В этот момент Старшой уже сидел над будущим костром и прикидывал, какую часть газеты пожертвовать на растопку. Анонсы ему нравились. Например, откровенно развлек такой: "Найдены неопубликованные тексты Агнии Барто. Сорокин отдыхает!"
Новости тоже бодрили: "Вчера возле магазина модной одежды, пренебрегая правилами дорожного движения, гражданку Петрову задавила жаба".
Услышав зов Егора, Иван сунул газету в карман и побежал к брату. Мало ли куда вляпался этот несчастный увалень?
– Да ты у нас счастливчик! – оценил Старшой находку Егора. – Пошли знакомиться с туристами.
Хозяин костра не был похож на туриста. Скорее он принадлежал какой-то угрюмой секте, членам которой приличествовало носить черные рясы с капюшонами и опираться на массивные посохи.
– Надеюсь, он реально один, – прошептал Иван.
Воронежцы вышли на открытое пространство, затем приблизились к костру. Наконец поравнялись с человеком в рясе. Глаза его были закрыты, губы быстро-быстро шевелились.
"Сатане молится", – решил Егор и сильно-сильно захотел ударить мужика в голову. Ефрейтор не любил сатанистов.
Мужик был немолод. В его черных волосах уже виднелись лоскуты проседи, особенно в бороде – длинной, но не поповской, а какой-то тонкой, разделенной надвое.
– Здорово, земляк, – сказал Старшой.
"Сектант" обернулся и пронзил пришельцев гневным взглядом. Потом воздел длинные жилистые руки к небу, сжал их в острые кулаки и заорал:
– Смерды! Никчемные смерды!
Затем мужик опустил руки, взор его погас, а плечи обвисли.
Егор зыркнул на Ивана, дескать, что делать: в морду дать или пусть пока? Старшой шепнул:
– Погоди.
Меж тем хозяин костра скорчил скорбное лицо и заговорил, глядя на пламя и шмыгая орлиным носом:
– Все псу под хвост… Такое заклинание найти, разобрать, перепроверить, выучить… Годы упорного труда. Ожидание верного часа… Когда теперь звезды встанут положенным порядком? Я всю ночь старательно читал, ошибался, начинал снова… Три часа без запинки… Знаете ли вы, презренные, что мне оставалось изречь последнюю фразу заклинания? Ровно девять слов. Скоро рассвет. Теперь я не успею… В кого бы вас превратить? В лягушек? Нет. Найдется какая-нибудь дуреха-царевна, поцелует, и вот они вы. В чудовища? Какой там! Начнете растить аленький цветочек, заманивать купца. А там и дочка пожалует. Полюбит – опять-таки выпутаетесь. Усыпить вас вечным сном? Концовка будет та же: девка, поцелуй, снятие чар. Да, никчемные смерды, пожалуй, я вас умерщвлю.
После этих слов Емельянов-младший мгновенно исполнил восхитительный удар-крюк, и мощный дембельский кулак сбил "сектанта" с ног, словно ураган былинку. Мужик брякнулся безвольным мешком наземь и затих.
Иван нагнулся над телом, потер свой щетинистый подбородок.
– А чего он угрожал? – с вызовом стал оправдываться Егор.
– А я разве спорю? Бредил, наверное, – ответил Старшой. – Правильно ты его рубанул. Только бы не насмерть, Роки ты наш Бальбоа…
– Не, я аккуратно. Что я, зверь, что ли? Лишь бы черепушка не гнилая была.
– Свяжи его.
Младший принялся озираться в поисках веревки. Иван поморщился:
– Оторви полосу от рясы.
Пока Егор возился с плененным "сектантом", Старшой размышлял о том, что попавшие в лес люди обычно боятся диких зверей, а стоило бы опасаться отморозков наподобие этого шизика. Заклятия, угрозы… Слава богу, не вооружен. Но такой и покалечить может сдуру. Хорошо, что есть младший брат, терминатор из плоти и крови, не раз выручавший в детстве, да и в армии тоже.
Во всяком случае, с дедами проблем не было. Сразу после учебки Емельяновы попали в батальон охраны. В их взводе наводили порядки старослужащие во главе со старшим сержантом Тупорылкиным. Изрядно тупой фрукт, претендующий на роль креативного лидера зажравшейся шпаны. Он планомерно измывался над первогодками. К прибытию близнецов Тупорылкин как раз изобрел нечто новое. Нет, не классическую зубную щетку и чистку гальюна, а ультрановое, впрочем, более легкое, но не менее унизительное. Тупорылкин видел в какой-то передаче, как по Москве ходят дворники и, нанизывая мусор на специальную заостренную палку, собирают его в пакеты. Ущербная фантазия "дедушки" родила новый метод "постройки соловьев": на плац высыпались ненужные бумажки, а первогодка вооружался зубочисткой и ползал, загружая хлам в пилотку.
Правда, дальше проекта издевательство не зашло. Тупорылкин сотоварищи решили испробовать новацию на рядовом Иване Емельянове. Откуда им было знать, что спокойная фраза красавчика-первогодки "Егор, иди сюда, тут груши поспели" станет адским приговором.
Младший отработал быстро, деды попали в лазарет, и в тот самый час негативные неуставные отношения в роте практически прекратились.
Вот такую трогательную историю припомнил Иван, наблюдая за сноровистым трудом Егора. Потом близнецы подсели к костру и стали греться.
Жар согрел дембелей в считанные минуты. Иван даже расстегнул китель. Под ним обнаружилась майка со стилизованным портретом самого раскрученного революционера в мире и надписью: "Come on, Данте! Че Гевара".
Егор не спускал с пленного глаз. Наконец мужик зашевелился, закряхтел, ворочаясь и пытаясь подняться.
– Не трепыхайся, зема, – посоветовал Старшой. – Ты себя неправильно повел, грузить начал, а мы люди мирные. Нам, представь, помощь нужна.
– Да, она вам очень скоро понадобится, ибо я – великий ведун, испепеляющий словом, – процедил сквозь зубы "сектант".
– Вань, он опять угрожает, – вроде как пожаловался Егор, хрустя суставами пальцев.
– Пусть поговорит. Может, полегчает. Если бы ты был великим колдуном, ты бы стал заявлять об этом каждому встречному? Да еще и со связанными ручонками?
– Гы! Не-а. Я бы сразу в бубен. Словом испепеляющим.
Бородач слушал эту невинную беседу внимательно и, чувствовалось, делал выводы.
– Ну что, потолкуем, земляк? – дружелюбно обратился к нему Иван.
– Потолкуем, – смирился пленник.
– Ты моего братана извини, он не любит, когда нам угрожают. Нас так батя воспитал. И твои занятия прервать мы, ей-богу, не планировали. Ну, не повезло тебе. Отнесись к этому происшествию философски. Знаешь, есть такие монахи в Тибете. Они разноцветным песочком по нескольку лет высыпают огромную картину мира. Не подумай, что я матюгаюсь, но ее называют мандалой. Слышал о такой?
– Нет, – признался мужик.
– Так я и предполагал. Деревня, – кивнул Старшой. – Монахи, значит, мандалу эту песочком нарисуют, а потом, когда она готова будет, сами же и сметают, чтобы взяться за новую.
– Сущая бессмыслица, отроче, – произнес бородач.
– Не согласен. Они учатся смирению и делают мир лучше… А, забудь. Лучше подскажи, где мы находимся и как попасть в ближайший населенный пункт?
– А вы откуда, с луны свалились? – "Сектант" прищурился.
– Странно, я то же самое о тебе подумал, – ответил Иван. – Мы от поезда отстали. Ответь на вопрос, не зли моего брата.
Для усиления воздействия Егор скорчил лютое выражение лица. Мужик поежился.
– Мы с вами в пограничном лесу Задолья. Раньше буквально за тем пролеском был хутор Плющиха, но полсотни лет назад Яга его покинула. Теперь там никто не живет. Стало быть, идти вам нужно туда, откуда явились. Через полдня достигнете первого села Тянитолкаевского княжества. А оттуда день конного пути до самого Тянитолкаева.
Старшой обратился к брату:
– Моя догадка верна, он шизик.
– Согласен. Или прикидывается.
– Слышь, зема, – продолжил беседу Иван. – Брось издеваться. Какое княжество? Какая Яга? Я о Тянитолкаеве впервые слышу.
Пауза затянулась. Пленный молчал, буравя черными глазами Старшого. Егор перестал щелкать суставами. Лишь трещал костер да чирикала неподалеку назойливая птичка.
– А вы воистину нездешние, – промолвил мужик. – Зрю, братья вы. Чую, не от мира сего.
Близнецы ошеломленно переглянулись. Неведомый шизик был чуть ли не первым посторонним человеком, с ходу распознавшим их родство. А еще Иван вспомнил газету "Алименты и артефакты" с мобильным телефоном и стал подозревать, что с ума сходят как раз они с братом, а не это чучело в рясе.
– Ты из какой секты? – сипло спросил Старшой.
– Прости, не понял.
– Ну, почему в таком наряде? Чем тут занимался-то?
– А! Так ведун я. Отшельничаю, науку колдовскую постигаю. Зовите меня Перехлюздом.
– Хорошее имя для мальчика, – хмыкнул Иван, и Егор гоготнул.
А Перехлюзд собрался с силами, глубоко вздохнул и прошипел:
– Спать!
Старшой удивленно моргнул и вдруг понял, что на него накатывается непреодолимая волна сна. Иван свалился, чудом не укатившись в костер, и засопел. Младший тоже почувствовал действие чар, только оказался крепче брата.
– Ах ты, суппорт с фартуком! – сказал он Перехлюзду. Это ругательство парень изобрел, когда подрабатывал токарем.
Шаг к ведуну показался Егору деянием, тянущим на подвиг: ватные ноги не слушались, тяжелая голова клонилась на грудь, руки повисли плетьми. Собравшись с силами, дембель-исполин сжал правую кисть в кулак, шлепнулся перед Перехлюздом на колени и вмазал ему в глаз.
Удар получился так себе. Для Егора. А ведуну как раз хватило, чтобы очутиться в новом нокауте. Чары мгновенно рассеялись. Емельянов-младший потряс русыми вихрами, пару раз по-боксерски шлепнул себя по щекам. Очнулся и Старшой.
– Еле успел, – сказал Егор, передергивая могучими плечами.
– Ну, точно сектант. Гипнотизер хренов. – Иван поднялся на ноги. – Мотать надо. Очухается, пусть сам выпутывается.
– А куда пойдем? В этот, как его, Тянитолкаев, что ли?
– Обратно к железной дороге. Там еще проселочная была. Должна же она куда-то вести, правильно?
– Ага.
Близнецам не хотелось покидать костер, но рассиживаться тоже не годилось. Братья-дембеля потопали туда, откуда пришли. Они не заметили, как Перехлюзд приоткрыл глаза, прошептал заклинание и дунул им вслед. Пар, вырвавшийся изо рта ведуна, приобрел очертания головы неведомого злобного демона и растаял. Лишь тонкая прядка потянулась за обидчиками чародея, но и она истлела в сыром утреннем воздухе.
Иван засек по часам время. Уже рассвело, день обещал быть теплым и солнечным. Спустя расчетные полчаса насыпь не появилась. Емельяновы выросли в городе и не особо умели ориентироваться в лесу, елки – они и есть елки. Однако Старшой не сомневался: шли правильно, в сторону не забирали, так что железная дорога должна была вот-вот появиться. Тем не менее проклятая "железка" пропала.
Ведь от нее просто обязаны были разлетаться звуки стучащих по стыкам составов! И – тишина…
– Чертовщина какая-то, – сказал Иван еще через пять минут. – Ну, хорошо. Туда мы шлепали замерзшие и испуганные. Обратно – согретые. Вероятно, сейчас двигаемся медленнее. Но не сильно. А это означает…
– …что мы заблудились, – закончил Егор, пряча руки в карманы.
В звуки просыпающегося леса – перекличку птиц, потрескивание коры и падающих веточек, шелест ветерка – ворвался странный утробный стон.
– А не тепловозный ли это гудок? – радостно воскликнул Иван. – Но откуда?
– Кажись, слева, – предположил младший.
– Я тоже так решил. – Старшой тут же изменил направление, Егор не отставал.
Примерно через километр заросли стали гуще, потому что начались вкрапления лиственных деревьев. Стали попадаться низины, окруженные кустами. Ивану категорически не нравилось то, что он видел. Ведь ни оврагов, ни осин возле железной дороги не было. Невезучий Егор не заметил ямки, присыпанной сухой листвой, оступился и слегка подвернул ногу. С его весом немудрено. Пришлось сбавить обороты.
Братья спустились в одну из низин, чтобы не обходить ее, теряя время. Стоило им поравняться с тополем, чьи корни торчали из склона оврага, образуя подобие шатра, как оттуда выкатилось мерзкое существо. Оно заорало глубоким басом, напоминавшим гудок паровоза. Испуганные близнецы отпрянули.
Существо встало, растопырило скрюченные пальцы и двинулось на дембелей. Те оправились от шока и осознали, кто их атакует. Это был грязный синюшный мужик среднего роста, с желтыми глазами и сиреневыми губами, патлатый, с длинными ногтями, похожими на когти. Человек скалил гнилые зубы и болтал черным языком.
– Мертвец! – сорвался на фальцет Иван.
Егор шагнул к умруну и нанес ногой небывалой силы удар в его хлипкую грудь. Покойник лишь пошатнулся. Ефрейтор Емельянов застыл, не понимая, как после такого пинка можно остаться на ногах.
– В стороны! – скомандовал Старшой.
Близнецы разбежались. Мертвяк, не колеблясь, стал преследовать Ивана. Усопший не проявлял сноровки и быстроты, но действовал целеустремленно. Его плавные, но неотвратимые движения завораживали, подавляя мысли о сопротивлении. Остановившийся было Старшой стал пятиться. Он, разумеется, рисковал оступиться, что и произошло.
Иван с размаху сел в листья, а покойник без промедления бросился на него. Завязалась борьба. Смрад разлагающегося тела был невыносим. Парень, оказавшийся внизу, боролся с мертвецом молча, все силы уходили на то, чтобы не допустить размеренно клацающую пасть к рукам и шее.
Емельянов-младший потерял несколько секунд, таращась на возню брата и умруна. Потом разбежался и смачно пнул ужасного мужика по ребрам. Они сломались с утробным хрустом, но покойник даже бровью не повел.
Егор схватил его за патлы, но грязный клок вместе с лоскутом кожи остался в руке. Мертвец начал одолевать Ивана. Тогда крепыш-ефрейтор взялся за скользкие синюшные плечи покойника и принялся оттаскивать монстра от брата.
Сначала мертвяк будто и не заметил усилий Егора. Затем стал сдавать позиции, тем более младший уперся коленом в изъеденную язвами спину.
Покойник злобно зарычал, высвободил одну руку и схватил ефрейтора за левую ногу.
Воспользовавшись послаблением, Иван ткнул мертвяка пальцами в глаза. Противно чавкнуло, и Старшой чуть не потерял сознание от усилившейся вони. Наглый усопший дерганул ногу Егора, отчего тот шмякнулся навзничь, отпуская плечи монстра.
Ослепший покойник приблизил ефрейторскую ногу к своей роже и нацелился на укус. В последний момент Иван врезал мертвяку в скулу, и тот впился зубами в каблук армейского ботинка, хотя поначалу примеривался к лодыжке.
Егор влепил свободной ногой в мерзкое тело, одновременно дергая левую на себя. Гнилые зубы хрустнули, умрун взвыл, поднимая голову к небу.
От безысходности Старшой стал шарить по земле и наткнулся на какую-то хлипкую палку. Не раздумывая, он вонзил ее в грудь покойника. Палочка вошла, как нож в масло. Мертвец вякнул и обмяк, выпуская ногу Егора и валясь на Ивана. Старшой спихнул с себя побежденного монстра, встал на четвереньки. Емельянов-младший сел, растирая голень.
– Не рука, а клещи. Чуть не раздробил, – пожаловался он брату. – А как это ты его?
– Палочкой. Вот тут валялась.
– Повезло, – прошептал Егор.
Иван посмотрел наверх. Над местом схватки склонилась осина. Усмехнулся:
– Это точно. Считай, готовый осиновый кол валялся. Они, кажется, от мертвецов помогают, так?
Ефрейтор помолчал, потом тихо спросил:
– Как думаешь, братка, это мы с ума спятили или Россия?
Глава вторая В коей братья-дембеля начинают путешествие, а Старшой мучается, строя сумасшедшие гипотезы
– Что это ты выдумываешь? – строго спросила Гусеница. – Да ты в своем уме?
– Не знаю, – отвечала Алиса. – Должно быть, в чужом. Видите ли…
Льюис Кэрролл "Приключения Алисы в Стране чудес"
– Да, запустила власть глубинку, – изрек Иван, шагая прочь от злополучного оврага.
Перед глазами еще стоял образ гадкого мертвяка, а ужасная вонь, казалось, прилипла к близнецам навечно. Егора больше потрясла развязка истории: покойник буквально впитался в землю, оставив после себя лишь мокрое место да лохмотья, которыми прикрывал срам. Одно дело посмотреть такой эффект по видео, а другое – самому стать свидетелем. По спине крепыша-ефрейтора бегали мурашки.
– Куда мы идем? – поинтересовался он.
– Сам не знаю, – признался Старшой. – Когда шевелишь ногами, лучше думается. А вырисовывается у нас с тобой форменная хрень. Заблудились на ровном месте, газета испоганилась, мобила взорвалась, идиот какой-то у костра встретился, да еще и мертвяк появился. Такого, согласись, не бывает. Антинаучная фантастика, короче.
– Кор-р-роче! – донеслось с ближайшей елки.
Братья увидели крупного ворона. Птица глядела, не мигая.
– Надо бросать пить, – обреченно промолвил Егор.
– Бросай! – согласился ворон. – Далеко ли путь держите, добры молодцы?
Он раскатисто произносил звук "р", и ощущалось, что ему нравится тарахтеть.
– Вот, теперь придется с птицами базарить, – сказал Иван.
– Брезгуешь? – Ворон наклонил голову вбок.
– Нет, просто непривычно как-то.
– Ну, прости. Куда все-таки идете?
– Нам бы в ближайшую деревню…
– Хорошо шли. Надо чуть правее. Там она.
– А далеко? – спросил могучий ефрейтор.
– Нет. Коли лететь, то раз – и на месте. Видел, как вы умруна победили. Прекрасно. Всем расскажу. Стало быть, тебя звать Егором, а твоего брата Иваном?
– Точно. Блин, умная птичка!
– Да помудрей некоторых буду. Недаром моему славному Первопредку сам Сварог вручил ключ от Ирия!
"Ни фига себе! – подумал Старшой. – Сварог из пантеона славянских богов!" А черный птах продолжил:
– Право слово, неудобно спрашивать, но откель вы родом?
– Из Воронежа, – ответил Иван.
– Хорошее название, нашенское… Воронеж… Не знаю такого княжества. Издалече, видать, прибыли. Не буду вам мешать, скатертью дороженька.
Ворон вспорхнул и стремительно улетел за деревья.
– Постой! – крикнул вслед Старшой, но опоздал.
– Что будем делать? – поинтересовался ефрейтор.
– Пойдем правее. Доверимся галлюцинациям, – сказал Иван.
"Вот так, наверное, и спрыгивают с катушек, – рассуждал он. – Но чтобы вместе! А были ли случаи синхронного помешательства близнецов? Ничего не могу припомнить… Да нет, слишком реальные видения. К примеру, грязь на форме. Не с Егором же я месился, представляя его восставшим мертвецом… Неужто все реально? Именно! Власти прячут от нас правду! Сибирь кишит неопознанными и малоизученными аномалиями, а нам втирают, что здесь просто тайга. Сто пудов! Это чтобы люди на лес и нефть не зарились".
Сконструировав глупую гипотезу, Иван слегка успокоился и велел себе не гонять до поры тревожных мыслей о происходящем. Лишь бы выйти к деревне. А там – люди, телефон и попутка до большого населенного пункта. Обязательно с вокзалом.
Деревня разочаровала Старшого жестоко и непримиримо. Когда около трех часов дня братья-дембеля выбрели к ней из леса, стало ясно, что телефона и попуток не будет.
Ни проводов, ни автомобилей, ни антенн на крышах.
– Полный голяк и натуральное хозяйство, – констатировал Иван.