Мрачная железная твердость автодома окатила душу Джима суровым ветром безысходности. На мгновение он ощутил нечто вроде безрассудной тоски по тому образу жизни, который был принят в студенческих кругах средневековой Европы. В те времена все проблемы взаимоотношений с соперниками принимали четко очерченный характер "плоти-и-крови", в отличие от ныне принятой академической традиции "предлога-и-повода". В те далекие времена затянувшийся спор с Шорлзом можно было бы запросто разрешить при помощи шпаги… И уж тогда бы Шорлзу не удалось в очередной раз увильнуть, сославшись на ухудшившуюся общеэкономическую ситуацию в стране и на внутриполитический баланс сил на историческом факультете.
- Пойдем, Энджи, - вздохнув, сказал Джим. - Мы обязательно найдем что-нибудь получше.
Энджи резко обернулась; карие глаза под копной темных волос блестели достаточно решительно.
- Ты обещал, что в эту последнюю неделю я сама приму окончательное решение.
- Я не забыл, что…
- Мы два месяца кряду шныряли по адресам, которые ты мне предлагал. Завтра, как ты помнишь, состоятся собрания на всех факультетах, и нам представят расписания занятий на следующий семестр. Так что свободного времени у нас не остается. Сегодня - последний день поисков.
- Но мы сможем вечерами…
- Нет. Сегодня - последний день. Возвращаться в общежитие я не намерена. Я хочу иметь собственную квартиру. Пусть никудышную, главное - собственную!
- Посмотри вокруг, Энджи! - взмолился Джим. - И это убожество находится в двадцати трех милях от колледжа! Оглоед может окочуриться в любой момент, буквально завтра!
- Если это произойдет, мы найдем ему замену. И, со временем, найдем замену этому трейлеру. Ты же знаешь, что мы можем это сделать, если очень захотим!
Джим еще пару раз вздохнул, а затем они мирно вернулись в офис трейлер-кэмпа и предстали перед менеджером.
- Мы берем, - сообщила Энджи.
- Надеюсь, домик придется вам по вкусу, - улыбнулся менеджер, достал из письменного стола какие-то бланки и стал раскладывать их перед собой. - Но откуда вы узнали, что трейлер освободился? Я еще даже не дал объявления в газету.
- Прежний квартирант, вернее, подружка брата моего приятеля, с которым мы играем в одной волейбольной команде, - ответил Джим, - Так вот, ей пришлось срочно переехать в Миссури, и она сообщила нам, что ее дом-мобиль освободился.
- Вот значит как… - кивнул менеджер. - Что ж, можете считать, что вам повезло. - Он подтолкнул бумаги и бланки к сидевшим перед столом Энджи и Джиму. - Если не ошибаюсь, вы сказали, что преподаете в колледже?
- Да, все верно, - ответила Энджи.
- Хорошо. Тогда вам надо заполнить всего несколько граф. И расписаться… да, вот здесь. Вы женаты?
- Мы собираемся, - сообщил Джим, - сразу, как переедем.
- О’кей. Но, раз вы еще не женаты, пусть распишется каждый из вас, или, если вы согласитесь, пусть распишется кто-то один, а другой будет внесен в договор как субарендатор. Но проще, если вы распишетесь оба. Тогда вы внесете плату за два месяца вперед. За первый - это как положено, а за следующий - как депозит на случай непредвиденной ситуации. Двести восемьдесят долларов.
- Две… восемьдесят? - переспросила Энджи. - Но Дэнни Кердак говорил, что Шерилл платила сто десять в месяц. Мы рассчитывали именно на эту сумму.
- Все правильно. Но мне поступило указание поднять квартплату.
- На тридцать долларов в месяц?! За ту рухлядь, которая там стоит?!
- Ежели вам не нравится, - менеджер пожал плечами и поднялся на ноги, - то в трейлер можете и не въезжать. Вы должны понять…
- Конечно, мы можем понять, - не унималась Энджи, - что вы вынуждены поднять квартплату, учитывая общий рост цен. Но мы просто не в состоянии платить по сто сорок в месяц.
- Мне остается только посочувствовать вам. Но сегодня этот дом-мобиль стоит именно сто сорок долларов. Вы же знаете, что я только менеджер, а не владелец трейлер-кэмпа. И не я назначаю цену. Я служащий, выполняющий приказы свыше.
Итак, произошло то, что невозможно было изменить. Оказавшись внутри Оглоеда, они окончательно распростились с надеждами на собственный домик.
Джим повернул ключ зажигания; заглотив порцию бензина, Оглоед ожил. Джим вывел его на Хайвей-файв и направил к колледжу. Обратный путь они проделали молча.
- Да ладно, все нормально, - сказала Энджи, когда Джим припарковал машину на стоянке возле столовой общежития. - Мы что-нибудь найдем. Обычно такие возможности подворачиваются совершенно неожиданно. Что-нибудь обязательно подыщется. Просто надо продолжать поиски и не унывать.
- Угу, - угрюмо согласился Джим.
За ленчем они старательно подбадривали друг друга.
- Мы сами во всем виноваты, - объясняла Энджи. - Мы слишком много надежд возлагали на этот дом-мобиль, тем более, что о нем не знал никто, кроме нас. Отныне я ни на что заранее не рассчитываю, и поверю в успех только тогда, когда мы въедем в свой дом.
- И я тоже, - кивнул Джим.
Когда они расправились с ленчем, время уже круто поджимало. Джим отвез Энджи к Стоддард-Холл.
- Ты освободишься к трем? - спросил он. - Или мне опять придется тебя ждать?
- Нет, - ответила Энджи, захлопнула дверцу и пояснила через открытое окно: - Только не сегодня. Когда ты подъедешь, я уже буду тебя ждать. - Голос ее прозвучал чуть приглушенно, но ровно.
- Хорошо бы, - сказал Джим, провожая Энджи глазами. Она быстро поднялась по массивным ступеням и исчезла за одной из огромных дверей.
Джим пустил Оглоеда вскачь и вскоре припарковал на стоянке, неподалеку от здания исторического факультета. Он ничего не говорил Энджи, хотя решение выкристаллизовалось в нем еще во время ленча. Джим собирался "оседлать" Шорлза и не слезать с него до тех пор, пока тот не согласится дать ему должность преподавателя без каких-либо дальнейших отсрочек, отговорок и обещаний. Он бегом преодолел три лестничных пролета и двинулся по длинному мрачному коридору, по обе стороны которого располагались кабинеты всех "шишек" и "шишечек" факультета.
Шорлз стоял на ступеньку выше остальных, и поэтому перед его кабинетом располагалась приемная, в которой сидела секретарша (теоретически - факультета, но практически личная секретарша декана).
Джим резко вошел в приемную и отметил, что девушка в который уже раз перепечатывает свежий манускрипт Шорлза об этрусских корнях современной цивилизации.
- Привет, Мардж… он у себя?
Джим недвусмысленно покосился на дверь, ведущую в кабинет Шорлза, которая в данный момент была плотно закрыта. Он знал ответ раньше, чем Мардж открыла рот.
- Только не сейчас, - запротестовала секретарша - подтянутая, с песочными волосами девушка лет тридцати. - У него сейчас Тед Джеллами. Но они должны скоро освободиться. Подождешь?
Обязательно.
Джим сел на один из двух жестких стульев для посетителей, стоявших в приемной. Мардж продолжала печатать за своим столом.
Минуты ползли невероятно медленно… Но потом оказалось, что прошло полчаса; потом на них наслоилось еще пятнадцать минут…
Неожиданно дверь распахнулась, и из кабинета, животом вперед, буквально вылетел Шорлз. Вплотную за ним следовал Тед Джеллами в ковбойских башмаках и куртке из "рифленой собачины". Они, не останавливаясь, пересекали комнату, причем Шорлз на ходу отдавал Мардж распоряжения.
- Мардж, сегодня меня уже не будет. Мы направляемся в факультетский клуб. Если позвонит жена, пусть ловит меня там…
Стоило двери открыться, Джим автоматически вскочил на ноги и шагнул навстречу вышедшим из комнаты профессорам. Они змейкой прошуршали по приемной, но Шорлз, заметив Джима, благожелательно помахал ему рукой.
- Замечательная новость, Джим! - воскликнул он. - Тед согласился остаться с нами еще на год…
И дверь шумно захлопнулась за двумя учеными мужами.
Джим ошеломленно уставился в пустоту, затем растерянно оглянулся на Мардж, которая смотрела на него с искренней симпатией и сожалением.
- Он сказал это, не подумав, - произнесла секретарша.
- Ха! - воскликнул Джим. - Да он просто злорадствует, и ты прекрасно это понимаешь!
- Нет, - девушка покачала головой. - Нет. В самом деле - нет. Ты ошибаешься. Они с Тедом давние и очень близкие друзья. На Шорлза постоянно давят, чтобы он отправил Теда на пенсию. Наш колледж - частное заведение. Поэтому, учитывая нынешнюю инфляцию, его пенсия - без дополнительного заработка - составляет мизерную сумму. Тед стремится держаться за свою работу, пока сил хватает. И Шорлз действительно очень обрадовался за Теда, когда все сложилось так, что его друг смог остаться. Только поэтому он не подумал, что означает эта новость для тебя.
- Ммм, - то ли зарычал, то ли застонал Джим и вышел в коридор.
Направляясь к месту парковки машины, он вдруг вспомнил о времени и посмотрел на часы. Почти два тридцать. Через полчаса он обещал заехать за Энджи. Времени для серьезной работы - будь то самостоятельные статьи или ассистентство у Шорлза - не оставалось; как, впрочем, и желания делать хоть что-либо на благо шефа.
Джим забрался в нутро Оглоеда, громко хлопнул дверцей и поехал, плохо соображая куда и зачем.
Сначала он вывернул на Хай-стрит, потом, сделав еще один левый поворот, очутился на Уоллес-драйв, а затем, через пяток минут, каким-то непонятным образом выехал на Олд-Ривер-роуд, тянувшуюся вдоль Элинг-ривер. Старая двухполосная асфальтовая лента соединяла Ривероук-колледж с небольшим городком Бихли.
Параллельным маршрутом по полям мчался и несся недавно накатанный Хайвей-файв, и поэтому Олд-Ривер-роуд, как обычно, была почти пуста. Дорога пролегала по заболоченной местности, и ее не сжимали с обеих сторон многочисленные постройки и вспаханные поля. Джим долго гнал машину в относительной тишине и пустоте, совершенно не понимая, кто он и что он. Лишь неожиданно подступивший к самой дороге берег реки немного привел его в чувства и прояснил мысли.
Постепенно он подвел себя к выводу, что Мардж права и что Тед Джеллами (так же сильно, как и Джим) озабочен собственным будущим, то есть банальной мыслью о средствах к существованию…
Джим с явным облегчением поставил себя на эту точку зрения и успокоился - Тед Джеллами был одним из немногих на факультете, кто действительно нравился Джиму. Оба они были индивидуалистами, но… знающими себе истинную цену.
Лишь идиотская нестабильность, сложившаяся на факультете, заставила их вступить в соперничество. В любом другом случае они бы подружились.
Да, конечно, винить во всем надо не Теда Джеллами, а тиски экономической ситуации, которые сжимаются и заставляют людей набрасываться друг на друга.
И все же…
И все же Джим в очередной раз поймал себя на желании, а еще лучше - на возможности решать проблемы, которые постоянно ставила перед ним жизнь, четкими, резкими и даже радикальными способами…
Он вновь посмотрел на часы. Без пятнадцати три. Самое время разворачивать машину и -за Энджи. Доехав до перекрестка, он развернул Оглоеда и пустил его вскачь в обратном направлении. К счастью, пока Джим ехал "туда", он не слишком усердно жал на газ, поэтому "обратно" оказалось не таким уж долгим.
Опоздание едва ли зачтется Джиму в актив, тем более после его постоянной воркотни, что, мол, Энджи позволяет Генсслеру измываться над собой, а он, Джим, подолгу ее ждет…
Он затормозил перед Стоддард-Холлом, имея в запасе всего пару минут. Джим заглушил мотор и принялся спокойно ждать, что получалось хуже некуда. Он все еще не мог придумать, как преподнести Энджи итоги своего последнего "пролета". С утра им не удалось арендовать дом-мобиль, а в середине дня он подбросит ей на сладкое очередную новость той же пробы.
После недолгого раздумья Джим решил, что даже не заикнется о том, чем закончился его последний визит в приемную Шорлза.
Нет, очень плохо. Такая идея изначально ущербна. Энджи обязательно спросит потом, почему он скрыл от нее правду, а не сообщил немедленно. И вопрос ее будет абсолютно справедлив и правомочен. Нельзя брать на вооружение привычку утаивать друг от друга плохие новости - это заведомо ложная трактовка доброты.
Джим вновь посмотрел на часы и с удивлением увидел, что пока сидел тут и думал, прошло почти десять минут. Энджи опять пересиживает лишнее время.
Что-то с треском лопнуло внутри Джима, и он ощутил злость - холодную и тупую. Генсслер слишком часто оказывался на пути его планов. Джим стремительно выбрался из Оглоеда, захлопнул дверцу и взбежал к массивным дверям Стоддард-Холла. За ними, внутри, почти сразу же начиналась главная лестница; низкие ступеньки были облицованы серыми гранитными плитками, буквально до дыр стоптанными за долгие годы бесчисленным количеством студенческих башмаков. Джим поднимался вверх, без труда перешагивая сразу через несколько ступенек.
Три пролета вверх и тридцать футов по коридору вправо. За дверью матового стекла находилась лаборатория, в которой Генсслеру была выделена секция площадью в десять квадратных футов. Джим вошел в лабораторию - дверь, ведшая в блок Генсслера, была закрыта. Несколько шагов, и…
Генсслер стоял справа от Джима перед прибором. - скорее всего, контрольной панелью. Он испуганно завертел головой, то ли не видя Джима, то ли не соображая, кто ворвался к нему во время эксперимента.
Лицом к Джиму возле дальней стены сидела в кресле "от дантиста" Энджи. На голову ей, доходя почти до подбородка, был надет какой-то кожух - то ли шлем, то ли фен из парикмахерской.
- Энджи! - в ужасе выкрикнул Джим. В ответ его невеста растворилась.
Девушка попросту исчезла…
На какой-то бесконечно долгий момент Джим застыл, уставившись на пустое кресло и пустоту под шлемом.
Энджи просто не могла никуда исчезнуть!
Исчезнуть так быстро, что он даже глазом не успел моргнуть! То, чему он только что стал свидетелем, было абсолютно невозможно! Поэтому он немо стоял на месте и ждал, когда с его глаз спадет пелена, и он вновь увидит Энджи, сидящую в кресле…
- Аппортация! - Изумленно-восторженный вопль Генсслера выдернул Джима из остолбенелого состояния.
Джим резко повернулся и впился глазами в Лоренса-психолога - высокого, худого, со всклокоченными волосами, совсем недавно получившего степень… Генсслер таращился, разглядывая опустевшее кресло. Даже в эту жуткую для себя секунду Джим отметил, что кровь отхлынула от лица Лоренса К.
Жизнь и движения вернулись к Джиму одновременно с осмысленным вопросом:
- Что это такое? Что происходит? - заорал он на Генсслера. - Куда делась Энджи? Где она сейчас находится?
- Она аппортировалась! - восторженно сообщил Генсслер, но взгляда от кресла, на которое сам же усадил Энджи и с которого она исчезла, не отвел. - Она действительно аппортировалась! И я надеюсь, что… и я… я старался отправить ее в астральную проекцию…
- Что? - Джим повернулся и, набычившись, шагнул к Генсслеру. - Что ты попытался с ней сделать?
- Астральная проекция! Астральная проекция! Не более того! - выкрикивал Генсслер. - Мы предполагали спроецировать астральную сущность из ее тела. Я даже не пытался воздействовать на ее материальную сущность, только на астральную! Все, на что я мог рассчитывать, лишь незначительный астральный сдвиг, который можно зарегистрировать микроампермётром, установив контактные пластинки вдоль спинного мозга… вдоль позвоночника, и они фиксируют "ответ". Но она вместо этого аппортировалась. Она…
- Куда? Где она? - взревел Джим.
- Я не знаю! Я… клянусь, я не знаю! - голос высокого худого ученого взметнулся стократ выше его самого. - У меня нет вариантов объяснения, куда…
- Будет лучше, если варианты появятся!
- Я не знаю! Я не в курсе настройки моих приборов, но…
Джим сделал три шага через комнату, схватил тощего психолога за лацканы рабочей куртки и вмазал Генсслера спиной в стену, чуть левее приборной панели.
- Верни ее обратно!
- Я же сказал тебе, что не могу! - взвизгнул Генсслер. - Я не предполагал, что она может выкинуть нечто подобное, поэтому я оказался не готов к столь неожиданному результату! Прежде чем вернуть ее обратно, мне потребуется несколько дней или даже недель, чтобы выяснить причины и суть происшедшего. А затем я должен буду придумать, как повернуть процесс аппортации в обратную сторону… Какая интересная мысль - сделать процесс перехода обратным, - Генсслер зачарованно задумался, но после того, как Джим встряхнул психолога, тот спешно продолжил объяснение: - Но даже если все это мне удастся проделать быстро, к тому времени… может оказаться поздно. Слишком поздно, если она выйдет за пределы объема физического пространства, в которое аппортировалась.
Голова у Джима пошла кругом. Казалось совершенно невероятным, что он вынужден стоять и выслушивать всю эту чушь несусветную, вместо того, чтобы как следует размазать Генсслера по стене. Но объяснение Лоренса К. звучало чертовски правдоподобно: ведь как ни крути, а Энджи исчезла, что являлось неоспоримым фактом.
Но Джим никак не мог поверить, что все произошло в его реальной жизни. Даже несмотря на то, что сам лично видел, как Энджи исчезла.
Джим зарычал, еще сильнее впился в лацканы пиджака и сообщил Генсслеру свое решение:
- Вот что я тебе скажу, индюк! Либо ты сейчас же вернешь ее, либо я начинаю неторопливо разрывать тебя на мелкие кусочки.
- Я же сказал, что не-мо-гу! Сто-ой… - выкрикнул Лоренс К. Генсслер, чувствуя, как Джим потянул его на себя, и понимая, что вся эта груда мышц с удвоенной энергией вот-вот начнет размазывать его по стенке.
Но Генсслер ошибался - в планы Джима входило пробить стену насквозь, используя для этой благородной цели голову психолога.
- Подожди! У меня появилась идея!
Джим затормозил движение тела, но хватки не ослабил.
- Ну так что за идея? - заорал он.
- Есть шанс. Не слишком надежный, но все же - шанс, - прохрипел Генсслер. - Тебе потребуется моя помощь. Но это может сработать. - Лоренс К. оживился. - Да, это действительно может сработать!
- Ну, хорошо! - рявкнул Джим. - Выкладывай суть, да поскорее!
- Я могу послать тебя вслед за ней… - и Генсслер резко заткнулся, почувствовав повисшую в воздухе незримую угрозу. - По… подожди! Я совершенно серьезно! Я действительно считаю, что идея того стоит…
- Ага, теперь ты попытаешься избавиться и от меня, - сквозь зубы процедил Джим. - Хочешь устранить единственного свидетеля, который может дать против тебя показания!?
- Нет, нет! - заспорил Генсслер. - Идея сработает. Я уверен, что сработает! Чем больше я над ней думаю, тем сильнее убеждаюсь, что идея сработает! Я окажусь прав… Несомненно, я окажусь прав! И тогда я стану знаменит!
Казалось, его паническое состояние постепенно испаряется. Он распрямил (правда, лишь вдоль стены) плечи и предпринял (надо отметить, неудачную) попытку отпихнуть от себя Джима.
- Отпусти меня! - громко, но без истерики, произнес он. - Мне необходимо вернуться к приборам, иначе я просто не смогу помочь Энджи. А я не хочу, чтобы она попала в беду! Как и ты, я хочу вернуть ее обратно в целости и сохранности!