Он понимающе наклонил к ней шапочку. Шаллан усмехнулась - она сама не ожидала, что так раскрепостится. Братья беспокоились, что она слишком боязлива. Они считали ее робкой, потому что она не любила спорить и обычно молчала в присутствии большого числа людей. Возможно, она действительно должна робеть, уехав так далеко от Джа Кеведа. Но это так восхитительно. Она заполнила уже три альбома рисунками зверей и людей, и, хотя забота о финансах семьи постоянно омрачала мысли, она наслаждалась новыми событиями и переживаниями.
Тозбек занялся корабельными делами. Он хороший человек. И она, безусловно, поняла, что он восхищается ее скрытой от глаз, внутренней красотой. Хотя, конечно, он преувеличивал. У нее была белая кожа, а сейчас все без ума от загорелой кожи алети. Глаза, да, действительно были светло-голубыми, зато не слишком чистая семейная родословная наградила ее темно-рыжими волосами. Ни единого черного локона. Слава Герольдам, когда она достигла женской зрелости, почти все ее веснушки исчезли, но еще щеки и нос усеивали брызги солнца.
- Юная барышня, - сказал капитан, отдав распоряжения матросам. - Ее Светлость Джаснах, она, безусловно, в Конклаве.
- О, это там, где Паланиум?
- Да, конечно. И сам король там живет. Это же центр города, можно сказать. Только на самой вершине. - Он почесал подбородок. - В любом случае Ее Светлость Джаснах - сестра короля, она не остановится ни в каком другом месте Харбранта. Йалб покажет вам дорогу. Ваши сундуки мы пришлем позже.
- Огромное спасибо, капитан, - поблагодарила девушка и добавила традиционное пожелание счастья по-тайленски. - Шейлор мкбат нур. Пусть ветры благоприятствуют вам.
Капитан широко улыбнулся.
- Мкай бейд фортентис.
Она понятия не имела, что это значит. Она хорошо читала по-тайленски, но на слух не воспринимала почти ничего. Она улыбнулась, и это оказалось подходящим ответом, потому что он тоже улыбнулся и махнул одному из своих матросов.
- Мы пробудем у пристани еще два дня, - сказал он. - Видите ли, завтра придет сверхшторм, так что мы никак не сможем отплыть раньше. Если ваши дела с Ее Светлостью Джаснах пойдут не так, как вы надеетесь, мы сможем отвезти вас обратно в Джа Кевед.
- И еще раз спасибо.
- Не за что, юная барышня, - сказал он. - В любом случае мы должны были задержаться - закупить товары. Кроме того, в благодарность за мою каюту вы нарисовали замечательный портрет моей жены. Право, приятно.
Он подошел к Йалбу, давая ему указания. Шаллан ждала, убрав альбом в кожаную сумку. Йалб. Трудно даже произнести по-веденски. Почему тайленцы так любят собирать вместе согласные без гласных?
Йалб махнул ей рукой. Она пошла за ним.
- Будьте поосторожнее, девочка, - предупредил капитан, когда она проходила мимо. - Даже такой безопасный город, как Харбрант, скрывает много опасностей. Держите ушки на макушке.
- Я предпочитаю держать ушки под волосами, капитан, - ответила она, осторожно ступая по трапу. - Если я буду держать их "на макушке", то кто-нибудь обязательно попытается вернуть их на место дубинкой.
Капитан засмеялся, махнул на прощанье рукой, а она направилась вниз по трапу, держась правой - свободной - рукой за перила. Как и все женщины Ворин, она держала левую - безопасную - руку закрытой, выставляя только свободную. Обычные темноглазые женщины надевали перчатку, но женщина ее ранга должна выказывать больше скромности. Ее безопасную руку закрывала длинная манжета левого рукава, застегнутая на все пуговицы.
Традиционное воринское платье туго облегало грудь, плечи и талию и заканчивалось пышной юбкой. Оно было сшито из синего шелка с пуговицами из панциря чуллы по обеим сторонам. Безопасной рукой она прижимала к груди сумку, свободной держалась за перила.
Она сошла с трапа и окунулась в лихорадочную суету, царившую на пристани. Гонцы носились взад-вперед, женщины в красной одежде записывали в гроссбухи сведения о товарах. Харбрант был королевством Ворин, как Алеткар и родина Шаллан, Джа Кевед. Они вовсе не были язычниками, и умение писать входило в традиционное женское обучение; мужчины знали только глифы, оставляя буквы и чтение сестрам и женам.
Она не спрашивала, но не сомневалась, что капитан Тозбек умеет читать. Она видела, как он держал книги, и чувствовала себя неудобно. Редко какой мужчина умел читать. По меньшей мере те, кто не был ардентом.
- Хотите прокатиться? - спросил Йалб с таким кошмарным тайленским акцентом, что Шаллан с трудом поняла его.
- Да, пожалуй.
Он кивнул и помчался прочь, а она осталась на пристани, окруженная группой паршменов, которые деловито перекладывали деревянные ящики из одной груды в другую. Паршмены не отличались острым умом, но из них получались замечательные рабочие. Они никогда не жаловались и усердно делали то, что им говорили. Ее отец предпочитал их обычным рабам.
Действительно ли паршмены сражаются с алети на Разрушенных Равнинах? Шаллан это казалось таким странным. Паршмены - не воины. Они послушны и практически безобидны. Да, конечно, она слышала, что на Разрушенных Равнинах сражаются паршенди, чем-то физически отличающиеся от обычных паршменов. Сильнее, выше, умнее. Возможно, вообще не паршмены, а их далекие родственники.
К своему удивлению, на пристанях она увидела и животных. В воздухе порхало несколько небоугрей, выискивающих крыс или рыб. В трещинах настила прятались крошечные крабы, стаи хасперов висли на толстых бревнах. На улице, ведущей в город, они прятались в тени своих норок, ожидая упавшие кусочки.
Она не смогла противиться себе, открыла сумку и начала набрасывать охотящегося небоугря. Должна ли она опасаться всех этих людей? Она держала альбом с эскизами безопасной рукой, крепко сжимая его спрятанными под манжетой пальцами, и рисовала угольным карандашом. Она не успела закончить, как вернулся ее проводник вместе с человеком, запряженным в странный экипаж - два больших колеса и сидение, покрытое балдахином. Шаллан неуверенно опустила альбом. Она ожидала паланкин.
Человек, толкавший повозку, был невысок и темнокож, с широкой улыбкой и полными губами. Он жестом показал Шаллан сесть, что она и проделала, достаточно грациозно, как ее обучили няни. Возница что-то спросил на резком, отрывистом языке, который она не узнала.
- Что он сказал? - спросила она Йалба.
- Он хочет знать, везти вас коротким путем или длинным. - Йалб почесал голову. - Не вижу разницы.
- Подозреваю, что длинный стоит дороже, - ответила Шаллан.
- О, вы очень умная. - Йалб сказал что-то носильщику на том же самом резком языке. Человек что-то сказал в ответ.
- На долгом пути можно осмотреть город, - перевел Йалб. - Короткий - прямо в Конклав. Мало хороших видов, он сказал. Похоже, он заметил, что вы первый раз в городе.
- Неужели я так выделяюсь? - Шаллан покраснела.
- Э… нет, конечно нет, Ваша Светлость.
- То есть ты хочешь сказать, что я - как бородавка на носу королевы?
Йалб засмеялся.
- Ну да. Но вы не можете пойти куда-нибудь во второй раз, если не были в первый. Любой иногда выделяется, тем более такая хорошенькая девушка, как вы.
Она уже привыкла к вежливому ухаживанию матросов. Они никогда не заходили слишком далеко. Она подозревала, что жена капитана сурово поговорила с ними, когда заметила, что даже робкий флирт заставляет Шаллан краснеть. В имении отца слуги - даже полноправные граждане - боялись сказать лишнее слово.
Возница все еще ждал ответа.
- Короткий путь, пожалуйста, - сказала она Йалбу, хотя хотела бы избрать более живописный путь. Она - наконец-то! - в настоящем городе и должна выбрать короткую дорогу? Но Ее Светлость Джаснах неуловима, как дикий сонглинг, и лучше поспешить.
Основная дорога прорезала крутой склон, постоянно переваливая через маленькие горки, и даже на коротком пути ей вполне хватило времени увидеть большую часть города.
Харбрант оказался умопомрачительно богат странными людьми, достопримечательностями и звенящими колокольчиками. Шаллан, откинувшись на спинку сидения, впитывала его в себя. Магазины одного цвета стояли рядом, и, похоже, цвет обозначал то, чем они торговали: фиолетовый - одежда, зеленый - еда. В окраске домов также была своя закономерность, но Шаллан не смогла ее разгадать. Цвета были мягкие, размытые и приглушенные.
Йалб шел рядом с тележкой, возница что-то говорил ему. Йалб переводил, держа руки в карманах жилета.
- Он говорит, что здесь лайт и поэтому город такой необычный.
Шаллан кивнула. Многие города были выстроены в лайте - области, защищенной скалами от сверхшторма.
- Харбрант - один из самых безопасных городов в мире, - продолжал переводить Йалб, - и колокольчики символизируют это. По его словам, их впервые установили для того, чтобы предупреждать о приближении сверхшторма; дескать, ветер был настолько слаб, что люди не обращали на него внимания. - Йалб заколебался. - Он все это рассказывает, потому что хочет большие чаевые, Ваша Светлость. Я уже слышал эту историю и считаю ее полной ерундой. Если ветер дует настолько сильно, что колокольчики звенят, значит, и люди заметят. Кроме того, как можно что-то прозевать, когда проклятый дождь барабанит по твоей макушке?
Шаллан улыбнулась.
- Ничего, пусть продолжает.
Возница продолжал на своем рубленом языке - каком, интересно? Шаллан слушала перевод Йалба, впитывая виды, звуки и - к сожалению - запахи. С детства она привыкла к приятным запахам только что вычищенной мебели и свежеиспеченных хлебцев, готовящихся на кухне. Путешествие через океан познакомило ее с соленым и чистым морским воздухом.
Здесь не было и намека на чистоту. Из каждого переулка доносилась своя собственная отвратительная вонь. Ее сменяли острые ароматы еды, продаваемой уличными торговцами, - от такого соседства ее тошнило. К счастью, возница тащил повозку по самому центру широкой улицы, где вонь чувствовалась меньше, хотя из-за оживленного движения они продвигались не слишком быстро. Она во все глаза смотрела на тех, кто шел или проезжал мимо. Мужчины с голубоватой кожей и в перчатках были, конечно, из Натана. Но откуда эти высокие величавые люди в черной одежде? А люди с бородами, заплетенными в косички, похожие на сосульки?
Звуки, лившиеся в уши Шаллан, могли соревноваться с хором диких сонглингов около ее дома, только более разнообразные и громкие. Сотни голосов кричали друг на друга, смешивались с хлопаньем дверей, стуком колес по камню и криками небоугрей. Никогда не замолкавший звон колокольчиков составлял фон, усиливавшийся, когда дул ветер. Колокольчики виднелись в окнах, висели на стропилах, на каждом фонарном столбе и даже на каждом из четырех углов балдахина ее тележки. Она проехала полдороги, когда куранты переливчато пробили час. Тут же поднялся громкий нестройный звон маленьких колокольчиков.
Толпа поредела, когда они добрались до верхних кварталов города, и, наконец, возница остановил тележку перед массивным зданием на самом верху города. Здание было выкрашено в белый цвет и казалось скорее вырезанным из камня горы, чем построенным из кирпичей или обожженной глины. Колонны фасада вырастали из камня, а задняя сторона сливалась с утесом. Строение увенчивало несколько приземистых куполов, выкрашенных в металлические цвета. Светлоглазые женщины входили внутрь и выходили наружу, держа в руках принадлежности для письма. Они были одеты, как сама Шаллан, и их левую ладонь закрывала манжета. Мужчины носили штаны из жесткой материи и застегнутые на все пуговицы длинные воринские мундиры, заканчивающиеся жестким воротником, окружавшим всю шею. У многих из них на поясе висела шпага.
Возница что-то сказал Йалбу. Моряк, подбоченившись, начал спорить с ним. Шаллан улыбнулась, глядя на его серьезное выражение лица, и прищурилась, запомнила сцену; позже она ее нарисует.
- Он предлагает разделить разницу со мной, если я разрешу ему увеличить цену поездки, - возмущенно сказал Йалб, тряхнул головой и предложил Шаллан руку, помогая ей сойти с повозки. Она спустилась вниз и посмотрела на возницу, который смутился и глупо улыбнулся, как ребенок, пойманный во время кражи конфет.
Она сжала сумку безопасной рукой, а свободной поискала в ней мешочек с деньгами.
- Сколько я ему должна на самом деле?
- Двух осколков более чем достаточно. Я бы дал один. А этот вор хочет пять.
До этого путешествия она никогда не пользовалась деньгами - только восхищалась их красотой. Каждая сфера состояла из стеклянной бусины, немного больше ногтя, и маленького драгоценного камня в середине. Камень мог собирать Штормсвет, и это заставляло сферу светиться. Она открыла мешочек, из которого засияли обломки рубинов, изумрудов, бриллиантов и сапфиров. Она выбрала три бриллианта, стоившие меньше всего. Самыми дорогими были изумруды - с их помощью Преобразователи создавали еду.
Стеклянная часть сферы всегда была одинакового размера; стоимость определялась камнем внутри. В этих трех обломках, например, были крошечные кусочки бриллианта. Достаточно большие, чтобы заставлять сферы светиться Штормсветом, но слишком слабые для лампы. Марка - сфера средней стоимости - светилась слабее свечи, и надо было пять обломков, чтобы образовать марку.
Она привезла с собой только заряженные Штормсветом сферы, так как слышала, что темные считаются подозрительными; иногда ростовщика даже тащили в суд, если сомневались в подлинности камня. Самые ценные сферы она хранила в потайном мешочке, спрятанном в левом рукаве.
Она передала три сферы Йалбу, который вскинул голову. Она кивнула на возницу и покраснела, сообразив, что непроизвольно использовала Йалба как слугу. Не обиделся ли он?
Он засмеялся, выпрямился, словно подражая мажордому, и с мрачной усмешкой заплатил вознице. Тот засмеялся, поклонился Шаллан и потащил свою повозку прочь.
- Это тебе, - сказала Шаллан, вынимая рубин стоимостью в марку и отдавая Йалбу.
- Ваша Светлость, это слишком много!
- Частично из благодарности, - ответила она, - но главным образом для того, чтобы ты остался здесь на несколько часов, на случай если я вернусь.
- Огненная марка за несколько часов? Да это недельная зарплата матроса!
- Тогда этого вполне достаточно, чтобы тебе не хотелось куда-нибудь уйти.
- С места не сойду! - сказал Йалб, на удивление ловко поклонившись.
Шаллан глубоко вздохнула и пошла к величественному входу в Конклав. Вырезанный из камня зáмок был великолепен - художник в ней молил задержаться и изучить его, но она осталась непреклонной и вошла в огромное здание, как будто проглотившее ее. Со стен коридора свисали лампы с Штормсветом, светившие ярким белым светом.
Скорее всего, внутри каждой них находился бриллиантовый брум; большинство красивых зданий использовали Штормсвет для освещения. Брум - сфера максимальной стоимости - светила как несколько свечей.
В ровном свете ламп по коридору двигался нескончаемый поток светлоглазых, их слуг и писцов. Похоже, здание представляло из себя длинный широкий туннель, вырезанный в камне. По его сторонам находились большие комнаты и боковые коридоры. Здесь она почувствовала себя уверенней, чем снаружи. Это место - с его торопящимися слугами, низшими светлордами и светледи - было ей хорошо знакомо.
Она подняла свободную руку - знак того, что она нуждается в помощи, - и, ожидаемо, перед ней немедленно появился мажордом в хрустящей белой рубашке и черных брюках.
- Ваша Светлость? - спросил он на ее родном ведене, вероятно угадав язык по цвету волос.
- Я ищу Джаснах Холин, - сказала Шаллан. - Мне передали, что она в этих стенах.
Мажордом изысканно поклонился. Большинство дворцовых слуг могло похвастаться великолепной осанкой - той самой, которую Йалб только что пытался высмеять.
- Я немедленно вернусь с ответом, Ваша Светлость.
Он был темноглазый гражданин второго нана - очень высокий ранг. В вере Ворин выбрать Призвание - задачу, которой человек посвящал всю свою жизнь, - считалось жизненно важным. Выбрать хорошую профессию и работать не покладая рук - самый лучший способ гарантировать себе хорошее место в послежизни. Чаще всего те, кто выбрали Призвание исходя из своей природы, объединялись в особые девотарии.
Шаллан скрестила руки на груди и стала ждать. Она давно уже думала о своем собственном Призвании. Очевидно, это искусство - ей нравилось рисовать. Но кое-что привлекало ее больше, чем рисование, - изучение, вопросы, возникавшие при наблюдении. Почему небоугри боятся людей? Чем питаются хасперы? Почему крысы преуспевают в одной области и исчезают в другой? Так что она выбрала естественную историю.
Она желала стать настоящим ученым, получать трудные задачи, заниматься глубокими исследованиями. Не поэтому ли она разработала дерзкий план - найти Джаснах и стать ее подопечной? Возможно. Однако ей нужно будет постоянно оставаться настороже. Стать подопечной Джаснах - и ученицей - только первый шаг.
Она думала об этом, рассеянно подойдя к колонне и поглаживая свободной рукой полированный камень. Как почти все города Рошара - кроме некоторых районов на побережье, - Харбрант был выстроен из необработанного природного камня. Здания стояли прямо на камне, а это было вырезано в нем. Гранитная колонна, решила она, хотя и не могла похвастаться глубокими знаниями в геологии.
Пол покрывал длинный огненно-оранжевый ковер. Плотный материал должен был выглядеть богато, но износился от постоянной ходьбы по нему. Широкий прямоугольный коридор производил впечатление очень старого. Она как-то читала, что якобы Харбрант основали еще в сумрачные времена, до последнего Опустошения. Тогда, конечно, он был очень стар. Тысячи лет, ужасы Теократии - и все задолго до Измены. Во времена, когда по земле шествовали Несущие Пустоту с телами из камня.
- Ваша Светлость? - услышала она позади себя.
Шаллан повернулась и обнаружила, что слуга вернулся.
- Сюда, Ваша Светлость.
Она кивнула, и мажордом быстро повел ее по оживленному коридору. Она думала о том, как представиться Джаснах. Эта женщина уже давно превратилась в легенду. Даже Шаллан, живущая в далеком поместье в Джа Кеведе, слышала о выдающихся способностях сестры короля алети. Джаснах было только тридцать четыре года, но говорили, что она уже давно получила бы шапочку мастера-ученого, если бы не открытое поношение религии. Более точно, она яростно ругала девотарии, различные религиозные братства, в которые объединялись верующие Ворин.
Вульгарные шуточки ей сейчас не помогут. Она должна говорить чинно и благопристойно. Опека знаменитой женщины - лучший способ овладеть женскими науками: музыкой, рисованием, чтением, логикой. Точно так же для того, чтобы обрести занятие для мужчин, юноши пытались поступить в почетную гвардию какого-нибудь уважаемого светлорда.
Вначале, будучи в полном отчаянии, Шаллан написала Джаснах письмо об опекунстве - и никак не ожидала, что получит положительный ответ. И, получив его - требование через две недели прибыть в Дюмадари, - была потрясена. С тех пор она охотилась за неуловимой женщиной.
Джаснах - еретичка. Потребует ли она, чтобы Шаллан отказалась от своей веры? Очень сомнительно, что Шаллан сможет пойти на это. В те тяжелые дни, когда с ее отцом случилось самое худшее, учение Ворин, с его Славой и Сиянием, стало одним из немногих убежищ ее души.