Котиллион вздохнул: Я был бы расположен освободить вас - если верить, что я смогу это сделать - получив доказательства, что вы пленены несправедливо.
Драконица ответила: - А ты способен рассудить нас?
- Не время для препирательств, - ответил он, чувствуя наступающее отчаяние. - Тот, кто судил вас последним, был явно расположен против вас, и к тому же имел силу исполнить свой приговор. Я мог бы надеяться, что проведенные в цепях столетия заставили вас пересмотреть свои первоначальные планы. Однако похоже, что вы всего лишь жалеете, что не справились с тем судьей.
- Да, - сказала она, - мы жалеем. Но не только об этом.
- Хорошо. Выслушаем ваши резоны.
- Мы жалеем, - ответил третий дракон, - что вторгшиеся в этот мир Тисте Анди оказались слишком упорны в его разрушении и желании оставить трон незанятым.
Котиллион медленно, хрипло вздохнул. Оглянулся на Ходящего-По-Краю, но выходец молчал. - И что же, - спросил он драконов, - подстегивало их усердие?
- Мщение, конечно. И Аномандарис.
- Думаю, мы выяснили, кто же пленил вас.
- Он чуть не убил нас, - сказала драконица. - Слишком бурная реакция. Ведь лучше Элайнт на Троне Тени, чем другой Тисте Эдур или, страшно подумать, узурпатор.
- А Элайнты не были бы узурпаторами?
- Не пытайся играть в педантизм.
- Это случилось до или после разрушения Садка?
- Это не важно. Разрушение продолжается до сего дня; что до сил, начавших его - их было много, они были разнообразны. Как будто стая энкар'алов напала на раненого дриптара. Раненое существо привлекает… прожорливых.
- Итак, - сказал Котиллион, - освободившись, вы снова потребуете Трон Тени. Но в этот раз его кое-кто занимает.
- Законность этого требует серьезного обсуждения, - отозвался третий дракон.
- Проблема словоупотребления. Тень, отброшенная тенью.
- Вы полагаете, что Амманас сидит на фальшивом Троне.
- Настоящий трон находится не в этом фрагменте Эмурланна.
Котиллион скрестил руки на груди, улыбнулся. - А Амманас?
Драконы промолчали. Он с удовлетворением ощутил их внезапно возникшее беспокойство.
- Это интересное различение, - сказал сзади Ходящий-По-Краю. - Или ты просто играешь в увертки?
- Не могу сказать, - хихикнул Котиллион.
Драконица сказала: - Я Элот, владычица Иллюзий - по-вашему, Меанаса - а также Мокра и Тюра. Придающая форму Крови. Я выполнила всё, о чем просил К'рул. А ты сомневаешься в моей преданности?
- Ах, - кивнул Котиллион, - я верил, что вы уже знаете о грядущей войне. Знаете ли вы про молву о возвращении К'рула?
- Его кровь заражена, - ответил третий. - Я Эмпелас, придававший форму Крови на путях Эмурланна. Магия, подвластная Тисте Эдур, рождена моей волей - ты понимаешь это, Узурпатор?
- Драконы столь склонны к сентиментальности и громким заявлениям? Да, это я понял, Эмпелас. Следует заключить, что у каждого из Садков, Старших и новых, есть соответствующий дракон? Вы оттенки крови К'рула? А как насчет Солтейкенов - драконидов, например Аномандариса или, что более важно, Скабандари Кровавого Глаза?
- Мы удивлены, - с запинкой произнес первый дракон, - что ты знаешь его имя.
- Потому что вы слишком давно убили его?
- Жалкая догадка, Узурпатор, особенно жалкая тем, что обнаруживает меру твоего невежества. Его душа остается живой, хотя и пребывает в муках. Та, чей кулак проломил его череп и тем уничтожил тело, не союзница нам - как, подозреваю я, не союзница никому, кроме самой себя.
- Так ты Кальсе. На какой Путь ты претендуешь?
- Оставлю громкие претензии родичам. Не имею желания потрясать тебя, Узурпатор. Напротив, мне доставляет удовольствие знать, как мало ты понимаешь.
Котиллион дернул плечом: - Я спрашивал о Солтейкенах. Скабандари, Аномандарис, Оссерк, Олар Этиль, Драконус…
Ходящий-По-Краю вмешался: - Котиллион, теперь ты убедился, что эти драконы искали Трона Тени ради благородной цели?
- Да, Ходящий-По-Краю. Чтобы исцелить Куральд Эмурланн.
- Не того ли желаешь и ты?
Котиллион обернулся. - Неужели?
Ходящий-По-Краю казался удивленным. Он слегка наклонил набок голову и ответил: - Значит, тебя заботит не исцеление, а то, кто усядется на исцеленный Трон.
- Я понимаю дело так, - отвечал Котиллион. - Когда драконы выполнили приказы К'рула, им велели вернуться в Старвальд Демелайн. Они - источники магии, и потому им не позволено оставаться внутри Королевств и проявлять активность, иначе колдовство станет непредсказуемым, что, в свою очередь, поможет Хаосу, вечному врагу великой схемы. Но Солтейкены являют собой особую проблему. В них кровь Тиам, наделяющая могуществом Элайнтов. И все же они могут перемещаться, куда захотят. Они могут действовать, и они действуют. Причины очевидны. Скабандари был Эдур, и он стал их защитником…
- Истребив королевский род Эдур! - прошипела Элот. - Разлив драконью кровь в сердцевине Эмурланна! Открыв первый, роковой разрыв в садке! Врат ему не хватало!
- Тисте Анди для Аномандариса, - продолжал Котиллион. - Тисте Лиозан для Оссерка. Т'лан Имассы для Олар Этиль. Всем очевидны причины их предпочтений. Конечно, Драконус - существо более загадочное, потому что он давно уже пропал…
- Самый гнусный изо всех! - взвизгнула Элот.
Котиллион даже поморщился от силы этого распирающего череп голоса. Он отступил на шаг, поднял руку. - Прошу, не надо так. Честно говоря, мне все это не интересно. Разве что кроме факта вражды между Элайнтами и Солтейкенами. Единственным исключением кажется Силанна…
- Соблазненная чарами Аномандариса, - бросила Элот. - И бесконечными просьбами Олар Этиль…
- Принести огонь в мир Имассов. Ибо таков ее аспект? Тюр?
Эмпелас заметил: - Он не такой невежда, как ты думаешь, Кальсе.
- Но и ты заявляешь права на Тюр, - закончил мысль Котиллион. - Ага, очень умно со стороны К'рула. Заставил вас разделить силу.
- В отличие от Тиам, - ответил Эмпелас, - мы остаемся мертвыми, если нас убивают.
- И это привело нас к самому интересному вопросу. Старшие Боги. Они не из одного мира?
- Конечно, нет.
- И как давно они существуют?
- Даже когда Мать Тьма правила в одиночестве, - произнес Эмпелас, - были стихийные силы. Они двигались незримо - до прихода Света. Они связаны лишь собственными законами. Природа матери Тьмы - править только самой собою.
- А Увечный Бог - стихийная сила?
Молчание.
Котиллион вдруг обнаружил, что затаил дыхание. Задав такой вопрос, он ступил на скользкую тропу и уже сделал некоторые открытия. Многое надо обдумать - но сейчас разум словно онемел, осажденный новыми знаниями. - Я должен знать это, - выдохнул он тихо.
- Зачем? - спросил Ходящий-По-Краю.
- Если он таков, возникает следующий вопрос. Как можно убить стихийную силу?
- Ты хочешь расшатать равновесие?
- Ходящий-По-Краю, оно уже расшатано. Бог был сброшен на поверхность земли. Скован. Его сила разорвана на части, спрятана в крошечные, почти лишенные жизни садки - но все они соединены с моим миром…
- Очень плохо для твоего мира, - бросил Эмпелас.
Небрежное равнодушие этого ответа разозлило Котиллиона. Он глубоко вздохнул и переждал, пока не угаснет гнев. Снова обратился к драконам: - Из моего мира он отравляет садки, Эмпелас. Каждый садок. Ты способен бороться с этим?
- <i>Если нас освободят…
- Если вас освободят, - сурово улыбнулся бог, - вы продолжите исполнять старые планы, и еще больше крови Элайнтов прольется в Королевстве Теней.
- Ты и твой дружок - самозванец думаете, что способны убить нас?
- Вы сами допускали возможность. Вас можно убить, и когда вы убиты, вы остаетесь мертвыми. Не удивляюсь, что Аномандарис сковал вашу тройку. Вам нет равных в тупой самонадеянности…
- Разрушенный садок - самый слабый садок! Почему, думаешь ты, Скованный Бог работает через него?
- Спасибо, - тихо ответил Эмпеласу Котиллион. - Это я и хотел узнать. - Он оборотился прочь и побрел к оврагу.
- Стой!
- Еще побеседуем, Эмпелас, - бросил он через плечо. - Прежде, чем все провалится в Бездну.
Ходящий-По-Краю шел за ним.
Выйдя из каменного круга, существо заговорило: - Мне стыдно. Я недооценил тебя, Котиллион.
- Довольно обычная ошибка.
- Что будешь делать?
- Почему ты спрашиваешь?
Ходящий-По-Краю ответил не сразу. Они спустились по склону, пересекли овраг. - Скажи же мне, - спросило привидение, - ибо я готов оказать помощь.
- Я порадовался бы больше, если бы знал кто ты или что ты.
- Можешь считать меня… стихийной силой.
По спине Котиллиона пробежал холодок. - Ясно. Хорошо, Ходящий-По-Краю. Кажется, что Скованный Бог начал наступление по всем фронтам. Нас более всего тревожат Первый Трон Имассов и Трон Тени - по очевидным причинам. Мы чувствуем, что сражаемся в одиночестве - даже на Псов не можем положиться, учитывая, что Тисте Эдур явно сохраняют над ними власть. Нам нужны союзники, Ходящий-По-Краю. Сейчас.
- Ты только что набрел сразу на трех союзников…
- Нам нужны союзники, которые не оторвут нам головы, едва минует общая угроза.
- Ах, вот в чем дело. Хорошо, Котиллион. Я серьезно обдумаю ситуацию.
- Не жалей времени.
- Как противоречиво.
- Если кое-кому недостает чувства юмора, помочь трудно.
- Ты меня заинтересовал, Котиллион. А такое случается редко.
- Знаю. Ты живешь столько веков… - его голос замолк. "Стихийная сила. Похоже, он видел всё и всегда. Проклятие…"
* * *
Столь много способов ощутить ужасную нужду, великое сплетение замыслов, из которых исключены все сорта и оттенки моральных суждений. Маппо Коротыш чувствовал подавленность, бурлящий поток чистого и холодного горя. Он чувствовал, как под грубой кожей его ладоней память ночи медленно вытекает из камня, и вскоре материя ощутит атаку солнечного жара - а ведь пятнистое, изборожденное следами корней подбрюшье камня не ведало света много тысяч лет.
Он переворачивал камни. Уже шесть с восхода солнца. Грубо обтесанные доломитовые глыбы, и под каждой россыпь ломаных костей. Маленьких, окаменевших. Хотя вес камня раздробил каждую кость на мелкие кусочки, Маппо полагал, что изначально все скелеты были полными.
Да, таким был и остается обычай всех войн. Он знал это всеми рубцами и загрубевшими шрамами души, он не ощутил потрясения при виде останков давно убитых детей Джагутов. Ужас благословенно быстро пронесся через мысли, оставив после себя горе - старого его приятеля.
Поток горя, чистого и холодного.
Войны. Солдат против солдата, волшебник против волшебника. Полчища убийц, блеск ножей в ночной тьме. Войны, в которых закон сражался против мерзкого беззакония; в которых здравый умом боролся с социопатом. Ему случалось видеть кристаллы, за одну ночь вырастающие на пустынной почве - грань за гранью, словно лепестки распускающегося цветка - и казалось, что жестокость растет таким же образом. Один инцидент за другим, пока не случится взрыв, вовлекающий в себя все.
Маппо оторвал ладони от нижней стороны камня и медленно выпрямился. Оглянулся на спутника, все еще бродящего по теплому прибрежью Рараку. Как дитя, радующееся новому, неожиданному удовольствию. Плещется, проводит руками по тростникам, выросшим быстро, будто из воспоминаний моря.
Икарий.
"Мой кристалл".
Когда пожар затягивает в себя детей, исчезают различия между здравием и безумием. Он хорошо понимал, что его желание искать истину во всем - порок. Он находит оправдания любой жестокости. Имассы претерпевали угнетение от хитрых джагутских тиранов, их заставляли поклоняться ложным богам и делать мерзкие вещи. Пока они не обнаружили ложь. Началось мщение - вначале тиранам, потом всем Джагутам. Так рос кристалл, грань за гранью…
"Пока"… Он снова глянул на детские косточки, придавленные доломитом. Не известняк, потому что доломит лучше подходит для нанесения глифов, они гораздо дольше сохраняются на мягкой поверхности. Знаки хотя и выцвели за бесчисленные тысячелетия, но еще вполне различимы.
Сила чар сохраняется гораздо дольше, пусть давно умерли создания, плененные ими.
Говорят, что доломит удерживает в себе память. Так верит народ Маппо, за века блужданий встречавший много таких имасских построек - неуклюжих гробниц, священных кругов, вех и плоских курганов. Они находили их - и учились тщательно избегать. В тех местах присутствие духов - весьма ощутимая вещь.
"Или мы сами себя убедили в этом?"
Он сел на краю моря Рараку, на месте древнего преступления. Но кроме сплетения его собственных мыслей, тут нет ничего. Кажется, эти камни мало склонны к воспоминаниям. Холод ночи, жар дня. Ничего больше.
Самая краткая память.
Икарий, расплескивая воду, выбрался на берег. Глаза его светились от радости. - Вот так щедрый дар, Маппо! Вода меня оживила. О, почему ты еще не плаваешь, не принимаешь святой дар Рараку?
Маппо улыбнулся: - Благословение слишком быстро стечет с моей толстой шкуры. Боюсь растратить дар всуе и тем прогневать спящих духов.
- Я чувствую, - ответил Икарий, - будто наш поиск начался заново. Кто я. Что я сделал. Я открою также, - добавил он, приблизившись, - причину твоей дружбы. Почему ты всякий раз оказываешься рядом, хотя я снова и снова теряю себя. О, боюсь, я тебя обидел. Прощу, не надо хмуриться. Я всего лишь не понимаю, почему ты принес себя в жертву. Если ради дружбы - для тебя она должна быть самой разочаровывающей из дружб.
- Нет, Икарий, тут нет жертвы. И разочарования. Мы таковы и мы поступаем именно так. Вот и всё.
Икарий вздохнул и посмотрел на новое море. - Если бы я так же умел успокаивать себя мыслями…
- Здесь умерли дети.
Джаг резко повернулся. Зеленые глаза обежали землю вокруг Маппо. - Я заметил, что ты ворочаешь камни. Да, вижу. Кто они были?
Прошлой ночью некий кошмар стер воспоминания Икария. В последнее время такое случается чаще обычного. Странно. И тревожно.
- Джагуты. Войны с Т'лан Имассами.
- Ужасно творить подобное, - проговорил Икарий. Солнце быстро уменьшало капли воды на его безволосой, серо - зеленой груди. - Как может быть, что смертные так легко обращаются с жизнью? Погляди на пресное море, Маппо. Новое побережье кишит внезапно родившейся жизнью. Птицы, насекомые, всякие новые растения - так много простой радости, друг мой, что мое сердце готово разорваться.
- Бесконечные войны, - ответил Маппо. - Борьба за жизнь, каждый старается оттолкнуть ближнего и выиграть день.
- Сегодня ты мрачный собеседник, Маппо.
- Да, мне это свойственно. Прости, Икарий.
- Мы останемся здесь?
Маппо искоса посмотрел на друга. Без одежды он казался более диким, каким-то варваром. Краска, с помощью которой он маскировал цвет кожи, почти смылась.
- Как захочешь. Это же твое странствие.
- Знание возвращается, - ответил Икарий, не отрывая взора от моря. - Дар Рараку. Мы стали свидетелями подъема вод. Значит, к западу должны быть река и много городов…
Глаза Маппо сузились: - Только один, заслуживающий такого названия.
- Один?
- Другие умерли тысячи лет назад, Икарий.
- Н'карфал? Требур? Инат'ан Мерузин? Пропали?
- Инат'ан Мерузин ныне зовется Мерсин. Последний из больших городов на реке.
- Но их было там так много. Я помню все имена. Винит, Хедори Квил, Трамара…
- Они практиковали интенсивное орошение, выводили речную воду на поля. Они свели леса ради строительства кораблей. Друг мой, все города мертвы. Река, когда-то чистая и сладкая, ныне стала узкой и несет густой ил. Равнины потеряли плодородный слой почвы и стали почти что пустынями. Лато Одхан на востоке от реки Мерсин, Угарат Одхан к западу.
Икарий медленно поднял руки, сжал голову. Глаза его закрылись. - Так давно, Маппо? - произнес он дребезжащим шепотом.
- Наверное, море пробудило старую память. Ведь море действительно вернулось. Оно пресное, хотя соль сочится через известняки залива Лонгшан. Берег истончился, и я думаю, вскоре море соединится на севере с океаном, как было когда-то.
- Первая Империя?
- Она пала уже тогда. Возрождения не случилось. - Маппо колебался, видя, что эти слова ранят друга. - Но люди вернулись на эти земли. Семь Городов - это имя рождено старыми воспоминаниями. Новые города растут на грудах древних обломков. Сейчас мы всего в сорока лигах от одного. Лато Ревэ. Там берег…
Икарий резко отвернулся. - Нет. Я еще не готов уплыть, пересечь океан. Эта страна хранит тайны - мои тайны, Маппо. Может быть, древность воспоминаний станет полезной. Земли моего рассудка - земли моего прошлого, и они могут открыть истину. Мы пойдем старыми дорогами.
Трелль кивнул. - Я соберу вещи.
- В Требур.
Маппо отвернулся, охваченный растущим ужасом.
Глаза Икария не отпускали его. Вертикальные зрачки в ярком свете сузились до щелей, черных на серебряном фоне. - Я помню Требур. Провел некоторое время в Городе Куполов. Что - то сделал. Важное. - Он хмурился. - Я сделал… что-то.
- Ну, нас ожидает тяжкий путь. Три, четыре дня по краю Таласских гор. Еще не менее десяти до Тракта у реки Мерсин. Русло давно покинуло старый Требур. День пути на запад - и мы окажемся среди руин.
- На этом пути будут селения?
Маппо покачал головой: - В наше время одханы почти безжизненны. Разве что племена ведаников спускаются с Таласских гор - но не в это время года. Держи наготове лук - там есть антилопы, зайцы и дролиги.
- Значит, есть и колодцы?
- Я знаю тамошние водопои, - ответил Маппо.
Икарий пошел к вещам. - Значит, мы уже проходили этот путь?
"Да". - Уже очень давно, друг мой. "Почти восемьдесят лет назад. Тогда мы не задержались. Ты же все забыл. Боюсь, в этот раз все будет иначе".
Икарий ожидал его, вытащив роговой лук. - Ты так терпелив со мной, - сказал он, слабо и грустно улыбаясь, - а я бреду словно потерянный.
Маппо пожал плечами: - Таковы уж мы.