- Кто же им его отдаст? По результатам наших проверок дар предвидения у Масея работает только в родной деревне. Есть материалы специальной комиссии, которые это подтверждают. Если хотят, пусть сами исследуют этот феномен. В КГБ, по слухам, и не таким занимаются. Пытать старика никто не станет: он и так ничего не скрывает, а попробуют мурыжить… Старик – кремень, и никому ничего не выдаст. Личность очень колоритная: балагур и матерщинник, а наша затея его самого заинтересовала. Да и мы присмотрим, чтобы не было ничего лишнего. Сейчас из райцентра в село строят нормальную дорогу, а в самом селе начали строительство научного центра и общежития. До зимы село будет электрифицировано, а весной в центр завезут оборудование для медиков и физиков. Уже подобраны люди, которые туда поедут изучать деда. Причем делать они это будут на самом деле, поэтому пройдут любую проверку. Мы готовы давать в Москву информацию, а не ее источник. Въезд в село ограничат, а соблюдение режима поручим республиканскому комитету.
- Так вы это протолкнули через Совет министров? Неужели они поверили?
- Кто-то поверил, кто-то, возможно, на своей кухне крутил пальцем у виска, несмотря на достаточно веские доказательства. Главное, что через них все прошло. А теперь его прогнозы и им будут давать. Вот пусть и проверяют.
- А если реальность начнется меняться, и предсказания станут ошибочными?
- Это еще будет нескоро, вряд ли Масей до этого доживет.
- И когда начнем?
- Двадцать шестого апреля следующего года землетрясением будет разрушен Ташкент. А с двадцать девятого марта по восьмое апреля будет проходить двадцать третий съезд партии. Вот на нем Петр Миронович нашего деда Брежневу и подсунет вместе с его предсказанием. Заочно, конечно. Я думаю, что землетрясение такого масштаба будет достаточным подтверждением. А скептики пусть продолжают проверять.
Первого сентября в школу мы пошли втроем. До этого там с нашими документами побывали родители, поэтому мы уже знали, что распределены в восьмой "А". Этим летом закончили строительство и сдали под заселение две большие пятиэтажки, поэтому новичков в школе было много. Классы выстроились на торжественную линейку, и над каждым виднелась табличка с его названием. Мы нашли свой класс, в котором стояли десятка два девчонок и мальчишек и пристроились сзади.
- Новенькие? - спросила, повернувшись к нам, высокая девочка в очках. - Я староста класса.
- Как тебя зовут, староста? - спросил я. - Или так старостой и кличут?
- Аня Сычевская, - она опять повернула голову. - А вы кто?
Мы назвались, но и после этого она нас не узнала. Через пару минут в заднюю шеренгу пристроилось сразу шесть человек, из школы толпой вышли учителя, и пожилая, женщина в очках объявила линейку открытой.
- Наша директор, - пояснил мне, стоявший справа от меня мальчишка. - Зверь хуже классной.
- А где классная? - спросил я.
- Видишь с правой стороны от нее на несколько ступенек ниже? Ну вон та фигуристая в сером костюме!
Я посмотрел на красивую, стройную женщину лет тридцати, стоявшую рядом с директором. Мне она понравилась.
- Классно выглядит, - сказал я. - Так она тоже зверь?
- Сам увидишь, - ответил он и отвернулся.
Линейка прошла стандартно, после нее все толпой повалили в школу. Наш класс оказался на втором этаже в левом крыле школы почти в середине коридора.
- Давайте подождем, когда все сядут, - предложил Сергей, и мы отошли к окну, чтобы не мешать остальным.
- Новенькие? - раздался за нашей спиной приятный женский голос.
- Да, - ответил я подошедшей классной. - Здравствуйте. Извините, не знаю, как вас зовут. Вот, стоим и ждем, пока все рассядутся, чтобы не выслушивать крики: "Занято!"
- Ольга Владимировна меня зовут, - представилась она. - Вас двоих я знаю.
- Меня вы еще узнаете, - пообещал Сергей.
- Идите в класс, - сказала она. - Сейчас вас пристроим.
В классе стояли восемнадцать парт, на трех из которых было по одному свободному месту.
- Садитесь на свободные места, - сказала Ольга. - Если с кем-то договоритесь, потом можно будет пересесть.
Мы расселись, и Ольга начала классный час. К моему удивлению, судя по выражениям лиц, узнала нас только треть учеников, причем преимущественно девчонки.
- В этом году у нас пополнение, - сказала классная. - Представьтесь, ребята, и сразу скажите, как учились.
- Людмила Черезова, - первой назвала себя Люся. - Все пятерки.
- Геннадий Грищенко, - сказал я. - Тоже отлично.
- Сергей Деменков. Одна четверка, остальные – отлично.
- И по какому предмету четыре? - спросила Ольга. - На задних партах! Ведите себя тише!
- По поведению, - спокойно ответил Сергей. - Не сошелся во мнениях с Львом Толстым.
- И чем же тебе не угодил великий классик? - улыбнулась Ольга.
- Он проповедовал, что если тебе врезали по морде, нужно подставить ее не пострадавшую половину, - пояснил Сергей. - А я вместо этого врезал в ответ.
- Надеюсь, здесь у тебя не будет необходимости отстаивать свою правоту таким способом, - сказала Ольга. - Прекратите шуметь! Потерпите, сейчас я вас отпущу. Ваше расписание вывешено внизу на доске объявлений. Но там сейчас столпотворение, поэтому я вам продиктую, какие уроки у вас будут завтра, а потом сами перепишите остальное.
- Я думала, нас узнают сразу, - сказала Люся, когда мы шли домой.
- Они просто не поверили своим глазам, - пошутил я. - Но когда мы сами назвались…
- Сик транзит глориа мунди, - изрек Сергей.
- Это он тебе показывает свою ученость, - пояснил я подруге. - Ты бы лучше сразу брался за Соломона с его высказыванием о вечности изменений. Меня эта слава уже в том классе достала, а я в нем учился не один год. Совершенно не горю желанием, чтобы все повторилось еще раз.
На лестничной площадке мы простились с Сергеем и зашли к Черезовым.
- Ну как тебе класс? - спросила Люся, когда мы уединились в ее комнате.
- Не хочется мне что-то с ними учиться, - признался я ей. - И ни с кем не хочется. Раньше я хоть занимался на уроках своими делами, а теперь и дел нет. Предлагали сдать школу экстерном, но я отказался.
- Из-за меня?
- Главным образом из-за тебя, но не хочется выделяться еще и в этом. Нужно обязательно найти себе занятие, чтобы не рехнуться. Книги, что ли, опять взяться писать? Только мозоль с пальца стала сходить…
- Ты же не сможешь их на уроках записывать. Или сможешь?
- Нет, конечно. На уроках можно только восстанавливать в памяти текст. Думаешь, я все так дословно помню?
- Ну так и пиши. Договор с редакцией разорвал?
- Еще нет. Они отсоветовали. Сказали, что я это могу сделать в любое время. Слушай, а что если написать книгу в жанре фэнтези?
- А что это такое?
- Если упрощенно, то сказочная фантастика. Мечи, драконы и колдовство. У нас сейчас так вообще никто не пишет. Я первую книгу прочитал уже после перестройки. Хорошо, что попался Говард. Там, как и в любом жанре литературы, халтуры хватает.
- Если это сказки для взрослых, напиши, я сама с удовольствием прочту. А, может быть, все-таки сдашь экстерном? Мне, конечно, приятно с тобой учиться, но…
- Договаривай, - сказал я. - Что замялась?
- Много общаться в школе не получится. Пока тепло, можно на переменах гулять на улице. А как похолодает? По коридору не слишком походишь, в классе – то же самое. Директора видел? А как на тебя смотрели девчонки, когда поняли, кого к ним занесло в класс?
- Про девчонок, пожалуйста, подробнее, - попросил я. - А то я только видел твою спину и классную.
- Зато я видела. А там есть две девчонки гораздо красивее меня!
- Солнышко мое! - я ее обнял, и она прижалась головой к груди. - Красота – это, конечно, приятно, но люблю-то я тебя! Ты очень славная, а для меня так вообще милее нет. Ну пройдусь я по их фигурам взглядом, задержавшись в некоторых местах, что из того?
- Ах ты, нахал!
- Люсь, подожди, не дерись, а послушай. Возьму пример, чтобы тебе было понятней. Скажем, прорезался у меня дар художника, и нарисовал я картину нашего городка. Дома, забор, дырка в нем и все такое. Все родное, вызывающее самые теплые чувства. А кто-то мне принес посмотреть фотографию Версаля. Парк, фонтаны, благолепие! Красота, но все совсем чужое и мне не нужное. Посмотрел, похвалил и вернул обратно. Если бы не было тебя, возможно, я кем-то из них и заинтересовался бы. А раз есть ты, зачем еще кто-то?
- Спасибо за сравнение. Дыра в заборе! Целуй!
- Надо будет подкатить к Машерову, с просьбой принять поправку к закону о браке, чтобы можно было вступать в него с шестнадцати лет. И не только вам, но и парням. Согласен даже, если они сделают приписку "в исключительных случаях". Для нас, думаю, исключение сделают. До восемнадцати я с этими поцелуями точно не выдержу.
Первый учебный день прошел плохо. Слух о том, кто учится в восьмом "А" разнесся по школе почти мгновенно. В коридор было лучше не выходить. К нам не приставали, но все пялились. Я бы еще наплевал, но Люся не выдержала и ушла в класс. Здесь уже стали приставать одноклассники. Причем приставали по-половому признаку: к ней – мальчишки, а я подвергся атаке девчонок. Меня немного удивила бесцеремонность некоторых, в городке наши девчонки были гораздо скромней. Особенно усердствовала Светлана – самая, по общему мнению, красивая девчонка в классе. По-настоящему красивые люди встречаются редко. Она была как раз из таких. Если за пару лет не подурнеет, станет разбивать сердца мужчинам налево и направо.
- Проводишь меня домой? - спросила она, присаживаясь рядом со мной на парту. - Я живу здесь недалеко.
- Извини, Светочка, не могу! - отказался я. - После учебы мы идем домой, а потом нам с Сергеем бежать в секцию.
- А завтра?
- А завтра у меня работа над книгой.
- Ой, как интересно! - воскликнула она, подняв ресницами ветер. - Расскажи!
- Не могу! - развел я руками. - Когда книга еще только пишется, я о ней никому не рассказываю, даже Люсе. А когда она написана, лучше прочитать саму книгу.
Намека на Люсю она не поняла или предпочла не заметить и приставала ко мне до самого конца большой перемены. Я бросил взгляд на Валерку Свечина. Как я уже успел узнать, до моего появления Светлана принимала его ухаживания. Самый высокий и на вид сильный парень в классе, да еще отец – работник горисполкома. У него в классе была парочка друзей. Обычно они никого без причины не задирали, и другие с ними тоже старались не связываться. А теперь, судя по мрачной физиономии Валерки, причина была. То, что его симпатия мне была не нужна, дела не меняло. Драться не хотелось, тем более что не из-за чего. И его друзья не удержатся, и Сергей не станет стоять в стороне. Ладно, там посмотрим, может быть, все еще обойдется.
Ничего не обошлось. Когда прозвенел последний звонок, эта троица подозрительно быстро исчезла.
- Сейчас меня будут бить, - сказал я друзьям, когда мы вышли из школы и повернули к дому.
- Из-за Светки? - догадался Сергей.
- А из-за кого же еще? - буркнул я. - Других поводов я не давал.
- Но это она к тебе приставала! - сказала Люся.
- Попробуй это объяснить влюбленному пингвину. Вот что, ребята, я вас попрошу постоять в сторонке и без необходимости ни во что не вмешиваться. Валерка мне подонком не показался, поэтому вряд ли они навалятся на меня втроем. На вид он гораздо сильнее меня, так что осторожничать не станет. Вон они стоят в сквере.
- Может быть, их просто обойти? - предложила подруга.
- А потом от них бегать? Нет, Люся, такие дела нужно решать сразу. Сергей, возьми портфель. И немного притормозите.
Друзья задержали шаг, а я наоборот пошел быстрее к мальчишкам, которые побросали свои портфели на лавочку и стали так, чтобы перекрыть дорожку.
- Меня ждете? - спокойно спросил я Валерку.
В той жизни мальчишкой я ни с кем серьезно не дрался, но в более старшем возрасте приходилось, поэтому я действительно сильно не волновался, так, самую чуточку.
- Заработал – получишь! - взвинчивая себя, заявил Валерка. - Нечего на чужих девчонок разевать рот!
- Это твоя Светка на него глаз положила! - не выдержала Люся. - А Гене она и даром не нужна, сам мог видеть! Выцарапать ей, что ли, глаза за нахальство?
- Молчи, дура! - разозлился он.
А вот это он сказал зря. Ударил он меня тоже зря. Я не применял самбо: слишком я еще недолго ходил в секцию, и сейчас все приемы разом вылетели из головы. А вот сотни часов тренировок в той жизни, подкрепленные занятиями в городке, не подвели. Тело сработало само: правая рука круговым движением отвела нацеленный в грудь удар, левая рванулась от бедра и с разворотом кулака впечаталась Валерке в солнечное сплетение. При этом я шагнул вперед и успел подхватить падающее тело. Еще не хватало, чтобы он треснулся башкой об асфальт.
- Быстро берите его под руки и на скамейку! - сказал я оторопевшим друзьям Свечина. - И скажите ему, как очухается, что его Светка мне не нужна, и пусть он вправляет мозги не мне, а ей. И получил он из-за хамства. Свою подругу я никому оскорблять не позволю!
Мальчишки послушно схватили постанывающего Валерку и уложили на лавочку, сбросив с нее портфели.
- Держи! - протянул мне портфель Сергей. - Здорово ты его. Только это не те удары, которым нас учили.
- Этому я учился сам, - ответил я. - Что-то вроде каратэ. Пошли отсюда, пусть они сами с ним возятся.
- Спасибо! - сказала Люся. - Ты молодец!
- А то я не знаю, - отозвался я. - Уроков на завтра, кроме русского, не учить, книгу писать нет настроения, есть у вас мысли, чем заняться?
- Я хочу съездить в одно место, - неуверенно сказал Сергей. - Надо повидать одного человека. Не хотите со мной? Ей будет интересно с вами познакомиться. Это всего пять остановок.
- Давай, - согласился я. - Сейчас по-быстрому обедаем, а потом ты нам звонишь, и собираемся у подъезда.
"Одним человеком" оказалась маленькая, но очень красивая девчонка, с большими серыми глазами, аккуратными чертами лица и густыми светлыми волосами.
- Знакомьтесь, - сказал Сергей. - Это Ира. А это мои новые друзья.
Она узнала нас сразу и очень обрадовалась.
- Проходите, - сказала она, пропуская нас в прихожую. - Братьев-сестер у меня нет, а родители ушли к друзьям. Ты молодец, что приехал, и что друзей привез. Садитесь в большой комнате, а то в моей беспорядок. А я сейчас поставлю чайник на плиту.
- Это ты играешь? - спросил я, кивнув на стоявшее в комнате пианино.
- Нет, это мама, - отозвалась с кухни Ира. - Я уже год терзаю гитару.
Она была ростом ниже даже нашей Зимаковой. Представив ее с гитарой, я невольно улыбнулся.
- Дорогой инструмент, - сказала Люся, подойдя к пианино.
- Мама у меня профессиональный музыкант, - сообщила Ира, присоединяясь к нам. - А инструмент ей достался от деда. Вы нам после чая что-нибудь сыграете? Гитара у меня тоже хорошая!
- Гена, спой ту песню! - попросила Люся. - Им можно. Да и ту, которую ты у Светки пел. Это, ребята, песни о любви. На сцене мы такого не поем, не поймут.
Мы очень весело провели время сначала за чаем с конфетами, потом смотрели фотографии Иры, и я рассказывал всей компании анекдоты. Песни я исполнил уже перед уходом. Пианино действительно звучало необыкновенно, свой голос я уже тоже существенно улучшил тренировками, поэтому песню из кинофильма "Три дня в Москве" все выслушали с восторгом. А вот песня "Все для тебя" наших новых друзей просто потрясла.
- Такое нельзя не петь! - сказала Ира. - Скрывать такую песню от людей – это преступление! Подумаешь, кто-то что-то скажет! Зато все остальные тебе будут благодарны! На концертах хороших новых песен почти нет, поют старые, а ты придумал и прячешь! И первая песня замечательная. Подумаешь, про любовь! Пушкин сказал, что ей все возрасты покорны, можешь ссылаться на него.
- Точно, - поддержал ее Сергей. - Вас пригласят на День милиции, вот и спойте еще и эти песни.
- Так и сделаем, - засмеялся я. - Если милиция будет аплодировать, все критики сразу заткнутся!
Уезжая, обменялись номерами телефонов и пригласили Иру нас навестить.
- Только предварительно позвони, - сказал я. - А то мы не всегда бываем дома.
- Замечательная у тебя подруга! - сказал я Сергею, когда шли к остановке троллейбуса. - Пару часов посидели, а такое впечатление, что уже давно знакомы.
- Ее родителям наша дружба не нравится, - сказал он. - Я знал, что их не будет дома, поэтому и поехал. А ее редко когда отпускают надолго одну. Когда там учился, хоть в школе постоянно виделись, а теперь…
- Наплюй, - посоветовала Люся. - Главное это не отношение родителей, а ее самой. А для нее ты дорогой человек, это сразу видно.
Сегодняшние события в сквере имели продолжение на следующий день в школе.
- Извини, - сказал мне Валерка. - Я вчера сделал глупость.
- Тебе не за что передо мной извиняться, - ответил я. - Ты вчера обидел Люсю, перед ней и извиняйся.
К моему удивлению, он пошел и извинился. Да не наедине, а при всех. Не думал, если честно. Из всех мальчишек моего прежнего класса на такой поступок был способен, разве что Сергей. Светлану слухи о сражении в сквере только подхлестнули.
- Послушай, - сказал я, видя, что она не понимает намеков. - У меня уже есть подруга, а я не персидский шах, чтобы иметь их несколько. Так что не нужно тратить на меня усилий. Ты красивая девочка, но я уже занят.
- Ты пожалеешь! - покраснев, сказала она. - И очень скоро!
Интересно, какую гадость она замыслила? Обиделась она сильно.
Что она задумала, я узнал на следующий день, когда мы шли со школы домой. Стоило пройти злополучный сквер и подойти к нашим домам, как дорогу нам преградили трое почти взрослых ребят. В нашей школе я их, кажется, не видел.
- Вы двое идите! - сказал моим друзьям один из них. - А ты, шкет, останешься. Поучим тебя малость вежливости.
- Учить будете все втроем или по очереди? - спокойно спросил я, хотя на этот раз спокойным вовсе не был.
- А это как получится, - насмешливо сказал он и шагнул ко мне.
Ждать, пока меня начнут бить, было глупо. Уронив портфель, я слегка развернулся и засветил ему ногой в живот единственным ударом, который когда-то отработал для ног. Он заорал и, согнувшись, упал на дорожку. Оба его дружка бросились на меня, но одному из них пришлось сразу же отвлечься на Сергея. Грамотно драться они не умели, но были все-таки гораздо старше и массивнее нас. В результате мы их побили, но каждый обзавелся фингалом, а я еще ободрал костяшки на пальцах правой руки. Итогом этого побоища было то, что мы все оказались в ближайшем отделении милиции. Видимо, кто-то из тех, чьи окна выходили на дорогу, увидел драку и вызвал милицию. Того парня, которому я врезал в живот, сразу же увезли в больницу, а с нами стали разбираться.
- Кто затеял драку? - спросил капитан.
- Это он! - показал на меня один из наших противников, лишившийся зуба и красовавшийся таким же фингалом, какие были у нас.
- Правда, что ли? - недоверчиво уставился на меня капитан.