- Я хочу, благороднейший, выяснить ваши намерения.
- Мне не указывали, что нужно делать.
- Значит, вы ничего не будете делать?
- Я веду наблюдения и обрабатываю их на случай, если они понадобятся позже.
Гудженджи облегченно вздохнул. Он надеялся на что-то вроде этого. Весьма довольный, он спросил:
- Допустим, вы увидите, что один из членов вашего экипажа в опасности. Что вы будете делать?
- То, что мне приказано, в пределах моих возможностей.
- И ничего больше? Я имею в виду, крр-ек… не будете ли вы действовать по собственной инициативе?
- Нет, пока не получу словесный или кодовый приказ. Иначе слишком много возможностей для ошибки.
Еще более успокоившись, Гудженджи вдруг ощутил исследовательский пыл: у всех есть интеллектуальное любопытство. И, конечно, нужно попытаться найти практическое применение своим открытиям. Если этот прилетевший земец и два его жутких товарища будут убиты, что ж, летающий дом останется здесь. Гудженджи повернулся к ближайшему офицеру.
- Отведите всех подальше, - сказал он. - Мне нужно обсудить секретные вопросы.
Тирут подозрительно взглянул на него, но повиновался. Гудженджи снова повернулся к кораблю.
- Вы не полностью пассивны, - сказал он. - Вы разговариваете со мной.
- Я так сконструирован. Мне необходима способность к логическому мышлению.
- Акк-р, разве вы, как бы это сказать, не скучаете здесь?
- В моей конструкции не предусмотрена такая возможность. Мой мозг сохраняет постоянную активность, анализируя наблюдения. Когда свежих данных наблюдений нет, я рассматриваю логические возможности правил покера.
- Что?
- Покер - это игра, в которую играют у меня на борту.
- Понятно… ук-кк, ваша отзывчивость чрезвычайно приятна.
- Меня запрограммировали быть вежливым и гостеприимным по отношению к вашим людям. "Инструктировали" - самое близкое по значению слово, которое я могу отыскать в катандаранском словаре. Меня не инструктировали не отвечать на вопросы. Я сделал вывод, что должен отвечать.
Возбуждение охватило Гудженджи.
- Я правильно понял вас, благороднейший? Вы хотите сказать, что ответите на любой мой вопрос?
- Нет. Поскольку меня инструктировали служить интересам моего экипажа, а присутствие солдат на месте моей стоянки означает, что экипаж вступил с вами в конфликт, я не могу сообщить вам информацию, которая бы увеличила ваши силы.
Гудженджи почувствовал разочарование, поняв, что летающий дом не расскажет ему, как делать бластеры. Тем не менее, задавая умные вопросы, со временем можно кое-что узнать.
- Вы сможете давать мне советы по поводу безвредных для экипажа дел?
Дул холодный ветер, кружа песок и раскачивая кусты. Спрятанный в доме размышлял. Наконец он сказал:
- Эта проблема находится на пределе моих возможностей логического мышления. Я не вижу причины, почему бы мне не ответить на ваши вопросы. В то же время наша экспедиция имеет целью приобретение богатств. Лучшее решение, какое я могу найти, - это брать с вас плату за советы.
- Но как?
- Можете принести меха, лекарства и другие ценности и положить их у открытого люка, который вы, вероятно, видите. Какой совет вы желаете получить?
Гудженджи задумался. Он знал, что перед ним открывается редчайшая возможность. Если только он сумеет придумать… Погоди. Он вспомнил замечание Чи Лан о доме Лалнакха перед ее арестом.
- Мы играем в игру под названием акритель, - медленно сказал он. - Вы можете подсказать мне, как в нее выиграть?
- Объясните правила.
Гудженджи объяснил.
- Да, - ответил корабль, - это просто. Выигрывать все время без шулерства невозможно. Но, зная свои шансы, или вероятность различных расположений палочек в ходе игры, вы можете поступать в соответствии с этим, и в длительной игре всегда окажетесь в выигрыше, при условии, что ваши противники этой вероятности не знают. Очевидно, они не знают, поскольку вы об этом спрашиваете, и поскольку для расчета требуется владение высшей математикой. Принесите писчие принадлежности, и я продиктую вам таблицу вероятностей.
Гудженджи сдержал себя, чтобы не проявить свою радость.
- Что вы хотите за это, благороднейший?
- Позвольте мне определить объем всей информации, чтобы назначить цену. - Летающий дом задумался, затем назвал, какое количество товаров потребуется.
Гудженджи сказал, что это разорит его; летающий дом ответил, что иначе он не продаст информацию. Он не пожелал торговаться: "Несомненно, найдутся и другие, которые решат, что цена не так уж велика".
Гудженджи уступил. Ему придется занять денег, чтобы накупить такую кучу вещей, но с учетом карантина, сократившего поступление товаров на рынок в городе, их цена не будет слишком высокой. Когда-нибудь он ведь покинет эту жалкую деревушку и вернется в Катандаран, а уж там игра пойдет по настоящим ставкам.
- Вы выяснили что-нибудь, благороднейший? - спросил офицер, когда Гудженджи стал собираться в город.
- Да, - ответил тот. - Очень важная информация. Я дам за нее взятку, но сделаю это из собственного кармана, в интересах империи. Ак-крр… проследите, чтобы никто не разговаривал с летающим домом. Магия, которой он владеет, может убить.
- Конечно, благороднейший! - вздрогнул офицер.
9
Герои приключенческих книг могут испытывать крайние трудности - отсутствие психотропных средств, вынужденный отказ от сна, и вообще от удовлетворения каких бы то ни было телесных потребностей - и всегда готовы на любые подвиги. Реальный человек создан иначе. Проведя в спальном мешке двенадцать часов без сна, Фалькейн чувствовал себя усталым и больным. Он не был ранен во время этого дикого прорыва через катандаранские линии, но стрелы пролетали рядом, а Стефа зарубила вражеского всадника за мгновение до того, как он дотянулся до Фалькейна.
Люди Боберта Торна предприняли вылазку, сломили сопротивление противника и провели вновь прибывших в Рангакору.
Фалькейн не привык находиться так близко от смерти, и его нервы все еще были напряжены. Не помогла ему обрести душевное равновесие и экскурсия со Стефой, хотя она, показывая ему дворец, была очень весела. Но он должен признать, что дворец восхитил его: в нем было больше света и воздуха, чем в любом помещении в Катандаране, и он не только поражал своей красотой, но и содержал в себе бесчисленные богатства, накопленные за прошедшие тысячелетия. Тут были даже внутренние двери, бронзовые, украшенные рельефными изображениями, окна из относительно прозрачного материала, паровое отопление.
Они вышли из размещающегося во дворце помещения гальванопластики, составляющей королевскую монополию, и вышли на балкон. Фалькейн был поражен, насколько продвинулись местные физики: свинцово-кислотные батареи, медный провод, начальные эксперименты с чем-то, напоминающим лейденскую банку. Он понимал, что этот город больше подходит для землян, чем Катандаран.
- Здесь Торн, а с ним король! - воскликнула Стефа. Она провела Фалькейна к перилам. За ним шли два его охранника. Это были дружелюбные молодые парни, но они никогда не оставляли его одного и держали оружие постоянно наготове.
Торн опустил медную подзорную трубу и кивнул.
- Их лагерь с каждой сменой караула становится все неряшливее. Они совершенно деморализованы.
Дворец представлял собой одиноко стоящее здание в несколько этажей с большим количеством окон. Вокруг дворца не было стены, только сад, а за ним город. Подобно Катандарану, Рангакора была очень древним городом, полностью выстроенным из камня. Но дома представляли собой красочную симфонию мягких желтых, белых и красных тонов. Фасады чаще были обращены к улице, а не внутрь дворов. Заостренные, крытые черепицей крыши и гармоничные, соразмерные архитектурные детали напоминали Фалькейну земные постройки эпохи раннего Возрождения. Улицы были сравнительно широкими и многолюдными. До Фалькейна доносился слабый гул колес и топот ног. Над крышами домов вились легкие клубы дыма. По небу кое-где медленно плыли облака. Вдали виднелись серо-синие холмы и Маунт-Гандра, снежная вершина которой отблескивала золотом при постоянном солнечном закате. Справа гремел водопад, белый и зеленый, покрытый радужной завесой брызг. Бурный водяной поток пробивал себе путь вниз, в Чекору, которая отсюда казалась полной жизни.
Вскоре взгляд Фалькейна остановился на осаждающих. Их палатки и костры усеивали плато за городскими укреплениями. Паслись стада животных. В местах скопления солдат посверкивали металлические доспехи. Джахаджи послал значительные подкрепления, узнав о восстании.
- Их гораздо больше, чем вас, - сказал Фалькейн.
Боберт Торн рассмеялся. Этот коренастый седобородый человек с пылающими голубыми глазами был покрыт старыми боевыми шрамами. На поясе расшитой драгоценностями куртки висела видавшая виды сабля.
- Не торопитесь, - сказал он. - Мы запасли продуктов больше, чем они в состоянии собрать со всей страны. Пусть посидят немного. К следующему периоду Сумерек они будут голодны, больны, займутся грабежом, и мы легко их разобьем. Они и сами знают это. А там, может, прибудут и другие земцы. У них осталось не так уж много выдержки. - Он повернулся к стройному краснокожему молодому икрананкийцу в костюме цвета шафрана и с позолоченным ожерельем на шее. - Король Урсала, это человек из-за края мира, о котором я вам говорил.
Монарх наклонил свою птичью голову.
- Приветствую, - сказал он на диалекте, который нетрудно было понять. - Мне давно хотелось встретиться с вами, но в более дружеской обстановке.
- Она вполне возможна, - намекнул Дэвид.
- Нет, если ваши друзья попытаются выполнить свою угрозу и подчинить нас Катандарану, - сказал Урсала. Его ровный тон смягчил резкость выражения.
Фалькейн почувствовал себя неловко.
- Ну… гм… мы ведь здесь чужеземцы, и конкретных данных о вашем мире у нас не было. И разве так уж плохо присоединиться к империи? Вам бы здесь ничего не угрожало.
Урсала взъерошил свое кольцо перьев и надменно ответил:
- Рангакора считалась древним городом, когда Катандаран был всего лишь деревушкой. Несколько поколений назад деодакхи были еще пустынными варварами. Их пути - не наши пути: мы не натравливаем фратрию на фратрию, не требуем, чтобы сын обязательно овладевал профессией отца.
- Как это? - Фалькейн был ошеломлен.
Стефа кивнула.
- Фратрии здесь - всего лишь объединение семей, - сказала она. - Они не совпадают с гильдиями.
- Я говорил вам об этом, благороднейший, - самодовольно заявил Торн. - Под защитой земцев…
- О которой мы не просили, - прервал его Урсала.
- Нет, но если бы я не решился на это, здесь сейчас восседал бы вице-король империи.
- Думаю, что вы лучше, чем грубые варвары, - вздохнул король. - Иршары слишком долго благоприятствовали нам: мы забыли искусство ведения войны. Но давайте будем откровенны - ведь вы потребуете плату за свою защиту: землю, сокровища и власть.
- Конечно, - сказал Торн.
Чтобы прервать напряженное молчание, Фалькейн спросил, кто или что такое Иршары.
- Создатели и владыки Вселенной, - ответил Урсала. - Разве вы за краем мира так же суеверны, как и те, в западных землях?
- Что? - Фалькейн сжал кулаки. Дрожь возбуждения охватила его. Он разразился вопросами.
Ответы опровергали все сделанные им раньше предположения. Рангакора имела высокоразвитую стандартную политеистическую религию с богами, требующими жертвоприношений и жаждущими лести, но в целом благосклонными. Единственной могучей силой зла был тот, кто убил Зуриата Ярчайшего, но Зуриат ежегодно возвращался, после того как другие боги опускали его тело в залив.
"Но почему у других икрананкийцев такие параноидальные представления о зле? Почему западные культуры считали космос исключительно враждебным началом?"
Мозг Фалькейна напрягся, ему казалось, что сейчас он решит проблему, над которой думал все эти недели.
"На дневной стороне Икрананки нет смены времен года, нет жизненных ритмов, лишь бесконечная борьба за выживание в медленно ухудшающейся окружающей среде. Любое изменение в природе ведет к худшему - разрушение, песчаные бури, чума, ящур, высыхающие колодцы. Неудивительно, что туземцы с подозрением относятся ко всему новому. Неудивительно, что они чувствуют себя уверенно только в окружении взрослых членов своей семьи - фратрии. Неудивительно, что цивилизация была нестабильной и что так часто нападали варвары. Бедные дьяволы.
Рангакора на краю Сумерек знает дождь и снег, смену дня и ночи. Ей известны не только несколько разрозненных звезд, но и целые созвездия: после того как ученые проникли на противоположную сторону планеты, они хорошо изучили ночное небо.
Но тогда…
Нет. Маленькая и изолированная Рангакора не имеет сил для создания империи. А Ван Рийн, зная о раздорах и варварстве на этой планете, будет иметь дело только с устойчивой империей. Помощь этому городу была бы донкихотством, а Политехническая Лига не воюет с ветряными мельницами. Освобожденная Рангакора будет вновь захвачена, как только улетит космический корабль. И других посещений не будет.
Но постоянное благотворное влияние Рангакоры было бы очень полезным межзвездным торговцам. Как же найти возможный компромисс?"
Фалькейн в отчаянии взглянул на небо.
"Когда же, спаси нас от ада, появится "Сквозь хаос"? Несомненно, Чи и Адзель прежде всего бросились бы на поиски. Значит, с ними что-то случилось".
Он заметил, что Урсала уже некоторое время что-то ему говорит, и выбрался из паутины своих мыслей.
- Прошу прощения, благороднейший…
- Мы не используем почетные титулы, - заявил король. - Только враги нуждаются в умиротворении. Я просил вас рассказать о вашем доме. Это, должно быть, удивительное место, а одни Иршары знают, как мне нужно отвлечься.
- Ну, гм…
- Мне тоже интересно, - сказал Торн. - В конце концов, если мы, земцы, должны будем оставить Икрананку, это многое меняет. Нам тогда придется уйти из Рангакоры…
При этом предположении он не выглядел счастливым.
Фалькейн сглотнул.
Если людей эвакуируют на Землю, он станет героем, но Ван Рийн вышвырнет его из отряда торговцев-разведчиков. Несомненно, ему дадут другую работу: приятная безопасная должность третьего помощника на каком-нибудь заброшенном торговом посту с перспективой стать вторым помощником в пятьдесят лет и через десять лет быть выброшенным на пенсию.
- Ну, солнце наше более яркое, - сказал он. - Вы видели, как освещены наши помещения, Стефа.
- Я чуть не ослепла, - пробормотала девушка.
- Постепенно вы привыкли бы, но вначале пришлось бы соблюдать осторожность, выходя из помещения. Солнце обожжет вашу кожу.
- Чертовы условия! - вырвалось у одного из охранников Фалькейна.
Последний решил, что нужно усилить впечатление.
- Только в первое время, - успокоил он. - Потом вы приспособитесь, кожа ваша станет жесткой и темно-коричневой.
- Что? - Стефа приложила руку к щеке. Ее рот раскрылся.
- Там, должно быть, жарко, - проницательно заметил Урсала.
- Не очень. - сказал Фалькейн. - Теплее, чем здесь, конечно, во многих местах.
- Как же вы это выносите? - удивился Торн. - Я бы изошел потом.
- Ну, в самое жаркое время вы могли бы сидеть в помещениях. Мы можем установить в помещениях какую угодно температуру.
- Значит, я должен буду сидеть и ждать, пока переменится погода? - пролаял Торн.
- Я помню, - вмешалась Стефа, - воздух у вас более влажен, чем на болоте. На Земле всегда так?
- Зависит от того, где вы находитесь, - ответил Фалькейн. - К тому же мы умеем управлять погодой.
- Все хуже и хуже, - сказал Торн. - Если я буду потеть, то тем более не хочу делать это по чьему-то капризу, - вдруг его лицо прояснилось. - Но мы можем бороться с теми, кто изменяет погоду, и убить их.
- Боже! Конечно, нет! - возразил Фалькейн. - Убийства на Земле запрещены.
Торн прислонился к перилам, разинул рот и ошарашенно спросил:
- Но что я там буду тогда делать?
- Ну… вы несколько лет учились бы… Земных лет, конечно, в пять раз более длительных, чем здесь. Изучите математику, натуралистическую философию, историю… Я думаю, это окажется несколько затруднительным. Но не беспокойтесь. Для вас подыщут работу по окончании учебы.
- Какую работу?
- М-м-м… конечно, не высокооплачиваемую. Видите ли, обращение с машинами требует навыка, а вы его не имеете. Думаю, вы сможете стать… - Фалькейн задумался в поисках туземных слов, - поварами или привратниками, или еще кем-нибудь вроде этого.
- Я, который правит городом? - Торн покачал головой и что-то пробормотал про себя.
- Но где-то же вы должны воевать, - возразила Стефа.
- Да, к сожалению, - согласился Фалькейн.
- Почему "к сожалению"? Вы странный человек, - Стефа повернулась к Торну. - Не унывайте, кэп! Мы будем солдатами. Если Великий Грантер не лгал, там много мест, где можно получить хорошую добычу.
- Солдатам не разрешается захватывать добычу, - сказал Фалькейн. Его собеседники выглядели ошеломленными. - К тому же солдатам нужен гораздо больший навык в обращении с машинами, чем можете приобрести вы в вашем возрасте.
- Шары огня… - прошептал Торн.
- Мы должны немедленно собрать совет фратрии, - встревоженно сказал один из охранников.
Торн выпрямился и взял себя в руки.
- Сейчас это было бы нелегко, - сказал он. - Когда осада будет снята, и мы встретимся со своими людьми, тогда посмотрим, что можно будет сделать. У реала, мы с вами должны наладить взаимосвязь между нашими силами.
- Да, думаю, это нужно сделать, - неохотно согласился король. Он повернул голову к Фалькейну: - д0 свидания. Я верю, что позже мы сможем поговорить более продолжительно.
Торн попрощался с отсутствующим видом, он о чем-то глубоко задумался. Они ушли, Стефа облокотилась о перила. На ней была короткая куртка, волосы не были собраны. Ветерок развевал бронзовые локоны. Хотя выражение ее лица было мрачным, Фалькейн вспомнил некоторые из реплик Стефы в разговоре и почувствовал, как участился его пульс. Он должен приукрасить свое заключение.
- Я вовсе не хотел доказать вам, что Земля якобы плохая, - сказал он. - Вам она понравится. Такая хорошенькая девушка, да еще с таким экзотическим происхождением… вы произведете сенсацию.
Она продолжала задумчиво смотреть на сторожевые башни. Презрение в ее голосе очаровало его.
- Да, вначале… Но насколько?
- Ну… моя дорогая, для меня вы всегда будете восхитительны.
Она не ответила.
- Какого черта вы так задумались? - поинтересовался Фалькейн.
Она сжала губы.
- Думаю над тем, что вы сказали. Когда вы освободили меня, я сочла вас настоящим мужчиной. Но можете ли вы предпринять что-нибудь решительное, когда рядом нет вашего чудовища, а в руках… да, машины? Вы не можете ездить верхом на зандаре. Да и не научитесь никогда. Способны ли вы на что-нибудь без посторонней помощи?
- По крайней мере, на одно, - попытался он пошутить.
Она пожала плечами.