- Не думаю, что люди всегда были такие, - сказала она рассеянно, на ее лице появилось отсутствующее выражение. - Я…
Каладин ждал продолжения, но не дождался. Он опять прошел мимо Четвертого Моста; многие из его людей расслабились, прислонившись стеной к стене барака, - они ждали, когда полуденная тень накроет их. Редко кто сидел внутри. Сидеть внутри весь день слишком печально, даже мостовику.
- Сил, - наконец не выдержал он. - Ты хотела что-то сказать?
- Кажется, я слышала, как люди говорили о временах, когда не было лжи.
- Рассказывают истории, - сказал Каладин, - о временах Герольдов, когда люди были связаны честью. Но ты всегда найдешь бардов, рассказывающих истории о лучших временах. Вот, посмотри. Человек присоединяется к новому взводу солдат, и что говорят ему в первую очередь? О том, каким замечательным был старый взвод! Мы помним плохие времена и хорошие, забывая, что по большей части времена ни плохие, ни хорошие. Просто времена.
Он перешел на медленный бег. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но он хотел двигаться.
- Истории, - продолжал он в промежутках между выдохами, - доказывают это. Что произошло с Герольдами? Они бросили нас. Что произошло с Сияющими Рыцарями? Они потускнели и лишились блеска. Что произошло с Эпохой Королевств? Все королевства пали, когда церковь попыталась захватить власть. Ты не можешь доверять никому, имеющему власть, Сил.
- И что вы тогда сделали? Стали жить без предводителей?
- Нет. Отдали власть светлоглазым и дали ей испортить их. Надо держаться от них как можно дальше, - сказал Каладин и почувствовал пустоту своих слов. Чем ему помогло то, что он держался подальше от светлоглазых? Все равно он жил в грязном болоте, созданном их заговорами, интригами и жадностью.
Сил замолчала, он еще раз пробежался и решил остановиться. Он не мог позволить себе перенапрячься. Он вернул перекладину на место. Плотники почесали головы, но возражать не стали. Подходя к бригаде, он заметил, что маленькая группа - в том числе Камень и Тефт - о чем-то яростно спорит, поглядывая на Каладина.
- Знаешь, - сказал он Сил, - похоже, разговоры с тобой укрепляют мою репутацию сумасшедшего.
- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы они перестали интересоваться, - сказала Сил, зависнув над его плечом. Она положила руки на бедра и села в воздухе, очевидно довольная собой.
Каладин не успел еще добраться до барака, как заметил Газа, торопящегося к нему.
- Ты! - крикнул Газ, тыча пальцем в сторону Каладина. - Стоять!
Каладин остановился, скрестив руки на груди.
- У меня есть для тебя новость, - сказал Газ, прищурив здоровый глаз. - Светлорд Ламарил узнал, что ты притащил раненых.
- От кого?
- Отец Штормов, парень! - сказал Газ. - Ты что, думаешь, люди не умеют говорить? Неужели ты действительно собирался спрятать этих троих между нами всеми?
Каладин глубоко вздохнул, потом сдался. Газ прав.
- Да. Ну и что? Мы не замедлили продвижение армии.
- Светлорд Ламарил не пришел в восторг от мысли, что он должен кормить и платить мостовикам, которые не могут работать, - ответил Газ. - Он предложил кронпринцу Садеасу привязать тебя.
Каладин почувствовал, как по телу пробежал озноб. Его собирались привязать снаружи во время сверхшторма, отдав на суд Отца Штормов. То есть на смерть.
- И?
- Светлорд Садеас не разрешил ему, - сказал Газ.
Что? Неужели он несправедлив по отношению к Садеасу? Нет, не может быть. Это опять какое-то притворство.
- Светлорд Садеас, - мрачно сказал Газ, - сказал, чтобы Ламарил разрешил тебе лечить твоих людей, но запретил кормить их и платить им, пока они не смогут работать. Сказал, что это покажет, почему он вынужден бросать раненых мостовиков.
- Крэмлинг, - пробормотал Каладин.
Газ побледнел.
- Тише. Ты говоришь о самом кронпринце, парень! - Он оглянулся, не слышит ли их кто-нибудь.
- Он пытается сделать из моих людей пример. Он хочет, чтобы остальные мостовики видели, как раненые голодают и умирают. Похоже, он хочет, чтобы думали, будто он проявляет милосердие, бросая раненых.
- Ну, может, он и прав.
- Это бессердечно, - сказал Каладин. - Раненых солдат он привозит обратно. А мостовиков оставляет, и только потому, что дешевле купить новых рабов, чем заботиться о раненых.
Газ ничего не сказал.
- Спасибо, что принес новости.
- Новости? - взорвался Газ. - Я принес тебе приказы, лордишка. Не пытайся взять дополнительную еду из столовой; все равно тебе не дадут.
И он удалился, что-то бормоча.
Каладин пошел к бараку.
Отец Штормов! Как же ему накормить трех людей?
Он может разделить с ними свою собственную порцию, но никто не даст ему добавку. Трудно накормить даже одного человека, помимо него. А разделить еду между четырьмя означает только одно: раненые будут слишком слабыми, чтобы выздороветь, а он будет слишком слаб, чтобы нести мост. И ему нужен антисептик. Спрены горячки и болезни убьют больше людей, чем любые враги.
Каладин подошел к людям, расположившимся около барака. Одни лежали и уныло глядели в небо, другие сидели и уныло глядели в землю, а третьи стояли и уныло глядели вдаль. Сегодня Четвертый Мост не дежурил, и у них не будет работы по лагерю, пока не прозвонит третий колокол.
- Газ сказал, что наши раненые не получат еду и зарплату, пока не смогут работать, - сказал Каладин собравшимся людям.
Некоторые - Сигзил, Пит, Кулф - кивнули, как если бы не ожидали ничего другого.
- Кронпринц Садеас хочет сделать из нас пример, - продолжал Каладин. - Он хочет доказать, что нечего лечить раненых мостовиков, и собирается заставить Хоббера, Лейтена и Даббида умереть, медленной мучительной смертью. - Он глубоко вздохнул. - Я предлагаю объединить наши деньги и купить лекарства для наших раненых. Мы сможем сохранить их живыми, если несколько человек поделятся с ними едой. Нам нужно около двух дюжин чистмарок для лекарств и других запасов. Кто может поделиться с ними?
Люди уставились на него, а Моаш засмеялся. Другие присоединились к нему. Потом все пренебрежительно махнули руками и ушли, оставив Каладина с протянутой рукой.
- Следующий раз это будешь ты, - крикнул он. - Что ты сделаешь, если тебе потребуется помощь?
- Умру, - ответил Моаш, не оборачиваясь. - И там, на поле, а не здесь, через неделю мучений.
Каладин опустил руку, вздохнул, повернулся и почти побежал к Камню. Крепкий высоченный рогоед стоял со сложенными на груди руками, как светло-коричневая статуя. Каладин с надеждой взглянул на него.
- Нет ни одной сферы, - проворчал Камень. - Потратил.
Каладин вздохнул.
- Теперь не имеет значения. Двое не смогут купить ни одного лекарства.
- Я могу дать немного еды, - буркнул Камень.
Каладин, удивленный, опять посмотрел на него.
- Но только для этого, со стрелой в ноге, - сказал Камень.
- Хоббера?
- Как бы его ни звали, - ответил Камень. - Он выглядит так, что может выздороветь. А другой умрет. Точно. И мне не жалко парня, который сидит и ничего не делает. Но для другого ты можешь взять мою еду. Часть.
Каладин улыбнулся и крепко сжал руку великана.
- Спасибо.
Камень пожал плечами.
- Ты занял мое место. Иначе я бы уже был покойником.
Каладин ухмыльнулся.
- Но я же не умер, Камень. И ты бы остался цел.
Камень только покачал головой.
- Я бы точно умер. В тебе что-то странное. Все видят, но никто не хочет говорить об этом. Я оглядел мост в том месте, где ты стоял. Стрелы били вокруг тебя - рядом с головой, руками, но только не в тебя.
- Удача.
- Такой штуки нет. - Камень посмотрел на плечо Каладина. - И еще за тобой постоянно летает махав'лики.
Огромный рогоед почтительно наклонил голову в сторону Сил, потом коснулся ладонью плечей и лба.
Каладин вздрогнул.
- Ты видишь ее? - Он посмотрел на Сил. Она показывалась только тем, кому хотела, - обычно только Каладину.
Сил удивилась больше его. Нет, она не показывалась Камню.
- Я - алайи'ику, - сказал Камень, пожимая плечами.
- Что означает…
Камень засопел.
- Ох уж эти опьяненные воздухом низинники! Вы знаете хоть что-нибудь правильное? В любом случае ты - особенный. Вчера Четвертый Мост потерял всего восьмерых, считая троих раненых.
- Знаю, - сказал Каладин. - И я не сдержал свое слово. Я сказал, что мы больше не потеряем ни одного.
Камень фыркнул.
- Мы мостовики. Мы умираем. Так устроен этот мир. Ты мог бы пообещать, что одна луна поймает другую! - Огромный человек повернулся и показал на один из бараков. - Все мосты, которые бежали вчера, потеряли много людей. Пятеро вообще упали. Каждый из них потерял по двадцать человек, и обратно их несли с помощью солдат. Второй Мост потерял одиннадцать, а ведь по нему специально не стреляли.
Он опять повернулся к Каладину.
- Четвертый Мост потерял восьмерых. Восьмерых, а это был один из самых худших забегов в сезоне. И, возможно, ты спас двоих из них. Четвертый потерял меньше всего из тех мостов, по которым специально стреляли. Четвертый Мост никогда не терял так мало людей. Все знают, как бывало всегда.
- Удача…
Камень наставил на него толстый палец:
- Опьяненный воздухом низинник.
Просто повезло. Но да, Каладин воспринял это как хороший знак, немного счастья. Но не нужно спорить с тем, кто - наконец! - начал слушать его.
Но одного человека недостаточно. Даже если он и Камень отдадут по полпорции, один из раненых умрет. Нужны сферы. Отчаянно нужны. Но он раб и не имеет права зарабатывать деньги, почти любым способом. Если бы он мог что-нибудь продать… Но у него нет ничего. Он…
Внезапно его осенило.
- Пошли, - сказал он, выходя из барака. Заинтересованный Камень пошел за ним. Каладин пробежался по складу леса и нашел Газа, говорившего с бригадиром Третьего Моста прямо перед бараком. Газ, как всегда в последнее время, побледнел, увидев приближающегося Каладина, и попытался ускользнуть.
- Газ, подожди, - крикнул Каладин, вытягивая руку. - У меня есть для тебя предложение.
Сержант застыл на месте. Бригадир Третьего неприязненно посмотрел на Каладина. Однако теперь Каладин понял, почему на него так смотрят. Их озадачило то, что Четвертый Мост потерял в бою так мало людей. Предполагалось, что Четвертый Мост - невезучий. Любому человеку нужен кто-то, на кого он может глядеть свысока - и бригадников других мостов слегка утешало то, что они не в Четвертом. Каладин растоптал их утешение.
Темнобородый бригадир Третьего ретировался в барак, оставив Каладина и Камня наедине с Газом.
- И что ты хочешь предложить мне на этот раз? - спросил Газ. - Опять тусклую сферу?
- Нет, - ответил Каладин. Сейчас надо было обработать его очень аккуратно. - У меня не осталось сфер. Но так больше продолжаться не может: ты избегаешь меня, другие бригады ненавидят.
- Не понимаю, что я могу сделать.
- Я тебе скажу что. - Каладин сделал вид, что его вдруг осенило. - Кто-нибудь сегодня собирает камни?
- Да, - сказал Газ, указывая через плечо. - Третий Мост. Минуту назад Бассик пытался убедить меня, что его люди очень ослабли и не могут работать. Забери меня шторм, но я верю ему. Вчера он потерял две трети людей, и именно меня съедят с потрохами, если они не соберут достаточно камней и не выполнят план.
Каладин понимающе кивнул. Сборка камней считалась одним из самых худших рабочих нарядов; нужно было идти вдоль периметра лагеря и наполнять фургоны большими камнями. Преобразователи кормили армию, превращая камни в зерно, и - по им одним известным причинам - предпочитали для этого большие камни. И люди собирали. Очень утомительная бездумная работа. Идеально подходящая для мостовиков.
- Почему бы тебе не послать другую бригаду? - спросил Каладин.
- Ба, - сказал Газ. - Ты же знаешь, что начнется. Меня обвинят, что у меня есть любимчики, и жалобный вопль до небес не кончится никогда.
- Никто не будет жаловаться, если ты пошлешь Четвертый Мост.
Газ сузил единственный глаз и недоверчиво посмотрел на него.
- Не думаю, что ты отплатишь добром, если к тебе отнестись по-другому.
- Отплачу, - скривившись, сказал Каладин. - Хотя бы один раз. Смотри, Газ, я не хочу все время воевать с тобой.
Газ заколебался.
- Твои люди очень рассердятся. Я не хочу, чтобы они считали виноватым меня.
- Я скажу им, что это моя идея.
- Хорошо, убедил. Третий колокол, встречаемся у западных ворот. А Третий Мост будет чистить горшки.
Он быстро ушел, как если бы боялся, что Каладин передумает.
Камень, стоявший рядом с Каладином, поглядел вслед Газу.
- Маленький человек прав. Люди действительно возненавидят тебя. Они ожидали легкий день.
- Они это преодолеют.
- Но что изменится от тяжелой работы? Неужели правда - ты сошел с ума?
- Может быть. Но мое безумие выведет нас за стену лагеря.
- И?..
- И это означает все, - сказал Каладин, глядя на барак. - Это означает жизнь и смерть. Но нам нужна помощь.
- Еще одной бригады?
- Нет. Я хотел сказать, нам - тебе и мне - нужна помощь. По меньшей мере еще один человек.
Он оглядел склад и заметил человека, сидевшего в тени Четвертого Моста. Тефт. Седой мостовик был одним из тех, кто не смеялся над Каладином, а вчера помог Камню нести Лейтена.
Каладин глубоко вздохнул и пошел к нему, Камень за ним. Сил спрыгнула с плеча и носилась в воздухе, танцуя во внезапном порыве ветра. Тефт посмотрел вверх, заметив, что Каладин и Камень идут к нему. Он принес с собой завтрак и ел его, один; из миски высовывался кусок лепешки.
Борода Тефта была запачкана подливой, и он какое-то время подозрительно рассматривал Каладина, прежде чем вытереть рот рукавом.
- Я люблю мою еду, сынок, - сказал он. - И ее едва хватает на одного. Но не на двоих.
Каладин присел перед ним на корточки. Камень облокотился о стену и сложил руки.
- Ты мне нужен, Тефт, - сказал Каладин.
- Я же сказал…
- Не твоя еда. Ты. Твоя верность. Твое доверие.
Мужчина постарше продолжал есть. На его лбу не было отметки раба, как и на лбу Камня. Каладин не знал, как они попали сюда. Но он знал, что эти двое помогли ему, остальные - нет. Они не полностью сломлены.
- Тефт… - начал Каладин.
- Я уже верил в своей жизни, - сказал Тефт. - Слишком много. И всегда это кончалось одинаково.
- Твое доверие обманывали? - мягко спросил Каладин.
Тефт фыркнул.
- Нет, шторм меня побери. Я предавал. Ты не можешь положиться на меня, сынок. Я принадлежу мосту, я - мостовик.
- Вчера я положился на тебя и не ошибся.
- Случай.
- Мне судить, - сказал Каладин. - Тефт, мы все сломлены, так или иначе. Других мостовиков не бывает. Я тоже потерпел поражение в жизни. Мой брат умер из-за меня.
- Тогда почему ты суетишься?
- Или так, или сдаться и умереть.
- А если смерть лучше?
Суть дела. Вот почему мостовиков не волновало, помогает ли он раненым или нет.
- Смерть не лучше, - сказал Каладин, глядя Тефту в глаза. - Так легко говорить сейчас. Но когда ты стоишь на краю и смотришь вниз, в бездонную темную яму, ты передумаешь. Как сделал Хоббер. Как сделал я. - Он заколебался, увидев что-то в глазах мужчины. - Мне кажется, ты уже смотрел.
- Да, - тихо сказал Тефт. - Да, смотрел.
- Итак, ты с нами? - спросил Камень, приседая на корточки перед Тефтом.
Нами? подумал Каладин, слабо улыбнувшись.
Тефт посмотрел между ними, думая.
- А я сохраню свою еду?
- Да, - сказал Каладин.
Тефт пожал плечами.
- Ладно, идет. Все равно это легче, чем сидеть здесь и играть в гляделки.
Каладин протянул ему руку. Тефт поколебался, но потом пожал ее.
Камень тоже протянул ему руку.
- Камень.
Тефт поглядел на него, закончил трясти руку Каладина и взял Камня.
- Тефт.
Отец Штормов, подумал Каладин. Я и забыл, что большинство из них не знают имен друг друга.
- Что это за имя - Камень? - спросил Тефт, высвобождая руку.
- Очень глупое, - сказал Камень с безразличным лицом. - Но по меньшей мере хоть что-то значит. А твое имя значит что-нибудь?
- Похоже, нет, - сказал Тефт, потирая бородатый подбородок.
- Камень не мое настоящее имя, - признался рогоед. - Но низинники его могут произнести.
- А твое настоящее имя?
- Нет, никто из вас не сможет.
Тефт поднял бровь.
- Нумухукумакиаки'айалунатор, - сказал Камень.
Тефт заколебался, потом улыбнулся.
- Ну, похоже, лучше остановиться на Камне.
Камень засмеялся, расслабляясь.
- У нашего бригадира есть план. Что-то славное и отчаянное. Он собирается провести время после полудня, таская на солнце камешки.
Каладин улыбнулся и поклонился.
- Не только камешки. Нам надо собрать растения, определенного вида. Это тростник, и он растет маленькими группами за лагерем…
Глава двадцать вторая
Мнения, руки или сферы?
Поверни слепой глаз к несчастью, и ты узнаешь, что Аона и Скай мертвы, а ведь именно они сдерживали Расщепленных. Надо помешать любому другому возвыситься и бросить вызов Райзу.
Через два дня после происшествия во время сверхшторма, Далинар вместе с сыновьями шел по каменистой земле к королевскому бассейну для праздников.
Штормстражи Далинара предсказали несколько недель весны, после которых должно было вернуться лето. Будем надеяться, что вместо него не наступит зима.
- Я побывал еще у трех шорников, - тихо рассказывал Адолин. - Все говорят по-разному. Так что, как мне кажется, даже если ремень был перерезан, он к тому времени уже протерся, от соприкосновения с другими частями седла. И все сошлись на том, что ремень разрезали, но не обязательно ножом. Скорее всего, естественный износ.
Далинар кивнул.
- И ни одного свидетельства - или даже намека - на что-нибудь странное.
- Так что все это дело - не более чем паранойя короля.
- Я поговорю с Элокаром, - решил Далинар. - Расскажу ему, что мы уперлись в стену, и пускай он сам выберет дорогу, по которой мы могли бы пойти.
- Да, это было бы здорово. - Адолин заколебался, но все-таки решился. - Отец, ты не хочешь рассказать нам о том, что произошло во время сверхшторма?
- Ничего такого, что не происходило раньше.
- Но…
- Наслаждайся вечером, - твердо сказал Далинар. - Я себя отлично чувствую. Возможно, даже хорошо, что люди увидели, как это происходит. Всякие умолчания только порождают слухи, некоторые из которых намного хуже, чем правда.
Адолин вздохнул, но кивнул.