелитель. – Но Касти уже не ребёнок и сама разберётся, что к чему. И я так подозреваю, если случится что-то экстраординарное, я даже узнать об этом не успею, в то время как вы с Танорионом уже окажетесь рядом с ней.
– Естественно, – хмыкнул Ариатар и, прикоснувшись к крестику с сапфиром в центре, висевшему у него на груди, залпом допил вино. Поставив бокал на столик, он вздохнул и, оттолкнувшись руками от подлокотников, легко поднялся. – Приятно было поболтать, но мне пора возвращаться в академию.
– Волнуешься за Эльсами? – понимающе усмехнулся Шайтанар, не вставая.
– Скорее за то, что могла натворить эта ходячая катастрофа, пока меня не было, – закатил глаза эрхан и, на мгновение посмотрев на закрытую дверь, ведущую в спальню, неуверенно сказал: – Передай маме, что я… скучал. Я очень виноват перед ней, и я найду способ это исправить.
– Можно подумать, что она этого не знает, – улыбнулся правитель Сайтаншесса краем губ. – Иди. Нехорошо заставлять девушку ждать.
В кабинете всколыхнулась и опала Тьма, унося наследника земель эрханов за много сот лиг от замка правящей династии, и Шайтанар остался в помещении один.
Устроившись в глубоком кресле поудобнее, он отпил вина и, подперев щёку кулаком, задумчиво склонил голову, наблюдая за игрой языков пламени, лижущих поленья в камине. Тишину нарушал только их лёгкий треск да стрёкот сверчков в саду за окном, доносившийся несмотря на высоту и тонкие стёкла.
Повелителю Сайтаншесса было о чём подумать.
В том, что его сын наконец изменился, он уже ни капли не сомневался, как и в том, что менялся он в нужном, правильном направлении. В его глазах больше не было той ярости, сжигающей душу изнутри. Он больше не был холоден и равнодушен ко всему, не отпугивал близких ему людей, как было два года тому назад. И он действительно раскаялся в том, что натворил не столь уж давно.
Кем бы ни была та девочка, оказавшаяся не кем иным, как жрицей Латимиры, но она явно имела большое влияние на наследника Эштара, хотя наверняка и не знала об этом. Шайтанар не мог знать, он это просто чувствовал. Да и вряд ли Ариатар позволил бы ещё раз управлять собой.
Об этом можно было больше не беспокоиться. А вот то, о чём попросил его младший из сыновей, действительно заставляло задуматься. Повелитель эрханов собирался сдержать данное слово и прекратить существование этого культа. Необходимо было только убедить Совет Тринадцати в необходимости этого решения. Возможно, даже придётся предоставить саму Эльсами и её воспоминания как живое доказательство…
Впрочем, один воистину убойный аргумент у Шайтанара уже был, и куда весомее, чем все другие доводы и убеждения. И этот "аргумент" обязательно простудится, если и дальше будет стоять босыми ногами на холодном каменном полу.
– И долго ты ещё будешь делать вид, что тебя здесь нет и это не твоя магия подпитывает подслушивающее заклинание на двери? – насмешливо протянул демон, не поворачиваясь в сторону спальни.
Ответом ему стало недовольное фырканье, и входная дверь, скрипнув, отворилась.
Лёгкие, едва уловимые шаги раздались в тишине, и на соседнее кресло скользнула лунная эльфийка, одетая в одну шёлковую рубашку, мужскую и явно великоватую для её хрупкой фигуры. Устроившись на подлокотнике, лицом к эрхану, Повелительница Сайтаншесса ещё раз фыркнула, сложив руки на груди, от чего тёмный шёлк едва не соскользнул с её плеч.
– И давно заметил?
– С самого начала, – привычно усмехнулся Шайтанар, пряча довольную улыбку за тонким хрусталём бокала. – И как же, интересно, ты развеяла заклинание?
– А вот это останется моей маленькой тайной, демон, – хмыкнула Хелли, болтая ногами в воздухе, не обращая внимания на то, что рубашка от этих движений потихоньку задирается, то обнажая, то скрывая нежную белую кожу на бёдрах, – ибо нечего тут без меня секреты разводить!
– Неужели ты думаешь, демонёнок, что я не сказал бы тебе утром о том, что наш блудный сын решил наконец почтить нас своим присутствием? – мягко упрекнул её эрхан, смотря на стройные ноги, соблазнительно мелькавшие в воздухе, но решив не поддаваться на провокацию.
Зная свою супругу настолько, насколько это было вообще возможно, он прекрасно понимал, что подобным образом она просто отвлекает его внимание, чтобы он не злился. Особых причин на то не было, он знал, как ей хочется если не увидеть и поговорить, то хотя бы просто услышать голос Ариатара. Шайтанар был недоволен лишь тем, что его Равная, зная, насколько был ослаблен её организм, так долго простояла на ледяном полу.
– Попробовал бы только промолчать! – многозначительно посмотрела на него Селениэль и, остановив мельтешение ног, спросила, закусив губу от волнения: – Шай, мне это не показалось? Он… действительно изменился?
– Иди сюда. – Вздохнув, Повелитель Сайтаншесса поставил бокал на столик, взял эльфийку за руку и, потянув, заставил сесть к себе на колени, хотя раньше делать этого не собирался, прекрасно понимая, что, пока на ней надета тонкая рубашка, долгого разговора в таком положении не получится. Прижав к себе жену, Шайтанар вытащил шпильки из явно наспех сооружённого пучка, позволив вьющимся волосам рассыпаться по её спине. – Да, он действительно изменился, гораздо больше, чем тебе кажется. Ариатар наконец стал почти прежним… Если бы не одна маленькая, практически незначительная деталь.
– Лиерана, – откровенно поморщилась Ниэль, устраивая голову на плече мужа, чувствуя, как его пальцы нежно начали массировать её шею, постепенно переходя на затылок. Но это её не расслабило, и эльфийка недовольно рыкнула: – Мало Касти её потрепала!
– А я-то всё гадал, откуда Танорион узнал о делегации тёмных эльфов в Эллидар! – хмыкнул демон, впрочем ни капли не злясь. Что-то подобное он и предполагал. – Да, речь шла о ней. Похоже, что делать с этой дроу, Араитар так и не определился. Но он уже не уверен, что именно она его настоящая Равная. Скоро он окончательно поймёт, что это не так.
– Ну так у него было время подумать на отвлечённые темы, пока он занимался своей воспитанницей, – довольно мурлыкнула Хелли, млея под ласковыми прикосновениями сильных рук своего демона, и, невольно вспомнив, как её сын говорил о Саминэ, описывая всё, что он к ней чувствует, не смогла сдержать улыбки, глядя на мужа снизу вверх. – Похоже, Саминэ каким-то образом повлияла на мнение Ари о тёмной эльфийке. Или же обратила его внимание на себя… Что думаешь?
– Ты же слышала, что он к ней чувствует, – отрицательно качнул головой Шайтанар и, подняв руку, легонько щёлкнул эльфийку по кончику носа. – Он даже не влюблён в неё, а ты уже, похоже, мысленно планируешь их свадьбу.
– Вот не даёшь мне помечтать, – забавно сморщила нос супруга, признавая свою ошибку. Сложив руки на груди, она поёрзала, устраиваясь поудобнее, но, поймав предупреждающий многозначительный взгляд эрхана, замерла и, невинно улыбнувшись, вздохнула: – Ладно, согласна, я поторопилась, ибо что в действительности происходит между ними, пока не совсем понятно. Но тебе ли не знать, что подобные чувства не возникают так быстро… Сам-то сколько раз пытался меня придушить, прежде чем понял, в чём дело?
– Я – это другой разговор, – хмыкнул Повелитель Сайтаншесса с некоторой толикой самодовольства и одновременно неудовлетворения оттого, что его Равная была права.
– Ты его отец, – она потыкала пальцем в крепкую грудь, скрытую под тёмной рубашкой с серебряными пуговицами, – ему явно передался твой ген тугодумия!
– Хелли, – опасно прищурился Шайтанар, но в глубине души он совершенно не злился на жену, прекрасно понимая, что она снова оказывалась права.
Не привыкли демоны доверять с первого раза даже собственным чувствам, но назвать это тугодумием, пожалуй, было… чересчур. И он дал себе зарок ещё вернуться к этому вопросу, но немного позже.
В спальне.
Принцесса лунных эльфов фыркнула, не собираясь отказываться от своих слов. Покрутив между пальцев пуговицу и едва не оторвав её, она продолжила мысль:
– Ну да, он Саминэ не любит. Но явно питает к ней тёплые чувства, да ещё и признаётся, что не хочет её ни с кем делить. И если желание защитить у него ещё на уровне инстинктов – ты же видел, какая она маленькая и хрупкая, – то его собственнические, эгоистичные замашки уже говорят о многом! Да, пока не любовь. А что будет потом, мы не знаем. Эти чувства могут как и пройти бесследно или превратиться в опостылевшую привычку, так и вспыхнуть с небывалой силой, превратившись в нечто большее. Не знаю, как ты, но я надеюсь на второй вариант.
– На то, что они превратятся в привычку? – иронично вскинул брови Шайтанар, пропуская шёлк волос сквозь пальцы.
– Убью, – мрачно предупредила принцесса Селениэль, сложив руки на груди.
Тонкая ткань обрисовала упругую грудь, и демон понял, что подшучивать над своей супругой и дальше явно не стоит, если он, конечно, не хочет провести эту ночь на неудобной кушетке в гостиной. И правитель Эштара тут же поспешил загладить свою вину.