Подниматься в облом. Даже двигаться не охота. Будто всю ночь вагоны разгружал. С крупным и тяжелым грузом. Я поворачиваю голову и смотрю на небо. Бледно-серое. И никаких облаков. Но это там, где мне видно. Основную часть неба и равнины загораживает камень. Или из чего тут сделаны эти торчуны?
Приходится выпутываться из подстилки и вставать.
Качает, однако.
Но помогать мне никто не собирается. А вот прогуляться со мной Крант, вроде как, не против. Мол, куда меня, болезного, без охраны пускать.
В таком вот "жизнерадостном" настроении я покидаю нашу стоянку. И тут же замечаю оплавленный штырь. Тот самый, возле которого Асс рассыпал свои бибки. И настроение у меня почему-то лучше не становится.
И пейзаж под стать моему настроению. Равнина цвета детской неожиданности. На ней какие-то уродливые фиговины, будто этой "неожиданностью" измазанные. И небо. Уныло-серого цвета. На такое глянешь - напиться и забыться хочется. А протрезвеешь, сгрести всю эту срамоту - и в прачечную. Или в мусорку, если не захотят стирать.
У горизонта небо совсем уж поганого цвета. Сизо-багровое. В черно-желтых пятнах. Только глянул, и тут же шибануло в нос больной плотью и застарелым гноем. Да-а. Дохлое дело. Рану такого вида я бы не взялся лечить. Тут ампутация нужна. Да и то, никаких гарантий.
Вспомнил, что я не в операционной, и чуть попустило. Но долго смотреть на это безобразие… я не настолько мазохист.
Резко отвернулся и чуть не столкнулся с Крантом. Повезло, что у него реакция лучше. Если бы всё только от меня зависело…
- Нутер… - вежливый шепот за ухом.
Смотреть на равнину - мало радости, и я смотрю на единственный живой объект, который чего-то от меня хочет. Но Кранта слишком мало, чтобы спрятать за ним открытую рану неба. Остается смотреть под ноги.
Две пары сапог. Пыль такого же цвета, как и равнина. На почве - грубые шрамы, как от сильных ожогов.
"Веселенькое" местечко. Встретить бы того, кто его придумал… ампутировал бы воображалку на фиг! Вместе с головой. И денег бы за работу не взял.
- Нутер…
- Чего?
- Банулма ушла?
Смотрю на нортора. Он что, издевается надо мной?!
На морде оберегателя почтительная невозмутимость.
- Повтори, чего ты сказал!..
Повторяет. Слово в слово.
Не сразу, но до меня доходит. Иногда я бываю на редкость тупым. И сегодня, похоже, тот самый день.
- Ушла. И надеюсь, больше не придет.
- Придет, - "радует" меня Крант. - Начался сезон банулмы.
- И долго он… длится?
- Сезон.
- Ага. Понятно.
Хотя, ни хрена мне не понятно, если честно. Но спросить, сколько дней в этом сезоне, не успеваю.
- Повезло нам, что ты Видящий, изрекает Крант.
- А-а?..
- Банулма в этом году раньше пришла.
- Что ж Асс ее проморгал-то?
- Ее не всем дано видеть. Даже из тех, кто зрит будущее.
- Ага, будущее… Как же. Какое ж это будущее, если его изменить можно?!
Фыркаю зло и насмешливо. Вот поругаться сейчас я очень даже не против. Или поспорить, на крайний случай.
- Будущее нельзя изменить. Видящие только предупреждают об опасности. Как ты предупредил нас.
- Ну, да. А если в следующий раз у меня не получится?
Блин, как же я не люблю слово "ответственность"! Еще больше, чем слово "должен".
- У нас опытный Первоидущий, господин. Теперь он знает о начале сезона, и будет осторожнее.
- Выходит, он и об этом укрытии знал, и специально гнал нас сюда?..
На этот вопрос я не получаю ответа, да и не жду его, если честно. А с караванщиком нам, в натуре, повезло. Тертый мужик оказался. Поверил он моей болтовне или нет, не знаю, но действовать решил по принципу: лучше перебдеть, чтобы потом не было мучительно больно.
А застань нас буря под открытым небом, и никто не спасся бы.
- Кто-то бы спасся, - поправляет меня Крант. - Из тех, кто знает, что делать. И кто делает, а не боится.
А я смотрю на Кранта и пытаюсь понять: он мысли мои прочитал или я сам их озвучил, и не заметил.
У горизонта полыхнула зарница. И я вдруг увидел… или вспомнил…
Красно-оранжевая сеть дрожит под напором силы. Как тяжелая от росы паутина. Ветер трогает ее, и капля срывается вниз. Падает, сверкая. Превращается в огромную ветвистую молнию. А внизу - люди и животные. Кто-то в ужасе бежит. Кто-то остается на месте. Замирает от страха. Или строит защитный контур. Кто-то отдает приказы. Им повинуются. Или не слышат их. Бегут. Сгорают… Еще капля огня срывается вниз…
- Нутер?..
С трудом прихожу в себя. Глаза пялятся на горизонт и не хотят закрываться. Хоть пальцами их закрывай!
- Там туча, видишь?
Кран смотрит сначала по сторонам, потом на меня и, совсем уж в последнюю очередь, туда, куда я показываю.
- Не вижу, нутер, - не сразу отвечает он.
- Но я же!..
- Ты - Видящий. А я всего лишь оберегатель твоего тела.
"Всего лишь". Ну-ну. Побольше таких "всего лишь", и лекари этого мира вымрут с голоду.
- Твоя банулма ушла туда. И сейчас под ней караван. Кажется. Ты бы видел, что там…
Мне все-таки удается закрыть глаза, и я чуть не падаю.
- Тебе надо отдохнуть, нутер. Ты потратил много сил.
- Ага.
Разворачиваюсь и, как послушный мальчик, топаю к лежбищу. Пока Крант не решил, что меня нужно нести. Зрелище получилось бы то еще. А спорить с нортором… здоровья у меня не хватит. Особенно сейчас.
- Ладно. Идем, поднимем нашу спящую команду. Ужинать пора.
- Уже утро.
- Значит, еще и позавтракаем. Жрать хочу, словно дня два не ел! И спать… С чего бы это?
- Все Видящие много едят. И много спят.
- С таким режимом и растолстеть не долго.
- Среди них нет толстых.
- Уже хорошо. Но что-то не нравится мне эта работа.
Останавливаюсь, и рука Кранта тут же мягко касается плеча.
- Кто-то должен смотреть на банулму.
Спасибо. Утешил. Утешитель ты мой. Не думал, что это тоже входит в работу телохранителя.
Иду дальше. А недалеко, вроде бы, уходил. Ноги подгибаются. Глаза закрываются сами собой. За мной, надежный и заботливый, как медбрат из психушки, идет Крант. Готовый подхватить, удержать. Не-е, приятель, я на своих, я уже большой…
- …смотреть на банулму? Ну, да. За ней надо, присматривать. А то встретишь ее в чистом поле…
- Надеюсь, нутер, этого не случится.
Если бы желания телохранителей сбывались, жизнь их клиентов стала бы очень скучной.
Не, знаю, сказал я это или только подумал.
Кажется, я заснул раньше, чем добрался до подстилки.
8.
Второй караван мне не приснился. И не приглючился. Вот только путь к нему я постыдно продрых. Но самое интересное не пропустил. Наверно, у Пал Нилыча научился. Старик тоже мог всё дежурство продремать, а серьезного больного везут Нилыч свежий и бодрый, как пучок молодого салата.
Вот и я проснулся аккурат перед поворотом дороги. Караван только-только поравнялся с ней. Камни, кусты и ровная степь насколько хватает глаз. Тишь, благодать… птички поют, поалы фыркают, где-то железо звенит.
Тут меня по затылку и хлопнули. А я лбом в шею поала сунулся.
"Атас, наших бьют!", - я заорал не с перепугу. От неожиданности токмо.
Но громче, чем надо бы.
Как бежит испуганная лошадь, я видел. А на что способен поал, если его напугать, словами передать трудно. На нем сидеть в это время надо.
Всего две секунды - и со средины каравана мы вырвались в начало. Я и мой пятнистый. Поравнялись с вожаком… А черный вожак - мужик серьезный. Ну, пусть не мужик, а зверь, всё равно. Он себя обгонять не позволяет. Иначе, какой он тогда вожак!
И черный прибавил ходу. Ни "стой!", ни "чтоб ты сдох на Мосту!" на него не действовали. Я-то своего зверя не тормозил, тут самому бы удержаться… Вот так и мчались они голова к голове, а за ними весь караван припустил. Там ведь у каждого свое место: попробуй отстань или обгони…
И дорога загудела под десятками лап!
Вот так и на засаду мы вылетели и, не сбавлял темпа, рванули вперед. Куда тут тормозить, когда педаль в полу, до упора!
Снесли мы этот завал, как танк деревянный заборчик сносит. И тех, кто стрелял в нас из засады, в дорогу втоптали.
Не сразу остановился живой и многоногий таран…
А когда остановился, я с Пестрым были уже в середине второго каравана. Битого грозой и добиваемого грабителями.
Эти "рыцари ножа и топора" в сторону больших караванов только облизываются. Не с руки им наезжать на солидную охрану. А вот "подранка" или маленький караван могут и "задрать".
Но увлеклись немного "работники больной дороги" - наш караван куснуть задумали. Но Марла им быстро втолковала, что не на тех они пасть разинули. И команду она хорошую подобрала. Профессионалов. А после профи, не лечить - закапывать надо. И боевых зверюг с собой взяла. Двух серых длиннолапых медведей, черную короткохвостую пантеру, тощего белого волка… Где лапушка прятала их все это время?
Потом я увидел Кранта. Он рассек побоище, как скальпель мягкую ткань, сдернул меня с поала, и сунул между тюками и перевернутой телегой. Тот, кто вез ее, недавно стал кучей горелого мяса.
Смотреть бой не с высоты, а из-за Крантовой спины… Не такая уж она широкая у него, но… То плащ дергается, то сам нортор. Похоже, он решил завал из трупов перед нами сделать. И как он Малька в запале не зацепил?
Разборка получилась не слабая. Может, обиделись грабители, что их законной добычи лишают, а может, посчитали неправильно. Конечно, два каравана больше, чем один, но и охраны побольше будет. Вот так сразу ее всю не положишь. Самим лечь можно. И больше не встать…
Участвовать в разборке я не рвался. Не фехтовальщик я и не рубака. Реакция есть, бойцыцких навыков нету. А вот Малек прям исстрадался весь, так ему хотелось туда, где железом звенят. Все цепочку на руке теребил, да на меня посматривал. Умильно. Словно косточку выпрашивал.
Крант только глянул на Малька и тут же повернулся так, чтоб пацана тоже видеть.
- Осторожно, нутер, - сказал. - Зверь просыпается.
Забеспокоился чего-то нортор…
Да любого зверя надо иногда спускать с цепи. А то он и цепь порвет и хозяина…
- Давай сюда свою гибору. И иди гуляй.
Это я Мальку.
Он уставился на меня. Недоверчиво. А зрачок уже овальный.
- Не хочешь мне, отдай Кранту.
- Я. Не. Возьму!
Крант оглянул на меня и дернулся. Как от удара.
И я понял - не возьмет. Ну, вампиры в моем мире тоже за серебро не сильно хватались. Те, что в кино.
- Ладно. Не можешь - не бери.
Малек протянул цепочку мне. Она извивалась, как живая.
Да-а, брать такое голой рукой мне тоже вдруг расхотелось. Увязал в край шарфа.
- Надеюсь, не потеряется.
- Это нельзя потерять. И украсть нельзя.
А голос у Малька стал даже ниже, чем у Марлы. Прям, не голос, а рык.
- Иди. Но умирать не разрешаю.
- Не умру, хозяин.
- Тень трудно убить, - сообщил Крант.
Я на секунду отвлекся, и Малек исчез. Только вещи его остались. У меня под ногами. Быстро глянул на правую руку. Ножа в ней не было. Уф! Прям камень с души…
Не знаю, успел пацан поучаствовать в разборке или опоздал. Закончилась она скоро. Наверно, нашелся кто-то умный среди "работников дороги", сообразил, что лучше быть голодным, чем мертвым.
Протрубили отход, выпустили несколько стрел, типа, не идите за нами, и убрались. Прятаться, вроде, негде, а с Дороги сошли и, как сквозь землю провалились. Тоже профи. Из потомственных грабителей караванов. Низкие, рыжие, худые. Не нашего ли Асса родственники?
Крант, наверно, еще минуту держал меня в том закутке. А выпустил, я тут же Первоидущего увидел. Живого и целого. Но что-то мало радости на его лице наблюдалось. С чего бы это? И сам цел и другу помог…
- Он мне не друг!
- Враг, значит?
- Он у меня жену увел!
- Твою жену?..
- Я хотел, чтобы она стала моей…
- Но пришел этот красавец и она ушла с ним.
- Кто тебе сказал?! Первоидущий дернулся, будто его укусили.
- Никто. Сам догадался.
И мужик резко успокоился. И голос на три тона понизил.
- Прости, многовидящий. Я забыл, кто ты.
- Это всё из-за нападения, Идущий-первым. Только из-за него.
Я тоже могу быть вежливым. Если захочу.
- Ты видишь скрытое в моем сердце, многоуважаемый, - благоговейно шепчет караванщик.
Ну, вижу, так вижу.
- Не думаю, что все эти годы у тебя не было жены.
- У меня были жены. И теперь есть.
- Но все-таки ты помнишь ту. Первую.
- Помню, многовидящий.
- И его не забыл.
- Нет!
Караванщик сверкнул глазами, посмотрел в сторону. Там среди разбросанных тюков и мертвых животных бродил человек. В богатой, но испачканной кровью одежде.
- А знаешь, Идущий, еще не известно, кому повезло. - Караванщик забыл про своего обидчика. - Вот смотри сам: за тобой большой, богатый караван, а твой соперник - в убытке. А не уйди та жена с ним, может, ты так и остался бы поводырем последнего поала.
- Кто тебе?..
- Каждый Идущий Первым был когда-то последним.
Ну, блин, прям, поговорками говорить начал.
- Ты прав, Видящий. Ты видишь то, что скрыто от моего разума. Я никогда не думал так об уходе жены. И я не стал бы Первоидущим, если бы… Получается, я его должник?
Мужик побледнел.
Странное отношение к долгам в этом мире. Страшно серьезное…
- Думаю, ты уже отдал свой долг. Сегодня. В дороге всякое случается. Сегодня ты помог, завтра тебе помогут.
- И не испугаются проклятых стрел?..
Ответить я не успел. Увидел Марлу.
Лапушка добивала раненых. Наших раненых! И совсем легко…
- Стоять! Марла! Отставить!
Она остановилась возле очередного раненого. Охранник. Из недавно нанятых. Раненый в руку. Всего лишь стрелой. Оба удивленно посмотрели на меня.
- Не убивай его!
Не думал, что я умею так быстро бегать. И прыгать. Через препятствия. Разной формы и высоты.
- Не надо!..
- Не буду.
- Слава Богу! Чего это на тебя нашло?
- Только отрублю ему руку.
- Чего?! Зачем?!!
- Чтоб он жил. Стрела…
- Да эту стрелу выдернул и забыл!.
Странно, охранник не возражал, когда ему собирались рубить руку, даже жгут выше раны накладывать начал, а от меня шарахнулся, едва я потянулся к стреле.
- Ее нельзя трогать!
Это он одновременно с Марлой сказал.
- Почему нельзя?
Ну, мне и показали "почему".
Не знаю, кто придумал это оружие, но кто-то с избытком изощренной жестокости.
Стрела небольшая, а доспех пробивает. И говорят, любой. Да еще наконечник колдовской у стрелы. Из белого металла. Как цепочка Малька. Дернешь такую стрелу, и наконечник останется в теле.
Ну, такими приколами и в нашем мире баловались. А в этом дальше пошли. Рассыпается наконечник. От рывка. И гангрена с летальным исходом гарантированы. А не трогать стрелу - тоже рассыпается. Только не сразу.
Вот такие пирожки с котятами. А я "выдернул и забыл…" И без меня тут не дураки живут.
- Нутер, я могу тебя попросить?
- Проси.
- Отруби мне руку.
- И ты, Крант?! Вот дерьмо…
Это я, когда оглянулся. И руку Кранта увидел. Нортор тоже "поймал" стрелу. Толстую и короткую. Чуть ниже плеча.
- Как же это ты так?..
- Прости, нутер. Но я и одной рукой смогу…
- Заткнись.
Вдох-выдох. Носом вдох, ртом выдох. Спокойно, Леха. Дерьмовая ситуация, но бывали и хуже.
- Та-ак. Руку я рубить не стану. И на Марлу не смотри. Ей тоже не дам.
Возражений не услышал.
Вдох-выдох. Еще вдох, еще выдох.
- Стрелу надо вырезать.
- Не получится!
Это уже в три голоса мне сообщили.
- Блин, почему не получится?! Вот кто из вас пробовал? Ты? Может, ты?..
Оказалось, никто. Просто все это знают. И всё.
- Тогда я пробовать буду. Нет, не на тебе, Крант. И не на нем. На мертвых. Думаю, ради такого дела они простят меня.
Ни мертвые, ни живые возражать не стали.
Перевернутые автобусы и машины, мертвые и живые на асфальте… Плач, стон, истерический смех, растерянные люди с бледными, пустыми лицами… И среди всего этого бардака - мужик в заляпанной кровью одежде. И с ножом в руке.
Маньяк? Не-а. Врач. Без нужных ему инструментов.
Как же он обрадовался моему походному чемоданчику! И мне.
Блин, такого классного ассистента у меня в жизни не было! Понимал меня с полувзгляда, с полуслова… А когда все закончилось, оказалось, что и поговорить мы толком не можем. Обменялись только визитками и раскланялись. До лучших времен. Ни английского, ни японского я не знаю. А он в русском ни в зуб ногой был. Тогда. Ничего, когда я в гости к нему приехал, разговорным русским он уже владел. Слегка. А настоящий разговорный я ему поставил.
Все повторяется. Только в другом мире. Здесь не ездят машины и не стреляют автоматы, но блин, как же мне не хватает Кахэя!.. И инструментов моих не хватает. Лоханулся ты, Леха, сильно лоханулся. К руке надо было чемоданчик пристегивать, а не в багажнике возить. Но кто ж знал…
Только пятую стрелу я вытащил неповрежденной. И шестую. И седьмую. И восьмую. Эту уже из охранника. Живого. Потом занялся Крантом. А потом и остальными ранеными. Что почему-то решили рискнуть, и не стали избавляться от стрел привычным способом. С последним я закончил уже на закате. Потом занялся резаными и рубленными ранами. И у своих, и у "чужих". В другом караване тоже был лекарь. Но он не пережил грозу. А я не постеснялся заглянуть в его походную сумку. Что пережила своего хозяина. Убого, конечно, в смысле, инструментов, но и за то, что нашлось, спасибо.
Провозился с ранеными до зирты. Мне не мешали. И не торопили. А когда закончил, провели в шатер. Недалеко от Дороги. Там оба каравана организовали привал. Не в шатре, понятное дело, вокруг него.
Мертвых хоронить не стали. Сожгли. Грабителей тоже. Только отдельно.
Малек приготовил ужин. Вкусный. И он же принимал плату за лечение. Так Марла распорядилась. Но это я узнал уже утром. А вечером… заходила она ко мне, но я спал. Будить не стала. Посмотрела только и ушла. Перед Санутом я сам проснулся. Увидел кувшин с отоброй. Сначала хлебнул, потом вспомнил, что это такое. Забыла, значит, лапушка. Или как повод встретиться оставила. Ладно, встретимся, отдам.
Утром, возле моего шатра - уже моего, персонального! - стоял крупный рыжий поал. Солнечный, как тут говорят. Подарок от Первоидущего. Вместо моего беспородного. Что отличается повышенной пугливостью. Как и все дворняжки.
Караванщик сказал, что мы меняем направление. Доведем Надыра сначала. Совсем, мол, недалеко идти.
- Ты прав, Первоидущий. Добрые дела не бросают на половине. Не стоит давать грабителям второго шанса.
- Не стоит, - караванщик криво усмехнулся.
- Или они из его селения? - дошло вдруг до меня.