Бинальт начал с сортировки всех деталей, разделив их на отдельные кучи по форме и области применения, отложив в сторону те, назначения которых он пока не понял. День за днем, иногда забегая всего на несколько минут, пока остальные с радостью использовали свободное время для отдыха, технодесантник все больше понимал, что перед ним находится. Наедине со своими мыслями, дополняя свои неоднозначные после произошедших событий чувства рациональным изучением, Бинальт размышлял над природой пугающего проекта, за который он взялся, разделив его на несколько достижимых целей. Занятие странным образом успокаивало технодесантника, ограждало от суматохи, царящей в легионе, и воспоминаний об Исстваане - идеальная и изолированная сфера, внутри которой он мог работать с предсказуемым результатом и где все находилось под его контролем.
Завершит проект он еще не скоро - возможно, даже не доживет до окончания, - но Бинальт был решительно настроен во что бы то ни стало доделать это чудесное изобретение. Если ему удастся, мир станет прежним, а его существование вновь обретет смысл.
На борту легионерам практически нечем было заняться, кроме как тренироваться, есть и отдыхать. "Мститель" покинул Исстваан семьдесят дней назад, но варп-штормы существенно замедляли продвижение. Альфарий постоянно находился со своим отделением, с каждым днем узнавая все больше о них и о человеке, роль которого он играл.
До него дошли слухи, будто корабль направляется не на Освобождение, а на Терру. Сама мысль об этом в равной степени интриговала, захватывала и тревожила его. Ему никогда прежде не приходилось бывать на Старой Земле, хотя он давно мечтал туда попасть. Еще до того, как легион близнецов-примархов перешел на сторону Хоруса, Альфарий часто расспрашивал старших Альфа-Легионеров о месте рождения человечества. Со времен начала Великого крестового похода они больше не возвращались на Терру, и едва ли кто-то из них искренне верил, что еще когда-либо увидит великолепие Императорского Дворца.
Альфарий понимал, что присягнул на верность другой стороне, но мысль о том, чтобы оказаться возле Императора, до сих пор захватывала его, ее можно было сравнить лишь с удовлетворением, испытанным, когда настоящий Альфарий избрал его для задания. Примарх вызвал его для разговора и объяснил причину измены легиона. Император, возможно и сам того не желая, предал своих сынов и легионы, покинув их. После чего Великий крестовый поход остановился. Примарх не мог объяснить, почему это случилось, но был уверен, что Хорус вернет человечество обратно на путь Имперских Истин.
Альфарию стало интересно, увидит ли он Императора хотя бы краешком глаза, но он тут же обеспокоился: ведь если он попадет на глаза Императору, двойственную натуру Альфа-Легионера, вероятнее всего, раскроют. Ведь столь одаренное существо, как Повелитель человечества, не обманешь измененным лицом и чужим именем?
Более того, прежний владелец нынешней личины Альфария родился на Терре. А что, если другие рожденные на Терре после резни их осталось совсем немного - заметят изъян в его маскировке, что, если на его неведение обратят внимание прочие терране?
Сейчас у него не было времени волноваться относительно будущего, ведь ему следовало постоянно держаться настороже. В какой-то мере Альфарию повезло: воин, чей облик и частичную память он унаследовал, по натуре был немногословен. Благодаря апотекариям и впитанному омофагией материалу голосовые связки и рот Альфария изменились, чтобы больше соответствовать легионеру, облик которого он принял, но замеченное острым слухом космического десантника даже незначительное отличие могло возбудить подозрения.
Самой лучшей защитой, как для него, так и всех, кому также удалось внедриться в Гвардию Ворона, служила невероятность того, что совершил Альфа-Легион. С какой стати Гвардейцам Ворона подозревать, будто враги взяли себе лица павших воинов? Это была поразительная махинация примарха, которая красноречивее всяких слов свидетельствовала о его гениальности. Если у какого-то легионера появятся сомнения насчет истинной природы Альфария, того обвинят в паранойе. Это даже звучало настолько невероятно, что любые подозрения без веских доказательств, скорее всего, не примут во внимание.
Альфарий был решительно настроен на то, чтобы не предоставить подобных доказательств, тренируясь, обедая и отдыхая вместе со своим приемным легионом. Он с гордостью отдавал на восстановление доспехи, вместе с братьями по оружию обещал отомстить врагам и клялся в верности Императору и лорду Кораксу, пока они наносили новые символы на покрашенную поверхность.
Несколько раз Альфарий находился в шаге от провала. Каждый день он узнавал что-то новое - повадки, обороты речи, протоколы легиона, которые позволяли ему лучше сливаться с коллективом, но процесс не всегда шел гладко.
Последний подобный случай произошел во время тренировки по рукопашному бою. Рота собралась в одном из ангаров, среди неподвижных "Громовых ястребов" и "Грозовых птиц" - из-за огромного количества воинов залов "Мстителя", специально предназначенных для тренировок, на всех не хватало.
Сержант Дор собрал отделение и произнес вдохновляющую речь.
- Мы должны научиться биться с новыми врагами, - начал он. - Десятилетиями мы оттачивали свои навыки против дикарей и слабых противников, сталкивались со странными неприятелями вроде исстваанских Певцов Войны и нинтурнианских Дьявольских Клинков. Но теперь перед нами стоит совершенно другая задача. Нам предстоит сражаться с другими космическими десантниками.
На словах все звучало просто, но при упоминании ситуации, в которой они оказались, легионеры сразу вспомнили о том, как сильно изменилась Галактика. Со стороны воинов послышался недовольный ропот, но Альфарий промолчал, не желая выдавать свои мысли по этому поводу.
- Мы тренируемся друг с другом каждый день, - заметил Лукар. - В чем разница?
- Раньше мы не пытались убить друг друга, - ответил сержант.
Воины отделения разбились на пары, вооруженные лишь боевыми ножами с мономолекулярными лезвиями. Альфарию выпало сразиться с Лукаром. Начали они по команде сержанта, делая выпады и парируя, стараясь отыскать слабые места в доспехах противника, целясь в термоуплотнители гибких сочленений, крепленные глазные линзы и зазоры между пластинами брони.
Вокруг них, сверкая ножами, сражались остальные пары. Лукар бился наравне с Альфарием, не уступая ему в скорости и силе. Клинки со скрежетом сталкивались друг с другом, принимались на наплечники или сбивались предплечьями, ни один из воинов не мог найти брешь в защите другого.
Именно тогда Альфарий допустил ошибку.
Занеся нож для удара сверху, он резко упал на колено, когда клинок Лукара взметнулся вверх, чтобы блокировать атаку. Едва соперник открылся, Альфарий сменил хватку на ноже и нанес удар, метя в уязвимое сочленение между верхней бедренной броней и пахом.
Лукар замер, острие ножа застыло всего в паре миллиметров от брони.
- Твоя взяла, - объявил Лукар, а затем сделал шаг назад и покачал головой. В его голосе звучало удивление: - Где ты этому научился?
Альфарий замялся, внезапно поняв, что этот прием был частью тренировки Альфа-Легиона, который отсутствовал в доктрине Гвардии Ворона.
- Я обратил на него внимание в зоне высадки, один из предателей использовал его, - быстро нашелся Альфарий. - Один из Несущих Слово убил этим приемом нашего брата из Саламандр.
Остальное отделение прекратило тренироваться и теперь смотрело на Альфария с Лукаром. Ему совершенно не нравилось находиться в центре всеобщего внимания. Он поднялся и вложил нож обратно в ножны, когда к нему подошел сержант Дор, склонив набок скрытую под шлемом голову.
- Что это? - спросил сержант. - Используем тактику предателей?
- Она показалась мне эффективной, - ответил Альфарий, сохраняя спокойствие.
- Внимание! - сказал Дор, жестом приказав всем подойти ближе. - Покажешь нам еще раз?
Альфарий повторил прием, продемонстрировав удар снизу собравшимся легионерам. Среди воинов раздалось одобрительное перешептывание, и Дор благодарно хлопнул его по груди.
- Вот что мы должны делать, - произнес сержант. Какое-то мгновение его красные глазные линзы, казалось, пристально изучали Альфария, а затем Дор продолжил, посмотрев на отделение: - Нам нужно учиться у врагов, приспосабливаться к тому, как они сражаются. Любое новшество, любое преимущество, которым вы располагаете, - обязательно поделитесь им с остальными, ладно?
- Так точно, сержант, - ответил Альфарий.
Хотя его и не раскрыли, в тот же день Альфарий понял, что сделал. Однажды Гвардеец Ворона сможет воспользоваться этим приемом против воина Альфы или защититься от него и выйти победителем. Целью Альфария было учиться у Гвардии Ворона, а не усиливать ее. Ситуация становилась сложнее, чем он себе представлял, - предстояло учитывать все больше обстоятельств.
Альфарий сосредоточился на действительно важном. Он был актером, который играл свою роль, с каждым днем сильнее вживаясь в образ. В глубине души он помнил, что верен Альфа-Легиону, и не чувствовал вины за ложь тем, кого некогда называл соратниками. Они не виноваты, что выбрали неверную сторону в грядущей войне. Альфарий не чувствовал презрения или жалости к Гвардейцам Ворона, он испытывал лишь слабую печаль из-за того, что никогда вновь не сможет искренне назвать легионеров вокруг себя братьями. Их имена слетали с его уст так же легко, как лживые заявления о верности и мести, но он не был одним из них. Как и весь Альфа-Легион, он был избран для высшей цели, которая, по словам близнецов-примархов, значила куда больше чем верность Императору или Хорусу, ибо касалась судьбы самой Галактики.
И как в случае со всеми, кто не желал видеть высшей истины, Гвардия Ворона являлась расходным материалом. Она сыграет свою роль и будет уничтожена, а Альфарий вернется к себе в легион, чтобы вновь сражаться рядом с настоящими боевыми братьями. Именно на этой мысли, на этой цели сосредоточивался Альфарий, пока, лежа на койке, обдумывал неизвестную задачу в будущем. Он Альфа-Легионер и поэтому не ждал, что его похвалят или выделят среди прочих воинов, - подобная жажда славы не числилась среди традиций легиона. Он выполнит свою задачу, удовлетворится тем, что все сделано, и, получив похвалу близнецов-примархов, вновь станет одним из многих.
Стоя в галерее, которая выходила на одну из импровизированных жилых палуб, некогда бывшую стрельбищем, Коракс наблюдал, как несколько рот Гвардии Ворона ели корабельные пайки. Воины стояли за длинными раскладными столами - стулья являлись еще одним дефицитным предметом на борту - и усердно поглощали синтетическое мясо и высушенный соевый хлеб. Пища была хоть и безвкусной, но богатой белками и углеводами, необходимыми легионерам для поддержания жизнедеятельности. Вода, обогащенная пищевыми добавками, подавалась в грубых кружках, изготовленных сервами в мастерских на нижних палубах.
- Что у нас с припасами? - поинтересовался примарх. Он знал ответ, но хотел убедиться, что командоры контролируют ситуацию.
- Пока можно не волноваться, лорд, - ответил Агапито. Бранн и Соларо завершали квартет, Алони же остался присматривать за стратегиумом. - "Мститель" готовили к трехлетнему рейсу, а этого более чем достаточно для нынешних потребностей.
- Навигаторы докладывают о тех же проблемах, что и раньше, - добавил Бранн. - Мы достигнем Солнечной системы по меньшей мере через сорок дней. Они просят разрешения, чтобы мы вновь вышли в реальное пространство для подтверждения местоположения.
- Они идут наугад, - вздохнул Коракс. - Гигантские варп-штормы почти затмили Астрономикан. Мы выходили из варпа уже трижды и каждый раз отклонялись от намеченного курса по крайней мере на пять световых лет.
- Думаете, эти варп-штормы - дело рук предателей? - спросил Агапито. - А такое возможно?
- Кто знает, - ответил Коракс. Ему было известно куда больше о странных течениях варпа, нежели его командорам, и он небезосновательно считал, что Хорус мог заполучить в распоряжение некую технологию или силу, которая позволяла управлять сотрясающей имматериум бурей. О природе силы, намеки на которую он получил от Императора и братьев-примархов, не стоило распространяться. - Возможно, эта буря мешает нашим врагам так же, как и нам, но это только предположение.
- Позвольте узнать, лорд, почему мы направляемся к Терре? - спросил Бранн. - Я не могу понять мотивов Воителя. Судя по предательству на Исстваане, он хочет как можно быстрее расправиться со всеми своими противниками. Может, стоило вначале укрепить Освобождение?
- Хорус может этого ожидать, - сказал Коракс и отвернулся от балюстрады, чтобы посмотреть на командоров. Внизу раздался шум, когда легионеры отобедали и принялись собирать пустые тарелки. - Это достаточно веская причина, чтобы не лететь туда. Тем более у меня есть важное дело на Терре.
Слова примарха повисли в воздухе, пока Агапито не понял, что следующий вопрос ждали от него.
- Не желаете ли поведать об этом деле, лорд?
- Мне нужно поговорить с Императором, - ответил Коракс. - Кто знает, достигли ли Императорского Дворца вести об измене Хоруса?
- Уверен, Император достаточно силен, чтобы узнать о постигшей его владения трагедии, - произнес Бранн.
- Варп-штормы могут препятствовать не только путешествиям, - сказал Коракс. Примарх взглянул на своих командоров и заметил на их лицах замешательство. - Навигаторы, астропаты и даже сам Император связаны с варпом. Все они черпают силы из его энергии, поэтому штормы могут блокировать всевидящий взор Императора и ослеплять навигаторов на пути к Терре.
- Думаете, Хорус вскоре атакует Императора? - спросил Соларо. - Он планирует напасть на Терру?
- Безусловно, - сказал Коракс. - Он отвернулся от Имперской Истины и теперь должен либо убить Императора, либо погибнуть сам. Действия Воителя ведут нас к неизбежному столкновению, и иного выхода быть уже не может.
Какое-то время после слов примарха командоры задумчиво молчали. Коракс понимал своих подчиненных. Масштаб сотворенного Хорусом было тяжело осознать.
- Похоже, Исстваан был не лучшей затеей Хоруса, - произнес наконец Бранн. - Даже благодаря поддержке стольких легионов и удару, который он нанес нам в зоне высадки, ему не одолеть весь Империум.
- Нам стоит предполагать худшее, - встрял Соларо прежде, чем Коракс успел ответить. - Если другие легионы, которым мы некогда доверяли собственные жизни, пошли на предательство, то мы также не можем больше верить в лояльность Механикум и Имперской Армии.
- Тут ты прав, - согласился Коракс. - Мы понятия не имеем, скольких успели завербовать повстанцы.
Он осекся. Хоруса и остальных заговорщиков едва ли можно было назвать "повстанцами".
- Предатели долго планировали свои действия. Хорус способен на щедрые жесты, демонстрацию могущества, но он ничего не делает без должной подготовки. Будьте уверены, он никогда не начнет, если не будет готов, а это значит, что сейчас Хорус увидел наилучший шанс одержать быструю победу.
- И остановить его, конечно, придется нам, - произнес Бранн, его губы гневно сжались.
- Конечно, - ответил Коракс, тонко улыбнувшись. - Разрушать Империум не в интересах наших врагов. Они хотят свергнуть Императора и стать властителями Галактики. Вот почему они должны действовать стремительно, уничтожив Императора и всех его сторонников прежде, чем весь Империум окажется втянутым в войну. Не важно, какими войсками командует Хорус, я согласен с Бранном: предателям не победить в затяжной войне.
Легионеры внизу начали строиться, когда через двери в дальнем конце зала вошли новые воины. Десятки сервов принялись очищать столы и нести горы свежих пайков для новоприбывших. Коракс взглянул вниз и случайно встретился взглядом с одним из Гвардейцев Ворона. Воин выглядел понуро и мрачно, что совсем не понравилось примарху.
- Сержант Нестил, - окликнул его Коракс, и командир отделения застыл на мгновение, будто жертва, заметившая отблеск нацеленного на нее оружия.
- Лорд Коракс? - ответил Нестил. - Чем могу служить?
- Почему такой хмурый, сержант? - непринужденным голосом спросил Коракс. - Не нравится еда?
- Вынужден признаться, бывало и лучше, лорд, - произнес сержант.
- Подозреваю, Хорус сидит сейчас на целой куче гроксовых стейков, сержант. Как только Император даст разрешение, мы тут же избавим его от них.
Со стороны собравшихся легионеров раздался смех, пусть несколько жидкий, но куда лучше той обреченности, которую Коракс ощущал в них до того.
- Так точно, лорд, а еще не сомневаюсь, что у Фулгрима при желании тоже найдется пара-тройка побрякушек, которые мы с радостью отберем, - ответил сержант Нестил, чем заработал еще один взрыв смеха.
- Будь уверен, Ланкрато, будь уверен, - произнес Коракс, смеясь вместе с остальными над убогой шуткой.
Примарх взмахнул рукой и вновь вернулся к своим командорам. Его улыбка тут же погасла.
- Мы не должны позволять ранам Исстваана гноиться. Силы легиона истощены, но более тяжелый урон нанесен нашему боевому духу, - сказал он. - От того, сумеем ли мы быстро восстановиться, зависит само наше выживание.
- Мы будем сражаться до последнего, - твердо сказал Соларо.
- Да, - согласился Коракс. Следующие его слова должны были придать отваги как ему, так и соратникам: - Но лучше, если мы вынудим это сделать войска Хоруса. Нам необходима победа, что-то, что восстановило бы нашу честь и репутацию. Если мы спрячемся на Освобождении, то отдадим инициативу врагам. Мы так не воюем. Нам следует собрать все силы, которые только возможно, и атаковать предателей. Мы должны доказать себе и всем остальным, что враги также уязвимы и что атаку на Терру можно предотвратить. Нам нанесли тяжелое поражение, но мы не можем бежать вечно. Чем раньше Гвардия Ворона нанесет ответный удар, тем быстрее посеет сомнения среди изменников, и их альянс даст трещину.
- Вы так уверены, что они легко рассорятся между собой, лорд? - спросил Агапито.
Коракс нетерпеливо зашагал по галерее. Большие арочные окна с правой стороны были закрыты ставнями из рифленой стали, которые защищали от вида варпа, но примарх чувствовал его присутствие, словно гнетущую атмосферу, напряжение, от которого нельзя скрыться. От одной мысли, что Хорус каким-то образом мог всем этим управлять, ему становилось неуютно.
- Легко? Нет, - ответил Коракс на вопрос Агапито. - Но все же у них случаются разногласия. Даже под стягом Императора мои братья все равно находили причины для ссор. Пусть некоторые сейчас прислушиваются к Хорусу, но каждый хочет обрести в этом восстании личную выгоду. Когда станет ясно, что своих целей им не достигнуть без значительных усилий, их решимость иссякнет и их союз даст трещину.
- Будем надеяться, у нас все получится, - сказал Агапито.
Коракс посмотрел на командора суровым взглядом, остановившись возле узких дверей в конце галереи. Агапито слегка поник под беспощадным взором примарха.
- У нас нет места для надежды, - бросил Коракс. - Мы планируем и действуем. Надежда - удел мечтателей и поэтов. У нас есть сила воли и оружие, и мы сами будем вершить свою судьбу.
Когда Коракс ушел, Бранн, Агапито и Соларо направились обратно в общие покои.
- Почему ты упомянул о надежде, брат? - резко спросил Бранн. - Разве ты не помнишь, что эти самые слова он произносил у Врат Сорок-два?