- О да. Он не делал из этого секрета - казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать мое изумление, когда он справлялся с труднейшими тестами, которые я предлагал ему. Он наслаждался своей властью. А Деннис был очарован - нет, клянусь вам, не злом, присущим Кальвару, а его способностями. Кальвар тоже был к нам привязан, но, осмелюсь предположить, преследовал при этом свои цели. Он позволил мне взять образцы его крови (причем довольно значительное количество), чтобы я попытался изолировать факторы, влияющие на работу психических центров мозга, от факторов, вызывающих мутации клеток, ведущие к повышенной светочувствительности псевдоплоти и необходимости питаться лишь кровью живых существ. И я бы добился успеха, может быть, даже смог изменить способности Кальвара. Я знаю, я смог бы…
- Ничего бы вы не смогли. - Эшер смотрел на неуклюжее, злобно глядящее существо возле двери, уже догадываясь, как это все произошло. Жалость и отвращение смешались в нем, как вкус крови и бренди у него во рту. - Если верить самим вампирам, их способности усиливаются тем, что они, образно выражаясь, пьют агонию своих жертв. А без этого их способности слабеют.
- Вздор, - резко сказал Блейдон. - Этого не может быть. Приведите хотя бы один довод. Да и потом, что об этом могут знать вампиры? Они безграмотны! И Кальвар никогда не упоминал…
- Вряд ли Кальвар хоть раз надолго прекращал убивать людей, чтобы проверить это на опыте. - Тут Эшер подумал, что Исидро и Антея просто были вынуждены это проверить и вряд ли бы согласились повторить такой опыт. - Кальвар рвался к власти. Он сообщал вам только то, что считал для этой цели необходимым.
- Уверен, что все не так. - Блейдон упрямо затряс головой, раздосадованный одним только предположением, что старался зря и что был, по сути дела, одурачен Кальваром. - Психические феномены всегда имеют физические причины. Это могут быть неизвестные микроорганизмы или изменение химии мозга. Во всяком случае, я выделил весьма многообещающую сыворотку. Я… я сделал ошибку, рассказав о ней Деннису. Он потребовал, чтобы я провел опыт на нем. Я, естественно, отказался…
- И, естественно, - сухо сказал Эшер, - Деннис взломал вашу лабораторию и ввел себе сыворотку сам.
"Между прочим, - с горечью подумал он, - очень похоже на Денниса. Подлинный книжный герой, подлинный Секстон Блейк, которому ничего не стоит осушить графин неизвестного зелья и увидеть в пророческих галлюцинациях зреющий заговор".
Бедный Деннис, бедный глупый Деннис.
Глаза Денниса сузились недобро, словно он, подобно брату Антонию, сумел прочесть мысли Эшера.
- Что бы ты там раньше ни делал, - проговорил он почти нечленораздельно и так низко, словно у него были повреждены связки, - ты уютно устроился потом со своими учеными занятиями, предоставив рисковать другим. Но что ты будешь делать, когда эти проклятые колбасники вынудят нас воевать? Что ты ей наврал про меня? Что ты ей сказал такого? Почему она предпочла хитрого старика тому, кто действительно любил бы ее и защищал? Ты позволил ей делать твою работу, ты втянул ее в опасность. Да я бы никогда не разрешил ей явиться в Лондон.
"И не предупредил бы ее о грозящей опасности в Оксфорде? - подумал Эшер. - Сказал бы, что это не ее дело?" Насколько он знал Лидию, это был самый верный способ ввергнуть ее в куда более опасные приключения, да еще и без понимания происходящего.
Деннис шагнул вперед, воздев руки. Рукава сдвинулись, и Эшер теперь мог видеть выглядывающую из-под бинтов черно-зеленую плоть, словно расползшееся по снежно-белой коже пятно грязи.
- Я был здоров, пока ты не сделал это, - низко проговорил Деннис. - Мне доставит огромное удовольствие высосать тебя, как мандариновую дольку.
И он исчез.
Дрогнувшим голосом Блейдон произнес:
- Нет, он не был… я имею в виду - здоров. Его состояние ухудшалось, просто инфекция, внесенная серебром, ускорила процесс. Я не смог выделить этот фактор - я уже говорил, вакцина была далека от совершенства. И ему нужна кровь вампиров, как обычным вампирам нужна кровь людей. Ему казалось, что это приостановит болезнь. Тогда он убил Кальвара. Я был рассержен, Кальвар мог нам очень пригодиться. Но Денниса… обуяла жажда. Обострившиеся возможности вводили его в заблуждение, сводили с ума, да и сейчас тоже, в определенной степени… Я был поставлен перед фактом…
Эшер хотел бы знать, пытался ли Кальвар урезонить Денниса на своем чердаке в Ламбете, как самому Эшеру удалось урезонить когда-то Забияку Джо Дэвиса.
Блейдон снова облизнул пересохшие губы и бросил быстрый нервный взгляд через плечо на закрытую дверь.
- После этого мы обыскали комнату Кальвара, нам нужны были его заметки о других вампирах. Деннис знал кое-что об охотничьих местах Лотты и следил за ней, пока не вышел на особняк Хаммерсмита на Хаф-Мун-стрит. Я ходил вместе с ним, я отчаянно нуждался в крови вампиров - не только ради моей вакцины, но и ради лекарства для Денниса. В идеале мне нужен был здоровый вампир, но это, можно сказать, невыполнимая задача. Поэтому приходилось уничтожать тела, чтобы другие не заподозрили истинного положения дел и не спрятались. Я набирал крови, сколько мог…
- А Деннис выпивал остальное? - Дрожащими пальцами Эшер забрал из рук Блейдона стакан с виски и осушил его. Золотой жар, обдавший его, напомнил, что после сандвича, купленного на выходе из полицейского участка в Чаринг-Кросс, у него и маковой росинки во рту не было.
- Ему это было необходимо, - настаивал Блейдон. Потом несколько раздраженно добавил: - Все убитые сами были убийцами - убийцами на протяжении столетий, я бы сказал…
- Китайцы и, как их назвали газеты, "молодые особы" - тоже?
- Он боролся за свою жизнь! Да, людей трогать не стоило. Это тут же попало в газеты; стоит такому повториться - и охота пойдет уже за нами. Я говорил ему об этом после Манчестера. Кроме того, людская кровь ему не помогает; сколько бы он человек ни убил, она приносит лишь весьма краткое облегчение…
- Я полагаю. - Эшер приподнялся, опираясь на гроб. Он понимал, что глупо выражать возмущение человеку, явно балансирующему на грани безумия, но устоять перед искушением не смог. - И он, видимо, и дальше намерен "делать что хочет" и "что ему нужно", как вы изволили недавно выразиться…
Блейдон выпрямился, сжимая трясущиеся кулаки. Нездоровый румянец вспыхнул на скулах.
- Мне жаль, что вы так об этом думаете, - с трудом проговорил он, словно не сразу вспомнил, что следует сказать в таком случае. - В данный момент вовсе не требуется людской крови, да и вообще не требуется. Теперь крови вампиров хватит и на то, чтобы поддержать силы Денниса, и на мои эксперименты с антивирусом…
- Деннис убьет его, как только вы отвернетесь, - тихо сказал Эшер. - Вам ведь придется уснуть рано или поздно, Хорис. И если Деннисом вновь овладеет жажда…
- Нет, - сказал Блейдон. - Я контролирую его. Я всегда мог это делать. Да и нет уже здесь никакой проблемы. Видите ли, теперь у меня есть вампир и он может делать других вампиров - сколько нам с Деннисом понадобится. И боюсь, Джеймс, вы будете первым.
Глава 20
- То, о чем вы говорите, невозможно. - В опрокинутом свете керосиновой лампы, поставленной Блейдоном на пол, лицо Исидро казалось странно застывшим, как на рисунках Бердсли. Вздернутые манжеты позволяли видеть его твердые мускулистые руки, а расстегнутый воротник - горло и грудь, белые, как полотно его рубашки. Он сидел в гробу, скрестив ноги, похожий на идола какого-то мрачного культа. Возле гроба лежал связанный Эшер.
Блейдон и Деннис пришли и связали его перед самым заходом солнца. Последнее, что он слышал сегодняшним утром, уже проваливаясь в сон, были приглушенные наставления Блейдона, внушавшего сыну, чтобы тот в его отсутствие оставался в доме, присматривал за пленниками и ни в коем случае не причинял им вреда. "Не ешь их, пока папочка не вернется", - язвительно подумал Эшер. Еще он слышал, как Блейдон упомянул Пики - обширную кирпичную виллу неподалеку от Оксфорда, принадлежавшую его жене, пока та была еще жива и исполняла роль очаровательной хозяйки, когда там собирались на уик-энд коллеги ее мужа или лондонские друзья сына.
"Лидию они, должно быть, держат там", - подумал Эшер, чувствуя странную отрешенность, словно происходящее не имело к нему отношения. Неудивительно, что у Блейдона был измотанный вид. Даже если бы он держал в Пиках прислугу (а Эшер знал, что старик после смерти жены попросту запер виллу), он бы все равно не мог довериться горничной. Захватив Лидию, Блейдон был вынужден сам присматривать и заботиться о пленнице. А это означало полуторачасовое путешествие на поезде до станции Принца Райсборо и еще минут сорок в бричке по дороге, ведущей к усадьбе через буковую рощу, а затем обратно - и так ежедневно, а то и дважды в день. А тем временем вампиры закапывались все глубже и глубже, а болезнь Денниса прогрессировала, и держать контроль над ним становилось все труднее. Неудивительно, что Блейдон выглядел так, словно не спал как минимум неделю.
И сам он сказал, что они с Деннисом вот уже месяц испытывают адские муки.
Если бы Лидия не была сейчас в их власти, не лежала бы сейчас, усыпленная лекарствами, беспомощная, в пустом доме, Эшер бы испытал чувство злобного удовлетворения при мысли о сложившейся ситуации. А так он мог лишь благодарить Бога, что Деннис сохранил, пусть в искаженном виде, хоть какие-то чувства по отношению к Лидии и не позволит старику причинить ей вред.
"Хотя, - подумал Эшер, осматривая комнату и безуспешно пытаясь найти путь к бегству или хотя бы что-нибудь, способное сыграть роль оружия, - это еще вопрос, способен ли сам Блейдон убить постороннего человека, чтобы сохранить секрет Денниса. Во всяком случае, - добавил он мысленно с невольной дрожью, - Блейдон мог убить ее еще четыре дня назад, когда она попалась им возле дома".
Однако в ту пору старик еще не знал, что это за хлопотное дело - держать заложника. И оба они тогда - и Блейдон, и Деннис - не были так близки к безумию.
Глядя на них теперь (у Блейдона - грязный воротник, измятый костюм, на щеках - серебристая щетина, в глазах - одержимость маньяка, а громоздкий нескладный Деннис изнывает от голода у него за спиной), Эшер понимал, что оба они близки к критической точке. Захват Лидии обострил ситуацию, а рана Денниса сделала ее и вовсе нестерпимой. У обоих был вид людей, утрачивающих способность рассуждать здраво.
С вымученной мягкостью Блейдон обратился к Исидро:
- Деннису сегодня необходим вампир, мой друг. Не исключено, что этим вампиром окажетесь вы или, возможно, Джеймс. Что бы вы сами выбрали? - Револьвер, заряженный серебряными пулями, он держал Теперь твердо, без дрожи - видимо, машинально отметил Эшер, удалось вздремнуть в поезде. Кроме того, он - врач и всегда имеет возможность взбодриться кокаином.
За плечом Блейдона натянуто улыбался Деннис.
С видом весьма непринужденным Исидро спустил одну ногу на пол и, обхватив колено, принялся разглядывать при мерцающем свете лампы стоящую перед ним парочку.
- Чувствуется, что вы просто не понимаете сути процесса, в результате которого кто-то становится вампиром. Если, выпив крови Джеймса, я заставлю его насильно…
Блейдон резко вскинул руку.
- Деннис! - рявкнул он. - Обойди дом. Посмотри, не пытается ли еще кто-нибудь шпионить.
- Там никого нет. - Глубокий бас Денниса был неразборчив, как рычание. - Ты думаешь, я бы не услышал вампира, если бы он попробовал помочь этим двум? Не почуял бы его кровь? Они все попрятались, папа. Или выясни, где они прячутся, или разреши мне…
- Тем не менее пойди посмотри, - отрывисто приказал Блейдон. Голые надбровья Денниса угрожающе сдвинулись. - Делай что сказано!
- Я голоден, папа, - шепнул вампир. Он пододвинулся ближе, и его чудовищная тень легла на алебастровый потолок и даже на стены. - Я умираю от голода, у меня болят руки, и жажда все сильнее…
Блейдон нервно сглотнул, но все еще пытался распоряжаться:
- Я понимаю, Деннис. Поверь, все будет хорошо. Но ты будешь делать то, что я тебе сказал.
Последовало опасное молчание. Эшер, лежа у ног Исидро, видел, каких усилий стоит Блейдону твердо глядеть в глаза сына. "Он ускользает, и Блейдон это чувствует, - подумал Эшер, глядя, как проступает пот на изможденном лице старика. - Деннис в конце концов убьет его. Как, впрочем, и меня, и Исидро. И Лидию, - мысленно добавил он, покрываясь холодной испариной. - И Лидию".
Затем Деннис исчез. Эшер знал, что в момент ухода все вампиры затемняют сознание наблюдателя, но очень уж кратким был этот момент - Денниса просто не стало. Эшер даже не услышал, как открылась и закрылась бронированная дверь.
Блейдон нервно отер рот свободной от револьвера рукой. На нем был все тот же твидовый костюм для загородных прогулок, что и утром, что и несколько дней назад - судя по запаху. Эшер и Исидро тоже весьма отдаленно напоминали денди - небритые, в грязной, порванной одежде. По крайней мере, им удалось выспаться, хотя и без особого комфорта. Когда Эшер проснулся после полудня, он обнаружил на полу поднос с едой, несомненно принесенный Деннисом. Подкрепившись, он снова обыскал комнату и снова безрезультатно: все те же прочные кирпичные стены, все та же дверь, все та же посеребренная стальная решетка на окне.
Блейдон направил револьвер на Исидро.
- Только не вздумайте делать глупости, мой друг. Вы в безопасности, пока находитесь со мной в этой комнате. Деннис тут же перехватит вас и притащит обратно, как притащил в прошлый раз.
Тяжелые веки Исидро надменно дрогнули. Гранд явно был раздражен упоминанием об этом унижении. Тем не менее он смерил Блейдона спокойным взглядом и осведомился:
- Вы в самом деле полагаете, что вам это принесет какую-либо пользу?
- Об этом судить мне, - резко сказал старый ученый. - Продолжите вашу мысль. Если вы заставите Джеймса насильно…
- Пить мою кровь, - нехотя проговорил Исидро; глаза его цвета шампанского были устремлены на Блейдона. - Так это делается - во всяком случае, физическая часть процесса. Но есть еще часть, как бы вы сказали, ментальная, но я предпочитаю говорить - духовная, хотя в нынешние дни этот термин вышел из моды…
- Назовем это психикой, - вставил Блейдон. - Вы ведь говорите об этом, не так ли?
- Возможно. - Знакомая легкая улыбка коснулась губ Исидро. - Во всяком случае, происходит передача духа, сознания и того, что герр Фрейд вежливо именует бессознательным. Это предельная откровенность, это передача всех, самых глубоких секретов. Даже в любви не достигается такого единства. Но для этого, сами понимаете, требуется отчаянная воля, всепожирающая страсть к жизни любой ценой. - Тень его руки, повторяя небрежный жест, порхнула по стене. - Не думаю, чтобы Джеймс в его положении согласился сохранить свою жизнь такой ценой, хотя, возможно, при других обстоятельствах…
"Все, кроме меня", - возник в сознании шепот брата Антония, неустанно раскладывающего кости в подземельях Парижа. Эшер покачал головой и тихо сказал:
- Нет.
Исидро повернул к нему голову и взглянул по обыкновению невыразительно.
- А еще говорят, что нет больше веры в Бога! - заметил он и снова повернулся к Блейдону. - Если уж Джеймс не подходит для этой цели, то что говорить о том уличном сброде, который вы будете ко мне приводить! Когда мастер творит птенца, от птенца зависит столько же, сколько и от мастера. Я сомневаюсь, что смогу сотворить вампира, зная, что творю фуражный корм, как бы я при этом ни старался. Буду удивлен, если из тысячи выживет хотя бы один.
- Вздор, - с беспокойством сказал Блейдон. - Вся это болтовня насчет воли и духа…
- Даже если у вас это и получится, - добавил Эшер, устраиваясь по мере возможности так, чтобы меньше беспокоить больную руку, - что дальше? Вы всерьез собираетесь держать в доме два, три, а то и четыре десятка птенцов-вампиров? Птенцов, которые преданы и подчинены только своему мастеру? Начать с того, что сам Кальвар был выбран весьма неудачно женщиной, которая его сотворила. Вы собираетесь быть более разборчивым? Особенно если учесть ваше наставление Деннису - отбирать лишь ненужных, порочных, вредных для общества.
- Пусть это вас не заботит. - Голос Блейдона был тверд, и в глазах снова появился знакомый упрямый блеск. - Это только временная мера…
- Как подоходный налог?
- В любом случае, выбора у меня нет. Состояние Денниса ухудшается. Вы сами это видите. Ему нужна кровь, кровь вампира, чтобы хотя бы приостановить болезнь. Если вы, Исидро, отказываетесь мне помочь…
- Отказ или согласие здесь ничего не решают.
- Перестаньте лгать.
- Перестаньте и вы лгать себе, профессор. - В бесстрастном голосе Исидро Эшеру послышалась еле различимая и все же вполне человеческая нотка. Блейдон отступил на шаг, грозя револьвером.
- Если вы все-таки сделаете выбор, я постараюсь предоставить…
- Больше людей? - осведомился Эшер. - Тех, кого вы признаете непригодными?
- Это мой сын! - Голос старика сорвался. Так и не справившись с дрожью, Блейдон добавил: - Кроме того, речь идет о благе страны. Если эксперимент удастся взять под контроль…
- Великий боже, вы еще собираетесь его продолжать? - Эшер извернулся и сел, опираясь спиной на стенку гроба. - Ваш собственный сын гниет у вас на глазах из-за вашего эксперимента - и вам все мало?
Блейдон шагнул вперед и ударил Эшера по лицу стволом револьвера. Исидро убрал ногу, чтобы Эшер не задел ее больной рукой, и со слабым проблеском интереса поглядел на взбешенного ученого, который тем временем поднял лампу с пола и отступил к двери.
- Мне жаль, что вы так думаете, - тихо сказал Блейдон, но свет лампы метался по стенам - руки у старика дрожали. - Вас, дон Симон, я намерен держать сытым и здоровым, пока буду изучать вашу кровь до появления более сговорчивого вампира. Что же касается вас и вашей жены, Джеймс, то я надеюсь, что вы укажете мне, по какому адресу она проживала в Лондоне. Сама она мне отказалась это сообщить, а мне нужны результаты ее поисков…
- Не будьте наивным, - сказал Исидро. - Гриппен бросил все бумаги в огонь еще прошлой ночью, как только мы вышли из ее комнаты.
- Тогда я заставлю сообщить мне об этом саму миссис Эшер, - сказал Блейдон. - Теперь, когда вы здесь, Джеймс, труда, я думаю, это не составит.
Держа револьвер направленным на Исидро, он попятился к выходу.
- Не ушибите вашего сына, когда будете выходить, - напутствовал его вампир, затем дверь заслонила янтарное сияние лампы и засов скользнул на место.
Западный ветер за день разметал облака, и ночное небо за окном было чисто. Белый лунный свет, смешиваясь с сиянием газовых фонарей, лился через стену сада. С обычной своей экономией движений Исидро встал и наклонился над Эшером, намереваясь перекусить веревку на его запястьях. Ледяные губы коснулись вен, скрипнули зубы. Затем путы ослабли. Правую руку разломило болью, когда Исидро бережно вновь водрузил ее на перевязь.
- Вы думаете, он подслушивал?