Эрих фон Харбен долгое время сидел, сосредоточенно размышляя и исследуя трещину. Если бы не валун, они спокойно спустились бы на следующий уступ, но такую громадину можно было сдвинуть разве что только зарядом динамита.
Фон Харбен перевел взгляд с валуна на валявшиеся рядом обломки скал, и тут его осенило.
- Иди сюда, Габула, - сказал он, - поможешь мне сбросить камни. Мне кажется, это единственная наша надежда выбраться из западни, в которую мы угодили по моей вине.
- Да, бвана, - откликнулся Габула и немедленно принялся за дело, хотя не понимал, для чего понадобилось сталкивать тяжеленные камни в каньон.
Грохот падающих камней привел Габулу в неописуемый восторг, и он с удесятеренным рвением принялся катить камни к обрыву.
- Только смотри не тронь вон те, а не то произойдет обвал и нас погребет заживо, - предупредил фон Харбен. - Тогда нам будет уже не до тайны Потерянного Племени.
- Хорошо, бвана, - отозвался Габула.
Взявшись за большой валун, он покатил его к краю.
- Гляди, бвана! - воскликнул он, указывая на место, где только что лежал валун.
Фон Харбен увидел отверстие величиной с человеческую голову, ведущее в расщелину.
- Благодари Ноемене, тотем твоего племени! - вскричал белый. - Вот это удача! Кажется, мы спасены.
Не теряя времени, они принялись расширять лаз, выбирая плотно лежавшие камни, блокировавшие расщелину с незапамятных времен, и выбрасывая их наружу.
Обломки скал с грохотом полетели вниз, ударяясь о камни.
Шум не остался незамеченным. Высокий стройный негр поднял глаза и окликнул своих товарищей, с которыми находился в лодке на болотистом озере на дне каньона.
- Большая стена падает, - сказал он.
- Всего-то парочка камней, - отозвался другой. - Ерунда.
- Такое бывает только после сильного дождя, - сказал первый. - А предсказание говорит, что большая стена рухнет.
- Может, это демон, что обитает в расщелине, - предположил третий. Нужно скорее рассказать хозяевам.
- Подождем еще, может, что и увидим, - сказал первый. - Если мы поспешим доложить, что с большой стены упала парочка камней, нас поднимут на смех.
Между тем фон Харбен и Габула расширили проем настолько, чтобы можно было протиснуться. Через отверстие белый человек увидел неровные стены расщелины, выводящей к следующему выступу. Эту часть спуска можно было уже считать преодоленной.
- Спустимся по одному, Габула, - сказал фон Харбен. - Я пойду первым. Внимательно наблюдай за мной и делай все, как я.
- Да, бвана, я полезу за тобой, - сказал Габула. - Постараюсь повторять все твои движения.
Фон Харбен протиснулся в расщелину, уперся о стены руками и ногами и медленно начал спуск. Несколько минут спустя Габула увидел, что хозяин достиг уступа живой и невредимый, и, хотя негра пробирала дрожь, он не колеблясь последовал за ним.
- Вот он, демон! В облике человека! - заволновался чернокожий воин в лодке, завидев вышедшего из расщелины фон Харбена.
Схоронившись за высоким густым папирусом, негры наблюдали. Несколько мгновений спустя на уступе появился Габула.
- Ну уж теперь-то мы должны поспешить с известием к хозяевам, - сказал один из негров.
- Нет, - возразил первый. - Возможно, они демоны, но выглядят, как люди. Подождем, пока не выясним, кто они и почему здесь оказались.
Следующий этап спуска был гораздо проще, так как склон стал более пологим. Многочисленные валуны загораживали вид на озеро и каньон. Как правило, спуск был легче между более высокими валунами, скрывавшими от скалолазов долину, и тогда наблюдатели в лодке теряли пришельцев из поля зрения.
Преодолев второй уступ, фон Харбен и Габула вышли к тропе, проложенной сквозь густую растительность. Пышная листва деревьев указывала на обилие воды. Вскоре фон Харбен, спускавшийся первым, обнаружил родник, откуда вытекал ручей, бежавший вниз.
Утолив жажду и передохнув, они вновь двинулись в путь, следуя вдоль ручья и не встречая особых препятствий.
В течение всего времени они практически не видели ни озера, ни дна каньона, и когда наконец оказались внизу, то остановились, любуясь открывшимся пейзажем.
Заболоченное озеро было так густо усеяно водяными растениями, что фон Харбен не сумел определить его истинных размеров, ибо зелень камышей и окружающих лугов сливались воедино. Открытые участки воды представляли собой извилистые дорожки, ведущие в разных направлениях.
И пока фон Харбен с Габулой разглядывали этот незнакомый, таинственный мир, за ними из лодки пристально наблюдали чернокожие воины.
С такого расстояния негры были не в состоянии толком разглядеть пришельцев, однако вожак уверил их, что это не демоны.
- Почему ты так решил? - спросил один из негров.
- Если демон захотел бы спуститься с большой стены, то не стал бы выбирать самый трудный путь, - ответил вожак, - а превратился бы в птицу и слетел бы вниз.
Задавший вопрос негр сконфуженно поскреб затылок, сраженный неоспоримостью аргумента. Не найдя ничего лучшего, он предложил тотчас же пойти и рассказать об увиденном.
Первые же шаги по покрытому травой лугу показали фон Харбену, что это опасное болото, из которого можно выбраться только с большим трудом. Вернувшись на твердую почву, он принялся искать иной путь в глубь каньона, но вскоре обнаружил, что по обе стороны ручья болото простирается вплоть до подножия нижних уступов, которые, хоть и не очень высокие, все же являлись непреодолимым препятствием.
Можно было бы повернуть назад и поискать дорогу в каньон в западном направлении, однако это предприятие казалось сомнительным, а кроме того он и Габула едва не падали с ног от усталости. Поэтому они предпочли поискать по возможности более легкий путь.
Фон Харбен обратил внимание на то, что впадавший в болото ручей имеет довольно быстрое течение, а это означало, что дно, видимо, свободно от ила, и если ручей не слишком глубок, то его вполне можно использовать как дорогу.
Проверяя свое предположение, фон Харбен погрузился в воду, держась за один конец палки, тогда как Габула держал другой. Вода доходила ему до пояса, дно же было твердое.
- Полезай в воду, Габула. Глядишь и доберемся до озера.
По мере их продвижения вперед уровень воды не особенно поднимался. Пару раз им встретились глубокие ямы, которые они преодолели вплавь, а были и места, где вода едва доходила до колен. Так они двигались вперед, не видя берега, а лишь прибрежные заросли папируса высотой в сорок-пятьдесят футов над уровнем воды.
- Что-то я не вижу там суши, - сказал фон Харбен, - но зато мы можем воспользоваться корнями папируса, они вполне нас выдержат. Постараемся пробраться к западному берегу озера. Когда мы спускались, я заметил, что местность там возвышенная.
Достигнув зарослей папируса, фон Харбен забрался на прочный корень, и в тот же миг из чащи вынырнула лодка с воинами цвета эбенового дерева, потрясающими оружием.
V. ДУХ ПРЕДКА
Лукеди из племени багего принес молока в сосуде из выдолбленной тыквы. Перед входом в деревенский шалаш его встретили два дюжих воина-охранника с копьями.
- Ниуото прислал для пленника молоко, - сказал Лукеди. - Он очнулся?
- Иди посмотри, - сказал один из часовых. Лукеди зашел в шалаш и при тусклом свете увидел силуэт белого мужчины-гиганта, сидевшего на грязном полу. Негр уставился на него во все глаза. У пленника были связаны за спиной руки, а лодыжки ног стянуты прочной волокнистой веревкой.
- Я принес пищу, - сказал Лукеди, ставя тыкву на землю рядом с пленником.
- Как же мне есть со связанными руками? - спросил Тарзан.
Лукеди почесал в затылке.
- Не знаю, - сказал он. - Ниуото велел доставить еду, но не сказал, чтобы я развязал тебе руки.
- Разрежь веревки, - попросил Тарзан, - иначе я не смогу есть.
В шалаш заглянул охранник.
- Что он говорит? - спросил он.
- Говорит, что не может есть со связанными руками, - ответил Лукеди.
Охранник пожал плечами.
- Тогда оставь еду. Считай, что поручение ты выполнил.
Лукеди собрался уходить.
- Погоди, - остановил его Тарзан. - Кто такой Ниуото?
- Вождь племени багего, - ответил Лукеди.
- Ступай к нему и передай, что я хочу его видеть. Скажи ему также, что я не могу есть, пока мне не развяжут руки.
После получасовой отлучки Лукеди вернулся, неся старую, ржавую цепь для рабов и висячий замок.
- Ниуото посоветовал приковать его к центральному столбу, а уж потом развязать руки, - сказал он охране.
Втроем они вошли в шалаш, где Лукеди прикрепил цепь к столбу, обмотал вокруг шеи пленника и навесил замок.
- Развяжи ему руки, - сказал Лукеди одному из охранников.
- Сам развяжи, - отказался тот. - Ниуото велел тебе, так что ты и делай, а мне он ничего не говорил. Лукеди заколебался. Он явно боялся.
- Мы будем рядом со своими копьями, - успокоил его охранник. - Тогда он не сможет причинить тебе вреда.
- Я его не трону, - проговорил Тарзан. - Но кто вы такие? И кто, по-вашему, я? Один из охранников рассмеялся.
- Спрашивает, кто мы, словно сам не знает!
- А про тебя нам все известно, - сказал другой воин.
- Я Тарзан из племени обезьян, - сказал пленник, - и ничего не имею против племени багего.
Охранник, говоривший последним, снова засмеялся и с издевкой сказал:
- Может, тебя так и зовут. У вас, людей Потерянного Племени, странные имена. Может, ты и не имеешь ничего против племени багего, но вот у багего к тебе масса претензий.
Продолжая смеяться, он вышел из шалаша, расположенного на склоне западной оконечности горной цепи Вирамвази.
Между тем молодой Лукеди завороженно глядел на пленника, словно тот являлся божеством.
Тарзан взял тыкву и выпил молоко. Лукеди ни на миг не спускал с него глаз.
- Как тебя зовут? - спросил Тарзан.
- Лукеди, - ответил юноша.
- Ты что-нибудь слышал о Тарзане из племени обезьян?
- Нет, - ответил тот.
- Как по-твоему, я кто? - снова спросил человек-обезьяна.
- Мы считаем, что ты из Потерянного Племени.
- А я слышал из рассказов, что люди Потерянного Племени на самом деле духи мертвых, - сказал Тарзан.
- Этого я не знаю, - признался Лукеди. - Одни считают так, другие иначе, но ты-то знаешь правду, ведь ты один из них.
- Я не из их числа, - сказал Тарзан. - Я пришел издалека, однако наслышан о багего и о Потерянном Племени.
- Не верю я тебе, - сказал Лукеди.
- Напрасно, я говорю правду. Лукеди поскреб затылок.
- Пожалуй, ты не обманываешь, - произнес он. - Ты одет иначе, чем люди из Потерянного Племени, и оружие у тебя другое, чем у них.
- А сам ты видел это племя? - поинтересовался Тарзан.
- Много раз, - ответил Лукеди. - Раз в году они выходят из глубины гор Вирамвази, и мы обмениваемся с ними товарами. Они приносят сушеную рыбу, улиток и оружие, а взамен получают соль, коз и коров.
- Но если вы с ними мирно торгуете, то почему меня взяли в плен, раз я, по-вашему, один из них? - спросил Тарзан.
- Торгуем мы только раз в году, а в остальное время враждуем.
- Но почему?
- Время от времени они нападают на нас, захватывают в плен мужчин, женщин и детей и уводят в горы Вирамвази. А что с ними делают, мы не знаем, они исчезают бесследно. Может, их съедают.
- А ваш вождь, как он намерен поступить со мной? - спросил Тарзан.
- Не знаю, - сказал Лукеди, - но мне кажется, он собирается сжечь тебя заживо. В этом случае ты и твой дух будете уничтожены и уже не сможете вернуться, чтобы преследовать и тревожить нас.
- Не знаешь, появлялся ли недавно в этих краях белый человек? - спросил Тарзан.
- Нет, - ответил юноша. - Много лет тому назад, когда меня еще на свете не было, пришли двое белых. Они утверждали, что не принадлежат к Потерянному Племени, но им не поверили. Их убили. Мне пора идти. Завтра принесу еще молока.
Когда Лукеди ушел, Тарзан улегся на полу и попытался заснуть. Поначалу ему мешали посторонние звуки, но наконец он погрузился в забытье. Когда он проснулся, то не смог определить, сколько времени прошло. Выросший бок о бок с животными, он обладал способностью моментально просыпаться. И сейчас, открыв глаза, он мгновенно понял, что разбудивший его шум шел от животного, пытавшегося проникнуть в шалаш через крышу.
Едкий дым от костра, на котором готовилась пища для деревни, наполнил воздух до такой степени, что Тарзан не смог уловить запаха находящегося на крыше существа.
Но почему животное стремилось попасть в шалаш? Тарзан остался лежать на земле, пристально глядя на крышу сквозь темноту и пытаясь найти ответ на свой вопрос. Немного позже прямо над головой он увидел проблеск луны. Кто бы ни находился наверху, он все же сделал отверстие, которое становилось шире и шире по мере того, как животное выдергивало солому из кровли. Отверстие оказалось рядом со стеной, в широком промежутке между двумя жердями, и Тарзан гадал, делалось ли это с умыслом или нет.
В образовавшемся проеме на фоне слабого лунного света мелькнул силуэт, и лицо человека-обезьяны расплылось в широкой улыбке. Он видел, как ловкие маленькие пальцы трудятся над колышками, крепившимися к жердям для поддержания соломенной крыши. Как только часть из них была устранена, в отверстие просунулось маленькое мохнатое тельце, пролезло, извиваясь, внутрь и упало на пол рядом с Тарзаном.
- Как ты отыскал меня, Нкима? - шепотом спросил Тарзан.
- Нкима шел за тобой, - объяснил зверек, - и просидел целый день на дереве высоко над деревней, изучая местность и ожидая прихода темноты. Почему ты здесь, Тарзан из племени обезьян? Почему не идешь с маленьким Нкимой?
- Меня приковали цепью, - ответил Тарзан. - Не могу освободиться.
- Нкима сходит за Мувиро и его воинами, - сказал зверек.
Разумеется, Нкима не употребил буквально эти слова, но сказанное им на языке обезьян имело для Тарзана именно это значение. Черные обезьяны с длинными острыми палками - так он называл воинов вазири, а для Мувиро у него было совсем другое, придуманное им самим имя, но Тарзан и Нкима прекрасно понимали друг друга.
- Нет, - возразил Тарзан. - Мувиро не поспеет вовремя. Возвращайся в лес, Нкима, и дожидайся меня там. Может, я приду совсем скоро.
Нкима заворчал, уходить ему не хотелось. Он боялся оставаться в одиночестве в незнакомом лесу. Ведь жизнь Нкимы представляла собой длинную вереницу страхов, от которых он избавлялся лишь тогда, когда сворачивался клубочком на руках своего хозяина.
Заслышав голоса, доносившиеся из шалаша, один из караульных осторожно заглянул внутрь.
- Вот что ты натворил, - пожурил Нкиму Тарзан. - Послушайся Тарзана и ступай в лес, пока тебя не поймали и не съели.
- С кем это ты разговариваешь? - спросил охранник.
Он услышал быстрые, семенящие шажки в темноте, в тот же миг заметил дыру в крыше, и увидел, как в нее вылезло что-то черное.
- Это был дух твоего предка, - ответил Тарзан. - Он приходил сказать мне, что ты, твои жены и дети заболеют и умрут, если со мной что-нибудь случится. Такое же известие он принес и для Ниуото.
Охранник задрожал всем телом.
- Позови его назад, - взмолился негр, - и скажи, что я тут не при чем. Не я, а вождь Ниуото задумал убить тебя.
- Звать бесполезно, - сказал Тарзан. - Остается тебе уговорить Ниуото не убивать меня.
- Но я увижу его только утром, - забеспокоился охранник. - Вдруг будет уже поздно?
- Нет, - успокоил его Тарзан. - Дух твоего предка ничего не предпримет до завтра.
Охваченный ужасом охранник вернулся на свое место, где принялся возбужденно обсуждать что-то со своим напарником, пока наконец человек-обезьяна не заснул снова.
Было позднее утро, когда в шалаше появился Лукеди, принесший новую порцию молока. Он выглядел чрезвычайно взволнованным.
- Это правда, о чем рассказал Огонио? - спросил он.
- Огонио?
- Ну да, охранник, что дежурил прошлой ночью. Он сказал Ниуото и всей деревне, будто видел здесь духа своего предка, который предупредил, что поубивает всех жителей, если тебя хоть пальцем тронут. Все жутко напуганы.
- А Ниуото?
- Ниуото никого и ничего не боится, - ответил Лукеди.
- Даже духов предков? - удивился Тарзан.
- Даже их. Из всех багего он один не боится людей Потерянного Племени, и сейчас он страшно зол на тебя за то, что ты привел его людей в ужас. Так что вечером тебя ожидает костер. Смотри!
Лукеди кивнул в сторону низкого входа.
- Там устанавливают столб, к которому тебя привяжут. А юноши заготавливают в лесу связки хвороста для костра.
Тарзан указал на отверстие в крыше.
- Вон дыра, ее проделал дух предка Огонио, - сказал он. - Позови сюда Ниуото. Пусть убедится сам. Может, тогда поверит.
- Это ничего не изменит, - ответил Лукеди. - Он не испугался бы, даже если увидел бы тысячу духов. Ниуото очень смелый, а также страшно упрямый, иной раз до неразумности. Теперь нам всем конец.
- Истинная правда, - подхватил Тарзан.
- А ты не можешь меня спасти? - спросил Лукеди.
- Если поможешь мне бежать, то обещаю, что духи тебя не тронут.
- Как бы я хотел помочь, но удастся ли, не знаю, - сказал Лукеди и протянул пленнику сосуд с молоком.
- Ты мне ничего не приносишь, кроме молока, - проговорил Тарзан. Почему?
- Жители нашей деревни принадлежат к племени, которому запрещено пить молоко и есть мясо Тимбу, черной коровы. Эту пищу мы приберегаем для гостей и пленников.
Тарзан был доволен тем, что тотемом племени является корова, а не, к примеру, саранча или дождевая вода, или еще какая из сотен различных тварей, почитаемых различными племенами. И хотя в детстве ему доводилось питаться саранчой, которой люди обычно брезгуют, он, естественно, предпочитал ей молоко Тимбу.
- Я хочу, чтобы Ниуото встретился и переговорил со мной, - сказал Тарзан из племени обезьян. - Тогда он понял бы, что со мной лучше дружить, нежели враждовать. Меня пытались убить многие вожди, более могущественные, чем Ниуото. Эта темница для меня не первая, и не впервые черные люди готовят для меня костер, но я, как видишь, жив и невредим, Лукеди, а многие из моих палачей мертвы. Поэтому ступай к Ниуото и посоветуй ему обращаться со мной по-дружески, так как я не имею никакого отношения к Потерянному Племени.
- Я верю тебе, - сказал чернокожий юноша, - и потому передам Ниуото твою просьбу, только боюсь, что он не послушается.
Лукеди повернулся к выходу, и в тот же миг в деревне послышался шум. Раздались громкие команды, в испуге заплакали дети, по земле звонко зашлепало множество босых ног.
Затем Тарзан услышал дробь военных барабанов, бряцание копий о щиты и громкие крики. Он увидел, как вскочили на ноги стерегущие шалаш охранники и бросились в деревню.
- Назад! - крикнул Тарзан застывшему на пороге Лукеди.
Юноша метнулся прочь от двери и скрючился в дальнем углу шалаша.