Толчки крови в ушах поутихли, и Гринер осмелился робко протянуть руку вперед, рассчитывая, что через какое-то время натолкнется на стену, свидетельствующую об окончании коридора. Но стены все не было - он шел, растопырив пальцы, и думал о том, что всего два дня назад он протирал столы в задрипанной таверне и даже предположить не мог, что окажется в подобной ситуации. С одной стороны, было даже забавно - вот уж точно, как говорят в народе - "Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь", думал Гринер, а с другой стороны, знал бы он, во что вляпывается, трижды подумал бы, прежде чем предлагать себя в ученики этой странной, даже подозрительной женщине. Сказать по правде, она с самого начала ему не понравилась, да она не нравилась ему и сейчас - он с удовольствием бы задушил ее, прямо здесь, благо все звуки тонут в этой мягкой и приятной темноте…
- Не слушай ее, - хриплый голос Дерека частично вернул юноше разум. - Она знает, что мы идем, и пытается… вот черт! Пой песню!
- Что-о? - губы не слушались и шлепали одна о другую. - Какую?
- Любую! Пой!
- На рассвете ты вы-ы-ыйдешь и меня на пороге разбу-у-удишь, - путая слова, затянул Гринер, - необутая, э-э-э, неодетая и неумытая…
- Дальше, - простонал Дерек, - пой дальше, хотя только Боги знают, что с тобой сделал бы Талли, будь он здесь…
Гринер продолжил петь, хотя голос его дрожал от страха. Но вскоре, как ни смешна и жалка была его песня, он почувствовал, что ужас отступает, и сердце больше не колотится в грудную клетку, да и мысли об убийстве наставницы исчезают без следа. Закончив, он запел следующую, уже куда как бодрее - и чуть не пропустил тот момент, когда вокруг стало светлеть.
- Поднажми! - крикнул Дерек, и Гринер побежал вперед. Через пять шагов он уже смог различить древние своды высокого коридора, которым они шли; через десять двигаться стало значительно легче, а через пятнадцать - черный маг с Тео на руках и ученик ввалились в круглую залу серого камня, освещенную яркими синеватыми факелами.
Прямо перед ними, в центре залы, стояла гигантская кровать - столбики, поддерживающие ее, толщиной были с бедро взрослого мужчины, накрыта она была покрывалом, сшитым из квадратиков, которые сами были как человеческое одеяло; здоровенная подушка лежала в изголовье, а рядом с кроватью стоял стол, под которым Гринер мог бы пройти, не пригибаясь. Под стать столу было и кресло, а уж огромная, чрезвычайно толстая женщина-великанша, восседавшая в нем, и вовсе поражала воображение: необъятные телеса ее, мертвенно бледные, колыхались в такт дыханию, груди были словно две груды теста, поддерживаемые раздавшимся во все стороны лифом; толстые пальцы, прижатые к пышному животу, мелко подрагивали в предвкушении поглощения пищи, а мясистые губы, влажные и ярко красные, сладострастно причмокивали.
- Мечта поэта, - процедил Дерек и встряхнул Тео, которую тащил за собой, зажав буквально под мышкой. - Золотко, очнись, тут работа для тебя…
Гринер, ставший как вкопанный, с трудом смог отвести глаза от странного и страшного зрелища и повернул голову к магу.
- Э-э-э… - выдавил из себя он. Но Дерек, будто не слыша, тормошил повисшую у него в объятиях магичку, и по выражению его лица Гринеру стало ясно, что еще чуть-чуть - и Тео достанется не одна, а целый град оплеух. Юноша сглотнул и покосился на великаншу, проверяя, заметила ли она их; но та, судя по всему, была всецело поглощена тем, что лежало у нее на столе. Вернее, тем, кто лежал.
Теперь то Гринер ясно видел, что "гость" этого жуткого дома - мужчина. Абсолютно голый, он лежал на большом блюде перед великаншей, стонал и странно подергивался. Гринер пригляделся - и вместе с пониманием волна стыда и омерзительного, липкого, маслянистого желания окатила его: мужчина не просто дергался, он извивался в экстазе, двигаясь в одному ему слышном ритме; бедра его с каждым разом поднимались все выше, а эрегированный член был готов вот-вот извергнуть семя в воздух. Юноша, чувствуя противную дрожь в коленях, сделал два шага назад и уперся спиной в Дерека.
- Уйди с дороги, мальчишка… - зашипел Дерек, - а лучше сделай что-нибудь!
- Что?
- Спой!
Шальная, абсурдная мысль посетила Гринера в этот миг - что на том самом расхваленном Талли Состязании бардов наблюдалось куда как меньше выступлений музыкального рода, тогда как тут уже прозвучали две песни и сейчас, судя по всему, будет исполнена третья. Но - удивительная, безумная ночь! - он глубоко вздохнул, набрал в грудь воздуха, развернулся к горе плоти, что восседала на кресле-троне и начал:
- Ой а в поле во лесочке, росли два колосочка, ой да налитые, ой да золотые-е-й-ух! - Гринер так залихватски ухнул в конце, что сам удивился. - Ой пойду их собирати, колотить, колотить до вечерней до зори!
Песню он эту слышал, когда жил в замке - ее пели крестьяне, возвращавшиеся то ли с покоса, то ли с пахоты, да и не суть дело; главное было то, что юноша, попав под власть народного, удалого и протяжного напева, по-молодецки притопнул и запел еще громче, с изумлением замечая, что голос его, отражающийся от стен, не становится глуше - наоборот, он набирал силу, становился звонче.
- Будет колос наливаться, будет песня распеваться, песня звонкая, развеселая!
Заплывшие жиром глазки огромной женщины запылали гневом; она затрясла подбородками и в ярости стала осматривать залу в поисках наглеца, посмевшего прервать ее трапезу - но никого не видела, только песня лилась, будто из ниоткуда. Гринер, ободренный успехом, разошелся не на шутку: пристукивая каблуками, он протанцевал сначала вправо, потом влево, и каждый куплет заканчивал громким уханьем.
Дерек, прячущийся в тени у стены, мельком глянул на скачущего по зале парня и покачал головой; потом вернулся к насущной проблеме, которая кулем висела у него на руках и едва слышно стонала.
- Тей… Ну Тей… очнись. Приди в себя, а то нас слопают - меня вторым блюдом, а тебя на закуску… А когда наша защита кончится, то и ученичка твоего проглотят, не поморщатся. Мать твою за ногу, Серая, что ты раскисла, как кисейная барышня?!
- С-с-сам ты барышня, - едва слышно ответила Тео, и лицо Дерека засветилось от облегчения. - У меня желудок будто наизнанку выворачивают… А бабку ту с пирожками я самолично засуну в печь и…
- Потом, потом, сначала разберись вот с этим… этой. - Дерек поднял на ноги Тео и развернул ее лицом к середине зала, дабы она могла "насладиться" картиной в целом.
Мужчина, лежащий на блюде, прекратил дергаться и приподнял голову, осматривая вслед за хозяйкой залу; он не меньше нее желал поскорее найти нарушителя спокойствия. Но Гринер выплясывал под двойной защитой крови магов, и находился в безопасности, пока пот от усердных прыжков и коленец не смыл бы ее со лба. Он был для великанши и ее "деликатеса" невидим; а вот пара магов…
- Вот они!
Визг голого мужчины пронзил воздух, огромная туша вздрогнула, как кисель, и пошла волнами удовлетворения - добыча была обнаружена. Губы чмокнули, пальцы протянулись вперед… Дерек, морщась и скрипя зубами, упал на колени - волна противоестественного удовольствия прошлась по его телу.
- Вот шлюха, - застонал он, - Тей, врежь ей, суке, чтоб пятнами пошла… врежь, пока я тут не скончался… во всех смыслах…
Магичка, чуть пошатываясь, глянула на друга, валяющегося на полу.
- Дер, у этой шутки во-о-от такая борода… Но я врежу.
Гринер, раскрасневшийся от танца, наконец понял, что происходит кое что помимо его героического выступления; он остановился, усталые ноги отказывались держать его, и ему пришлось с размаху плюхнуться на задницу. Он тяжело дышал.
"Сейчас моя наставница выйдет, и… все будет хорошо", - подумал он.
Тео действительно вышла. Стала перед огромной женщиной, морщась и держась за живот. Лицо у нее было того нежно-зеленого оттенка, что бывает лишь у утренней дымки, что ранней весной видится меж листвы. Или у людей, которых сейчас стошнит.
- Ты, мразь, - начала магичка и запнулась. - Мразь… вот черт. Дер, я сейчас блевану…
И через секунду, скорчившись, рухнула на четвереньки, избавляясь от несвежих пирожков добродушной старушки.
Гринер подумал, что, умри он сейчас - жалеть ему будет не о чем. Хотя бы потому, что жизнь была безвозвратно испорчена, а вера в добро и справедливость подорвана так основательно, что уже все равно - подыхать или продолжать жить. Таким бесславным концом можно было бы огорчить даже Создателя, который, как известно, пребывает в вечной и нерушимой благости там, в Запределе.
Великанша затряслась в приступах смеха, ее рыхлое тело колыхалось, толстым пальцем она указывала на магичку и громоподобно хохотала, самозабвенно пуская пузыри восторга.
Тео вытерла губы и поднялась сначала на одно колено; потом встала на ноги и облегченно улыбнулась.
- Вот теперь порядок. Старая ведьма еще поплатится за свои проклятущие пирожки, а тебе, мразь, я сейчас врежу.
Тео развела руки в стороны, выгибаясь вперед, и загудела на одной, низкой ноте. Смех великанши тут же оборвался и тень беспокойства промелькнула на ее мучном лице. Она попыталась приподняться в кресле, но собственное тело не слушалось ее; глаза заметались, будто в поисках выхода. Тео пошла вперед, по направлению к мерзкой твари, сводя руки вместе, медленно и неотвратимо. Огромная женщина зажмурилась в непритворном страхе и завизжала.
Сверлящий звук проникал, казалось, в самые дальние уголки мозга - Гринер скрючился, зажимая уши ладонями, и желал только одного - чтобы толстая дама замолчала. А Тео все шла, размеренно впечатывая шаг в влажные камни пола, не отрывая взгляда от вьяллы, что на древнем языке означает "жрущая", и глаза магички сверкали, предрекая скорую гибель. Великанша затряслась сильнее - глаза ее выкатились из орбит, рот округлился, пальцы шарили по телу, сминая плоть складками. Она сжималась, оседая на кресле, булькая и теряя форму. Сила мага, женщины мага давила на тварь, не давала ей ни малейшего шанса на спасение - крик постепенно стихал, и Гринер уже мог наблюдать с омерзением, как туша, на глазах превращающаяся просто в груду плоти, свешивается с кресла на пол, бледнея с каждой секундой.
- А-а-агрх, - последние жалкие всхлипы со свистом вылетели изо рта, розовеющего в центре белой массы. Последним усилием она собралась в комок и с жутковатым плеском обрушилась на голого мужчину в центре блюда, погребая его под собой.
Тео остановилась, устало моргая. Гудеть она перестала.
- Дер… - сипло позвала она. - Ползи сюда, надо ее связать заклинанием.
- Уже ползу, спасительница моя, - послышалось от стены и действительно, из тени, шатаясь, как пьяный, вышел Дерек.
- Даже ночь в борделе "Тридцать три удовольствия", помноженная на оргию Синих Дамочек не сравнится с… этим, - нашел в себе силы пошутить маг. - Однако я, пожалуй, откажусь от дальнейших экспериментов…
Тео повернулась к нему и улыбнулась.
Лучше бы она не отвлекалась.
Только Гринер успел увидеть, как обнаженный мужчина поднялся с блюда и диким, безумным взглядом оглядел комнату; увидеть то Гринер увидел, да сделать ничего не успел - пища вьяллы, взвизгнув, одним большим прыжком соскочил со стола и кинулся к противоположной стене залы.
Реакция магов была молниеносной - но они не успели. Две огненные молнии, шипя, разбились о темноту.
- За ней! - заорала Тео, и, хотя едва стояла на ногах, бросилась вслед удирающей твари, или тем что от нее осталось, и сейчас, вселившись в свою жертву, удирало неизвестно куда.
- За ним! - почти одновременно с подругой крикнул Дерек и рванулся туда же.
- Опять бегать… - простонал Гринер, но - делать было нечего - последовал за магами, стараясь не отставать. Краем глаза он заметил, что и кровать, и стол с креслом тают в воздухе, превращаясь просто в груду камней.
Бег по второму коридору отличался от предыдущего в лучшую сторону: никакого черного бархата, сковывающего движения и смущавшего мысли, не было. Просто все были выжаты почти до предела, но все равно неслись вперед, ежеминутно рискуя свернуть шею, споткнувшись о разбросанные тут и там обломки мебели и кирпичи. На бегу Гринер вслушивался в перепалку магов, у которых, оказывается, еще оставались силы, чтобы собачиться между собой, выясняя, кто упустил тварь.
- Она вселилась… теперь… если не догоним…
- Догоним, Дер… да и она будет гораздо… слабее…
- Он, Серая, теперь уж точно ОН!
- Хорошо, пусть будет кто угодно… быстрей!
Они побежали быстрей… и вылетели на улицу, в серый предрассветный туман, поглощающий тяжелое дыхание людей, и растворяющий в безмолвии… Тео завертела головой, пытаясь понять, куда свернула вьялла, но теперь уже Дерек чувствовал врага: он уверенно ткнул пальцем налево, к реке:
- Туда!
Погоня продолжалась, но маги выдыхались. У Гринера закололо в боку, и бежать становилось все труднее. Однако, когда впереди замаячила еле различимая в тумане фигурка человека, он поднажал, так же как и его старшие товарищи: победа была близка. До фигурки осталось двадцать шагов… десять… грязная, потная спина мужчины мелькала перед глазами впереди, стало слышно, что он с присвистом дышит… пять… Тео протянула вперед руку… ну!
Внезапно из тумана вынырнула еще одна фигура, двинувшаяся наперерез беглецу; фигура эта взмахнула чем-то большим и увесистым и со странным дребезжащим звуком влепила этим предметом в лицо убегающему мужчине. Удар был таков, что тот отлетел назад, прямо в "объятия" магов.
Гринер, как бегущий последним, отделался просто падением на спину. Подняв голову, юноша увидел, что прямо перед ним лежит куча-мала из Тео, Дерека и бесчувственного голого мужика. Над ними стоял давешний рыжий бард, ухмыляясь во весь рот, и в руке сжимал гриф от лютни с сиротливо висящими струнами. Кругом валялись щепки.
- Ох, лешего мать… - сдавленно ругнулся Дерек, откидывая бесчувственное тело вьяллы в сторону. Потом прищурился, вглядываясь в внезапного "спасителя". - Рик?
- Собственной персоной, - расшаркался бард, одетый с иголочки, будто только что с банкета. - А где же несравненная Тео, которой я обещал посвятить свою лучшую оду?
Магичка, кряхтя, поднялась с земли, отряхивая штаны. Она смерила Рамболя исключительно недоброжелательным взглядом.
- Я, пожалуй, не буду спрашивать, как ты тут оказался, - буркнула Тео.
- И правильно, - похвалил ее рыжий. - А то узнаешь еще что-нибудь страшное, спать потом не сможешь…
- Я итак ночами не сплю, все о тебе думаю, стихоплет…
- Эй, прекратили ядом плеваться! - скомандовал Дерек. - Успеете еще. Рик, у тебя есть веревка?
Бард только развел руками, мол, не догадался прихватить на утреннюю прогулку…
- Гринер?
- Я? Что? Э-э-э… то есть нет.
- Свяжем поясами, - решил маг.
Когда незадачливый беглец был связан, маги склонились над ним, решая, кто потащит тело.
- Давайте я заберу, - медовым голосом предложил бард.
- Вот еще, - фыркнула Тео. - Я тебе и свои старые носки не доверю, Рик…
- Они мне и не нужны. Отдайте беглеца, и разойдемся. В конце концов, я сломал об него первоклассный инструмент, а он денег стоит… кто мне за него заплатит? Может ты, Тео?
Магичка фыркнула громче.
- Давай ты не напишешь про меня оду, так уж и быть; а я прощу тебе лютню. Идет?
- Ну уж нет, она была мне дорога как память, именная лютня, ее мне подарил…
- Тихо! - рявкнул черный маг. - Рик… Уж извини, но он наш. Умори себе другого бродягу, коли так хочется.
Дерек и рыжий с секунду буравили друг друга взглядами, потом бард нехотя отвел глаза.
- Твоя взяла, чернобородый…
Гринер, который наблюдал за этой сценой со жгучим интересом, вклинился в разговор, не испытывая ни малейшего смущения - после событий сегодняшней ночи ему все было нипочем. В конце концов, он видел, как древнее создание пожирало человека заживо, или что там она делала; а еще он видел свою наставницу блюющей, и ничто в этом мире, по крайней мере сейчас (он не сомневался, что завтра все будет казаться ему просто страшным сном), не могло умерить его решимости.
- А что вы, Мастер Рамболь, делали тут, в такой час?
Тео метнула в его сторону тяжелый взгляд, но говорить ничего не стала.
- Искал вдохновение, - лукаво улыбнулся бард, - Мы с Талли все спорим, кто из нас первый сочинит оду этому славному городу, а где ж еще подыскивать рифмы, как не в порту… - он подмигнул набычившейся Тео.
У Гринера почему-то осталось впечатление, что, задай подобный вопрос его наставница, он не остался бы без ответа. Без обстоятельного, едкого и ядовитого ответа, возможно, приоткрывающего некие тайны. А так - рыжий бард просто улыбнулся.
Дерек взвалил на плечо тело вьяллы и кивнул Рамболю, рассеянно поглаживающему остаток лютни.
- Не смеем задерживать…
- Да я уже уходил, - легкомысленно махнул рукой бард. - На самом-то деле меня тут вообще не было. До встречи, друзья мои… - и он растворился в тумане.
Тео сплюнула на мостовую.
- Рик когда-нибудь дождется, что я… - она осеклась и посмотрела на ученика. - А ты что расселся? Нам пора в таверну.
- Но Дерек… вьялла…
- Он найдет, что с ней сделать.
- С ним, - поправил черный маг и тоже шагнул в туман, исчезнув в нем без следа.
Тео посмотрела ему вслед, прищурившись.
- Помыться и спать, - твердо сказала она. - Именно в таком порядке.
Утро следующего дня выдалось свежим, ясным и сверкающим на солнце, как бриллиант. Как и предполагал Гринер, ночные ужасы будто подернулись дымкой, часть самых омерзительных подробностей забылась совсем, часть поблекла… Он встал рано, в отличном настроении и голодный, как волк.
Спустившись вниз, в общую залу, он застал там таких же бодрых магов, придирчиво разглядывающих меню. Через полчаса к троице присоединился Таллиесин, неизвестно как проведавший о том, что маги и ученик вернулись и в добром здравии наслаждаются в "Гузке" всякими вкусностями.
Маги рассказали Талли о своих приключениях, кое-где убавив, кое-где приукрасив. Бард охал, ахал и потрясенно кривился. При упоминании рыжего барда он скорчил особенно недовольную физиономию, но потом, видимо, решил не расстраиваться, благо день обещал быть прекрасным, да и к тому же:
- Состязание все-таки состоится! - объявил он, радостно потирая руки. - И уж там-то я отыграюсь за вчерашнее…
- Обязательно отыграешься, сладкий мой! - пообещала Тео, приобнимая его одной рукой; в другой она держала куриную ножку и периодически откусывала от нее здоровенные куски. Как ни странно, несмотря на те ужасные, судьбоносные пирожки, вкуса к курятине магичка не потеряла. - Мы пойдем с тобой, вот только мне надо забежать в замок, закончить там кое-какие дела… Кстати, чем окончилась вчерашняя потасовка?
- А-а-а, вы про Большую Рыбную Ловлю?
- Что? - засмеялась Тео.
"Видимо, это название о чем-то ей говорит", - подметил Гринер, - "да и Дерек заулыбался"…