В этот прощальный вечер мне впервые разрешили проводить Карсину в столовую. Большую часть дня она и мои сестры сидели наверху, пока слуги метались по всему дому с совершенно невообразимым количеством только что выглаженного белья и кружев. Когда перед самым обедом девушки спустились вниз, перемена, произошедшая с ними, была поразительной. Я едва узнал своих Ярил и Элиси, не говоря уже про Карсину. Мать часто говорила моим сестрам, что их нежная кожа и светлые волосы будут особенно выгодно смотреться в ярком обрамлении - и потому сегодня младшая выбрала для своего наряда голубой цвет, украсив шею темно-синей ленточкой, а старшая - золотистый.
Карсина же, напротив, была в платье, казалось окружавшем ее бледно-розовым облаком, чуть темнее ее кожи, и этот цвет напомнил мне внутреннюю поверхность раковин, хранящихся в кабинете отца. Спереди ее туалет украшали пенные кружева, скрывавшие грудь. Увидев Карсину, я чуть не задохнулся. Мою нареченную представили сегодня как взрослую женщину, и на нее могли смотреть все мужчины, собравшиеся в зале. От подобных мыслей я еще больше захотел стать ее опорой и защитником. Всякий раз, когда поднимал во время обеда глаза, я видел, что она смотрит на меня, и чувствовал себя неотесанным мужланом, который пялится на ее красоту. Выйдя по окончании трапезы из-за стола, я услышал, как она что-то тихонько прошептала Ярил, и они рассмеялись, а я отчаянно покраснел. Отвернувшись, я с удвоенным усердием принялся отвечать на вопросы жены отставного полковника Хэддона, интересовавшейся, какая жизнь меня ждет в Академии.
Вскоре начались танцы, и я осмелился пригласить Карсину. Мы чинно кружились, как приличествует неженатым людям, но я не упускал случая задержать ее руку в своей или коснуться обтянутой шелком талии, соблюдая, конечно, правила приличия, принятые в обществе. И естественно, я не мог не думать о том, что эта девушка разделит со мной мою судьбу. Я не осмеливался на нее смотреть, потому что она все время мне улыбалась. Запах гардении, плывущий от волос Карсины, наполнял все мое существо непонятным трепетом; глаза моей нареченной сияли, точно алмазы, украшавшие ее прическу. В груди у меня все сжималось, я опасался, что опозорюсь, потеряв сознание от счастья. Думаю, все, кто смотрел на нас, видели мое волнение и нежность к этой чудесной девушке, а также горячее желание защитить ее любой ценой. Потом мне пришлось передать ее руку другому кавалеру, а моя новая партнерша наверняка сочла меня ужасно неуклюжим.
Вечер был устроен в мою честь, и я изо всех сил старался вести себя, как подобает хорошо воспитанному сыну хозяина дома. Я танцевал с матронами, знавшими меня с самого детства, развлекал их разговорами, благодарил за поздравления и пожелания успеха на военном поприще. Когда я передавал бокал вина миссис Грейзел, жене фермера, владевшего большим наделом земли к югу от Широкой Долины, я увидел, что Ярил и Карсина тихонько выскользнули в освещенный фонарями сад. Вечер выдался теплый, и после танцев всем было жарко. Неожиданно я решил, что короткая прогулка по саду, где я смогу немного отдохнуть от музыки и бесед с гостями, будет очень кстати. Выслушав рассуждения миссис Грейзел об очищающем воздействии на кровь петрушки, которую она добавляет в еду своим сыновьям, я вежливо извинился и отправился на террасу, выходившую в сад.
Вдоль дорожек были расставлены разноцветные фонарики, на клумбах цвели последние летние цветы, а вечер выдался неожиданно теплым для этого времени года. Я увидел Росса, сидевшего со своей невестой на скамейке в зеленой беседке, оплетенной ветвями плакучей ивы. Он имел полное право находиться с ней наедине, ибо об их помолвке было объявлено несколько месяцев назад. Я надеялся приехать весной из Академии, чтобы принять участие в свадебных торжествах.
Роджер Холдтроу шел по тропинке в полном одиночестве, и я решил, что он ищет Сару Мэллор. Об их помолвке еще не было сообщено официально, но, поскольку поместья их родителей граничили друг с другом с тех самых пор, как они появились на свет, считалось, что они станут мужем и женой.
Я заметил Ярил и Карсину - они сидели на скамейке около пруда, обмахиваясь веерами, и о чем-то тихонько разговаривали. Мне ужасно хотелось к ним подойти, но я все не мог решиться, пока не увидел, как с противоположной стороны появился Кейз Ремвар. Он изящно поклонился обеим девушкам и пожелал доброго вечера. Моя сестра выпрямила спину и, видимо, мило пошутила, поскольку Ремвар весело расхохотался. Карсина тоже засмеялась. Однако неженатому молодому мужчине не следовало находиться в обществе незамужних барышень, и, заботясь о добром имени сестры, я подошел к компании.
Ремвар весело поздоровался со мной и пожелал удачного путешествия на запад и успехов в Академии. Он был первым сыном и наследником титула своего отца, и когда он заявил, будто тоже хотел бы куда-нибудь уехать, я усомнился в его искренности. По его словам, он с радостью отправился бы в чудесное путешествие, вместо того чтобы оставаться дома и выполнять обязанности, выпавшие на его долю.
- Добрый бог решает, кем мы должны стать, - ответил я ему. - И я не завидую наследству моего старшего брата или судьбе младшего, который станет священником. Я буду тем, кем мне суждено быть.
- О да, наша судьба предопределена. Но почему человек не может иметь несколько предназначений? Твой отец был солдатом, а теперь он лорд. Почему наследник не может быть поэтом или музыкантом? Сыновья-солдаты из благородных семей ведут дневники, где делают рисунки, верно? Получается, что ты не только солдат, но к тому же писатель и натуралист.
Его слова открыли еще одно окно в мое будущее, о котором прежде я никогда не задумывался. Меня всегда занимали минералы и камни, но я считал свой интерес недостойным, происками злых сил. Может ли человек быть един в двух лицах, не нанося тем самым оскорбления доброму богу? Я прогнал предательскую мысль, в глубине души зная правильный ответ.
- Я солдат, - громко заявил я. - Мои наблюдения и записи будут полезны тем людям - военным и поселенцам, - кто придет после меня. И во мне нет зависти к судьбе моих братьев.
Наверное, Ремвар услышал осуждение в моем голосе, потому что нахмурился и начал:
- Я только имел в виду…
Но тут Ярил перебила его, воскликнув:
- О ангелы! Я потеряла сережку! Она новая, папа подарил мне их по случаю сегодняшнего праздника. С лазуритом! Ой, что он обо мне подумает. Он решит, что я не ценю его подарки. Я должна ее найти!
- Я тебе помогу, - тут же предложил Ремвар. - Как ты думаешь, где она могла упасть?
- Скорее всего, на дорожке возле теплицы, - высказала предположение Карсина. - Помнишь, ты отошла в сторону и у тебя еще волосы запутались в кусте стелющихся роз? Думаю, именно там ты ее и потеряла.
Ярил с благодарностью улыбнулась подруге.
- Да, ты права. Пойдем поищем там.
- Я с тобой, - вскинулся я и смерил Ремвара оценивающим взглядом.
- Не будь дураком, - возмутилась Ярил. - Карсина вышла в сад, чтобы немного отдохнуть от танцев. Ей совсем не хочется возвращаться в душный зал, а мы не можем оставить ее тут одну. Кроме того, ты обязательно втопчешь в землю мою бедную сережку своими огромными ножищами, причем еще до того, как успеешь заметить. Нас двоих вполне достаточно, чтобы отыскать одну маленькую безделушку. Ждите нас здесь. Мы скоро.
Она встала. Я знал, что не должен отпускать ее разгуливать по темным дорожкам наедине с Ремваром, но Карсина похлопала по скамейке рядом с собой, приглашая присесть, и, конечно же, я как благовоспитанный человек не мог оставить ее в саду в полном одиночестве.
- Давайте побыстрее, - предупредил я сестру.
- Конечно. Сережка там либо есть, либо ее нет, - ответила она.
Ремвар осмелился предложить ей руку, но она с кокетливым осуждением покачала головой и повела его за собой в темноту. Я некоторое время смотрел им вслед, и тут Карсина тихо спросила:
- Ты не хочешь посидеть? Неужели у тебя не устали ноги после танцев? Я так просто падаю. - Она выставила изящную ножку, словно хотела показать мне, как она устала. - Ой, завязка развязалась. Придется пойти в дом. Если я наклонюсь тут, я перепачкаю подол.
- Позволь мне, - задыхаясь от волнения, предложил я и поспешно опустился на одно колено, не опасаясь испачкать новые брюки, поскольку знал, что погода стояла сухая, а дорожки в нашем саду всегда тщательно подметаются.
- Ой, что ты! - вскричала Карсина, когда я взял в руки шелковые завязки ее бальных туфель. - Ты испортишь форму. А ты в ней выглядишь таким мужественным.
- Немного пыли на колене форме не повредит, - проговорил я, млея от комплимента. - Я завязываю туфельки моей сестре с тех пор, как она родилась. У нее узелки получаются слабые и тут же развязываются. Ну, вот. Как? Не слишком туго? Или, может быть, слабо?
Карсина наклонилась, чтобы взглянуть на мою работу. У нее была изящная, как у белого лебедя, шейка, и меня снова окутал запах гардений. Она повернулась ко мне, и наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга.
- Прекрасно, - тихо молвила она.
Я не мог ни пошевелиться, ни членораздельно ответить ей.
- Спасибо, - поблагодарила она меня, наклонилась вперед, и ее губы мимолетно коснулись моей щеки - невинный сестринский поцелуй, от которого сердце у меня в груди забилось точно безумное. В следующее мгновение Карсина отодвинулась от меня и удивленно поднесла руку к губам. - Ой, бакенбарды!
Я в ужасе прикоснулся рукой к щеке.
- Я брился! - вскричал я, а Карсина рассмеялась, и мне показалось, будто в утреннем небе запели ласточки.
- Конечно брился! Я же не имела в виду, что у тебя щетина. Просто у тебя такие светлые волосы, и я думала, что ты еще не бреешься.
- Я бреюсь вот уже целый год, - гордо сообщил я и вдруг понял, как мне с ней легко.
Я поднялся, отряхнул пыль с колена и уселся на скамейку рядом с ней.
Карсина улыбнулась мне и поинтересовалась:
- А ты будешь отращивать усы в Академии? Я слышала, что многие кадеты отпускают усы.
Я с печальным видом провел рукой по остриженной голове.
- Не в первый год. Это запрещено. Может быть, на третьем курсе.
- Мне кажется, они тебе пойдут, - тихо проговорила она, и я принял твердое решение отрастить усы.
Мы некоторое время молчали, глядя на темный сад.
- Мне не хочется, чтобы ты завтра уезжал. Ведь я так долго тебя не увижу, - грустно проронила Карсина.
- Я вернусь домой в конце весны на свадьбу Росса. Вы же на ней обязательно будете.
- Конечно будем. Но это еще очень не скоро.
- Время пролетит незаметно, - попытался ее утешить я и вдруг тоже почувствовал, что до весны ужасно далеко.
- Я слышала, что в Старом Таресе очень красивые девушки и одеваются по последней моде, - отвернувшись от меня, едва слышно прошептала Карсина. - Мама говорит, они пользуются духами и красят веки, а еще их юбки для верховой езды больше похоже на брюки, потому что им наплевать на то, видят ли мужчины их ноги. А еще я слышала, что они не отличаются строгостью нравов, - с беспокойством добавила она чуть громче.
- Вот уж не знаю, - пожал я плечами. - Может быть, это и правда. Но я буду учиться в Академии. Сомневаюсь, что мне доведется видеть там женщин.
- Это замечательно! - воскликнула Карсина и, покраснев, устремила взгляд на носки своих бальных туфелек, а я улыбнулся, радуясь, что она меня ревнует.
Потом я посмотрел на дорожку, ведущую к теплице, и подумал, что Ярил уже пора бы вернуться. Мне ужасно не хотелось уходить, но я знал свои обязанности.
- Пойду посмотрю, где Ярил. Что-то они долго ищут одну сережку.
- Я с тобой, - вызвалась Карсина, встала и взяла меня под руку так легко, словно маленькая птичка уселась мне на локоть.
- Тебе лучше вернуться в дом, а я пойду искать сестру, - вздохнул я, вспомнив о правилах приличий.
- Правда? - Она внимательно посмотрела на меня своими голубыми глазами.
Я не смог заставить себя ответить на ее вопрос, и мы вместе пошли по дорожке. Она была узкой, и Карсине пришлось идти совсем рядом со мной. Я не спешил, опасаясь, что она споткнется в темноте. Потом мы подошли к повороту, и я с огорчением увидел, что мои опасения подтвердились - Ярил стояла очень близко к Ремвару, подняв на него взор. А затем он наклонился и поцеловал ее. Я пришел в ужас.
- Он не имеет права! - оправившись от столбняка, выдохнул я.
Карсина сильнее сжала мой локоть.
- Никакого! - потрясенная не меньше моего, пролепетала Карсина. - В отличие от нас между вашими семьями нет соглашения. Они не предназначены друг другу, как мы с тобой.
Я посмотрел на нее и увидел огромные глаза и слегка приоткрытые губы. Грудь Карсины вздымалась, как будто она только что бежала.
И тут - не знаю, как это произошло, - я ее обнял. Хорошенькая головка девушки трогательно опустилась мне на плечо, а в следующее мгновение я крепко поцеловал ее в губы. Карсина вцепилась руками в мою новую форму, а потом, когда мы смогли оторваться друг от друга, спрятала лицо у меня на груди, словно стыдилась того, что мы сделали.
- Все в порядке, - прошептал я, уткнувшись носом в ее чудесные волосы, скрепленные заколками в затейливую прическу. - У нас впереди целая жизнь, и мы не сделали ничего плохого, разве только попробовали то, что ждет нас в будущем.
Карсина подняла голову и чуть-чуть отстранилась от меня. Ее глаза сияли, я не смог удержаться и снова ее поцеловал.
- Карсина! - услышали мы возмущенный шепот и шарахнулись друг от друга. Ярил схватила подругу за локоть и с негодованием посмотрела на меня. - О Невар, никогда бы такого о тебе не подумала! Карсина, идем со мной.
И девушки, словно два лепестка, подхваченных ветром, умчались прочь. На повороте тропинки одна из них неожиданно рассмеялась, другая к ней тут же присоединилась, и вскоре они исчезли из виду. Я некоторое время смотрел им вслед, а затем повернулся к Ремвару. Сердито прищурившись, я было открыл рот, собираясь высказать ему свое возмущение, но он рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
- Успокойся, старина. Сегодня мой отец собирается поговорить с твоим. - Затем он посмотрел мне прямо в глаза, как подобает честному человеку, и добавил: - Я люблю Ярил вот уже два года. Думаю, наши матери об этом знают. Обещаю тебе, Невар, я никогда не причиню ей зла.
Я никак не мог придумать достойный ответ, а он весело воскликнул:
- Я слышу музыку. На охоту, парни!
И он быстро зашагал по дорожке с видом человека, собравшегося приударить за всеми красотками на свете. Я остался стоять на месте, качая головой и не в силах прийти в себя после поцелуя, ощущая аромат волос и духов Карсины. Потом я одернул мундир и стряхнул с плеча маленькое пятнышко пудры. Только тут я заметил, что Карсина успела засунуть мне за лацкан маленький платочек - весь кружевной, тонкий, точно снежинка, благоухающий гарденией. Я аккуратно убрал его в карман и поспешил к свету и музыке. Неожиданно мысль о том, что завтра мне предстоит уехать, показалась мне почти невыносимой, и я решил не тратить попусту ни одного драгоценного мгновения.
Однако стоило мне войти в дом, как меня разыскала мать и напомнила, что правила вежливости требуют, чтобы я потанцевал с несколькими ее подругами. Я видел, как отец пригласил Карсину, а Ярил отчаянно пытается отделаться от майора Танрина. Эта ночь казалась мне бесконечной и одновременно невыносимо короткой. Музыканты объявили последний танец, и тут неожиданно ко мне подошла мать и подвела Карсину. Я покраснел, когда она вложила в мою руку ладошку моей невесты, потому что я вдруг понял: ей все известно про нашу прогулку в саду и даже про поцелуй.
Я онемел от ослепительной красоты Карсины и от того, как она смотрела мне в глаза. Мне почудилось, что танец подхватил и закружил нас в своих объятиях, и ноги сами следовали за музыкой.
- Я нашел твой платок, - сумел наконец выдавить я. Карсина улыбнулась и тихо ответила:
- Сохрани его до нашей новой встречи.
А потом музыка смолкла, и мне пришлось поклониться и выпустить руку моей нареченной. Впереди меня ждали четыре года Академии и еще три - службы, прежде чем я смогу назвать ее своей женой. С необыкновенной отчетливостью я почувствовал каждый день и час, отделявшие меня от этого мгновения. И дал клятву быть ее достойным.
Ночью мне не удалось уснуть, и на следующее утро я поднялся очень рано. Сегодня мне предстояло покинуть родной дом, и, оглядывая свою опустевшую комнату, я вдруг осознал, что это место станет теперь лишь крышей над головой, необходимой на время каникул в Академии, и настоящий дом у меня снова появится, только когда мы с Карсиной построим его для себя. Узкая кровать и опустевший шкаф показались мне всего лишь покинутой оболочкой моей прежней жизни. На нижней полке стоял одинокий деревянный ящичек. В нем лежали мои камни. Я собирался их выбросить, но вдруг понял, что не могу этого сделать. Ярил обещала забрать их к себе. Я открыл крышку, чтобы в последний раз взглянуть на смерти, которых мне посчастливилось избежать.
Камень, оставшийся мне в качестве своеобразного прощального подарка от Девара, ярко сверкнул в лучах солнца. Я несколько мгновений смотрел на свою коллекцию, а затем вынул маленький неприглядный осколок, чтобы взять с собой как напоминание о том, что я находился на волоске от гибели. Подобные мысли заставляют молодого человека обеими руками хвататься за жизнь и наслаждаться каждым ее мигом. Но все же, когда я закрыл за собой дверь, тихий щелчок замка отозвался в сердце глухим эхом.
Отец собирался проводить меня до Старого Тареса. Мой чемодан с новой формой и другой, поменьше, с одеждой отца, уже погрузили на тележку, запряженную крепким мулом. Я надел белую рубашку, синие брюки и френч и в общем остался весьма доволен своим внешним видом. Кроме того, мы с отцом были в цилиндрах. До этого я щеголял в своем только дважды: один раз на балу, посвященном дню рождения полковника Кемпсона, а второй - на похоронах подруги матери. Сержант Дюрил был одет так же просто, как и всегда, поскольку собирался расстаться с нами у парома.
Я попрощался с матерью и сестрами накануне, но мне хотелось перекинуться парой слов с Ярил, а она старательно меня избегала. Если отец Ремвара и поговорил с моим, я об этом ничего не знал, а отца спрашивать боялся, чтобы не навредить сестре. Должен сказать, я не рассчитывал, что мои родные встанут с рассветом, чтобы меня проводить. Однако мать прямо в халате вышла поцеловать меня и благословить, прежде чем я покину отчий дом. Я пожалел об этом, потому что при виде ее к горлу у меня подкатил ком и я с трудом сдержал слезы.
Зимние дожди еще не начались, и вода в реке стояла не слишком высоко. Я радовался, что нам не придется бороться с сильным быстрым течением, лавируя между тяжелыми грузовыми баржами. В это время года на запад направлялось огромное количество всевозможных судов, по реке подчас путешествовали целые семьи, решившие навестить своих родных или купить новую модную одежду для зимнего сезона. Должен признаться, я рассчитывал, что на нашей барже окажется парочка юных леди с верховий реки, чтобы по достоинству оценить мой роскошный костюм. Но сержант Дюрил погрузил наши вещи на небольшое судно всего с четырьмя каютами для пассажиров. Все остальное пространство на палубе было отведено под грузы. Капитан и его команда ловко соорудили загон - такие имелись почти на всех баржах, - куда поместили Гордеца и Железноногого, серого мерина моего отца.