- А. В той же самой главе есть рассуждение о том, что заставить людей следовать за тобой и разрешить им следовать за тобой - совершенно противоположные понятия. Мы слишком много заставляем. Ты можешь вызвать на дуэль всех, утверждающих, что я трус, но от этого они не станут думать иначе. Да, быть может, они перестанут говорить так вслух, но в душе не изменятся. Я убежден в своей правоте. И ты должен мне верить в этом, как и во всем другом.
Адолин вздохнул и встал.
- Официальное опровержение лучше, чем ничего. По меньшей мере ты пытаешься защитить нашу честь.
- И всегда буду, - сказал Далинар. - Но я должен быть более осторожным. Я не могу допустить, чтобы что-то разделило нас.
Он снова принялся за еду; поддел ножом последний кусок цыпленка и отправил в рот.
- Я вернусь на другой остров, - сказал Адолин. - Я… Погоди, это тетя Навани, а?
Далинар взглянул на женский стол и с удивлением увидел Навани, идущую к ним. Далинар посмотрел на тарелку - пусто. Он съел все, вплоть до последнего куска, даже не заметив этого.
Он вздохнул, собрался и встал, чтобы приветствовать ее.
- Матхана, - сказал Далинар, кланяясь и используя официальный термин для старшей сестры. Навани была только на три месяца старше его, но все равно термин можно было применять.
- Далинар, - сказала она с кроткой улыбкой. - И дорогой Адолин.
Адолин широко улыбнулся. Он обогнул стол и обнял тетю. Она положила безопасную руку ему на плечо - жест, допустимый только между родственниками.
- Когда ты вернулась? - спросил Адолин, отпуская ее.
- Сегодня после полудня.
- И почему ты вернулась? - сухо спросил Далинар. - Мне казалось, что ты должна помогать королеве управлять Алеткаром.
- О, Далинар, - ласково сказала Навани. - Так сухо, как всегда. Адолин, дорогой, как твои дела на личном фронте?
Далинар фыркнул.
- Он меняет девушек с такой же скоростью, как партнерш в быстром танце.
- Папа, - запротестовал Адолин.
- Я рада за тебя, Адолин, - сказала Навани. - Ты слишком молод, чтобы связать себя узами. Цель юности - разнообразие, пока не надоест. - Она посмотрела на Далинара. - Или пока не станешь настолько старым, что поневоле наскучит.
- Спасибо, тетя, - усмехнулся Адолин. - Прости меня, но я должен известить Ринарина о том, что ты вернулась.
И он поторопился прочь, оставив Далинара, неловко стоящего по другую сторону стола от Навани.
- Неужели я такая страшная, Далинар? - спросила Навани, поднимая бровь.
Далинар поглядел вниз, только сейчас сообразив, что до сих пор сжимает нож для еды с широким зазубренным лезвием, который можно использовать как оружие, в самом крайнем случае. Он бросил его на стол; нож звякнул, и Далинар вздрогнул от звука. Уверенность, с которой он говорил с Адолином, исчезла, растаяла в один миг.
Соберись! приказал он себе. Она - твоя родственница.
Каждый раз, когда он говорил с Навани, он чувствовал себя так, как если бы стоял перед самым опасным хищником.
- Матхана, - сказал Далинар, сообразив, что они все еще по разные стороны стола, возможно, мы можем пойти…
Он замолчал, увидев, что Навани махнула рукой своей служанке, юной девушке, которая наверняка в первый раз надела рукав женщины. Ребенок бросился вперед, с низким стулом в руках. Навани указала на место рядом с ней, всего в нескольких футах от стола. Девочка заколебалась, но Навани указала еще раз, и та поставила стул.
Навани грациозно уселась, не за королевский стол, предназначенный только для мужчин, но достаточно близко, чтобы бросить вызов протоколу. Служанка исчезла. Элокар, сидевший на конце стола, заметил действие матери, но не сказал ничего. Никто не осмеливался упрекнуть Навани Холин, даже король.
- Садись, Далинар, - сказала она слегка раздраженным голосом. - Надо кое-что обсудить.
Далинар вздохнул, но сел. Места вокруг них были свободны, а музыка и шум разговоров гарантировали, что их никто не подслушает. Некоторые женщины играли на флейтах, в воздухе вокруг них носились спрены музыки.
- Ты спросил, почему я вернулась, - тихо сказала Навани. - По трем причинам. Во-первых, я принесла весть о том, что ведены усовершенствовали свои "полуосколки", так они их называют. Они утверждают, что теперь их щиты смогут выдержать удар Клинка Осколков.
Далинар сложил перед собой руки. Он слышал слухи, но не верил им. Люди всегда утверждали, что близки к созданию новых Клинков Осколков, но никогда не выполняли своих обещаний.
- Ты видела хоть один?
- Нет. Но так сказала та, которой я доверяю. Она добавила, что они не обладают никакими дополнительными особенностями Доспехов. Но они действительно могут остановить Клинок.
Это был шаг - хотя и очень маленький - к Доспехам Осколков. Очень неприятная новость. Но он не поверит никому, пока не увидит эти "полуосколки" своими глазами.
- Ты могла послать эту новость самопером, Навани.
- Могла, но, оказавшись в Холинаре, быстро поняла, что оставаться там - политическая ошибка. Эти военлагеря превратились в настоящий центр государства.
- Да, - спокойно сказал Далинар. - Уже шесть лет нас нет в Алеткаре - и это очень опасно.
Не этот ли аргумент убедил Навани вернуться?
Величественная женщина махнула рукой.
- Я решила, что королева достаточно хорошо подготовлена и сумеет управлять Алеткаром. Есть интриги и заговоры - а где их нет? - но по-настоящему важные игроки неизбежно оказываются здесь.
- Твой сын продолжает видеть убийц на каждом углу, - мягко сказал Далинар.
- Ничего удивительного. После того, что случилось с его отцом…
- Да, но, боюсь, он перешел все пределы. Он подозревает даже союзников.
Навани сложила руки на коленях, положив свободную руку поверх безопасной.
- Он не слишком хорош, а?
Изумленный Далинар моргнул.
- Что? Элокар хороший человек. В нем больше целостности, чем в любом светлоглазом нашей армии.
- Но как правитель он слаб, - сказала Навани. - Сам знаешь.
- Он король, - твердо сказал Далинар. - И мой племянник. Ему принадлежат мой меч и мое сердце, Навани, и я не хочу слышать плохие слова о нем от кого бы то ни было, даже от его матери.
Она посмотрела на него. Неужели проверяет его преданность? Как и ее дочь, Навани жила политикой. Процесс плетения интриг заставлял ее расцвести, как камнепочку в спокойную влажную погоду. Однако, в отличие от Джаснах, Навани было трудно доверять. По меньшей мере с Джаснах твердо знаешь, где стоишь, - Далинар опять поймал себя на том, что хотел бы, чтобы она отложила в сторону свои проекты и вернулась на Разрушенные Равнины.
- Я не говорю плохо о моем сыне, Далинар, - сказала Навани. - Мы оба знаем, что я верна ему, как и ты. Но я хотела бы понимать, с кем я работаю, а это требует взвешенной оценки ситуации. Он выглядит слабым, и я хочу видеть его защищенным. Вопреки его воле, если потребуется.
- Тогда мы стремимся к одной цели. Но если его защита - вторая причина, какая же третья?
Ее бездонные фиолетовые глаза улыбнулись ему. Многозначительная улыбка.
Кровь предков, подумал Далинар. Ветра Штормов, она прекрасна. Прекрасна и опасна. По иронии судьбы, образ жены стерся, зато он в мельчайших подробностях помнит месяцы, в течение которых эта женщина играла с ним и Гавиларом. Она ободряла то одного, то другого, но в конце концов выбрала старшего брата.
И все это время он знал, что она выберет Гавилара. И все равно было очень больно.
- Нам нужно поговорить наедине, - сказала Навани. - Я хочу услышать твое мнение о слухах, которые циркулируют по лагерю.
То есть о нем самом.
- Я… я очень занят.
Она округлила глаза.
- Конечно. Но мы должны увидеться, как только я устроюсь и прогоню шпионов. Скажем, через неделю? Я могу почитать тебе книгу моего мужа, а потом мы поболтаем. И сделаем это в публичном месте. Согласен?
Он вздохнул.
- Да, но…
- Кронпринцы и светлоглазые, - внезапно провозгласил Элокар.
Далинар и Навани повернулись к концу стола, где, покачиваясь, стоял король, одетый в полный мундир, на голове корона. Он протянул руку к острову. Все замолчали, и вскоре остался единственный звук - журчание воды.
- Я уверен, что многие из вас слышали о покушении на мою жизнь три дня назад, во время охоты, - объявил Элокар. - Когда моя подпруга была перерезана.
Далинар поглядел на Навани. Та подняла к нему свободную руку и раскачивалась взад и вперед на стуле - знак, что она не считает слухи оправданными. Конечно, она была в курсе всего. Дай Навани пять минут в любом городе, и она узнает все самое значительное, все, о чем говорят люди.
- Мне удалось избежать настоящей опасности, - сказал Элокар. - Частично благодаря Королевской Гвардии, а частично благодаря бдительности моего дяди. Однако я считаю, что будет мудро отнестись серьезно ко всем угрозам. Поэтому я назначаю светлорда Торола Садеаса кронпринцем информации и приказываю ему раскопать правду о попытках убить меня.
Далинар, потрясенный, мигнул. Потом закрыл глаза и тихо застонал.
- Раскопать правду? - скептически сказала Навани. - Садеас?
- Кровь моего… Он измыслил, что я игнорирую угрозы его жизни, поэтому решил использовать Садеаса вместо меня.
- Ну, я полагаю, что ничего страшного не произошло, - сказала она. - Я отчасти доверяю Садеасу.
- Навани, - сказал Далинар, открывая глаза. - Это произошло на охоте, которую я спланировал, под защитой моей гвардии и моих солдат. Королевскую лошадь готовили мои конюхи. Он публично попросил меня разобраться с этим делом и сейчас забирает расследование из моих рук.
- О, дорогой.
Она поняла. Элокар фактически объявил, что подозревает Далинара. Любая информация, которую раскопает Садеас относительно "попытки убийства", может неблагоприятно отразиться на Далинаре.
И кто победит в сражении? Ненависть Садеаса к Далинару или его любовь к Гавилару? Но видение сказало, что я должен доверять Садеасу.
Элокар уселся, и разговоры зажужжали с новой силой. Король, казалось, уже забыл о своем решении. Садеас улыбнулся, встал со своего места, попрощался с королем и смешался с толпой.
- И ты все еще утверждаешь, что он неплохой король? - прошептала Навани. - Мой бедный мальчик, рассеянный и забывчивый.
Далинар встал и подошел к королю, который продолжал есть.
Элокар посмотрел на него.
- А, Далинар. Я подозреваю, ты хочешь помочь Садеасу.
Далинар сел. На столе стояла недоеденная еда Садеаса, на медной тарелке лежали ломти мяса и надкусанная лепешка.
- Элокар, - с трудом выговорил Далинар. - Я говорил с вами несколько дней назад. Я просил у вас звание кронпринца войны, и вы сказали, что это слишком опасно.
- Так оно и есть, - ответил Элокар. - Я поделился этой идеей с Садеасом, и он поддержал мою точку зрения. Кронпринцы никогда не потерпят, чтобы кто-то руководил ими в делах войны. И Садеас предложил начать с чего-нибудь более безобидного, вроде кронпринца информации, - это может подготовить остальных для того, что ты собираешься сделать.
- То есть это мысль Садеаса, - ровным голосом уточнил Далинар.
- Конечно, - сказал Элокар. - И он заметил, что настало время заиметь кронпринца информации и, кстати, расследовать дело с подпругой. Он знает, что ты не всегда годишься для такого рода дел.
Кровь предков, подумал Далинар, глядя в центр острова, где вокруг Садеаса уже собралась группа светлоглазых. Меня только что перехитрили. Великолепно.
Кронпринц информации может проводить расследование преступлений, особенно таких, в которых затрагиваются интересы короны. И эта должность почти так же опасна, как кронпринц войны, но Элокару это даже не пришло в голову. Он знает только то, что - наконец! - есть человек, готовый выслушать его параноидальные страхи.
Садеас - умный, нет, очень умный человек.
- Не гляди так мрачно, дядя, - сказал Элокар. - Я и не знал, что ты хочешь эту должность, зато Садеаса идея мне очень понравилась. Возможно, он ничего не найдет, кожа просто перетерлась. И ты был прав, говоря мне, что я не в такой опасности, как думаю.
- Окажусь прав? - тихо спросил Далинар, все еще глядя на Садеаса.
Как-то я сомневаюсь.
Глава двадцать третья
Использовать по-разному
Во время моего путешествия ты обвинил меня в высокомерии. И еще ты обвинил меня в увековечении моей зависти к Райзу и Бавадину. Оба обвинения справедливы.
Каладин стоял в фургоне, оглядывая ландшафт за лагерем, пока Камень и Тефт воплощали его рискованный план в жизнь.
Дóма, в Хартстоуне, воздух был суше. За день до сверхшторма земля казалась пустой и высохшей. Зато после шторма растения высовывались из своих раковин, стволов и укрытий и собирали воду. Но здесь, в более мокром климате, они медлили. Многие камнепочки никогда не раскрывали свои раковины полностью. Повсюду росла трава. Деревья, которые рубил Садеас, росли главным образом в лесу к северу от лагеря, но некоторые ухитрились обосноваться прямо на равнине. Огромные, с широкими стволами, они росли, наклоняясь на запад; их толстые корни впились в окружающие камни и - за долгие годы - взломали землю вокруг себя.
Каладин спрыгнул с фургона. Его задача - загружать в повозку камни. Остальные мостовики подносили их, укладывая в кучи.
Мостовики работали на широкой равнине, двигаясь среди каменных почек, островков травы и тростника, торчащего из-под валунов. Тростник рос главным образом на западной стороне, готовый нырнуть в тень валунов при приближении сверхшторма. Смотрелось довольно смешно, как если бы каждый камень был головой старика, с пучками зеленых и коричневых волос, растущих из ушей.
Вот эти "волоски" и были основной целью их экспедиции, потому что среди них встречались и тонкие тростники, известные как черные васильки. Их жесткие стебли кончались нежными листочками, которые могли втягиваться в ножку. Сами стебли никуда не прятались, так как за валунами они были в относительной безопасности. Некоторые, однако, будучи вырванными очередным штормом, уносились стихией, чтобы потом прорасти на новом месте, как только ветер ослабнет.
Каладин поднял камень, положил в фургон и перекатил к другим. Нижняя часть камня отсырела от лишайника и крэма.
Черные васильки встречались не часто, значительно реже, чем другие тростники. Быстрого описания хватило, чтобы Тефт и Камень начали уверенно их находить. Однако прорыв произошел только тогда, когда к охоте присоединилась Сил. Каладин, подойдя к следующему камню, посмотрел туда, где едва видимая фигурка вела Камня от одного пучка тростников к другому. Тефт не понимал, как неуклюжий рогоед постоянно находит намного больше его, но Каладин не собирался пускаться в объяснения. Он и сам не понимал, почему Камень видит Сил. Сам рогоед высказался в таком духе, что он с этим родился.
Подошла пара мостовиков, юный Данни и Безухий Джакс, волоча за собой деревянные санки, на которых лежал огромный камень. Каладин стряхнул пыль с рук и помог им закинуть камень внутрь. Безухий Джакс хмуро посмотрел на Каладина, тихо ругаясь себе под нос.
- Великолепный, - сказал Каладин, кивая на камень. - Хорошая работа.
Джакс взглянул на него и молча пошел прочь. Данни пожал плечами, виновато посмотрел на Каладина и поспешил за мужчиной постарше. Как и предсказывал Камень, сбор камней вне очереди не добавил Каладину популярности. Но другого пути спасти Лейтена и других раненых не было.
Как только Джакс и Данни ушли, Каладин забрался в фургон и откинул брезент, открыв целую кучу стеблей черного василька. Каждый был длиной в предплечье человека. Он сделал вид, что передвигает камни по дну повозки, а сам вместо этого связал стебли в большой пучок, используя лозы каменных почек.
Потом аккуратно положил пучок на край повозки. Кучер ушел поболтать с товарищем из другого фургона, и Каладин остался один, не считая чулл, сидевших на корточках и глядевших на солнце крошечными рачьими глазами.
Каладин спрыгнул с фургона и поднял в него еще один камень. Потом встал на колени, делая вид, что вытаскивает камень из-под дна. Вместо этого он быстро и ловко привязал пучок рядом с двумя другими, к деревянному штырю оси, идеальное место для них.
Джезере, сделай так, чтобы никому не пришло в голову заглянуть под повозку, когда мы поедем назад.
Аптекарь сказал, что из одного стебля выжимают каплю. Сколько же стеблей надо Каладину? Он чувствовал, что знает ответ на вопрос, даже без подсчетов.
Каждую каплю, которую сможет получить.
Он поднял в фургон очередной камень. Подошел Камень, неся на плече продолговатый валун, который никакой другой мостовик не смог бы даже поднять. Камень шел неторопливо, Сил металась вокруг его головы и время от времени приземлялась на валун.
Каладин спустился на каменистую землю и поспешил к Камню. Тот благодарно кивнул, вдвоем они дотащили валун до фургона и подняли внутрь. Камень вытер пот со лба и повернулся к Каладину спиной. Каладин быстро вытащил из его кармана пригоршню стеблей и сунул их под брезент.
- И что мы будем делать, если кто-нибудь заметит их? - вскользь спросил Камень.
- Я объясню, что умею ткать и собираюсь соткать из них шляпу для защиты от солнца.
Камень фыркнул.
- Кстати, я действительно должен сделать себе шляпу, - сказал Каладин, вытирая пот со лба. - На такой жаре она бы очень пригодилась. Но лучше, чтобы нас никто не видел. Достаточно им узнать, что мы собираем тростник, и они откажутся работать.
- Да, верно, - сказал Камень, потягиваясь и глядя на Сил, мечущуюся в воздухе перед ним. - Я тоскую по Пикам.
Сил кивнула, и Камень, почтительно наклонив голову, последовал за ней. Направив его в правильном направлении, она, однако, превратилась в ленточку и, стрелой промчавшись по воздуху, опустилась на край повозки, вновь став женщиной в развевающемся платье.
- Мне, - объявила она, подняв палец, - он очень нравится.
- Кто? Камень?
- Да, - сказала она, складывая руки. - Он очень почтительный. Не то что другие.
- Отлично, - сказал Каладин, поднимая в фургон еще один камень. - Тогда можешь следовать за ним, а не за мной. - Он попытался не выдать тревогу. Он все больше и больше привыкал к ее обществу.
Она фыркнула.
- Я не могу следовать за ним. Он слишком почтительный.
- Мгновение назад ты сказала, что тебе это нравится.
- Да. И не нравится одновременно. - Она говорила совершенно искренне, как если бы забыла о противоречии. Вздохнув, она уселась поудобнее. - Я привела его к куче навоза чулл, ну, пошутила. Он даже не накричал на меня! Только удивленно посмотрел, как если бы пытался понять какой-то тайный смысл. - Она сделала гримасу. - Это ненормально.
- Мне кажется, что рогоеды поклоняются спренам, - сказал Каладин, вытирая лоб.
- Глупо.
- Люди верят и в еще бóльшие глупости. Но, по-моему, почитать спренов имеет смысл. Вы странные и магические.