- Может быть и нет, милорд. Наша судьба связана с судьбой Кадуола. И пока мы живы, я постараюсь дать урок верховному королю, чтобы научить его терпению раз и навсегда.
Постепенно монарх Аленда расслабился и снова развалился в своем кресле. Неожиданно он улыбнулся:
- Я слышал, у Фесттена много сыновей. У меня - лишь ты. Но я склонен думать, что хотя бы в этом превзошел его.
Так как принц не знал, что еще делать, то склонился в глубоком поклоне. Затем он вышел из шатра отца, как раз вовремя, чтобы увидеть, как бесформенная коричневая тень поднимается над стенами Орисона и уничтожает следующую из его лучших катапульт.
К счастью, его люди успели вовремя отбежать, и никто не пострадал.
Когда он отправился совещаться со своими капитанами, его лицо выражало только уверенность.
28. День проблем
Смотритель Леббик и трое Воплотителей стояли на вершине северо-западной стены и наблюдали, как коричневая тень, детище Знатока Хэвелока, превратила вторую катапульту Аленда в кучу дров. С такой высоты, за защитными зубцами на наружной части стены Орисона, несмотря на расстояние, он видел все прекрасно.
Судя по неподвижным чертам лица, выступившим на челюсти желвакам и пустому взгляду, он не был ошеломлен.
А следовало бы. Смотритель и представить не мог, что возможно подобное зеркало - что нечто, по виду напоминающее дым, может быть не только воплощено, но и управляемо и бросать камни в любое место, куда прикажет Знаток. Более того, ему в голову не приходило, что Хэвелок достаточно вменяем, чтобы участвовать в обороне Орисона - что можно было планировать, принимая во внимание активное участие Знатока. Боевой дух Смотрителя должен был бы взлететь. Без сомнения.
Но он не сознавал этого. И уж наверняка ничем не выдавал. Правда заключалась в том, что лишь усилием воли он заставлял себя задумываться, что делает, и хоть немного обращать внимание на происходящее вокруг.
- Неплохо, - выдохнул Мастер Квилон, когда тень вернулась в зеркало Хэвелока. - Вы несомненно превзошли самого себя. - И он похлопал Знатока по плечу, словно старый друг - что при других обстоятельствах наверняка удивило бы Леббика, потому что безумие Хэвелока не позволяло дружить с ним никому, кроме короля Джойса. Который и сам-то был, подумал мрачно Смотритель, не совсем в здравом рассудке.
- Блуд, - ответил Знаток Хэвелок небрежно, словно он каждый день левым мизинцем вызывал подобное Воплотимое. - Как два пальца обоссать. - Несмотря на его тон, было видно, что он сосредоточивался так старательно, что глаза почти не разбегались в разные стороны.
- Ну конечно, - пробормотал Мастер Эремис. - Вы точно уловили мою мысль. - Он был единственным из стоявших рядом с зеркалом, хотя несколько стражников и множество пригодников оставались неподалеку и внимательно наблюдали за происходящим. - Мне пришло в голову, что вы излишне скромничали со своими талантами, Знаток Хэвелок.
Формально Эремис находился здесь только потому, что Смотритель еще не закончил разбирательство с его делом. На слишком многие вопросы следовало еще найти ответ. Тем не менее, он очень интересовался происходящим; его скошенная голова постоянно вертелась из стороны в сторону, следя за каждым движением, глаза сверкали, словно он наслаждался подобным времяпрепровождением.
- Если бы Гильдия знала о ваших возможностях, она принимала бы совсем другие решения.
Мастер Квилон остро глянул на рослого Воплотителя: - Неужели? Какие же?
В ответ Мастер Эремис вежливо улыбнулся и бросил взгляд на Смотрителя:
- Мы могли бы решить сами защищать Мордант, не дожидаясь, пока наш обожаемый король совсем подвинется рассудком.
Леббик должен был что-то ответить на подобное оскорбление. Эремис стремился спровоцировать его - а провокация единственное, что поддерживало Смотрителя. Это подпитывало пламя верности и ярости, которые давали ему силы и дальше выполнять свои обязанности, служить королю и после того, как здравый смысл взбунтовался и его подсознательная преданность обернулась против него. Вдобавок ему еще нужно было выяснить вопрос с самим Мастером Эремисом и получить от него надлежащие объяснения. Но на сей раз сарказм Мастера не достиг цели. Помыслами Смотритель был в другом месте.
В подземелье, где он оставил ту женщину.
Проклятие на ее голову, проклятие. Она источник всех проблем, всех осложнений. Он даже начал думать, что именно она - причина слабости короля Джойса, несмотря на то, что король начал слабеть за много лет до ее появления. Но Леббик вырвет у нее правду. Если будет необходимо, он оторвет ей руки и ноги - лишь бы вырвать правду. Вопьется пальцами в мягкую плоть ее тела…
Он сделает с ней все, что захочет. У него есть позволение.
Итак, ты все же сделала это, женщина. Сделала нечто столь подлое, что никто и не подумает защищать тебя. Это было правдой. Тор пытался - и не преуспел. Ты помогла сбежать убийце. Отныне ты принадлежишь мне. Даже сейчас он пытался бороться с собой. Мне.
Если бы только он мог подавить дрожь, которая возникала всякий раз, когда он думал о ней.
И Мастеру Эремису он ответил, лишь желая скрыть, что с ним происходит, замаскировать дрожь своего тела.
Но он совершенно не думал о том, что говорит. Просто не мог. Он был слишком поглощен воспоминанием о том, как впился в ее плечи пальцами.
- Нет, - слышал он ее шепот. Этот протест был сродни ужасу в ее нежных карих глазах, сродни дрожи изящного подбородка. Она боялась его, боялась до глубины души. Ярость Леббика нашла ее слабое место - он ясно видел это, хотя женщина сопротивлялась ему и раньше, лгала, заставляла его снова и снова подавлять страсть к ней. Она боялась его, словно заслужила эти страхи, словно сознавала - все, что он собирается сделать с ней, вполне законно. - Нет, - прошептала она, но отвергая не его обвинения; а именно его самого; Смотрителя, его власть и его жажду насилия.
- Да, - ответил он сквозь зубы, яростно скалясь, словно она напоследок сделала его счастливым.
Сжимая ее сильно, так как ему хотелось, не обращая внимания на ее боль - и на то, как смотрели на него Мастера и стражники, несмотря на убийство Найла и исчезновение Джерадина, - он лично отволок ее в подземелье.
Всю дорогу она пробовала лепетать:
- Нет, вы не понимаете, все это обман. Джерадин не убивал Найла, пожалуйста, выслушайте меня, выслушайте. Эремис как-то подстроил все это. Это - обман.
Ему это нравилось. Нравился ее страх. Он хотел, чтобы она униженно распростерлась перед ним. И в то же время ее поведение обеспокоило его. По какой-то неясной причине он вспомнил жену.
Но, очевидно, не потому, что его жена могла бы лепетать. По сути, она совершенно ничего не боялась с тех пор, как король Джойс спас ее, вырвав из рук гарнизонного командира из Аленда, который с великой изощренностью насиловал ее. С тех пор, как он, Леббик, собственными зубами растерзал этого мерзавца из Аленда.
Но до того она боялась. Да, он прекрасно помнит ее страхи. И тогда она принималась лепетать. Он слышал ее - видел - он не мог прогнать эту картину, стоявшую перед его мысленным взором - он ничего не мог поделать с этим, ничего. Он слышал и видел, как она делает все, что в ее силах, идет на самые отчаянные и ужасные поступки, какие только могла придумать, лишь бы остановить этих людей.
Но Смотритель Леббик не собирался останавливаться. Ни к чему. Пусть себе лепечет обо всем, что у нее на душе, плачет, кричит, если вздумается. Она - его. И это его беспокоило.
Когда он втолкнул ее в камеру, так, что она упала на нары у дальней стены, он не собирался останавливаться. Но он начал не сразу. Вместо этого он прикрыл железную дверь, не позаботившись даже запереть, сложил руки на груди, чтобы сдержать их дрожь, и уставился на пленницу в свете единственной лампы. Фитиль следовало подкрутить; пламя яростно бушевало, и тени ужаса плясали на бледных чертах женщины.
Продолжая улыбаться плотно стиснутыми зубами, он потребовал ответа: - Как?
- Я не знаю. - Лепет! - Каким-то образом. Чтобы избавиться от Джерадина. Джерадин - единственный, кто не доверяет ему. - Испуганно. - Эремис и Гилбур были заодно. - Пытаясь убедить его. - Эремис привел Найла на собрание Гильдии. Он сказал, что Найл может доказать, что Джерадин - предатель, но это была ложь. Они вместе придумали ловушку. Они все это выдумали. -
Пытаясь создать иллюзию своей правоты. - Это-фальшивка. Они все подстроили. Так должно было быть. Глухая к нелогичности своей защиты, она настаивала: - Найл еще жив.
Глядя на нее, Смотритель упивался радостью.
- Нет, женщина. - Его челюсти ныли от усилия сдержаться и не впиться в нее зубами. - Скажи мне, как.
Как он сбежал? Как ты помогла ему сбежать? Наконец она отчасти взяла себя в руки и умолкла. В ее глазах мелькали тени; она выглядела невероятно желанной и в то же время - беззащитной.
- Он не Воплотитель, - начал Леббик. - И не мог покинуть помещение иначе, как с помощью Воплотимого. Значит, это твоих рук депо. Ты воплотила его куда-то. Где он, женщина? Он нужен мне.
Она смотрела на Леббика. Ее отчаяние стало тихим; она вела себя так, просто потому что слишком боялась его.
- Вы сошли с ума, - прошептала она. - У вас не все дома. Вы просто не выдержали свалившегося на вашу голову.
- Я не причиню ему вреда. - Лицо Смотрителя было непроницаемым, словно он отвел от себя все напряжение. - Ведь он почти не виноват. Я знаю это. Ты околдовала его. До того как ты появилась здесь, он был всего лишь одним из сынов Домне - очень неуклюжим, но в остальном заурядным парнем. Все любили его, хотя он ничего не способен сделать так, как надо. Но ты - все изменила. Ты вовлекла его в предательство. Когда я схвачу его, то даже не буду наказывать. Пусть только расскажет мне всю правду.
Внезапно, словно в костер подкинули сухого хвороста, Леббик проревел: - Где он?
Она вздрогнула и съежилась. Всего на мгновение Смотритель поверил, что она ответит. Но затем что-то внутри ее выпрямилось. Она гордо вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
- Идите к черту.
При этих словах он ухмыльнулся, не сумел сдержаться; и захохотал так, что, казалось, вот-вот лопнет сердце.
- Маленькая шлюха, - выдавил он из себя. - Не пытайся разозлить меня. Ты недостаточно сильна для этого.
И тут же он заговорил более четко, более официально, вбивая свои слова в ее страх, словно гвозди в крышку гроба.
- Для начала я сдеру с тебя всю одежду. Я мог бы сделать это для разнообразия деликатно. Голые женщины чувствуют себя особенно беззащитными.
Затем начну причинять тебе боль. - Он сделал шаг в ее сторону, но руки оставались скрещенными на груди. - Сначала совсем чуть-чуть. Скажем, сделаю больно твоей груди. Может быть, несколько уколов в живот. Кусок деревяшки между ногами. Лишь для того, чтобы ты внимательнее ко всему относилась. - Он хотел бы, чтобы она видела то же, что видел он; его жена была распростерта в грязи перед алендцами; распятая, привязанная за руки и за ноги, чтобы не могла пошевелиться. Чтобы увидела те осторожные движения, которые проделывал гарнизонный командир небольшими ножами. - Затем я начну причинять тебе более сильную боль.
Ты будешь умолять меня остановиться. Ты расскажешь мне все, что я пожелаю, и будешь умолять меня остановиться. Но будет поздно. Ты уже потеряешь все шансы на спасение. Стоит мне начать причинять тебе боль, и я уже не остановлюсь. Я никогда не останавливаюсь на полдороги.
Он явно ошеломил ее - отвращение и ужас на ее лице были слишком неприкрытыми - и Леббик уже не мог сдержаться. Его руки вырвались из-под контроля; ладони вцепились в ее плечи. Прижимая ее к себе, он завладел ее губами и поцеловал грубо, словно ударил, жаждая поглотить, прежде чем страсть разорвет его. Затем он обнял ее, обнял так крепко, что мышцы его рук напряглись словно сталь.
- Скажи мне правду. - Его голос дрожал в лихорадке страсти, - не заставляй меня причинять тебе боль.
Ее руки оказались между ними, ладони упирались ему в грудь. Но она не сопротивлялась; она сдалась на его милость, словно все силы испарились. Если отпустить ее, она просто рухнет на пол.
Тем не менее, она заговорила, но сказала только:
- Пожалуйста, не делайте этого. Пожалуйста. - Он сжимал ее так сильно, что его плечо заглушало ее слова, и тем не менее, он слышал их. - Умоляю вас, если вам так хочется. Пожалуйста, не надо так со мной.
На мгновение мрак в камере сгустился. Он окутал Смотрителя, сгустившись вокруг головы, завыл в ушах, словно черный вихрь. Затем все снова прояснилось, а его кулак отозвался болью. Женщина сидела на полу; лишь стена не давала ей упасть. Из уголка ее рта медленно струилась кровь, темная словно полночь. Ее глаза словно бы остекленели, будто она вот-вот потеряет сознание.
- Леди Териза скромничает, - произнес кто-то другой. - Я бы не стал вести себя так вежливо. Следующий удар будет для тебя последним. Ударишь ее снова, и я не успокоюсь до тех пор, пока ты не окажешься на галерах. Ошеломленный Смотритель Леббик обернулся и увидел у входа в камеру Тора.
- Милорд Тор… - прохрипел Смотритель, словно задыхался. - Это не ваше дело. Обязанность разбираться с преступлениями, совершенными в Орисоне, лежит на мне.
Старый лорд был толст, как откормленный гусь, с лицом рыхлым, словно плохо взошедшее тесто. Но его маленькие глазки сверкали при свете лампы так, словно он был способен на убийство. Под слоями жира покоилась сила, которая позволяла ему носить свой невероятный вес.
- В таком случае, ты вдвойне ответствен за преступления, совершенные самолично, - парировал он. - Что если она невиновна?
- Невиновна?
Леббик, похоже, пытался устыдить его свои выкриком. Он вскрикнул так, словно готов был разрыдаться. Отчаянным усилием воли Смотритель справился с собой.
- Невиновна? - повторил он более спокойно. - Вас здесь не было, милорд. Вы не видели, как Джерадин убил своего брата. Я поймал ее, когда она помогала ему скрыться - помогала скрыться убийце, милорд Тор. Довольно странная мысль - считать ее невиновной.
- Не более странная, чем ваши мысли о ее виновности, Смотритель. - Ярость Тора прорвалась с такой же силой, как мгновением раньше - ярость Смотрителя. - Вы обвиняете ее в том, что она помогла убийце бежать, а не в том, что она лично пролила чужую кровь. Когда я услышал, что вы уволокли ее сюда, я с трудом поверил собственным ушам. У вас нет права и причин называть ее так, до тех пор пока король Джойс не рассудит, виновна ли она, и не даст вам своего позволения.
- Вы думаете, он откажет мне? - воскликнул Смотритель Леббик, стараясь держать себя в руках. - Сейчас, когда Орисон в кольце осады и все враги короля плетут против него заговоры? Милорд, вы недооцениваете ситуацию. Это, - он сделал пренебрежительный жест в сторону женщины, - проблемы, которые он возложил на мои плечи.
Тор незамедлительно буркнул:
- Может быть, нам спросить его?
Выбора у Смотрителя не оставалось; отказаться он просто не мог. И, несмотря на то, что все его кости ныли и все нутро переворачивалось, так, что он, казалось, умирал, он повернулся спиной к неподвижной женщине и вместе с Тором отправился говорить с королем.
***
Когда Леббик потребовал аудиенции, король встретил их в ночной сорочке.
Вместо того чтобы пригласить Тора и Смотрителя к себе в комнаты, он открыл двери в свои покои и появился в проеме, представ перед стражниками, помаргивая водянистыми старческими глазами, словно от робости - будто боялся за свою безопасность в собственном замке. Он еще не спал; уж очень быстро он подошел к двери. И не пожелал, а может быть позабыл закрыть за собой дверь. Тогда Смотритель увидел, что король Джойс сидит не один.
Перед камином, оглядываясь через плечо на дверь, сидели два человека.
Знаток Хэвелок. Ну, конечно же. И Мастер Квилон, новоиспеченный магистр Гильдии.
Мастер Квилон, который случайно помог Джерадину сбежать, сбив с ног Леббика. Мастер Квилон, который нечаянно позволил этой женщине время помочь Джерадину, отослав стражников из комнат, где хранились зеркала.
Смотритель пробормотал себе под нос проклятие. Король Джойс посмотрел на Смотрителя Леббика, а затем на Тора с безумным выражением. Его борода свалялась; седые волосы торчали из-под ночного колпака во все стороны - колпака, который, знал Леббик, королева Мадин подарила ему двадцать лет назад. Его руки распухли от артрита, спина сгорбилась. Он казался маленьким и не вполне в здравом уме, очень уж не похожий на крепкого надежного лидера своего народа. И все равно, Смотритель любил его. Глядя на него в этот миг, Леббик обнаружил, что на самом деле ему больше всего не хватает не героической фигуры короля, уверенного в себе. Ему не хватает королевы; уверенной, красивой, прагматичной Мадин. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы король Джойс оставался таким, каким когда-то был. Она никогда никому не позволила бы увидеть короля таким. Эта мысль так поразила Смотрителя Леббика, что заготовленная яростная речь улетучилась у него из головы. Вместо того чтобы швырнуть в лицо королю горькие вопросы, он пробормотал почти ласково:
- Простите за вторжение, милорд король. Вы не спали?
- Нет, - ответил король слабым голосом. - Я обдумывал то, что приказал вам передать Крагену. Я хочу использовать Гильдию. Но не знаю как. Это не давало мне заснуть, и потому я послал за Квилоном. - И, словно зная, что существует причина, по которой Смотритель потревожил его, король рассеянно спросил: - Будь вы на его месте, что вы предприняли бы завтра?
Леббик обменялся с Тором недоуменным взглядом.
- На его месте? На месте Мастера?
- На месте Аленда, - терпеливо пояснил король. - Скажем, принца Крагена. Что он будет делать завтра? Ответ был очевиден.
- Катапульты. Он попытается пробить брешь в стене. Король Джойс кивнул:
- Я того же мнения. - Он казался слишком сонным, чтобы сосредоточиться. - Квилон и Хэвелок позаботятся об этом. - И, словно в голову ему пришла новая мысль, он добавил: - Им потребуется совет. А вы ведь должны знать, чем они занимаются. Так что утром побеседуйте с Квилоном. Спокойной ночи. - И он повернулся к Смотрителю спиной, направляясь к себе в покои.
- Милорд король. - Это не выдержал Тор. Король устало вскинул брови.
- Что-то еще?
- Да, - резко ответил Тор, боясь, что Смотритель Леббик вмешается. - Да, милорд король. Леббик засадил леди Теризу де Морган в подземелье. Он ударил ее. Он хотел допрашивать ее, применяя пытки. И у него могли быть… -
Тор посмотрел на Леббика, пытаясь сдержать гнев, - у него могли быть и другие гнусные намерения.
Его следует остановить!
Смотритель хотел было запротестовать, но замер. К его изумлению, король уставился на Тора, словно старый лорд был гнилым яблоком.