Алексей двинулся за колдуном. Но что-то заставило его оглянуться. Юл стоял на берегу, а за его спиной, вырастая из пелены дождя, колебалась призрачная картина: лесное озеро, окруженное вековыми елями, крошечная церквушка поднималась прямо из воды, на берегу теснились островерхие, крытые металлической черепицей, новенькие домики. Видение, сотканное из дождевых струй. Алексей видел эту церковь и это озеро. Когда-то. Но Юл этого видеть не мог.
– Иди сюда! – крикнул Алексей брату.
Мальчишка двинулся наверх, возникшая среди дождевых струй картина поплыла следом.
– Что это такое? – спросил Алексей.
Юл обернулся, посмотрел на мираж и пожал плечами. От его движения церквушка заколебалась, будто собиралась упасть, а по воде призрачного озера побежала рябь.
"Фокусы колдуна", – подумал Алексей, сознавая, что объяснение слишком легковесно. Ибо не ясно было, как Роман мог создать из дождя именно это? Да и не было его рядом.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, видение, блеснув прощальным золотом купола, растаяло. Братья обогнули все еще дымящие обугленные сараи. И нос с носом столкнулись с Романом. Тот нес в одной руке куртке, в другой – сумку. И улыбался. Улыбка эта показалась Алексею отвратительной.
– Потолковал с Матвеем. У Ванятки, подлец, схоронился. Вещи я у него забрал. Но кое-чем наградил взамен. На память.
– Триппером? – спросил Юл, решив блеснуть шуточкой, прочитанной недавно в каком-то современном детективе.
– Вечной жаждой. Станет пить воду и не сможет напиться. Будет вливать в себя драгоценную влагу ведрами. Распухнет как бочка. Все будет орать: пить, пить!
– Тебя когда-нибудь убьют, – предрек Алексей.
– Очень может быть. Но, пожалуй, у тебя больше шансов уйти первым.
Алексей попытался подавить раздражение. – Матвей – племянник Варвары, так ведь? Он заходил к ней… видимо, перед тем, как устроить этот пожар.
– Почему-то я не удивлен, – признался Роман. – Уж больно ласково она разговаривала поутру. Так… Идем-ка домой и побеседуем по душам с Варварой Алексеевной.
Но поговорить с мачехой им не довелось. Не доходя трех дворов до папашиного строения Роман заметил, что напротив дома стоит некто. И еще колдун почувствовал: у парня при себе железка, столь любимая нынешними крутыми ребятами, потому что дарует иллюзию силы и власти. Роман схватил Юла, зажал ему рот и оттащил за ближайший сарай.
– Нас ждут, – шепнул колдун своим спутникам.
– Кто?
– Не знаю. Но у гостя пистолет.
– Это они, – прошептал Алексей.
– О ком ты? Я их знаю?
– Нет. Но познакомишься. Люди Колодина. В дом нельзя возвращаться, – решил Алексей. – Ни в коем случае.
– Моя машина во дворе. На чем мы отсюда удерем? Я, признаться, плохо бегаю. Или тебя за углом "Форд" дожидается?
– Откуда ты знаешь, что у меня "Форд"? Впрочем, неважно. Сколько гостей? – спросил Алексей.
– С оружием один. Вон там, за сараем торчит.
Алексей хотел уже двинуться в указанном направлении, но Роман остановил его.
– Уверен, что сладишь с ним и не получишь пулю в живот?
Алексей отрицательно мотнул головой.
– Тогда отвлеки его на секунду, а остальное предоставь мне.
Не дожидаясь дальнейших расспросов, колдун неожиданно и совершенно бесшумно погрузился в придорожную канаву с головой. Юл обалдело смотрел, как расходятся по поверхности круги. Во-первых, канава была вовсе не глубокой, и скрыть полностью колдуна никак не могла. Но самым удивительным было то, что сквозь воду Романа не было видно. Дно, поросшее желтеющей осокой, проглядывало. А колдун начисто исчез. Тем временем Алексей двумя ударами ноги повалил секцию покосившегося забора. Расчет отказался прост, но верен. Человек, укрывшийся за толстенным тополем на другой стороне улицы, на секунду высунулся из своего укрытия. И тут же из канавы рядом с ним выскочил Роман и плеснул водой незадачливому наблюдателю в глаза. Тот взвыл не своим голосом, и закружился на месте, закрывая ладонями лицо. Колдун ухватил его за шиворот, и верченье прекратилось. Человек мгновенно обессилел и опустился на землю.
– Ты здесь один? – поинтересовался Роман, выливая пригоршню воды пленнику на темя.
– Возле дома один, – отозвался тот бесцветным голосом. – Димон побежал на пожар смотреть.
– Выслеживаешь кого?
– Ага. Колдуна Вернона.
– Нет его здесь. – Роман зачерпнул новую пригоршню воды из канавы и вновь облил голову незадачливого соглядатая.
– Ага, нет, – охотно согласился тот и шмыгнул носом.
– Через час прозреешь и отправишься назад, – повелел колдун. – Скажешь: видел в Пустосвятово пожар, а колдуна не видел. Не приезжал Роман Вернон сюда.
– Ага, не приезжал. – Из носа уже текло вовсю, и парень непрерывно шмыгал.
– И беглеца, которого ловите, ты не видел.
– Не видел, – поддакнул тот.
– Где твоя тачка?
– За углом.
– Давай-ка я тебя, друг мой, туда провожу, чтобы ты часом в канаву не упал и не утонул, – предложил колдун и, ласково приобняв соглядатая за плечи, повел в указанном направлении.
Через несколько минут он вернулся, весьма довольный собой.
– Ты с каждым такое проделать можешь? – спросил Алексей, хмурясь.
– За исключением сильных колдунов – с каждым. Я редко занимаюсь такими штуками – слишком много энергии забирает.
– А меня мог скрутить?
Роман кивнул.
– Отчего не скрутил?
– Ты бы этого никогда не простил. Так ведь? Ладно, пошли, сваливать надо и поскорее.
Стеновский нагнал его, сказал резко:
– Надо было забрать у мерзавца пистолет.
– Зачем? Мы его не видели, он нас не видел. Если явится обратно без пушки, возникнут лишние вопросы. И потом, огнестрельное оружие… – Роман передернулся, будто увидел змею. – Чужая стихия. Меня волнует тот парень, что ушел глазеть на пожар. Хотя… Что он там мог увидеть? Стену огня. Потом стену воды.
– Как они узнали, где мы?
– По мумиям. Эти молчаливые свидетели нас выдали. Каждый житель Темногорска от пяти до семидесяти скажет вам, что такое под силу лишь Роману Вернону, – не без бахвальства отозвался колдун. – Этот твой Колодин – крутой мужик?
– С ним лучше не связываться.
– Значит, Синклит меня не защитит.
И, будто подтверждая его слова, протяжно и тоскливо завыл пес Бобка.
"Как о покойнике воет", – подумал колдун и вошел в дом.
Дверь была не заперта. В комнатах тишина. Какая-то мертвая, неживая. Будто в доме уже и не живет никто.
"Страху много", – подумал Роман, обходя комнаты.
Ни отца, ни Варвары не было. Где они – колдун не знал. Может, отправились сарайчик свой на берегу спасать от учиненного пожара. Роман надеялся, что отец не знал о плане изничтожения собственного сына.
Колдун наскоро собрал старую свою одежонку из той, что хранилась на чердаке, и спустился во двор.
– Я с вами не поеду, – заявил Юл. – Носите свои ожерелья, колдуйте на здоровье – мне плевать. Сам убийцу отца буду искать. А на вас всех мне плевать.
– Разумеется, плевать, – поддакнул Роман. – Особенно если учесть, что Алексей – твой сводный брат.
– Какой еще к черту брат! – выкрикнул Юл, и осекся.
Потому что вспомнил, что отец, в самом деле, говорил ему пару раз о своем старшем сыне. Но рассказ этот был так невнятен, полон странных намеков и недомолвок, что Юл почти не вспоминал об этом родстве. И вдруг старший брат явился. Только теперь Юл заметил, как Алексей похож на отца. Вернее, на фотографию отца в молодости, которая хранилась у матери в альбоме.
– Значит ты… – пробормотал Юл.
– Ехал на похороны, – признался Алексей.
– Нам лучше убраться отсюда, – напомнил Роман, – а уж потом будем разбираться, что было сначала, а что потом.
Он будто невзначай положил ладонь на плечо Юлу. И ничего не почувствовал. Абсолютно ничего. Прежнее ощущение белизны исчезло. Перед ним был обычный мальчишка, озлобленный и равнодушный ко всему, кроме своих собственных болячек. Ну, может быть, не совсем обычный. Может быть, даже наоборот. Способность ощущать высшие энергии в нем присутствовала по-прежнему. Но светоносности прежней не стало. Напрочь. Роман так оторопел, что стоял не двигаясь и смотрел на Юла.
"Что же ты, малец, – обратился он мысленно к мальчишке. – Куда же всё подевалось, а?"
Услышал Юл вопрос или нет – неизвестно. Только он раздраженно оттолкнул Романову руку.
Колдун с трудом подавил в себе желание вновь до него коснуться. Была еще слабая надежда, что после пережитого страх подмял под себя нетвердую ребячью душу и все затмил, и светлая аура не исчезла, а просто затемнена. Может быть и так. Будем надеяться, что так!
– Быстрее! – подгонял братьев Роман.
Происходившее его обескуражило. С одной стороны – за Алексеем Стеновским следили, но с другой, Матвейку вовсе не они подговорили напасть на колдуна. А что Матвей не сам устроил огненное жертвоприношение, Роман был готов прозакладывать не одну сотню баксов.
– Торопитесь? – прозвучал неизвестно кем заданный вопрос.
Колдун обернулся.
У ворот стоял следователь Сторуков. Улыбался. Милая такая улыбочка. Ничего хорошего не сулящая.
– Рад, что вы живы-здоровы, Роман Васильевич, – еще шире улыбнулся Сторуков. – А что у вас с волосами?
– На берегу горящие сараи гасил, вот волосы и обгорели. – В свою очередь улыбнулся как можно дружелюбнее Роман, пытаясь угадать, чего хочет от него следователь.
Предъявить обвинение в убийстве? Мол, вону изгнал, обезводил организмы? Так ведь не обвинить в подобном.
– Вы мне очень помогли, уважаемый Роман Васильевич. – Сторуков значительно замолчал. – Мы ведь убийцу нашли.
– Да неужто? – почти искренне изумился Роман.
– Труп на Ведьминской лежал. Там, где дом недостроенный и забор наполовину. Все приметы, как вы говорили. И пистолет, из которого Стеновский был застрелен, при нем, рядом. Так что спасибо за помощь.
Роман изумился. Но постарался удивление свое скрыть. Труп на участке с недостроенным домом? Как он туда попал? Сам пришел? Заказчик подкинул, чтобы всякий след отрубить? Роман терялся в догадках.
– Да какая тут помощь… ну что вы… так…
– А я вам тоже помочь решил, – Сторуков глянул через плечо колдуна. – Ведь этот мальчик, что с вами теперь – это сын убитого Стеновского Юл? Так ведь?
– Он сам ко мне обратился, пришел на прием.
– Ну да, да. Только его мать заявление написала. Мол, пропал. А он тут разгуливает. В очень странной компании. Пусть хоть домой позвонит, чтобы мамаша не волновалась и заявление свое забрала. Лады?
– Ну конечно! – с охотой пообещал Роман.
– Надо полагать, вас очень интересует, почему отца этого мальчика убили? Так ведь? – Сторуков не собирался так просто оставлять Романа в покое.
– Ну… – протянул колдун неопределенно. – Меня все на свете интересует. Особенно то, что в Темногорске творится. Я не из равнодушных.
– Знаете, у меня тут кое-какие проблемы, опять же расходы на бензин, ремонт машины. Вы бы могли помочь.
Роман достал бумажник (у Матвея вовремя успел отбить, впрочем и в машине кое-какая сумма припрятана, на всякий случай). Вынул несколько купюр. Сторуков сгреб их небрежно. Как должное взял.
– Так вот, тут интересный фактик выяснился. В восемьдесят четвертом году ныне покойный Александр Стеновский присутствовал на первом тайном заседании колдовского Синклита, хотя сам никогда ни к белой, ни к черной магии не имел отношения.
– Не знал, что вы интересуетесь историей Синклита, – заметил Роман.
– В Темногорске без этого нельзя, – скромно потупился Сторуков. – Но вы-то сами, Роман Васильевич, как я погляжу, плохо историю своих соратников знаете.
– Я еще мал был в тот год, – сухо отвечал Роман. – На Синклит дед мой ездил.
– Тогда много народу приехало, – кивнул Сторуков. – И среди них некто Иван Кириллович Гамаюнов. Слыхали о таком?
"Ого! – мысленно воскликнул Роман. – Парень-то этот только изображает недотепу".
– Слыхал, – кратко отвечал колдун.
– Этот господин Гамаюнов в одном благотворительном фонде после работал. Что за фонд – не знаю. Но говорят… – Сторуков огляделся. – Денежки там были немаленькие. Из-за границы пожертвования шли. В девяносто четвертом фонд закрылся, а господин Гамаюнов исчез, как в воду канул. – Сторуков подмигнул Роману. – Вы, надо полагать, уезжаете.
– Да, к отцу заглянул. Теперь ехать надо. По делам.
– Поторопитесь. В двух кварталах отсюда я видел шикарную тачку. Мне почему-то кажется, что в ней прибыли ваши недрузья. Желаю удачи. – Сторуков демонстративно повернулся к Роману спиной.
"Кто же труп на пустырь привез? – размышлял Роман над задачкой, подкинутой следователем. – Сами заказчики вряд ли могли выкинуть своего киллера за ненадобностью. Тело подложили, чтобы на меня указать: водный колдун человека иссушил, ату его, ату… Доносик такой аккуратненький. Весь вопрос – кому. И кто ж донос удружил? Ну, таких в Темногорске немало. Выбор велик. Имен семь могу перечислить… да стоит ли?"
Пока колесили по улочкам Пустосвятово, никто им не препятствовал. Но стоило только выехать на дорогу из поселка, как Роман ощутил сильнейшее давление. Хорошо, что после недавнего дождя все бесчисленные колдобины в асфальте полны были водой. Миг – и вода эта поднялась в воздух, еще миг – и, собравшись в водную стрелу, она устремилась вперед, волоча за собою в хвосте беспомощную машинку. И когда впереди взметнулось поперек дороги оранжевое пламя, водяная стрела пробила ее без труда, и машина колдуна устремилась в спасительную брешь.
Когда Роман оглянулся, пламени уже не было – лишь у обочин плясали вялые желтые огоньки, умирая. Но ясно было, что кто-то пытался остановить Романа Вернона. Пытался, да не сумел.
Юл сидел на заднем сиденье, насупленный и злой. Он был зол на брата, который явился неизвестно откуда и которого Юл ни за что не желал признавать за родню. Еще больше он злился на Романа. Или – на самого себя?
Он струсил. Как давеча с отцом, так и теперь в сарае. Когда такое с тобой случается один раз, это еще ни о чем не говорит. Но дважды за два дня спасовать так недостойно – это уже не ошибка, а порок. Он перепугался до смерти, обмочился со страху. Теперь все ясно: он трус. Он обнаружил у себя тайную болезнь. Хуже рака. Но от трусости не умирают, и с этой болезнью придется жить дальше. Он – трус. Юл исподтишка глянул на своих спутников. Неужели они знают об этом? Если знают, тогда всему конец. Разве можно вынести, когда брат (ведь это его брат, как ни верти) считает тебя трусом. Разумеется, колдун ему никто. Плевать на колдуна. Но все равно, если Роман узнает, тогда смерть. Не в прямом смысле, конечно, а равносильно смерти. Юл не сможет смотреть никому в глаза. Если там, наверху, есть некто, тот, всемогущий, поймет и простит. Он не карает за трусость. Перед ним не стыдно, потому что он сильный.
"А, может, они не догадались?" – утешил себя Юл. Тогда можно еще что-то исправить. Можно как-то пересилить себя и выжечь проклятый порок из сердца каленым железом. Потому что жить дальше и постоянно ощущать себя трусом невозможно. И Мишка, если узнает, будет его презирать. Вот Мишка – не трус, Мишка его собственным телом прикрыл, под пули полез. А Юл трус, трус, трус. Он чувствовал, что на глаза его наворачиваются слезы, но тут же высыхают, обжигая солью веки. Трусы не умеют жалеть других. Они плачут только от жалости к себе. Юл не сдержался и всхлипнул.
Алексей положил ему руку на плечо и сжал пальцы – мол, держись, парень.
Ну конечно, они еще ни о чем не догадались. Юл судорожно вздохнул и кажется, в первый раз с приязнью глянул на брата. Как хорошо, что Алексей ничего не говорит. Отец точно так же умел молчать. Юлу очень хотелось спросить, любит ли брат мороженое. Но он боялся. Боялся, что Алексей ответит "нет".
– Итак… Что будем делать? Бежать? Прятаться? Нападать? – спросил колдун.
– Нужно посчитаться с убийцей, – ответил Алексей.
– Браво. Где его искать?
– В Питере. Он должен быть там.
Начинало смеркаться, и вновь зарядил дождь – в этот раз мелкий, моросящий, будто влажная вуаль повисла в воздухе. "Санкт-Петербург, 100 км". Мелькнул за окном машины знак. Роман вопросительно взглянул на Стеновского, но тот ничего не ответил, лишь молча указал у развилки нужную дорогу.
– Жратва есть? – спросил Юл. – У меня живот подводит.
– В сумке, – отозвался Роман.
Юл принялся рыться в пакете. Там было штук десять палок твердокопченой колбасы и пара буханок хлеба.
– Ты что, одной колбасы набрал? – изумился Юл.
– Выбор там был невелик, – признался колдун. – Зато дорогая.
Роман постоянно смотрел в зеркало заднего вида – нет ли погони. Погони не было.
– Ты бывал в Питере? – спросил колдун.
– Я там вырос, – отвечал Алексей.
– Тогда тебя будут искать именно там.
– Вряд ли. Колодин и его люди считают, что я жил в Темногорске. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Ты здорово насолил этим ребятам. Что ты такое сделал? Украл у них миллион баксов?
– Гораздо больше.
– Ладно, не пудри мне мозги, – рассмеялся Роман. – Ты не похож на преступника.
– Разве? – Губы Алексея горько изломились. – Разве?
Часть lI
Глава 1
Назад, в прошлое
Шел 1984 год. До напечатания оруэлловского романа в России было рукой подать. До воплощения написанного в романе еще ближе. Развилка времен, когда будущее не определено. Именно такие даты надо выбирать для путешествия на машине времени искателям приключений, чтобы круто повернуть историю в неведомое русло.
Что они могли знать о своем будущем? Планировали? Прозревали? Просто жили… Уверенные, что так и будет всегда и все – неизменно.
"Ватная жизнь", – смеялся Стен. – Ленка, тебе нравится жить в вате?"
"Что?" – она не понимала. Улыбалась.
Она многое не понимала из того, что он говорил.
"О чем ты?"
"Пробовала спать под ватным одеялом, накрывшись с головой?"
"Тепло", – она смеялась.
"Попробуй. Только не задохнись".
Лена думала – Стен шутит. Он странно шутил. Иногда зло. Иногда взрывался. Говорил гадости.
Она попробовала. Десять минут было приятно лежать. Потом сделалось жарко. Потом – дышать стало трудно. Лена глотнула воздуха и вновь забилась под одеяло. Опять не получалось. Все время хотелось высунуть голову. Даже если засыпаешь под одеялом, все равно просыпаешься – голова наружу.
"Ну, как?" – спросил Стен утром насмешливо.
Знал, что она проверит.
"Глупо".
"Да, глупо жить под одеялом. Но живем".
"Сам придумал?"
"А что?"
"Разве тебе плохо?" – спрашивала она.
"Очень. Я скоро умру. Задохнусь. Но ватная жизнь скоро кончится".
"Откуда ты знаешь?" – не поверила она.
"Я жду".
1984 год. Немало с тех пор промелькнуло весен и зим. Но тот год Лена Никонова запомнила до мельчайших подробностей.