Очередной урок шемоборского искусства подошел к концу.
Как повезло Ингвару Эрикссону, который взял в ученики простую, старательную, не слишком талантливую деревенскую девочку. Она училась, она верила, что ей помогают духи-покровители, и уж конечно она не прыгала через несколько ступеней, а постигала науку постепенно, от простого к сложному. Анна-Лиза твёрдо знала: если она овладеет этим хитрым ремеслом, то никогда не будет нуждаться в деньгах, сможет жить так, как ей хочется. Но что делать с Алисой, которая с детства живёт так, как ей хочется, и понятия не имеет о том, что такое финансовые трудности, потому что родители в любой момент готовы без лишних вопросов выслать ей любую сумму. Алиса интуитивно играет с носителями желаний, как опытный шемобор, потому что это ей интересно. Зато не понимает элементарных вещей. Не то, что защиту поставить - она даже не может оформить документы в соответствии с вековыми традициями! Кому рассказать - это милое создание дважды подписывало один и тот же договор, потому что в первый раз она заполнила его так, что сама потом не смогла разобрать - где здесь желание, где информация о носителе, а где - служебный шифр.
Всё лето Анна-Лиза и её ученица колесили по Европе. Оказалось, что защита, под которой так ловко можно укрыться от посторонних глаз - идеальное средство от папарацци, назойливых кавалеров и прочих нежелательных знакомств. Но именно её, эту полезную во всех отношениях защиту, Алисе так и не удавалось освоить.
Отчаявшись вдолбить что-то в эту красивую, но избирательно толковую голову, Анна-Лиза привезла ученицу в Москву. Здесь все знали в лицо недавнюю героиню светских скандалов и сплетен, здесь, чтобы не угодить на первые полосы желтых газет, Алиса должна была научиться плавать, как человек, которого выкинули из лодки на глубину. Но тщетно. Не раз и не два Анна-Лиза, как заботливая нянька, прибегала на помощь в самый последний момент. Папарацци, уже подсчитавший, какую сумму он запросит за кадры "Алиса Владимирская танцует на стойке бара фривольные танцы", опускал фотоаппарат, оглядывался по сторонам, и видел только изменчивые тени.
Они спустились в гостиничный бар и заказали коктейли, а Анна-Лиза - ещё салат и сэндвич, чтоб немножко утолить голод.
- Как ты можешь пить и при этом держать защиту? Я не понимаю! - воскликнула Алиса. Защиту было невозможно объяснить словами, увидеть со стороны, разложить на составные части, освоить в деталях, проследить в развитии. Она либо устанавливалась - либо нет.
- Ты же дышишь, когда пьёшь. А я не слышу, когда я ем.
Ну, конечно. А что ещё от неё ждать.
- Может, есть какой-то ещё фокус, а я его не знаю? - дождавшись окончания сэндвича, осторожно спросила Алиса, - Помнишь, как в сказке "Питер Пэн"? Питер учит детей расслабиться и подумать о чём-то весёлом, чтобы взять да и полететь. А дети - не летят. И думают дети - неужели мы недостаточно расслабились и развеселились? Но потом выясняется, что для полёта нужен какой-то порошок с крыльев фей.
- Точно! Нужна моя пудра! Сбеги-ка за нею наверх! - осенило Анну-Лизу.
Алиса легко поднялась с места и вскоре вернулась с золоченой пудреницей в руке.
- Теперь сыпь себе в лицо погуще!
Алиса послушно прошлась по щекам пуховкой и стала похожа на извалявшегося в муке поварёнка.
- Теперь работаем.
Анна-Лиза отпустила защиту. Молодой бизнесмен из Норильска, дожидавшийся в баре деловых партнёров, протёр глаза и очки - перед ним сидела бледная, как Панночка из Вия, Алиса Владимирская!
- Работаем! - повторила Анна-Лиза.
Но фокус с пудрой не удался. А может быть, Алиса просто не до конца поверила в её чудесные свойства.
- Обманула меня, да? - спросила она, вытирая лицо салфеткой. Защита вновь укрыла столик. Бизнесмен из Норильска повторно протёр очки и глаза, и вернулся к чтению мужского журнала.
- Не сработало. Но мы делаем все возможности! - констатировала Анна-Лиза, и вернулась к салату.
- У меня появилось сомнение. Ты нарочно хочешь быть на всех устах, - через некоторое время сказала она, - Ведь не смерть же тебе грозит на газетной полосе!
- Тебе было бы приятнее, если бы меня из фоторужья насмерть щёлкнули? - удивилась Алиса.
Анна-Лиза забарабанила по столу акриловыми ногтями. А что, если?..
Среди шемоборов Европы ходило столько анекдотов про московских мунгов, что впору было выпускать собрание сочинений. Говорили, что они все вместе живут в каком-то старом доме в центре города и считают, что достигли окончательного просветления. Говорили, что их шеф велит называть себя "гуру". Говорили, что они настолько далеки от обыкновенных людей и их простых желаний, что уже не могут понять их, а не то, что исполнить. Говорили, что они принимают к исполнению не все желания, а только самые "высокодуховные", причём уровень духовности определяет шеф-"гуру". Говорили, наконец, что московские Бойцы впали в радикальное вегетарианство, и не только не едят мясного, но и врагов-шемоборов не трогают, а стараются аккуратно и незаметно, окружив заботой и любовью, выдворить их за МКАД. А там уж пусть их хотя бы первый попавшийся волк загрызёт.
Неудивительно, что эти добряки до сих пор не вышли на след Алисы и Анны-Лизы, несмотря на регулярные перебои с защитой.
- Ты поняла, для какого смысла мы это делаем? - попробовала зайти с другой стороны Анна-Лиза.
- Чтоб мужики не пялились. Очень полезно! - отвечала Алиса.
- Чтоб мунги тебя не съели! - Анна-Лиза провела по горлу ребром ладони, показывая, что сделают с ней мунги, после того, как поймают, и перед тем, как съедят.
- Эти зайки разве кого-то убивают? - удивилась Алиса, - Они же пушистые добряшки.
Анна-Лиза глубоко вздохнула, заказала ещё один салат и два сэндвича, и прочитала лекцию о свирепых Бойцах, разукрасив свой рассказ воспоминаниями о личных встречах с этими опасными тварями.
У Алисы засияли глаза. Так значит, помимо игры в шпионов - найди-подпиши-обмани - можно ещё поиграть в войнушку?
- Хватит тебе есть и рассиживаться, - отправляя в рот последнюю ложку салата, сказала Анна-Лиза, - Сено лошадью не ходит. Нам нужны настоящие Бойцы. И мы к ним поедем. Надо только вспомнить, в какой парковке стоит наша алчная ханума.
- Хищная хохлома! - поправила Алиса.
Анна-Лиза потребовала счет и задумалась. Хорошие Бойцы в Париже - но слишком самоуверенные. Неплохие Бойцы в Гамбурге - но с ними не поиграешь. Ровно шесть часов они будут гонять шемобора по городу, после чего пригласят коллег из соседних квадратов и устроят настоящую облаву. Нечестную. Интересные Бойцы в Лондоне, но там всегда столько шемоборов ошивается - можно затеряться в толпе! Решено - Санкт-Петербург. Тамошние Бойцы стоят всех разом. И может быть там, при встрече с настоящей смертельной опасностью, Алиса научится ставить защиту? Вот уж действительно - выкинуть из лодки на глубину. А так - она плещется на мелководье и в любой момент может сжульничать и опереться руками о дно. Ну а если не научится… Всякое бывает - опасная у шемоборов профессия. Может быть, проще найти нового ученика, чем воспитать этого? Хотя будет жалко затраченных усилий.
Солнце скрылось за домами, закончился танец пылинок, но Наташа забыла опустить жалюзи в приёмной - до того ли было после летучки? Воспользовавшись случаем, Виталик и Лёва присели на подоконник, чтобы обсудить новую книгу Йозефа Бржижковского, которая ещё не поступила в продажу, но уже прибыла на склад питерского филиала.
Лёва болтал ногами и иногда одобрительно ударял пяткой по батарее парового отопления. Виталик сгруппировался, обхватил колени руками, но рассказ свой сопровождал такой бурной жестикуляцией, что правая его нога то и дело сползала с подоконника на пол. Он возвращался в исходное положение, но потом, забывшись, вновь начинал размахивать руками, и ситуация повторялась.
- Да сядь ты как-нибудь поудобнее! - не выдержал Лёва и ударил пяткой по батарее так, что по всему дому пронёсся гул, - Ну, дальше. Пока не вижу, чем тут восхищаться. Уже полно было и фильмов, и рассказов о том, что земля - это реалити-шоу для иных цивилизаций. Тут что-то новое сказано?
- Тут под это подведена научная база. Фантастическая, но научная. И совсем не пахнет антиутопией, что приятно. Ну, ты знаешь, что свет звёзд идёт до Земли миллиарды лет. Чем они дальше от нас - тем дольше.
- Ну, знаю. Дальше.
- А дальше так. Инопланетная телестудия, вооруженная мощным телескопом, просто приближается на нужное расстояние к Земле и передаёт в прямой эфир отражение того, в чём нуждаются зрители. Причём, лавируя в пространстве, она, эта студия, сперва может заснять современный концерт на стадионе, потом, отлетев чуть подальше - бои гладиаторов, а потом, возвращаясь домой, зацепить какое-нибудь извержение первобытного вулкана. Таким образом, любой неповторимый, уникальный эпизод человеческой истории можно увидеть на инопланетных экранах в прямом эфире бесчисленное количество раз. Главное, высчитать расстояние, на котором надо ловить свет именно этого эпизода.
- И в этом сюжет? - презрительно спросил Лёва и снова стукнул пяткой по батарее.
- Нет. Сюжет в том, что главный герой выходит на контакт с этими инопланетянами и каким-то образом втирается к ним в доверие. Так, что они сажают его в свою студию и оставляют на приколе, чтобы он мог бесконечно наблюдать отражение самого счастливого и победоносного момента своей жизни. В тот момент ему казалось, что он - король мира, потом всё пошло не так, ну, как обычно бывает, и он скатился в обыватели. А теперь вот он сидит в этой студии, смотрит, смотрит, смотрит и наполняется силами.
- А потом? - уже с интересом спросил Лёва.
- А потом инопланетяне возвращаются - им же работать надо. Герой лежит на полу без сознания. Они заглядывают в телескоп - ничего не видят. Смотрят настройки, меняют направление, меняют курс - и не понимают. Всё в порядке, телескоп исправен. Но куда пропал эпизод, ради которого этот человек здесь оставался? Этого победоносного момента просто не существует!
- Ну и куда он пропал?
- Я думаю, стёрся от бесконечной перемотки туда-сюда. Как песня на магнитной плёнке.
- А может, не было никакого эпизода. А этот человек решил обмануть простодушных инопланетян, чтоб пошпионить за кем-то в прошлом. Но то, что он увидел, снесло ему крышу.
- Может и так. Финал-то открытый.
- Что, старика Бржижковского торопили со сдачей текста, и он не успел финал закрыть?
- Если он так сделал - значит, так надо. Будет необходимо - он сядет и всё заново перепишет, и сроки сдачи ему - не указ.
- Ну да, я забыл. Ты же у нас - фанат, - протянул Лёва, - Ну что, может, по кофе?
- А вы, значит, решили вместо работы посидеть, ножками поболтать, да? И языками почесать? - из кухонного закутка выглянул Константин Петрович.
- Ага! - выпрыгнули на середину приёмной сёстры Гусевы, скрывавшиеся до поры за стеллажом с подшивками старых документов, - Попался, вредитель!
- Что за тон, я не понимаю вообще! - смерил их неприветливым взглядом коммерческий директор, - Вы с кем сейчас разговариваете?
- С тобой, вредитель! - ответила Галина, - Мальчики тут новый шедевр обсуждают, а шедевр у нас на складе пылится.
- Короче, когда книгу в продажу пускаем? - конкретизировала Марина, - Магазины спрашивают уже.
- Я скажу, когда! Момент ещё не настал.
- Настал, настал! Москва уже неделю торгует! - спрыгнул с подоконника Виталик, и тут же припал на левую ногу - отсидел.
- Мне Москва - не указ! - не глядя на него, отвечал Константин Петрович, - Я сам чувствую, когда наш рынок готов к той или иной книге!
- Чем чувствуешь-то? - ухмыльнулась Галина, - Сердцем? Или чем другим?
- У меня всё просчитано! Когда совпадут все нужные показатели - тогда я дам отмашку.
- Астролог! Чернокнижник! Алхимик! На костёр его, на костёр! - заулюлюкали боевые старушки.
- На костёр мы его всегда успеем, - рассудительно сказал Лёва, ударил пяткой мимо батареи и взвыл, - А вот что будем делать с книжкой, в которой про всех нас написано?
Константин Петрович сразу посерьёзнел и выставил защиту. Сёстры Гусевы, как почетный караул, встали по обе стороны от входной двери.
- Кто-нибудь успел уже полистать этот пасквиль? - спросил Виталик, выбираясь на середину приёмной - нога его уже отошла.
- Я вот сейчас читаю, - отозвалась со своего места Наташа, - Я там какая-то маленькая девочка на побегушках! А ты, Виталик, бабник и трепло гороховое. А Константин Петрович - жадина и всех несправедливо мучает. А Лёва…
- Я понял. Ты сейчас решила нам всем высказать то, что наболело. Со ссылкой, якобы, на литературный источник, - перебил её Лёва.
Наташа замолчала и снова уткнулась в книгу.
Воцарилась тишина. Где-то во дворе плакала чайка, заблудившаяся среди жестяных серых крыш. И тут дверь в коридор приоткрылась, и в приёмную проскользнул Шурик.
- Тут факс мне должны были… С поправками к корректуре, - пробормотал он, - Эй, а что это вы?
- Да вот. Думаем, как поступить с книгой, в которой про нас написано, - пояснила Наташа.
- А может ты, Лёва, сделаешь ей антирекламу? - предложил Константин Петрович.
- Антиреклама сейчас работает лучше, чем реклама, - отозвался тот, - Хочешь, чтоб эту книгу наверняка прочитали - давай, вперёд.
- Но нам же не обязательно с самой книгой что-то делать, - задумчиво сказал Шурик.
- Привет. Ты помнишь, что Кастор сказал? - с нажимом спросил Лёва.
- Привет. Помню. Он сказал, что тему исполнения желаний не стоит так афишировать. Но раз её уже афишируют, то я вижу только один выход…
- Переквалифицироваться в экстрасенсы? - мрачно спросил Виталик.
- Нет, - покачал головой Шурик, - Спрятать дерево в лесу. Довести ситуацию до абсурда. Забросать людей историями про исполнение желаний. Чтобы это уже в анекдот превратилось, чтобы никто даже не задумался - а вдруг такое бывает?
- Вот - сразу видно, хороший работник! - не удержался Цианид, - И обратите внимание - он вышел в приёмную, чтобы забрать факс. То есть - его сюда привёл служебный долг!
"Хороший работник" склонил голову. О том, что после летучки коммерческий директор - по какой-то незначительной причине - назвал его "Саша - сто рублей убытка" - он решил не напоминать.
- Решено! - подытожил Константин Петрович, - Распускаем слухи. Чем нелепее - тем лучше. Ответственные…Да вот, Лёва и Шурик.
- Есть! - козырнул Шурик. Ответственный - так ответственный.
- Разведчика, значит, кидают на передовую, - покачал головой Лёва, - А кто пойдёт в разведку к букинистическому деду?
- А в эту разведку пойду я! - отрезал коммерческий директор, - Вам ничего доверить нельзя.
- Вот тебе раз! - оторвавшись от книги, воскликнула Наташа, - Вы нам опять не доверяете?
- Ты же говорил, что тебе легче живётся и дышится? - напомнила Галина.
- Живётся - да. Дышится - да! Но я всё равно доверяю только себе.
- Точно, точно. Пусть Нострадамус к дедуле шкандыбает. А пока он ходит - мы тут выпьем, закусим, покурим, потанцуем, - потянулась Марина.
- Что это за разговоры? - грозно уставился на неё Цианид, - И что за отношение к делу? Ротозеи беспомощные! Сидят и в ус не дуют. Я как всегда больше всех переживаю, как будто мне больше всех надо!
- То, что ты больше всех переживаешь, говорит только о том, что ты больше всех переживаешь! - заявил Лёва, - А за переживание денег не платят.
Константин Петрович задумался.
- Штрафовать бы вас за то, что вы бесплатно мне нервы треплете, - неуверенно произнёс он, - Ладно, проехали. Я пойду, потому что я уже подготовился. Желаний невыполнимых у нас много, я посмотрел. Составил список. И знаете, какую закономерность нашел?
- Что за великим тобой никаких невыполненных желаний не числится? - предположила Галина.
- Почему же, числится. И великим свойственно ошибаться. А закономерность в том, что люди эти - для которых рак на горе должен свистнуть - хотят всего и сразу. У них и так всё хорошо. Им очень многое дано. Но им надо больше.
- Это, по-моему, в природе человека, - заметил Лёва.
- Нет, - вмешался Виталик, - В природе человека - совсем другое. Знаете, почему у человека две руки и две головы и жизнь относительно длинная, а у осьминога ногорук восемь, зато живёт он очень мало?
- Потому что природа любит, когда в ней царит разнообразие? - предположил Лёва.
- И это тоже. Но главное - потому что осьминог должен быстро-быстро схватить добычу, схватить любовь всей своей жизни, схватить в охапку детей, схватить задремавшую жену рыбака - и проделать с ними то, что ему велит инстинкт. Пока жизнь не закончилась. А человек может не спешить. Потому что, как сказано в условии задачи, у него только две хватательных конечности, а не восемь. Зато жизнь - длиннее. Сначала он, не торопясь, должен вцепиться в то из своих стремлений, которое к нему ближе. Рано или поздно он им насытится. И тогда - хвать следующее. И так - пока не перехватает всё, что ему полагается. Жизни на это как раз хватит, всё ведь с умом отмерено. Если же человек двумя своими коротенькими ручонками за раз попытается захапать всё и сразу - уронит, потеряет, надорвётся и останется ни с чем. А жизнь впереди ещё дли-инная. Впору в петлю, или в бутылку, или в другой скоростной экспресс, без остановок мчащийся к станции "Смерть".
- Помчусь и я, - подвёл итог коммерческий директор, - А вы тут без меня не шалите.
Константин Петрович вышел из особнячка Тринадцатой редакции и быстрым шагом двинулся в сторону Невского. Троллейбусы шли косяком - видимо, выше по течению рассосалась огромная пробка. Первый же троллейбус домчал его до Малой Морской улицы, где снова угодил в пробку. Зато высадил торопливого пассажира аккурат напротив нужного дома.
Константин Петрович спустился на несколько ступенек вниз, ещё раз сверился с адресом, написанным на клетчатом листке, отворил тяжелую деревянную дверь и вошел в полуподвальное помещение. Дверь за его спиной бесшумно закрылась. Ни бренчания колокольчика, возвещающего продавца о том, что пришел покупатель, ни даже лёгкого щелчка.
В букинистической лавке пахло, как в библиотеке, которую Костя часто посещал в средних классах школы. Запах старых книг не спутаешь с запахом новых - кажется, что с годами они набираются мудрости, и, например, "Евгений Онегин" 1964 года выпуска знает о жизни несравнимо больше, чем "Евгений Онегин", только вчера вышедший из-под типографского пресса.