– Мы не гуорки – звезд создавать не умеем, – не стал успокаивать Дмитрий. – Да и гуорков больше нет. Их, похоже, уничтожил тот же процесс, что действует на ядерные реакции в наших электростанциях.
Генерал возмущенно зашипел:
– Создавать не умеем, а уничтожать?
"Вам лучше знать", – хотел было съязвить Потемкин, но вовремя остановился. Настроение и без того паршивое, зачем цепляться к словам. Выдернув из очереди, столпившейся в голове, самый злободневный и неприятный вопрос, он тут же озвучил его.
– Вы тоже думаете, что это мы виноваты в том, что происходит?
Юрий Николаевич пожал плечами, шагнул к окну.
– В нашем мире до вашего перерождения ничего подобного не происходило. Только войны… – заглянув за штору, генерал дернулся, как ужаленный. – Нет! Ты только посмотри!
Дмитрий нехотя вытолкнул расслабленное тело из теплого, уютного кресла. Он уже знал, что ждет его за окном, и всё же удивился – гигантские ветви едва не касались стекла длинными зелеными иглами. Вырванный из другого мира, кусок тайги был настолько реален, что мозг отказывался принимать факт обмана зрения. Казалось, протяни руку – и коснешься ветвей громадных сосен.
– Хорошо! – неожиданно для себя пробормотал он.
Шумно, полной грудью через нос вдохнул комнатный воздух. Словно ощущая через стеклопакет запах хвои и свежесть таежных просторов, подтвердил: – Хорошо!
– Что хорошо?! – исступленно заорал генерал. – Это хорошо?! – он ткнул пальцем в окно и задергался всем телом. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Потёмкин удивился. Он думал, что службист, повидавший за свою жизнь такого, что простому человеку и не снилось, спокойно выслушав его размышления, в полной мере осознает суть перемен, происходящих в окружающем мире. Может, он, конечно, и осознал, но осознать и увидеть воочию – большая разница. И вот теперь эта самая "большая разница" комом застряла в генеральском горле, повисла в воздухе громким криком… и лишь мгновенье спустя упала на стены тяжелым неловким испугом. Дорогие обои не пожелали впитывать вырвавшиеся на свободу чувства, и те еще долго бродили по квартире, натыкаясь на породившего их вздрагивающего человека.
– Чёрт! Чёрт! Черт!
Дмитрий дождался, когда Юрий Николаевич успокоится, и продолжил:
– В виртуальном мире дела ещё хуже. В Сети, я имею в виду, – тут же пояснил он.
– Знаю! – буркнул генерал уже из кожаного кресла. – Весь мир вопит.
Потемкин заинтересованно вскинул брови.
– Компьютеризированные системы во всем мире отключаются. И все думают, что это наши и китайские хакеры. Кто мог и кто вспомнил, как это делается, перешли на ручное управление. Многие, но не все. Благо создатели высокотехнологичных игрушек предусмотрели ручное управление, – генерал улыбнулся. – Однако дрова нам, – пробуя пошутить, кивнул в сторону окна, – очень даже пригодятся. Будем продавать их особо умным и наиболее забывчивым. Тем, которые всю работу передоверили компьютерам. Представь! – произнес он. – Если ветви Хронодендрида пересекутся и множество Земель окажется в нашем распоряжении… Нефть, газ, полезные ископаемые.
– И много, много людей-близнецов! – добавил Дмитрий с улыбкой.
– Да! Об этом я не подумал, – Юрий Николаевич резко дернул головой, возвращаясь в реальный мир. – Как поживает повелитель паутины, надо полагать, ты не знаешь?
Потёмкин хлопнул ресницами. Нахмурился.
– Вирусапиенс! – пояснил генерал. – Мои люди пытались за ним следить, пока не потеряли из виду. С тех пор как он стал одним из вас, он где только не был. В Турции он пытался изображать мессию. Говорят, вербовал сторонников новой религии, но безуспешно. Потом его видели в Египте, в Австралии. В Иране похожего на него мужчину побили камнями, в Америке арестовали и даже закрыли в психушку. Наш визави без особых проблем исчез из закрытой палаты, чем немало озадачил охрану.
Лицо Дмитрия вытянулось.
– А ведь я… – стушевался он, испытывая неловкость под взглядом чекиста, – именно поэтому и пришел. Нам необходимо его найти.
– Нужно – найдём! – мгновенно среагировал многоликий Янус, прикидываясь исполнительным и бодрым служакой.
Экран висевшей на стене гигантской панели пискнул, высвечивая изображение с дверного глазка.
– Папа! Димчик! Открывайте – пропела Светлана, а перед камерой возник набитый продуктами пакет. – Ваша мама пришла, молочка принесла.
– Откуда она знает… – одновременно воскликнули наблюдатели: генерал, нажимая клавишу на пульте, Потёмкин, радостно улыбаясь.
– …что ты здесь? – закончил отец, сжал губы в полоску и покачал головой. – Надеюсь, она еще не одна из вас?
В комнату влетела сияющая девушка и с порога закричала:
– Мальчики, вы в окно выглядывали?
Прыгнув навстречу Дмитрию, она повисла на его шее, и жадно впилась взглядом в смеющиеся глаза.
– Я думала, до подъезда не дойду – песком занесет.
Юрий Николаевич вздрогнул, мгновенно побледнев, прекратил кивать головой и бросился к окну. Отодвигая тяжелую занавеску, он обмер с широко открытым ртом. За стеклом бушевала настоящая песчаная буря. Блуждающие многометровые барханы плавно перемещались с места на место, как будто искали мир, из которого пришли. Тяжелые песчинки горячей позёмкой разгонялись на пологих склонах, собираясь в плотные вихри, взлетали в воздух. Рыжая туча заслонила солнце.
– Не-ет! – застонал генерал. – Мои старые, уставшие мозги никогда не смогут к этому привыкнуть.
Поворачиваясь, Юрий Николаевич замолк. Один в комнате. Молодежь исчезла в подъезде, мелькнув растворяющейся тенью на большом экране. Послонявшись из угла в угол, он схватил со стеклянного стола глянцевую трубку и быстро набрал длинный номер.
– Вирус сапиенс, где ты был? – пропел он тонким голоском, пока из трубки доносились длинные гудки.
* * *
– На базаре водку пил! – Юрий Николаевич толкнул бесчувственное тело. Повернулся к удивленному Потемкину. – Там мои ребята его и нашли. Не стали приводить в чувство, а сразу доставили ко мне.
– К-к-как пил? – Дмитрий задохнулся.
Он не мог поверить своим ушам. Однако дурно пахнущее тело, подтверждая слова генерала, шелохнулось, застонав, икнуло, перевернувшись на спину, и забормотало что-то долгое, громкое и несвязное.
– Пьяный в стельку, – Дмитрий толкнул бомжеватого мужика в бок, пожевал неожиданно пересохший язык.
– Вы уверены, что это тот, кто вам нужен? – поинтересовался стоявший рядом молодой человек в военной форме.
Ощутив непривычную тяжесть в голове и боль в распухших, трескающихся губах, Дмитрий не сразу сообразил, что это не его ощущения.
– Конечно!
– А он не может очнуться и… того? – Юрий Николаевич закатил глаза к потолку. – Исчезнуть.
– Сейчас это не совсем безопасно. Думаю, он в курсе, – кивнул Дмитрий в сторону похрапывающего бородача.
Генерал раздраженно сжал губы.
– Он во хмелю, а не в курсе! – прошипел, взглядом прогоняя ожидавших приказаний подчиненных.
Бойцы неспешно покинули комнату. Похоже, их очень интересовал вопрос: "Зачем ловить одного пропойцу целым взводом спецназовцев?"
Вирусапиенс громко всхрапнул, открыл глаза и невидящим, мутным взглядом посмотрел в потолок.
– Интересно! – негромко произнёс Дмитрий, всматриваясь в помятое, обрюзгшее от пьянки лицо.
Отвисшая челюсть, стекающая по подбородку густая слюна, исчезающая в пуке светлых засаленных волос. Борода спуталась, впитав все, что употреблялось и все, что извергалось, торчала паклей.
– Как вы думаете, почему человек пьёт? – Потёмкин повернулся к Юрию Николаевичу.
– Вот и я задал себе этот вопрос, – раздался осипший голос за спиной, – как только понял, что бога из меня не получится.
Димка повернулся и встретился глазами с прояснившимся взглядом Вирусапиенса.
– Люди охотнее верят в то, что никогда в жизни не видели, чем своим глазам, – продолжил быстро трезвеющий мессия. – То, что находится перед их глазами, они пытаются любыми способами отвергнуть, соглашаясь на самые фантастические объяснения. Они даже готовы признать собственное сумасшествие, – руки немытого взлохмаченного мужика мелко задрожали. – Не оболочка, а инструмент садиста, – раздраженно буркнул он, с трудом останавливая похмельную трясучку. – Скоро простейших физиологических функций выполнить не смогу.
– Во нахал! – заревел Юрий Николаевич. – Ухлестался вусмерть и на тело человеческое давай пенять! И ведь, судя по вони, далеко не первый день возливает.
– Никак не могу вас, людей, понять, – не обращая внимания на возмущенного генерала, продолжил Вирусапиенс.
– Придумали для себя кучу условностей. Сами им не следуете, но от других требуете. Миллионы людей находятся в полуобморочном состоянии основную часть своей жизни. И ничего! Посмотрел я на окружающих меня людей, посмотрел… Думал, может, опьянение дает то особое состояние, которое помогает им понять смысл своего существования. Может, именно оно предоставляет те возможности, которые не характерны обычному человеку. Думал, все они, пребывая в эйфории, что-то ищут, познают истину, но теперь я точно знаю – в таком состоянии нельзя долго существовать. В таком состоянии не то что смысл жизни найти нельзя, но и себя отыскать через некоторое время вряд ли удастся, – Вирусапиенс потянулся к стакану с водой.
Тело его покрылось испариной. Крупные жирные капли выступили на лбу, покатились по горячей коже и тут же испарились, оставив после себя грязные длинные разводы. Он, выгоняя из организма скопившиеся за время духовных экспериментов шлаки, приводил себя в порядок. На это его сил пока еще хватало.
– Нет, лучше быть мессией! Не так болезненно, как простым человеком. Бедные люди! Сплошные страданья. И после этого требовать от них вселенской доброты!
– Жирные капли на лбу высыхали, но на их месте тут же появлялись новые. – Чёрт! Что-то не так, – прошипел Вирусапиенс. – Не могу контролировать тело.
– Не ты не можешь. Мир меняется, меняя наши возможности, – пояснил Дмитрий. – Давай по-нашему, по-человечески – в душ! – проворчал он, подталкивая неудавшегося мессию к генеральской ванной. – Ты нам здоровый нужен. И не вздумай прыгать – без тела останешься.
Дверь закрылась, и из-за неё донесся недовольный голос:
– А то я раньше без тела не оставался?
Димка, вздрогнув, ухватился за мелькнувшую в голове мысль: "А ведь он прав. Тромб, Вирус, я – все мы хоть ненадолго, но оставались без тела, без оболочки. Это ли не чистый разум, о котором говорил Бейрут?"
За дверью зашумела вода, а в голове закричал Вирусапиенс. Потемкин ощутил, как его разгоряченное тело ужалили ледяные струи.
– Ты не прав, хозяин, – забираясь прямо в мозги, иронично произнёс выздоравливающий алкоголик. – Тромб находился либо в твоей оболочке, либо на магнитных носителях.
– Да? – усомнился Дмитрий. – А когда он перемещается по Сети между компьютерами?
– Ну-у-у, Димитрий, стыдно! – воскликнул изменившийся голос в голове. – По-твоему, провода состоят не из той же материи, что магнитные слои на дисках винчестера? Те же атомы, те же электроны. Да и к тому же все мы находимся в оболочке нашего мира, прописаны на его поверхности. Информация не уничтожается ни при каких условиях – фундаментальный закон физики.
– А Бейрут считает, что информация, как неотъемлемая часть разума, – одно из измерений окружающего нас мира.
– Дмитрий скрипнул зубами, чувствуя на своём теле теперь уже обжигающе горячие потоки воды.
Защитник загудел, и неприятные ощущения исчезли.
Скрипнула дверь ванной.
– Я всегда знал, что этого хакера нужно опасаться. Такие люди способны уничтожать миры, – абсолютно голый Вирусапиенс подмигнул Потёмкину и спокойно прошествовал на кухню.
– Как, впрочем, и создавать их, – заступился Дмитрий за своего товарища.
– Ничего хорошего твой друг создать не сможет!
– Это еще почему?
– Существо с моим родственничком на борту не может создать объект, не передавая ему хотя бы часть признаков нашей программы, – голый Вирусапиенс открыл холодильник и задумался.
В этот момент Юрий Николаевич вышел из комнаты с телефоном в поднятой руке, да так и застыл, упираясь возмущенным взглядом в наглого стриптизера.
– С-с-светка! – заикаясь, выдохнул он возмущенно и исчез в комнате, чтобы через секунду появиться с ворохом одежды в руках. – Быстро одевайся!
– Чёрт! – воскликнул Дмитрий. – Может быть, именно поэтому программаторы Бейрута взрываются. В них, получается, тоже вирус заложен!?
– Я же просил называть меня Вир, – возмутился голос, доносившийся из-под наброшенного на голову свитера. – Я же не обращаюсь к тебе – человек, – пробормотала бородатая голова, высвобождаясь из шерстяного плена.
– Я не о тебе, – оправдался Потёмкин и довольно подмигнул собеседнику. – А ты молодец! Неплохо соображаешь.
– Для алкоголика, ты имел в виду? – поправил Юрий Николаевич.
Вир повернулся к хозяину квартиры, и открыл было рот, но в эту минуту за окном громыхнуло, небо разрезала слепящая молния, и как-то вдруг резко потемнело.
Дмитрий выглянул на улицу и вздохнул.
На улице лил дождь – сплошной стеной. Вспышки молний изредка озаряли пропитанный влагой воздух. Быстрые ручьи, омывая грязную дорогу, мчали по асфальту вездесущий мусор. Ничего не напоминало о календарной зиме, обязанной по природному расписанию "катить в глаза".
– Боюсь, у нас осталось очень мало времени, – произнес Потёмкин. – Нужно к Бейруту, – оборачиваясь, пояснил он генералу, жестом приглашая Вирусапиенса следовать за собой.
– Похоже, вы проворонили свой мир, – вздохнул тот, безучастно наблюдая за разгулявшейся за окном стихией.
Дождь прекратился, но светлее от этого не стало – солнце едва пробивалось сквозь мрачные тучи.
– Пошли! – позвал Димка, выходя из квартиры.
За спиной что-то стукнуло. Громко выругался Юрий Николаевич.
– Машину возьмите! – крикнул он вдогонку.
Звякнули ключи, и на пороге появился нахмурившийся Вир.
– Что случилось? – поинтересовался Дмитрий, всматриваясь в замолчавшего спутника.
Лифт, постукивая и громко скрипя, "падал" вниз, пока не остановился на первом этаже.
– Сейчас увидишь.
Звякнул электронный колокольчик, хлопнули за спиной тяжелые створки. Дмитрий сбежал по лестнице, бодро шагнул на улицу – и застыл в дверях, как вкопанный, с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Рука сама собой потянулась к губам.
– Боже мой! – прошептал он. – Прав был генерал.
Зимние молнии прекратились. Небо очистилось от туч.
Багровое солнце, висевшее в вышине, лениво поливало землю темными лучами.
– Теперь и Бога вспомните, – съязвил Вирусапиенс, разглядывая черную кляксу, проявившуюся на другом конце небосклона и протянувшую свои жуткие отростки в направлении потемневшего светила.
Пошел снег. Багровые снежинки медленно падали на мокрую землю и тут же таяли, обращаясь слякотной взвесью, постепенно остывающей и затягивающейся пористой корочкой льда.
Дмитрий, поглядывая вверх, почувствовал на лбу испарину, а в сердце испуг – разрастаясь, холодные щупальца сковали грудь. С трудом преодолевая оцепенение, он медленно сошел с крыльца, приблизился к черному джипу и нарочито громко воскликнул:
– Поехали, мессия!
Колеса фыркнули и тяжелый "Мерседес", разрывая тонкий наст острыми шипами, рванулся вперед.
* * *
Что-то изменилось в окружающем мире.
Дорога неожиданно исчезла, но через мгновенье заледенелый асфальт вновь проявился перед глазами. Правда, ехал "Мерседес" в одном месте, а оказался совсем в другом. Очередной поворот едва не выбросил тяжелого металлического зверя в разверзшуюся поперек автотрассы гигантскую трещину.
Обтекаемый хищник, упираясь в зеркальную промерзшую поверхность четырьмя широкими колёсами, вгрызался в зеркальную дорогу острыми металлическими шипами. Соприкасаясь с горячими шинами, зашипел плавящийся лёд. Приближающаяся дыра в земле замерла на мгновенье и внезапно остановилась в нескольких сантиметрах от дымящейся резины.
– Ничего себе ямка! – выдохнул Дмитрий, высовываясь в окно.
Вглядываясь в противоположную стену необычайного каньона, он опустил глаза и не увидел дна.
Нескольких метров бесконечной пустоты, повисшей между двумя берегами, хватило для того, чтобы спокойно проглотить брата-близнеца генеральского "Мерседеса", вылетевшего на трассу с обратной стороны провала.
Автомобиль, как ни упирался, не смог зацепиться за ледяное полотно дороги. Многотонная махина, медленно оторвалась от края пропасти, пролетела пару метров, и, на секунду зависнув в воздухе, рухнула вниз.
– Пацаны, прыгайте! – завопил вывалившийся из салона Анатолий.
Дмитрий рванулся к вспыхнувшей фигуре.
– Не смей прыгать! – рявкнул он, но тело Анатолия уже исчезло в искрящейся воронке.
Потемкин облегченно вздохнул, когда телохранитель появился на длинной трубе, торчащей из противоположной стены разлома. Широкая разорванная теплотрасса яростно плевалась паром. Помимо телохранителя она приютила еще двух странных пассажиров в шелковых сиреневых штанах.
"Клоуны!" – решил Димка, вглядываясь в яркие пятна, заметные даже в облаке пара, окружающем надломленную трубу.
– Жорка! Илья! – заревел Анатолий, провожая взглядом исчезающий в горячем тумане четырехколесный силуэт.
Хлещущий из разорванной трубы кипяток быстро накрыл разлом плотной непроницаемой пеленой пара. Исчез Анатолий, пропали из виду испуганные ряженые.
За спиной громко сопел Вирусапиенс.
– Выберутся твои дружки! – пообещал он, положив руку на плечо Потёмкина.
И действительно, через несколько секунд, недалеко от автомобиля возникла большая, скрипучая тень.
Дмитрий рванулся навстречу.
Склонившийся над обрывом Илья удивленно смотрел вниз.
– Жорка! Только что был здесь, – здоровяк внимательно посмотрел на свою руку, как будто не понимал, почему она пуста.
– И вы здесь, голубчики! – раздался снизу удивленный голос Анатолия.
– Телохранитель, ты где? – рявкнул здоровяк, вглядываясь в непроглядную пелену.
– На трубе мы! – вернулось из молочного далёка.
– Кто там с тобой?
– А и Б! Старые знакомые, творчеки, – ответил Анатолий.
Илья хищно осклабился.
– Я бы на твоём месте сбросил их к чертовой матери, – посоветовал он невидимому собеседнику. – А ещё лучше оставь их там. Будут "творчеки на пару".
В горячем мареве кто-то громко крякнул, шумно завозился, поскуливая. Видимо перспектива быть сброшенными вниз соседей телохранителя совсем не устраивала.
– Становись на плечи! – рявкнул из клубящейся мглы голос Анатолия.
Ухнул тяжелый удар. Кто-то жалобно ойкнул. Анатолий, судя по всему, не очень церемонился со спасаемыми.
– Ну, вот и ладушки, – расслабленно выдохнул он через минуту и вслед за этим разразился нецензурной бранью.
– Дружище, ты чего? – крикнул Потёмкин.