- Народ Ящериц я встречал и раньше. В моей родной стране - или стране, где мы находились, прежде чем нас прогнали оттуда трясущиеся горы - была одна такая колония. Они однажды пришли толпой через пустыню с запада и устроили поселение в овраге в полудне пути от деревни моего народа. Нам было очень любопытно, и мы часто наблюдали за ними издалека. Под конец мы даже торговали - мы давали им кусочки металла в обмен на голубые камешки, вырытые ими из земли - наши женщины любят носить ожерелья. Я не знаю, что я сказал им своим шипением, я просто думаю, что моя имитация их речи так удивила их, что они позволили нам уйти. Очень хорошо, что мы убрались из этого места со всей возможной скоростью. Ядовитые шарики - их величайшее оружие. Я видел, как они используют его против койотов и змей. Они хотят только одного - чтобы их оставили в покое.
- Но… но они… почти… почти люди… - Форс рассказал о жнецах и о жертве, которую они принесли ради защиты своего клана.
Эрскин выложил три камня одинакового размера.
- Можем ли мы тогда отрицать, что у них есть право на их овраг? Хотел бы я знать, способны ли и мы на такую смелость? - Он занялся тонкими полосками шкуры кролика, сплетая их в сеть и оплетая ими каждый камень. Озадаченный Форе следил за ним.
Прямо над их головой среди макушек деревьев горец увидел голубое небо и кусочек плывущего по нему белого облака. Но ветер этим утром был прохладен - лето уже кончилось. Он должен был как можно скорее вернуться в Айри… Потом он вспомнил, что случилось со Звездной Сумкой, и его распухшие пальцы вонзились в подстилку, на которой он лежал. Возвращаться в горную крепость теперь было бесполезно. Когда Чудище уничтожило его доказательства, оно уничтожило его шанс вернуться обратно в клан. У него не осталось ничего, кроме того, что Эрскин захватил для него из Долины Ящериц - его ножа и меча.
- Хорошо!
Форс был слишком погружен в свои мысли, чтобы повернуть голову и посмотреть, что вызвало такое восклицание у его товарища. Эрскину-то не о чем было беспокоиться. Он пойдет на юг и найдет свое племя, и снова займет свое место среди своих…
- Теперь у нас будет пища… брат…
Форс нахмурился, но оглянулся. Южанин стоял там, высокий и прямой, и крутил над головой свое странное изобретение, которое казалось горцу совершенно бесполезным. Три камня в сетках из кроличьих шкур были присоединены к кожаным ремням и связаны вместе одним центральным узлом. Эрскин этот узел зажал меж пальцев, а камни вращались по кругу. Испытав свое оружие, он рассмеялся, видя замешательство Форса.
- Мы будем продвигаться на юг, брат, а на равнине это будет действовать великолепно, и я сейчас тебе это продемонстрирую. Ага, вот и обед.
К костру подошла Люра, таща, молодого поросенка. Она бросила свою ношу и с почти человеческим вздохом упала рядом со своей добычей, глядя, как Эрскин умело разделывает ее.
Форс поел жареной свинины и начал размышлять о том, а была ли его участь на самом деле столь безнадежной, как он думал. Чудища были мертвы. Он мог отлежаться, пока не восстановит силы, а потом вторично вернуться в город. И если он не будет там задерживаться, у него еще останется время добраться до Айри и привести туда экспедицию, прежде чем наступит зима. Он облизал пальцы от густого жира и стал строить планы. Эрскин напевал мелодию с печальными нотками, которую Форс слышал от него на озере, где он рыбачил. Люра, мурлыкая, вылизывала свои лапы. Все вокруг было вполне мирно.
- Теперь перед нами стоит проблема, - сказал вдруг Эрскин, - где нам достать одежду для тебя…
- Она стоит передо мной, - поправил его Форс сонно. - К несчастью, мой гардероб остался в овраге, чтобы забавлять ящериц. И, как это ни странно, я не нахожу в себе ни малейшего желаний снова предъявлять им свои права на одежду…
Эрскин затянул узел на своем оружии из ремней и камней.
- Ты неправ, друг мой. Визит в Овраг Ящериц - если, конечно, держаться на безопасном расстоянии - может сослужить нам очень хорошую службу.
Форс сел.
- Каким образом?
- Там погибло пять Чудищ. А сколько их последовало за нами в Землю Взрыва?
Форс попытался вспомнить численность отряда, за которым он наблюдал. Как велик он был? Сейчас он не мог точно сказать, но у него было подозрение, что их было гораздо больше, чем пять, и это расстраивало все его планы. Если это на самом деле так, почему же они оставались здесь так долго и близко к краю Земли Взрыва? Его ноги уже достаточно окрепли, чтобы он смог пройти несколько миль, оставив за собой эту несчастную пустыню, находящуюся сейчас всего в полумиле позади них.
- Ты думаешь, что ящерицы кое-что смогли добавить к своим запасам?
Эрскин пожал плечами.
- Теперь, когда они предупреждены, наверное, уже добавили. Но добыча, которую они взяли, нужна и нам. Твой лук пропал, но те наконечники для стрел были бы нам полезны…
- Полезны до такой степени, чтобы снова сунуться на их отравленные шипы?
- Может быть, - и Эрскин принялся допрашивать Форса относительно того, что из его снаряжения уничтожили Чудища.
- Все самое ценное для меня! - На Форса опять навалилось прежнее чувство беспомощности и непохожести на других. - Они на клочки разодрали Звездную Сумку и сожгли мои заметки. И может…
- Остались наконечники стрел, - не отставал Эрскин. - Их они не сожгли.
Поскольку он, казалось, всерьез решился на эту экспедицию, Форс начал подумывать, что у южанина была какая-то собственная цель относительно всего этого. Сам же он не видел никакой причины для того, чтобы возвращаться в Овраг Ящериц. И он все еще внутренне сопротивлялся, когда они поднялись на вершину возвышенности, с которой Эрскин спустился, чтобы спасти его и Люру. Люра отказалась сопровождать их дальше, чем до края Земли Взрыва, и они оставили ее. Она бегала взад и вперед, прижав уши и махая хвостом. Таким образом она выражала свое несогласие со всем этим безумием. Они стояли, глядя вниз на сцену, от которой желудок Форса подкатился к горлу. Он сглотнул и сжал свои распухшие пальцы в кулаки, чтобы боль отвлекла его внимание. Ящерицы, может, и питались росшей на террасах травой, но, похоже, они также не брезговали и мясом, и сейчас убирали запасы, которыми их снабдил случай. Двое из Чудищ уже превратились в скелеты, и толпа обитателей оврага споро работала над другими, цепочка тяжело нагруженных носильщиков взбиралась ко входам в пещеры, в то время как их собратья внизу взмахивали крошечными ножами с таким же умением, с которым жнецы раньше действовали своими серпами.
- Посмотри вон туда. - слева от того камня, - хотя прикосновение Эрскина вызвало у него боль во всей руке, Форс покорно посмотрел туда, куда указывал его друг. Там была куча всякого добра. Форс опознал остатки своих лосин и пояс, такой же, какие носили Чудища. Но блестки света за этой кучей добычи, сваленной в беспорядке, были интересней. Они находились в крошечной нише стены - три голубых брусочка, всего лишь с палец высотой… очень знакомые… Озадаченность Форса исчезла. Эти брусочки… это были те фигурки, которые он принес из музея в Звездной Сумке. Теперь их установили там - и в ногах у каждой из них была кучка подношений. И с внезапным просветлением он понял, почему народ ящериц чтил эти фигурки. Они были их богами.
- Эрскин! Эти фигурки - вон в той нише - это те, что я принес из музея… и они совершают им подношения… поклоняются нм!
Южанин потер челюсть ладонью знакомым Форсу жестом, означавшим озадаченность. Затем он порылся в дорожной сумке на своем поясе и достал четвертую фигурку.
- Разве ты не видишь, что они поклоняются вот из-за этого, - Форс указал на маленькую головку резной фигурки. Хотя фигурка и была человеческой, у нее была голова хищной птицы с кривым клювом.
- У одной из фигурок там, внизу, голова ящерицы - по крайней мере, она похожа на голову ящерицы!
"Так. И поэтому… да… я понимаю!
Эрскин бросился вниз по склону, и из его уст вырвался тот же шипящий звук, который он издавал и прежде. Произошло мимолетное движение. Форс мигнул. Рабочие исчезли, спрятались в укрытиях за камнями, покинув овраг. Южанин ждал с терпением охотника, одну минуту, две, потом снова зашипел. Он держал на вытянутой руке между пальцев статуэтку с птичьей головой, и ее голубой блеск был четким и ясным. Наверное, он-то и выманил их вожака из укрытия. Они подошли, осторожно скользя между камнями, так что увидеть их мог только самый внимательный наблюдатель. И, как с опаской отметил Форс, они сжимали в лапах копья. Но Эрскин находился много выше того места, куда упали колючие шарики. И теперь он поставил голубую фигурку на землю и широким шагом отступил вверх по склону.
Именно статуэтка и привлекла их внимание. Трое из них подошли своей особой стремительной походкой. Когда они оказались на таком расстоянии, что могли коснуться фигурки, они остановились, их головы завертелись во все стороны, наклоняясь под странными углами. Они словно хотели убедиться, что это не какая-то ловушка с приманкой. Когда одна из ящериц положила свою лапку на фигурку, Эрскин двинулся вперед, но не к ним, а в направлении кучи их добычи. Он шел осторожно, изучая землю дюйм за дюймом и, казалось, вообще не обращая внимания на ящериц. Трое ящериц стояли, замерев на месте, только их глаза следили за людьми. Южанин старательно и методично перерыл все барахло, что там лежало. Вернувшись, он принес сапоги горца и то, что осталось от его одежды. Он прошел мимо ящериц так, словно их здесь не было вовсе. После того, как он прошел, вожак схватил голубую фигурку и юркнул за камень, его собратья чуть ли не наступали ему на хвост. Эрскин поднялся вверх по склону тем же неспешным шагом, но на лбу и щеках у него блестели капельки пота. Форс сел и натянул сапоги на свои натруженные ноги. Он поднялся и снова посмотрел на долину. Рабочие все еще прятались в своих норах, но в скальном святилище теперь стояло четыре фигурки, а не три.
На следующий день они двинулись на юг, оставив далеко позади Землю Взрыва. И на второй день они уже далеко углубились в открытые поля, где зрели, колыхаясь под солнцем, пятна пшеницы-самосевки.
Форс остановился, наполовину перелезши через каменную стену, и прислушался. Звук, который он услышал, был слишком слабым и низкого тона, чтобы быть громом, и в нем прослушивался четкий ритм.
- Подожди!
Когда Эрскин остановился, Форс вспомнил, где он слышал такой звук раньше - это был голос сигнального барабана. Он сказал об этом Эрскину, и тот упал рядом с камнем, приложив ухо к земле. Но послание быстро оборвалось. Южанин, нахмурившись, снова поднялся на ноги.
- Что?.. - рискнул спросить Форс.
- Это был созыв. Да, ты прав, это барабан моего народа, и то, что он сообщил - очень плохо. Беда надвигается сейчас на них, и они вынуждены отозвать назад всех воинов, способных встать на защиту клана…
Эрскин заколебался, и Форс предложил сам:
- Я не копьеносец, а теперь даже и не лучник. Но у меня на поясе все еще висит меч, и у меня есть некоторый опыт" в обращении с ним. Мы идем? Как это далеко? - спросил он после нескольких минут молчания. Эрскин принял его предложение. Но бежать вприпрыжку, как пустился было Эрскин, было легче четырехногой Люре, чем Форсу.
- Могу только догадываться. Этот барабан был создан для того, чтобы созывать людей в пустынной местности. Здесь его можно слышать на гораздо большем расстоянии.
Они в тот день еще дважды слышали призывное громыхание, доносившееся из-за далеких холмов. Он будет звучать с интервалами, так сказал Форсу Эрскин. И до тех пор, пока не вернутся все разведчики. Той ночью юноши укрылись в леске, но костра разжигать не стали. И еще до рассвета они снова тронулись в путь. Форс не потерял своего чувства направления, но эта местность была ему неизвестна, он ничего не знал о ней из отчетов Звездных Людей. Переход от Земли Взрыва завел их так далеко от территории, обозначенной на любой когда-либо виденной им мелкомасштабной карте, что он совершенно заблудился. Про себя он начал гадать, сможет ли вернуться обратно в Айри, как он планировал, или ему придется продолжать путешествие и не возвращаться по своим следам обратно в город. Земля эта была обширна, а известные ему тропы остались далеко в стороне. На третий день они вышли к реке, той самой, как считал Форс, которую он пересек раньше. Она разбухла от дождей, и они провели большую часть дня, сооружая плот для переправы. Течение унесло их на несколько миль в сторону, прежде чем они смогли выбраться на противоположный берег. На закате они снова услышали барабан, и на этот раз пульсация звука была подобна грому. Эрскин, казалось, успокоился, у него были свои доказательства, что они двигались в нужном направлении. Но когда он прислушался к раскатам барабанного боя, рука его потянулась в рукоятке ножа.
- Опасность! - читал он выбиваемые слова. - Опасность., смерть гуляет… опасность… смерть… в… ночи…
- Так говорит барабан?
Эрскин кивнул.
- Барабанный язык. Но я никогда раньше не слышал, чтобы звучали эти слова. Говорю тебе, брат, наши барабаны посылают предупреждение не из-за какой-то там обычной опасности, Слушай!
Эрскину не нужно было поднимать руку, потому что Форс и так уловил другой звук раньше, чем его спутник заговорил. В ответ раздалось легкое постукивание, оно было слабее, чем клановый сигнал, но достаточно отчетливо.
И снова Эрскин прочел послание:
- Уран здесь… идем - это Уран Быстрая Рука, вожак наших разведчиков. Он отправился на запад, тогда как я ушел далеко на север. И…
- Балакан идет, Балакан идет. Теперь, - облизал губы Эрскин, - остается только Норатон, который еще не ответил. Норатон и я - который не может ответить!
Но, хотя они довольно долго стояли и ждали, не последовало вообще никакого ответа. Вместо этого после некоторой паузы снова раздался звук барабана клана, раскатываясь по бескрайним полям, и так с некоторыми интервалами продолжалось всю ночь. Он остановились только на рассвете, чтобы поесть, и пошли дальше быстрым шагом. Но теперь барабан молчал, и Форс счел эту тишину зловещей. Он не задавал вопросов. Эрскин теперь был нахмурен постоянно и чего-то ждал. Он, казалось, совсем забыл о тех, кто сейчас шел рядом с ним. Чтобы передвигаться как можно быстрее, они выбрали одну из дорог Древних, которая шла в нужном им направлении, а когда она свернула в сторону, они двинулись по звериным тропам, перейдя вброд ручеек, который Люра перескочила одним прыжком. И теперь Форс увидел еще кое-что: кружившееся в небе черные силуэты. Один из них отделился от остальных и спланировал на землю Он вцепился в махавшую на ходу руку Эрскина.
- Птицы смерти! - Форс с трудом успокоил южанина. Там, где пировали птицы смерти, всегда была беда.
То, что они вскоре обнаружили в поле на истоптанной и запятнанной кровью, земле, не было приятным зрелищем. Эрскин опустился на колено у мертвого тела, пока Люра рычала и бросалась на птиц-трупоедов, протестовавших против такого вмешательства громкими визгливыми криками.
- Он мертв - проткнут копьем!
- Давно? - спросил Форс.
- Может быть, даже этим утром Ты знаком с такой работой? - Эрскин поднял сломанное древко, кончавшееся окровавленным листообразным острием.
- Это сделано степняками. И это - часть одной из пик, а не копье.
Эрскин провел пучком травы по обезображенному лицу мертвеца.
- Норатон! - Он словно прикусил язык, и зубы его щелкнули. - Другой разведчик, тот, который не ответил на вызов.
Эрскин вытер руки о траву, жестоко раня их и словно не замечая, к чему они прикасались. Лицо его окаменело.
- Когда племя высылает вперед разведчиков, эти разведчики приносят клятву. Они не должны обнажать меч, если враг не нападет на них первым. Если это возможно, мы приходим с миром. Норатон был мудрым человеком, и у него был спокойный и ровный характер. Этот бой был спровоцирован не им…
- Ваш народ движется, чтобы обосноваться на севере, - медленно размышлял Форс. - Степняки - люди гордые, и у них горячий характер. Они могут увидеть в вашем приходе угрозу своему образу жизни, поскольку очень привязаны к старинным обычаям и традициям.
- Так значит, они хватаются за меч для того, чтобы разрешить разногласия? Ну, если они этого хотят… Да будет так! - Эрскин выпрямился.
Форс вынул меч, разрезал им торф. Они молча работали вместе, пока не выкопали могилу. А потом, над этой могилой насыпали холмик, чтобы защитить усопшего. На вершине его Эрскин глубоко вонзил длинный нож, найденный у Норатона, и тень крестообразной рукояти легла на разрытую землю.
Теперь Они пробирались по миру, полному опасностей. Смерть сразила Норатона, и та же самая смерть могла встать между ними и племенем Эрскина. Они придерживались укрытий, жертвуя скоростью ради осторожности. Эрскин достал свое оружие из ремней и камней и приготовил его.
Их путешествию пришел конец, когда они обогнули огромное открытое поле. Чтобы воспользоваться укрытием, виднеющимся на его конце, нужно было свернуть далеко в сторону. Эрскин смело решил идти напрямик. Поскольку он спешил, Форс согласился с его решением, но был рад, что Люра бежала впереди, разведуя им дорогу. Трава и дикие злаки здесь были в пояс высотой и мешали бежать. Форс подумал о змеях, и как раз в это время Эрскин упал, попав ногой в незамеченную им нору кролика. Он быстро сел, морщась и растирая лодыжку. Горло у Форса перехватило. Из тени развалин к ним мчалась группа всадников, скача диким галопом, сверкая остриями пик. Горец бросился на Эрскина, и они откатились как раз вовремя, чтобы не быть проткнутыми пиками с железными наконечниками и избежать копыт. Форс с трудом мог поверить, что его кожа уцелела. Когда Форс встал с мечом в руке, Эрскин вырвался из его захвата.
- Самое подходящее оружие против всадников, - мрачно подумал он.