- Погоди, мой доблестный повелитель, будь так любезен. В словах этого человека может быть доля истины. Среди наших врагов есть один достаточно сильный и неуловимый, чтобы застать врасплох подобным образом большинство колдунов.
- Действительно. - Гнев Абнера быстро превратился в трезвый расчет. К этому времени он понял, что Чармиана умна или, вернее, что она могла быть умна, если это соответствовало ее интересам; к тому же она близко сталкивалась с Арднехом в прошлом. - Что еще ты можешь сказать мне по этому поводу?
Она посмотрела на Абнера с явным желанием угодить ему.
- Прямо сейчас - довольно мало, мой господин. Позволь мне немного поговорить с этим парнем, когда мы отправимся дальше, и, быть может, я смогу узнать что-нибудь достойное твоего внимания.
- Пусть будет так. - Свирепым жестом Абнер приказал маленькой колонне возобновить движение - две трети скорости было лучше, чем никакая - а затем, скривившись, достал из седельной сумки бумагу и неохотно приготовился послать Вуду сообщение с просьбой о помощи.
У Чармианы теперь появилась прекрасная причина ехать сразу за колдуном, шепотом ведя с ним разговор, из которого никто не смог бы подслушать ни слова.
- Итак, мужлан, - начала она холодным повелительным тоном. - Я спасла тебя от наказания, которое ты заслужил. Если хочешь, чтобы я оставалась твоим другом, ты должен в свою очередь сделать для меня одну простую вещь.
Колдун посмотрел на нее с опаской и недоверием.
- Я ваш вечный должник, прекрасная госпожа. Что я могу для вас сделать?
- Это может показаться несущественным моему господину констеблю, и я не стала его беспокоить, но между тем это весьма важно для меня. - Она начала объяснять.
Она не успела сказать много. Колдун принялся трясти головой и ломать пальцы, пытаясь остановить ее.
- Нет, нет. Если бы было возможно наложить заклинание и обрушить какое-нибудь несчастье на этих двоих, что убегают от нас, я бы сделал это давным-давно. Это первое, чего потребовал от меня констебль, прежде чем пуститься в погоню за ними. Но это не так просто сделать. Условия во многих отношениях не подходящие…
- Мне почти или даже совсем не интересно причинить вред мужчине, - перебила Чармиана. - Речь идет о девчонке, Кэтрин, которая предала меня. - Ее голос сделался еще тише; ярость заставляла его дрожать, словно натянутый канат. - Это она дала им возможность захватить меня врасплох. Я видела, как она ликующе ухмылялась в момент свершения ее маленькой мести… что ж, я собираюсь доказать ей, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Я должна это сделать, и я это сделаю. Найди мне способ отомстить этой девчонке, и я щедро вознагражу тебя. - Она повернулась в седле и увидела, что колдун пожирает ее глазами, словно у него не оставалось иного выбора, кроме как повиноваться ее желанию. - Но откажись сделать это, и я скажу констеблю нечто такое, что обрушит на тебя весь его гнев; он и так висит над твоей головой, словно качающаяся скала, и нужно только слегка подтолкнуть, чтобы он обрушился. Я скажу, что вовсе не Арднех победил тебя, а какая-нибудь рядовая сила.
- Это был Арднех или равный ему. Иначе не может быть.
Чармиана притворилась, что не слышала.
Маг - в настоящее время он вообще не пользовался никаким именем, вещь отнюдь не исключительная среди людей его звания, - некоторое время скакал молча, искоса поглядывая на женщину, которая ехала рядом с ним, оценивая ее со всех точек зрения.
- Нет, нет, - произнес он снова. - Нет способа, которым я мог бы с такого расстояния подвергнуть эту служанку тем мукам, о которых ты думаешь. У нас нет ни ее волоса, ни обрезка ногтя, ничего, принадлежавшего ей, - ведь так? Думаю, нет. Даже относительно слабое проклятие потребовало бы… Нет, нет никакой возможности.
Но Чармиана быстро поймала его на слове.
- Потребовало бы чего?
Безымянный маг, очевидно, раскаялся в своей начатой и не законченной фразе, что бы это ни было. И как только он мог совершить такую глупую ошибку?
- Несговорчивый дурак, тебе придется сказать мне, рано или поздно.
Вообразим себе безбрежное бурное море энергии, из которого человек может надеяться зачерпнуть через тайный источник, не вполне безопасно, но все же питая оправданную надежду, что с ним не приключится никакое непоправимое несчастье, поскольку и он сам, и некоторые другие успешно проделывали это в прошлом. Безымянный быстро, с чувством обреченности, припомнил тайные слоги запретного Имени. Вуду было известно это имя, и Оминору, конечно, тоже; и еще четверым или пятерым из высшего совета Востока. На него даже намекали редко - Безымянный слышал, как Вуд сделал это только однажды, в день визита Арднеха в столицу.
Чармиана подзадорила:
- Похоже, эта твоя сила - или что это такое - ничего не стоит, раз ею нельзя воспользоваться. - И продолжила: - Помни, я сказала то, что думала, - это касается и обещания, и угрозы.
Безымянный поверил.
- Ладно. Посмотрим. Я попытаюсь сделать, что возможно.
Весь остаток дня констебль преследовал свою добычу, но недостаточно преуспел в этом. Когда наступили сумерки, ветер стих и вихрь пропал; но ночь принадлежала Западу, и Абнер неохотно отдал приказ разбить лагерь и выставить усиленные караулы.
Арднех
Рольф говорил:
- Ты сама сказала мне, что твой жених с Океанских островов, скорее всего, к этому времени обвенчался с кем-нибудь другим. Так почему бы тебе не подойти и не сесть рядом со мной?
Снова было утро, второе с начала их бегства. Птица укрылась неподалеку, среди деревьев, где его - или ее, Рольф не был уверен - теперь практически не было видно. Поговорив с птицей, Кэтрин и Рольф вздремнули и напились свежей проточной воды.
Теперь она смотрела на него, едва сдерживая улыбку.
- Что, есть какой-то военный вопрос, который ты хочешь обсудить со мной? - Кэтрин стояла на коленях на поросшем травой берегу, пытаясь разглядеть в воде свое лицо. Синяк у нее на скуле постепенно сходил, но его цвет стал, пожалуй, еще неприглядней, чем раньше, изменившись с пурпурного на зеленоватый.
- Ладно… - Он раскинул руки. - Мы могли бы начать и с военных секретов. Ты находишься на расстоянии по меньшей мере четырех метров от меня; орать военные тайны через такое пространство - значит рисковать тем, что враг сможет подслушать. - Он огляделся с преувеличенной осторожностью. Кэтрин едва не расхохоталась.
Они находились в маленькой роще, разделенной потоком надвое. Выглядывая из тени деревьев, Рольф видел окрестные поля и поросшие травой пологие холмы, перемежавшиеся с другими рощицами или одинокими деревьями. Это могли быть остатки исчезающего леса или борющиеся форпосты нового.
Рольф сидел, прислонившись спиной к поваленному дереву, глядя на поток, который был здесь шириной около шести-восьми метров и очень мелким. Правой рукой он похлопал по гладкой траве рядом с собой, показывая Кэтрин, где он приглашает ее сесть.
Она закончила разглядывать свое отражение в воде, но тем не менее не подошла ближе.
- Не знаю, ваша милость, обязана ли я делать это. Хотя подозреваю, что теперь вы мой командир, и если я не подчинюсь вашим приказам, то рискую попасть в военный трибунал.
Облачко раздражения пробежало по лицу Рольфа.
- Не шути с этим. Я имею в виду, с приказами. - Кэтрин снова села, скрестив под собой ноги, пристально глядя на него. - Я хочу сказать, что видел людей, казненных, как я понимаю, по приговору военных трибуналов. Сожалею, я не хотел портить шутку. У тебя должно быть очень мало шансов оказаться под судом, поскольку… когда ты была захвачена Востоком?
- С того момента прошла целая жизнь. - Больше не улыбаясь, она медленно поднялась и ладонями провела по обнаженным предплечьям, словно стряхивая с них что-то. - Но давай не будем говорить об этом сейчас. Жаль, что этот ручей недостаточно глубок, чтобы в нем можно было поплавать и понырять. - Ее одежда служанки, как и одежда Рольфа, перепачкались в дороге и от долгой носки, а подвязанные каштановые волосы потускнели от пыли. Но она выглядела менее усталой, чем перед их бегством.
- Мы можем поискать более глубокое место, - сказал Рольф. - Думаю, я и сам с удовольствием бы поплавал. - Он ощутил в голове слабое пульсирование крови.
- Уйти из-под деревьев днем?
- Я имел в виду ночью, в сумерках.
Теперь она приблизилась, хотя и не настолько, насколько предлагала его прихлопывающая рука, и села. Ее взгляд скользнул по нему с нераспознаваемым выражением; в свои девятнадцать лет Рольф давно уже оставил попытки понять женщин.
- Я не должен был упоминать о человеке, с которым ты собиралась обвенчаться, - произнес он.
- Дело не в этом. Я просто подумала о том, какой девчонкой я была тогда и как изменилась с тех пор. О том, как я флиртовала, смеялась и шутила, когда была молодой.
- КОГДА ТЫ БЫЛА МОЛОДОЙ? Сколько тебе теперь? Лет семнадцать?
- Два года назад мне было пятнадцать, кажется. Но теперь я уже не юная девушка.
- Да уж, ты действительно старуха. - Теперь его голос стал более мягким и нежным. - Значит, сгодишься в пару старику вроде меня.
Он незаметно преодолел небольшое расстояние, разделявшее их, и его пальцы начали нежно поглаживать ее обнаженную руку возле грубой материи ее платья на плече.
Взгляд Кэтрин, похоже, говорил, что его поведение вполне сносно; что если он продолжит еще немного в том же духе, возможно, это начнет доставлять ей удовольствие. Этого было более чем достаточно, чтобы его рука начала неторопливо обнимать ее. Рольфу всегда казалось немного странным, как это такая грубая и далекая от совершенства конечность, как у него, всегда умудрялась так хорошо приладиться к столь деликатному делу, как обнимать девушку. На этот раз девушка ему попалась действительно нежная, несмотря на то, какой тощей и сильной она казалась совсем недавно. Теперь в ответ на решительный нажим пальцев Рольфа на ее щеку пониже подбитого глаза Кэтрин повернула к нему лицо. Он нашел ее губы.
Ее гладкое личико с готовностью приникло к его пробивающейся бороде. Время шло, а затем, похоже, было почти забыто. Рольф принялся нежно целовать синяк на скуле Кэтрин, прежде чем начать цепочку поцелуев, скользя губами вниз по ее шее.
Но что это? Что происходило с ее кожей?
Что случилось…
Что…
Вскрикнув, Рольф вскочил на ноги и попятился, спотыкаясь и едва не падая в спешке. Он схватил меч и наполовину вытащил его из ножен прежде, чем осознал это, а когда осознал, то не знал, то ли закончить вытаскивать клинок, то ли вложить его обратно.
Теперь перед ним, а только что в его самых нежных объятиях, было самое отвратительное существо из всех, с какими ему доводилось иметь дело за всю его не слишком удачливую жизнь. Здоровое и юное личико Кэтрин, пока он целовал его, превратилось в личину ведьмы с гнилыми зубами, с неправильной формы черепом. Даже там, где Рольф теперь стоял, на расстоянии в несколько метров, он продолжал ощущать гнилостное дыхание. Под жесткими, грязно-серыми волосами, подвязанными точно так же, как у молодой девушки, находились лицо и шея неузнаваемой старухи, кожа на них была сморщена, словно изъеденный молью ковер, и местами поросла щетиной. Сильные гладкие руки, которые Рольф ощущал вокруг своей шеи, превратились в колчаны из обвисшей кожи, в которых кости скользили, словно согнутые стрелы. Дыхание, которое заставляло тереться о него юные груди, теперь превратилось в хриплое сопение, исходящее из тела такого же бесформенного, как и одежда, скрывающая его.
Старуха с трудом встала на ноги, шаря перед собой узловатыми, словно корешки, пальцами. Ее выражение изменилось, но лицо было так искажено возрастом и болезнями, что Рольф некоторое время не мог решить - ужас, злоба или смех отражались на нем теперь.
Двигаясь словно какой-нибудь калека-лунатик, она заковыляла к нему по краю поросшего травой берега.
- Рольф? - прокаркала она голосом, чем-то напоминающим голос рептилии, а затем ее фигура, казалось, переломилась, и она рухнула на четвереньки.
Позже юноша не мог вспомнить, как долго он стоял там, протирая глаза, пытаясь снова отчетливо увидеть перед собой фигуру Кэтрин. Через некоторое время он понял, что глаза ни при чем - бесформенным было женское тело перед ними. Затем она вдруг стала такой же, как до того, как он заключил ее в объятия; здоровой и юной, с густыми каштановыми волосами, норовящими выбиться из-под стягивающей их ленты. Это Кэтрин стояла на четвереньках, с лицом, перекошенным ужасом.
- Рольф? - вскрикнула она снова, на этот раз своим собственным голосом, и он упал на колени возле нее, отбросив меч.
Она закрывала лицо руками, пока он нежно не отвел их в сторону. Ее шепот все еще был испуганным:
- Какой ты видишь меня теперь?
Он потянулся, чтобы успокоить ее, но внезапное подозрение заставило его отдернуть руку.
- Девушкой. Такой, какой ты была, когда мы встретились впервые.
- Благодарение всем силам Запада. Значит, она не смогла заколдовать меня надолго… почему ты все еще смотришь на меня так? Что ты видишь?
Потрясенный, Рольф неловко буркнул:
- Я вижу девушку. Но откуда мне знать, какое тело твое самом деле, это или то, другое? Что это за чары?
- Что за чары? Ее, этой злобной женщины… Она нашла какой-то способ отплатить мне. Я знаю. - Первый приступ ужаса миновал, но слезы все еще стояли в глазах Кэтрин. - Я не раз слышала и от нее, и от других, что никогда в жизни мне не освободиться от нее. От леди-демона, Чармианы.
Глядя на юное тело перед собой, Рольф внезапно перестал сомневаться в том, что оно настоящее; он больше не мог поверить, что оно плод какого-то восточного колдовства. Кэтрин была начисто лишена чар Чармианы; ее здоровье и молодость были отмечены человеческим несовершенством. Она была слишком сложной и изменчивой, чтобы быть нереальной. Желая ободрить ее, он произнес:
- Существуют волшебники Запада, которые могут справиться с любым заклятьем.
- Обними меня, - прошептала девушка, и он снова заключил ее в объятия. Некоторое время он успокаивал ее, ласково шепча что-то, и все было хорошо. Он снова поцеловал синяк на щеке, которая на этот раз не изменилась. А затем, когда его настороженность пропала, сменившись спокойствием, он заметил первые морщины, появляющиеся на щеках Кэтрин.
На этот раз он не отскочил так стремительно и далеко, но все же выпустил ее из объятий. В этот раз он с состраданием наблюдал за развитием всего цикла, за тем, как Кэтрин меняла свой облик - сперва на облик отвратительной, безобразной старухи, а затем снова стала юной девушкой. После этого они некоторое время молчали, глядя друг на друга, словно не по возрасту серьезные дети.
- Это происходит, когда я обнимаю тебя, как мужчина при случае обнимает женщину, - сказал он наконец. И она кивнула, но больше не сделала ни одного движения. Долгое время она вообще не говорила ни слова.
Незадолго до захода солнца, когда Рольф проснулся и начал готовиться к следующему ночному переходу, он заметил большую стаю рептилий, которые укрылись на ночь в роще, находившейся приблизительно в километре к юго-востоку. Рольфу не было видно никаких наземных восточных сил, но они должны были быть где-то рядом; рептилии нуждались по меньшей мере в нескольких защитниках чтобы пережить ночь, если их обнаружит Пернатый Народ.
С наступлением настоящей темноты птица проснулась и уселась на любезно вытянутую руку Рольфа, балансируя удивительными распростертыми мягкими крыльями; она весила не больше маленького ребенка. Указывая на юг свободной рукой, Рольф сказал:
- Хорошо, что мы не остановились отдыхать в той роще, потому что на ее деревьях только что пристроились кожистокрылые.
- Ууух! Тогда я должен быстро отправляться и собрать сюда свой народ.
- У меня есть несколько слов, которые ты также должен передать Дункану. Против нас действует какая-то восточная магия. - Пока Кэтрин стояла рядом, слушая, он вкратце рассказал птице, что произошло.
- Передай также, - добавила Кэтрин, - что наши лошади сдают. Одна слишком плоха, чтобы на ней можно было ехать, мне кажется, и вторая немногим лучше.
Рольф отправился лично осмотреть лошадей, но вынужден был признать, что девушка права. Птица задумалась, затем предложила:
- Отпустите их на свободу. Я пришлю птиц сегодня ночью, они отгонят их отсюда, так, чтобы, если Восток найдет их утром, это сбило бы их с толку.
Их скудные пожитки - оружие, плащи и небольшой запас пищи - не составили большой ноши. С небольшими узлами за спиной Рольф и Кэтрин помахали на прощание птице и снова выступили на северо-запад, держась поначалу около потока. Нечего было и думать о том, чтобы найти место для купания этой ночью, по крайней мере не тогда, когда враг был всего в километре от них. Они с Кэтрин смогли покрыть до рассвета около пятнадцати километров. В течение ночи они больше не видели птиц; вероятно, все, кто мог летать, принимали участие в атаке на стаю рептилий.
Два следующих утра никаких осложнений с поисками укрытия на день у них не было. Чем дальше они уходили, тем гуще вокруг росли деревья, хотя по-прежнему преобладала высокая трава. Земля становилась более холмистой, все чаще попадались небольшие ручьи, что положило конец волнениям по поводу воды. Кэтрин наконец выкупалась, в одиночестве.
- Ты можешь теперь немного прогуляться, Рольф. Я позову, когда буду готова.
- В чем дело? Эй, почему ты отодвигаешься?
Она пристально посмотрела на него и отодвинулась еще немного.
- Как ты можешь спрашивать?
- Но проклятье, может быть, уже рассеялось к этому времени.
- Или оно могло стать еще сильнее. Я не хочу больше рисковать. Для тебя это было довольно легко, тебе не пришлось испытывать, как твое собственное тело… меняется. Не пытайся прикоснуться ко мне.
И Рольф с недовольным видом вынужден был признать, что она права.
Еще несколько ночей пути прошли без заметных происшествий. Каждую ночь к ним прилетала птица, которая сообщала о перемещениях прибывающих войск за истекший день. Дункан, рассказали птицы, получал от своих колдунов все более настойчивые подтверждения важности Арднеха для Запада и миссии Рольфа для Арднеха. Принц выделил отряд кавалерии, чтобы тот перехватил Рольфа и сопровождал его, куда бы ни потребовал направиться Арднех. Но западная кавалерия, предназначенная для этой цели, была встречена сильными восточными патрулями, которые тоже сосредоточивались в этом районе, и вынуждена была вступить в бой. Джон Оминор, как полагали, теперь лично возглавил командование главной армией Востока в походе, хотя если и так, то ночью он предусмотрительно оставался в своем шатре, скрытый от взоров птиц.