Больше всего Рюсина испугало то, что на Ду Мин ничего не было из одежды. Она обняла его за шею и притянула к себе.
- Тебе так нравится? - прошептала она ему на ухо.
Сердце у Рюсина громко стучало, спина вспотела. Ничего ему не нравилось, больше всего ему хотелось, чтобы эта сумасшедшая девчонка прекратила свои глупые штучки. Но он боялся, что Ду Мин снова разревется. Он догадывался, что стал участником какой-то новой и пока непонятной ему игры, в которой он просто обязан проиграть. Поэтому он прошептал:
- Очень нравится.
- Если хочешь, мы теперь всегда будем спать вот так, вместе.
Рюсин решил промолчать. Перспектива потеть под одним одеялом с Ду Мин его не прельщала.
- Почему ты молчишь? - спросила Ду Мин. - Мне уйти?
Она откинула одеяла, но продолжала лежать, так что Рюсин видел ее теперь всю в рассеянном свете горящих на улице фонарей. Ду Мин явно чего-то от него ждала, но Рюсин не шевелился. Ему было ужасно жалко девчонку. Без одежды она казалась еще более тонкой, хрупкой.
- Извини меня, - сказал Рюсин.
- За что?
- За вчерашнее.
- Ты не виноват, - Ду Мин потерла плечи ладонями. Ей было холодно.
Рюсин снова накинул на нее одеяло.
- Я не знаю, что должен делать, - виновато сказал он.
Ду Мин повернулась к нему. Мальчику показалось, что ее глаза сияли мягким светом.
- Ты очень глупый, Рюсин.
- Да.
- Если девушка сама пришла к тебе, то ее надо хотя бы поцеловать.
- А что такое - поцеловать?
Ду Мин показала. У нее были сухие губы.
- Бедный, бедный Рюсин, - сказала девочка. - У тебя очень несчастливое имя.
...На следующее утро Ду Мин нашел послушник, который обычно прибирался в ее комнате. Она перетянула себе горло шелковым платком, на котором танцевали небесные драконы.
23
Им оставалось жить недолго. Защитный экран еще как-то сдерживал внешний напор, но даже в рассеянном аварийном свете было заметно, как теоретически непробиваемая бронированная плита постепенно подается внутри, прогибается, пучится волдырями, от которых в разные стороны бегут трещины. Снизу в пол кто-то колотил громадным молотом, отчего освещение мигало, и казалось, что аккумуляторы все таки не выдержат, и они окажутся в абсолютной темноте.
Подача воздуха прекратилась, прикрепленные к решеткам вентиляции бумажки опали мертвыми обрывками. Стало жарко.
Ошии достал платок и вытер лоб, но это не помогло. Пот заливал глаза.
- Что у тебя, Каби?
Каби также сидел на полу и держал на коленях портативный "Нави". Свет от экрана окрашивал его лицо в мертвенный синий цвет.
- Прошел сигнал герметизации всех верхних уровней, шеф. Но...
- Что?
- Я не уверен, что они успеют.
- У них есть в запасе бакелит, - сказала Ханеки.
Дои застонал.
Бум!
Новый удар в пол.
- Однажды мы пошли в поход и забыли консервный нож, - сказал Каби.
- К чему это ты говоришь? - спросила Ханеки.
- Мы пытались открыть банку камнем. Теперь я понимаю, что испытывала консервированная каша.
- Шутник, - сказал Ошии.
- Никто не будет возражать, если я разденусь? - спросила Ханеки. - Здесь уж очень жарко.
- Раздевайся, - разрешил Каби. - Все равно, цвет твоего белья так и останется тайной для всех остальных.
- Заткнись, - сказала Ханеки.
Ошии встал и подошел к Дои, единственному, кто лежал на столе. Голова его была перевязана, а лицо залито кровью.
- У него поверхностная рана, шеф, - сказала успокаивающе Ханеки. - Если помощь подоспеет вовремя...
- Помощи не будет, - оборвал ее Каби. - Все, кто избежал контакта с анимой, эвакуированы. По остальным...
- Что по остальным?
- Силам самообороны отдан приказ на ликвидацию технического персонала на пораженных уровнях. Если кто-нибудь, конечно, выберется.
- Откуда ты все знаешь?
Каби погладил "Нави" по крышке.
- Вычислительные машины - великое изобретение. Они быстро лишают человека оптимизма.
- Сволочи, - искренне сказала Ханеки.
- Не отвлекайся, - сказал Ошии. - Продолжай искать. Должен быть выход.
- Шеф, все коридоры залиты либо анимой, либо бакелитом. Наверху нас ждут профессиональные убийцы, которым отдан приказ стрелять без предупреждения. Единственное, что меня радует в сложившейся ситуации, так это кружевное белье нашей милой Ханеки.
- Сидеть запертыми здесь и ждать, когда задохнемся, тоже не имеет смысла.
Каби не ответил и яростно замолотил по клавишам.
- Пить, - прошептал Дои. - Пить...
Ханеки поднесла ему ко рту фляжку.
Вот еще одна проблема - вода. У них нет воды. У них нет воздуха. И вообще, у них нет выхода. Ошии посмотрел на Ханеки. Молодец, девочка, хоть ты не закатываешь истерики. Держишься.
Что же произошло? Ведь что-то произошло? Нечто, что не смогла вовремя засечь телеметрия. Ошии поднял с пола грязные, покрытые кровью распечатки и попытался что-нибудь разобрать в тусклом свете. Бесполезно. Крошечные цифры и иероглифы сливались в неразборчивые серые полосы. Да и зачем сейчас все эти расчеты?! Вся информация у них в головах. У него, у Ханеки, у Каби, у Дои. Дои - не в счет. Но даже их трех достаточно.
Все шло как обычно. Красный, Зеленый и Синий прошли первичные тесты и погрузились в аниму. Никаких сбоев не отмечалось. Громадные "мехи" бродили по наполненному золотом бассейну и выполняли все поставленные задачи. Затем начался тест по монтажу трубопровода, через который полиаллой анимы должен поступать в систему фильтрации. Тоже ничего необычного. Дамми-пилоты функционировали на "отлично", адекватно реагируя на вводные.
Успех. Вот как это называлось - успех. После трехлетнего марафона они наконец-то добились решения поставленной задачи. Создали прототипы "мехов", способные работать в самых экстремальных условиях. Техническое задание "Стереомы" выполнено. Но...
- Нашел, - сказал Каби. - Кажется, нашел. Ну и задачку вы мне задали!
Ошии присел рядом с Каби и посмотрел на схему. Запутанный трехмерный лабиринт коридоров, воздуховодов, проводов. Преобладал красный цвет опасности - там пути не было. Робкие вкрапления желтого почти терялись на схеме. Желтый - условно безопасный.
- Я сначала искал зеленые ходы, но они все перекрыты или загерметизированы, - объяснил Каби. - Желтые нам тоже не подходят. Там очень узкие проходы. Поэтому я сосредоточился на красных.
- По красным мы точно не пройдем, - возразил Ошии.
- Шеф, не надо доверять машинам, это я вам как инженер-программист говорю. То, что сейчас помечено красным, таковым уже не является. Надо учитывать, что в аварийных ситуациях отключаются сети высокого напряжения.
- Я не полезу по проводам, - сказала Ханеки. - И как мы понесем Дои? О Дои ты подумал?
- Мы в любом случае не сможем его отсюда вытащить, - виновато сказал Каби. - Нам придется оставить его здесь... Если мы выберемся, то сможем привести сюда помощь.
Из глаз Ханеки потекли слезы, губы ее задрожали.
- Я... я... я не уйду отсюда без Дои.
- Какой диаметр коридора? - спросил Ошии.
- Не очень большой, придется идти согнувшись. Надо еще учитывать протянутые там провода.
- Ты имеешь в виду магистральный ход от электростанции?
- Да, шеф, он наиболее оптимален. Кроме того, мы выйдем на поверхность... вне санитарной зоны.
- Если я помню, - прикинул Ошии, - то длина магистрали должна быть не меньше двух тысяч шагов.
- Так и есть. Тысяча восемьсот, если быть точным.
- Мы не можем уйти без Дои! - крикнула Ханеки. - О чем вы говорите!
- Мы возьмем его с собой, Ханеки, - Ошии поднялся. - Нельзя никого оставлять здесь.
- Шеф... - начал было Каби.
- Ты забыл об одной вещи, Каби, - сказал Ошии. - Магистраль должна периодически проверяться. Учитывая ее протяженность, там должно быть предусмотрено какое-то средство передвижения. Тележка или вагонетка.
- Но нам надо туда еще добраться!
- Доберемся. Если придумаем, как вылезти из этого ящика.
Каби отложил "Нави" и тоже встал.
- Будем демонтировать стены. Больше ничего не остается.
Ханеки очень хотелось протереть лицо Дои, чтобы смыть жуткую кровавую маску. Но воды очень мало. Можно сказать, что ее вообще нет. Несколько глотков. Тихий плеск на самом донышке фляжки.
От визга электродрели болели зубы. Стальная стружка разлеталась в стороны. Каби скалился и сильнее налегал на машинку. Ханеки посмотрела на его голую спину и отвернулась. Жарко. Очень жарко. Вот только снимать больше нечего. Все уже снято, но облегчения не наступало. Тело покрыто плотной сеткой пота. Плохо. Очень плохо. Обезвоживание организма идет быстро, и скоро они начнут терять сознание, а потом... Лучше не думать, что будет потом.
Дрель замолчала.
- Еще одна, - злорадно сказал Каби.
- Давай теперь я, - предложил Ошии.
- Спокойно, шеф, не суетитесь. Работа здесь тонкая, того гляди сверло запорем. Клепали на совесть.
Бум! Бум! Бум!
Пол содрогался.
- Не нравится мне все это, - сказал Каби. - Ох, не нравится. Если бы не Ханеки, то совсем бы тоскливо было.
- Может быть, мне рядом встать? - предложила девушка.
- Я буду отвлекаться, - засмеялся Каби. - Даю обещание расцеловать того разгильдяя, который забыл здесь эту дрель. Если выберусь.
- А если это будет девушка? - улыбнулась Ханеки.
- Женюсь. Немедленно женюсь.
- А я за тебя не пойду, - сказала Ханеки. - Дело в том, что дрель я сюда принесла.
- Зачем? Впрочем, не важно, - сказал Каби. - Я тебя люблю, Ханеки. Иди сюда, поцелуемся.
- Не отвлекайся, - напомнил Ошии. Теперь он колдовал над "Нави". К счастью для них, беспроводная информационная магистраль еще как-то функционировала. Кое-где базы данных уже утонули в черном ничто, то ли обесточенные, то ли вообще взорванные, но резервные копии пока тянули основные управленческие подсистемы.
Ошии интересовали последние данные телеметрии. Последние минуты. Даже секунды. Десять секунд потоковых данных вполне бы хватило, чтобы... Чтобы подтвердить его подозрения, или опровергнуть их.
Приходилось прорубаться через системы аварийной защиты. Там, где хватало именного доступа, дело шло быстро, но в некоторых случаях система глухо блокировала информацию, выдавая нечто несусветное. Каби отвлекать не хотелось, поэтому приходилось пользоваться грубой силой "ледорубов", или как их еще называли - "консервных ножей". Хотя, в данном случае они походили не столько на ножи, сколько на те самые камни, которыми Каби открывал консервную банку.
- Ничего, милая, ничего, - шептал Ошии. - Мы тебя потом вылечим, подлатаем. Ты только не очень сопротивляйся...
- Еще один готов, - прохрипел Каби. - Пить хочется.
- Воды почти нет, - виновато сказала Ханеки.
- Эх, жаль, что нас не в туалете заперло, - Каби вытер с лица пот и посмотрел на свои руки, иссеченные стальной стружкой.
- Ты хочешь в туалет? - испугалась Ханеки.
Каби попытался рассмеяться, но горло пересохло настолько, что у него ничего не получилось.
- Я как-то ходил на курсы выживания в городе, - объяснил он Ханеки. - Делать было нечего, а время надо как-то убивать. Вот и записался ради смеха. Но оказалось очень полезной штукой. Ты бы слышала, Ханеки, сколько вкусных и питательных вещей можно извлечь из обычного мусорного ящика! Я потом долго не мог спокойно мимо них ходить, хотелось залезть в отбросы и самому все это попробовать.
- Ужасно, - сказала Ханеки.
- Так вот, если в городе внезапно отключили воду, а больше вам ее взять неоткуда, то в обычном смывном бачке содержится вполне достаточно жидкости, чтобы продержаться дня два.
- Я бы не смогла пить из смывного бачка, - искренне сказала Ханеки.
- Это ты сейчас так говоришь, - Каби перехватил поудобнее дрель. - Посмотрим, что ты будешь делать, когда мы все-таки найдем какое-нибудь приятственное заведение на нашем пути отсюда.
Ханеки попыталась облизать пересохшие губы пересохшим языком.
- Наверное, ты прав, - призналась она.
Каби снова включил дрель. Закаленное сверло вгрызлось в очередную заклепку, извлекая из нее длинные завитки металлической стружки.
- Умница, - шепотом похвалил Каби машинку. - Какая ты у меня умница. Еще немного, милая, и мы тебя оставим в покое. Только ты уж постарайся, напрягись. Раз, два, три, четыре дырки, и мы на свободе.
- Стена движется, - спокойно сказала Ханеки. - И движется все быстрее.
- Успеем, - ответил Ошии. Сидеть на горячем полу было уже невмоготу. Он поставил "Нави" на стол рядом с Дои и смотрел на длинные колонки бегущих символов. Графический адаптер окончательно полетел. И что теперь это все может значить? - Ханеки, ты помнишь, какой последний сигнал прошел по "Зеленому"?
Ханеки вытерла слезы. Ну вот, опять сопли распустила, как сказал бы Каби. Дои застонал, и она вылила последние остатки воды между его запекшихся губ. Какой сигнал? Разве это теперь имеет значение?!
- Я не... кажется, активация... да, если не ошибаюсь, команда на активацию системных блоков С-два. Шеф, я не уверена...
Ошии погладил девушку по плечу.
- Все нормально, Ханеки, все нормально.
- А что такое блок С-два? - спросил Каби. Он с удовлетворением посмотрел на длинный ряд высверленных отверстий. Наверное, так себя могут чувствовать только взломщики сейфов, предвкушая крупную поживу.
- Биомеханический модуль. "Мех" включил биомеханический модуль и перешел на самоуправляемое развитие.
Каби присвистнул.
- Тогда понятно, почему все рвануло.
- Такого не предусматривалось в программе испытания, - сказал Ошии. - Изначально было ясно, что С-два нельзя активировать на стендовых испытаниях.
- Я знаю, чьи уши торчат за этим делом, - мрачно сказал Каби и вновь включил дрель. - Раз, два... Еще две заклепки и...
- Что? - спросила Ханеки.
- И мы узнаем, стоило ли пробивать головой стенку, чтобы оказаться в соседней камере.
- О чьих ушах ты говоришь, Каби? - спросил Ошии.
- Об ушах Фонда, конечно же. Такэси Итиро был слишком заинтересован в ускорении проекта, поэтому... поэтому его умники могли изменить программу испытаний, любезно позабыв уведомить нас.
- Вряд ли. Это было бы слишком неблагоразумно. Они должны предвидеть последствия.
- Шеф, - Каби выключил дрель и повернулся к Ошии, укоризненно качая головой, - шеф, оглянитесь вокруг! Может быть, они очень хорошо предвидели последствия. Неужели вы думаете, что прототипы планировалось использовать в каких-то мирных целях?
- Мне так казалось, - пробормотал Ошии.
Каби подул на сверло и потрогал его кончик пальцем. Металл обжигал.
- Для работы на Фабрике "мехам" совершенно не нужны лазеры с термоядерной накачкой и биомеханические модули. Я бы сказал, что мы создали совершенное оружие. Механические организмы, способные не только самовосстанавливаться, но и усовершенствовать сами себя.
- Ты ошибаешься, Каби, - тихо сказал Ошии.
- Хотелось бы мне ошибаться! - вдруг закричал Каби, и Ханеки от страха вздрогнула. Пустая фляжка выпала из ее рук. - Как бы мне хотелось ошибаться!
- Перестань, Каби, - также тихо сказал Ошии.
24
Сэцуке открыла глаза.
Вновь тот же самый сон.
Она стоит среди бесконечности мертвых тел, и яркие созвездия светят над головой. Только идти ей уже никуда не надо, не надо искать, потому что она нашла то, что искала. Рука, бледная с синими прожилками вен на запястье. Как будто прорисованные густой краской по гладкому мрамору. Плечо, такое же белое и каменное. Худое тело с выступающими ребрами, небольшие груди с бледными точками сосков. Нелепо подвернутые ноги, как у куклы, которую пытались усадить на полку для игрушек, но неуклюжая марионетка, лишенная нитей жизни, лишь падала на бок. Она и теперь так же лежит. Растрепанные волосы. Противные, спутанные завитки на затылке.
Кукла чересчур знакома Сэцуке. Каждый изгиб тела, каждый завиток волос. Даже не нужно смотреть ей в лицо. Ведь это она, Сэцуке. Это она лежит среди множества других мертвых тел. Брошенная кукла, надоевшая своей хозяйке.
Нет ни страха, ни сожаления, ни растерянности. Она даже не удивлена. Словно бы вспомнила нечто, давно ей известное. Далекое, минувшее, ставшее чужим и холодным. Как ее тело. Есть лишь толика облегчения, будто бы все окончательно прояснилось, стало понятным и прозрачным.
- Ты не спишь? - знакомый голос.
Сэцуке поворачивает голову и видит сидящего на полу Рюсина.
- Привет, Сэцуке, - говорит Рюсин и улыбается. - Давно не виделись.
Сэцуке садится и спускает ноги с высокой кровати. Одеяло сползает с ее плеч, и Рюсин отводит глаза. На Сэцуке только маечка и трусики.
- Твоя одежда пришла в полную негодность, - виновато говорит Рюсин. - Сейчас что-нибудь принесут взамен.
На больничную палату не похоже. Нет окон, лишь металлическая дверь с закругленными углами и множеством запоров. Угрюмые стены тоже сделаны из металла, но их драпируют длинные занавеси.
- Где я? - голос звучит гулко, непривычно, с каким-то железным оттенком.
- Во владениях Никки-химэ, - говорит Рюсин.
Во владениях. Звучит несколько напыщенно, торжественно.
- Как я здесь оказалась?
- Ты не помнишь? - посмотрел на нее Рюсин и, покраснев, снова отвернулся.
Сэцуке натянула на себя тонкое одеяло, поплотнее закуталась в него, так что только ноги торчали наружу. Ноги не должны смущать Рюсина.
Помнить? Она опять что-то должна вспомнить? Они падали. Точно, они с Тэнри убегали, а потом падали куда-то в темноту, холодную, бездонную темноту. Было страшно, очень страшно вот так лететь, ожидая каждое мгновение удара и... и смерти. Боли, агонии и смерти. Но внезапный ветер подхватил их, словно два листика, оторвавшихся от осеннего дерева, и понес, понес, понес...
- Я помню, что мы падали... падали в темноту... в бездонную пропасть... я и Тэнри. А потом был ветер... и все, - Сэцуке посмотрела на Рюсина. - А... а где Тэнри?
- С ним все в порядке, Сэцуке, - улыбнулся Рюсин. - С Тэнри все в порядке. Он рвался к тебе, но ему пока не разрешили вставать. Вы надышались какой-то дряни в коридорах.
- За нами гнались, - Сэцуке нахмурилась и потерла лоб, - а потом был противный запах, и Тэнри сказал, что они пустили газ, чтобы усыпить нас.
- Вам повезло, - сказал Рюсин. - Тэнри молодец. Он всегда умеет уходить от опасности.
- Да, молодец, - прошептала Сэцуке и потрогала губы. - Рюсин, а Агатами тоже здесь? Я по ней ужасно соскучилась!
Рюсин помрачнел.
- Ее здесь нет.
- А где она? С ней ничего плохого не случилось?!
- Я не знаю. Честно, я не знаю, Сэцуке.
Раздался длинный звонок. Рюсин встал, подошел к двери и с усилием приоткрыл ее. Что-то сказал, вернулся и положил рядом с Сэцуке пакет.
- Вот твоя одежда. Надеюсь, что она тебе подойдет. Одевайся, я жду в коридоре.
- Хорошо, - кивнула девочка.
Рюсин вышел.