И. Варшавский известен читателям по книгам "Молекулярное кафе", "Человек, который видел антимир" и "Солнце заходит в Дономаге". "Лавка сновидений" - сборник повестей и рассказов, написанных в том же жанре, который лишь условно можно причислить к научной фантастике. Автор не занимается прогнозированием достижений науки, предоставляя это делать ученым. Его интересуют моральные, этические и социальные проблемы, связанные с научным прогрессом. Многие из его рассказов полемичны. Иногда - это полемика с теми буржуазными социологами, которые видят в тотальной автоматизации панацею от бед капиталистического строя, иногда с теми, кто бездумно стремится все кибернетизировать, не останавливаясь даже перед вмешательством в биологическую сущность человека, а иногда и с некоторыми собратьями по перу, считающими, что все земные проблемы будут сами собой решены при установлении контактов с внеземными цивилизациями. Здесь читатель найдет рассказы и смешные и грустные.
"Евангелие от Ильи" - это пародия на современное мифотворчество, пытающееся представить Христа в качестве космического пришельца
Последний раздел книги во многом автобиографичен. Это - воспоминания автора, в прошлом - моряка и инженера-судостроителя.
Содержание:
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИЛЬИ - ПЕТЛЯ ГИСТЕРЕЗИСА 1
ОБЫКНОВЕННАЯ ФАНТАСТИКА - ПОЕЗДКА В ПЕНФИЛД - Современная сказка 10
УТКА В СМЕТАНЕ 12
ПОБЕГ 13
СТАРИКИ 16
ОГРАБЛЕНИЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПОЛНОЧЬ 17
ЛАВКА СНОВИДЕНИЙ 19
ТАРАКАНЫ 21
КОНТАКТОВ НЕ БУДЕТ 25
ЛЮБОВЬ И ВРЕМЯ 27
ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ 30
НА ГРАНИ ФАНТАСТИКИ - ВЕТЕРАН 32
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИЛЬИ
ПЕТЛЯ ГИСТЕРЕЗИСА
Хранитель Времени был тощ, лыс и высокомерен. На его лице навсегда застыло выражение, какое бывает у внезапно разбуженного человека.
Сейчас он с явным неодобрением глядел на мужчину лет тридцати, расположившегося в кресле напротив стола. Мощные контактные линзы из синеватого стекла придавали глазам незнакомца необычную голубизну и блеск. Это раздражало Хранителя, он не любил ничего необычного.
Посетитель обернулся на звук открывшейся двери. При этом два блика отражение света настольной лампы - вспыхнули на поверхности линз.
Хранитель, не поворачивая головы, процедил:
- Принесите мне заявление… э…
- Курочкина, - подсказал посетитель, - Курочкина Леонтия Кондратьевича.
- Курочкина, - кивнул Хранитель, - вот именно Курочкина. Я это и имел в виду.
- Сию минуту! - Секретарша осторожно прикрыла за собой дверь.
Курочкин вынул из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку.
- Разрешите?
Хранитель молча указал на пепельницу.
- А вы?
- Не курю.
- Никогда не курили? - спросил Курочкин просто так, чтобы заполнить паузу.
- Нет, дурацкая привычка!
- Гм… - Гость поперхнулся дымом.
Хранитель демонстративно уткнулся носом в какие-то бумаги.
"Сухарь! - подумал Курочкин. - Заплесневевшая окаменелость. Мог бы быть повежливее с посетителями".
Несколько минут он с преувеличенной сосредоточенностью пускал кольца.
- Пожалуйста! - Секретарша положила на стол Хранителя синюю папку с надписью: "Л.К.Курочкин". - Больше ничего не нужно?
- Нет, - ответил Хранитель, не поднимая головы. - Там, в приемной, еще кто-нибудь есть?
- Старушка, которая приходила на прошлой неделе. Ее заявление у вас.
- Экскурсия в двадцатый век?
- Да.
Хранитель поморщился, как будто у него внезапно заболел зуб.
- Скажите, что сейчас ничего не можем сделать. Пусть наведается через месяц.
- Она говорит… - неуверенно начала секретарша.
- Я знаю все, что она говорит, - раздраженно перебил Хранитель. Объясните ей, что свидания с умершими родственниками Управление предоставляет только при наличии свободных мощностей. Кроме того, я занят. Вот тут, - он хлопнул ладонью по папке, - вот тут дела поважнее. Можете идти.
Секретарша с любопытством взглянула на Курочкина и вышла.
Хранитель открыл папку.
- Итак, - сказал он, полистав несколько страниц, - вы просите разрешения отправиться в… э… в первый век?
- Совершенно верно!
- Но почему именно в первый?
- Здесь же написано. Хранитель снова нахмурился:
- Написано - это одно, а по инструкции полагается личная беседа. Сейчас, - он многозначительно взглянул на Курочкина… - вот сейчас мы и проверим, правильно ли вы все написали.
Курочкин почувствовал, что допустил ошибку. Нельзя с самого начала восстанавливать против себя Хранителя. Нужно постараться увлечь его своей идеей.
- Видите ли, - сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше задушевности, - я занимаюсь историей древнего христианства.
- Чего?
- Христианства. Одной из разновидностей религии, некогда очень распространенной на Земле. Вы, конечно, помните: инквизиция, Джордано Бруно, Галилей.
- А-а-а, - протянул Хранитель, - как же, как же! Так, значит, все они жили в первом веке?
- Не совсем так, - ответил ошарашенный Курочкин. - Просто в первом веке были заложены основы этого учения.
- Джордано Бруно?
- Нет, христианства.
Некоторое время Хранитель сидел, постукивая пальцами о край стола. Чувствовалось, что он колеблется.
- Так с кем именно вы хотите там повидаться? - прервал он, наконец, молчание.
Курочкин вздрогнул. Только теперь, когда дело подошло к самому главному, ему стала ясна вся дерзость задуманного предприятия.
- Собственно говоря, ни с кем определенно.
- Как?! - выпучил глаза Хранитель. - Так какого черта?..
- Вы меня не совсем правильно поняли! - Курочкин вскочил и подошел вплотную к столу. - Дело в том, что я поставил себе целью получить неопровержимые доказательства… ну, словом, собрать убедительный материал, опровергающий существование Иисуса Христа,
- Чье существование?
- Иисуса Христа. Это вымышленная личность, которую считают основоположником христианского учения.
- Позвольте, - Хранитель нахмурил брови, отчего его лоб покрылся множеством мелких морщин. Как же так? Если тот, о ком вы говорите, никогда не существовал, то какие же можно собрать доказательства?
- А почему бы и нет?
- А потому и нет, что не существовал. Вот мы с вами сидим здесь в кабинете. Это факт, который можно доказать. А если б нас не было, то и доказывать нечего.
- Однако же… - попытался возразить Курочкин.
- Однако же вот вы ко мне пришли, - продолжал Хранитель. - Мы с вами беседуем согласно инструкции, тратим драгоценное время. Это тоже факт. А если бы вас не было, вы бы не пришли. Мог ли я в этом случае сказать, что вы не существуете? Я вас не знал бы, а может, в это время вы бы в другом кабинете сидели, а?
- Позвольте, позвольте' - вскричал Курочкин. - Так же рассуждать нельзя, это софистика какая-то! Давайте подойдем к вопросу иначе.
- Как же иначе? - усмехнулся Хранитель. - Иначе и рассуждать нельзя.
- А вот как. - Курочкин снова достал сигарету и на этот раз закурил, не спрашивая разрешения. - Вот я к вам пришел и застал вас в кабинете. Так?
- Так, - кивнул Хранитель.
- Но могло бы быть и не так. Я бы вас не застал на месте.
- Если б пришли в неприемное время, - согласился Хранитель. - У нас тут на этот счет строгий порядок.
- Так вот, если вы существуете, то секретарша мне бы сказала, что вы просто вышли.
- Так…
- А если бы вас не было вообще, то она и знать бы о вас ничего не могла.
- Вот вы и запутались, - ехидно сказал Хранитель. - Если б меня вообще не было, то и секретарши никакой не существовало бы. Зачем же секретарша, раз нет Хранителя?
Курочкин отер платком потный лоб.
- Неважно, - устало сказал он, - был бы другой Хранитель.
- Ага! - Маленькие глазки Хранителя осветились торжеством. - Сами признали! Как же вы теперь будете доказывать, что Хранителя Времени не существует?
- Поймите, - умоляюще сказал Курочкин, - поймите, что здесь совсем другой случай. Речь идет не о должности, а о конкретном лице. Есть евангелические предания, есть более или менее точные указания времени, к которым относятся события, описанные в этих преданиях.
- Ну, и чего вам еще нужно?
- Проверить их достоверность. Поговорить с людьми, которые жили в это время. Важно попасть именно в те годы. Ведь даже Иосиф Флавий…
- Сколько дней? - перебил Хранитель,
- Простите, я не совсем понял…
- Сколько дней просите? Курочкин облегченно вздохнул.
- Я думаю, дней десять, - произнес он просительным тоном. - Нужно побывать во многих местах, и, хотя размеры Палестины…
- Пять дней.
Хранитель открыл папку, что-то написал размашистым почерком и нагнулся к настольному микрофону:
- Проведите к главному хронометристу на инструктаж!
- Спасибо! - радостно сказал Курочкин. - Большое спасибо!
- Только там без всяких таких штук, - назидательно произнес Хранитель, протягивая Курочкину папку. - Позволяете себе там черт знает что, а с нас тут потом спрашивают. И вообще воздерживайтесь.
- От чего именно?
- Сами должны понимать. Вот недавно один типчик в девятнадцатом веке произвел на свет своего прадедушку, знаете, какой скандал был?
Курочкин прижал руки к груди, что, по-видимому, должно было изобразить его готовность строжайшим образом выполнять все правила, и пошел к двери.
- Что ж вы сразу не сказали, что вас направил товарищ Флавий? - крикнул ему вдогонку Хранитель.
*
В отличие от Хранителя Времени создатель наградил главного хронометриста таким количеством волос, что часть из них, не уместившаяся там, где ей положено, прозябала на ушах и даже на кончике носа. Это был милейший человек, излучавший доброжелательность и веселье.
- Очень рад, очень рад! - сказал он, протягивая Курочкину руку. - Будем знакомы. Виссарион Никодимович Плевако.
Курочкин тоже представился.
- Решили попутешествовать? - спросил Виссарион Никодимович, жестом приглашая Курочкина занять место на диване.
Курочкин сел и протянул Плевако синюю папку.
- Пустое! - сказал тот, небрежно бросив папку на стол. - Формальности обождут! Куда же вы хотите отправиться?
- В первый век.
- Первый век! - Плевако мечтательно закрыл глаза. - Ах, первый век! Расцвет римской культуры, куртизанки, бои гладиаторов! Однако же у вас губа не дура!
- Боюсь, что вы меня не совсем правильно поняли, - осторожно заметил Курочкин. - Я не собираюсь посещать Рим, моя цель - исторические исследования в Иудее.
- Что?! - подскочил на стуле Плевако. - Вы отправляетесь в первый век и не хотите побывать в Риме? Странно!.. Хотя, - прибавил он, пожевав в раздумье губами, - может, вы и правы. Не стоит дразнить себя. Ведь на те несколько жалких сестерций, которые вам здесь дадут, не разгуляешься. Впрочем, - он понизил голос до шепота, - постарайтесь прихватить с собой несколько бутылок пшеничной. Огромный спрос во все эпохи. Только… Плевако приложил палец к губам. - Надеюсь, вы понимаете?
- Понимаю, - сказал Курочкин. - Однако мне хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на некоторую сумму для приобретения кое-каких материалов, представляющих огромную историческую ценность.
- Например?
- Ну хотя бы древних рукописей.
- Ни в коем случае! Ни в коем случае! Это как раз то, от чего я должен вас предостеречь во время инструктажа.
Лицо Курочкина выражало такое разочарование, что Плевако счел себя обязанным ободряюще улыбнуться.
- Вы, наверное, первый раз отправляетесь в такое путешествие?
Курочкин кивнул.
- Понятно, - сказал Плевако. - И о петле гистерезиса ничего не слыхали?
- Нет, не слышал.
- Гм… Тогда, пожалуй, с этого и нужно начать. - Плевако взял со стола блокнот и, отыскав чистую страницу, изобразил на ней две жирные точки. Вот это, - сказал он, ткнув карандашом в одну из точек, - состояние мира в данный момент. Усваиваете?
- Усваиваю, - соврал Курочкин. Ему не хотелось с места в карьер огорчать такого симпатичного инструктора.
- Отлично! Вторая точка характеризует положение дел в той эпохе, которую вы собираетесь навестить. Согласны?
Курочкин наклоном головы подтвердил свое согласие и с этим положением.
- Тогда можно считать, - карандаш Плевако начертил прямую, соединяющую обе точки, - можно считать, что вероятность всех событий между данными интервалами времени лежит на этой прямой. Образно выражаясь, это тот путь, по которому вы отправитесь туда и вернетесь обратно. Теперь смотрите: предположим, там вы купили какую-то рукопись, пусть самую никчемную, и доставили ее сюда. Не правда ли?
- Да, - сказал заинтересованный Курочкин, - и что же?
- А то, что эту рукопись археологи могли разыскать, скажем, лет сто назад. - Плевако поставил крестик на прямой. - О ней были написаны научные труды, она хранится в каком-то музее и так далее. И вдруг, хлоп! Вы вернулись назад и притащили ее с собой Что это значит?
- Минуточку! - сказал Курочкин. - Я сейчас соображу.
- И соображать нечего. Вся цепь событий, сопутствовавших находке рукописи, полетела вверх тормашками, и сегодняшнее состояние мира изменилось. Пусть хоть вот настолько, - Плевако намалевал еще одну точку рядом с первой. - Как это называется?
- Постойте! - Курочкин был явно обескуражен. Ему никогда не приходилось раньше думать о таких вещах.
- А называется это петлей гистерезиса, - продолжал Плевако, соединяя линией крестик с новой точкой. - Вот здесь, внутри этой петли, существует некая неопределенность, от которой можно ожидать всяких пакостей. Ну как, убедились?
- Убедился, - упавшим голосом сказал Курочкин. - Но что же вы рекомендуете делать? Ведь я должен доставить какие-то доказательства, а так, как вы говорите, то и шагу там ступить нельзя.
- Можно ступить, - сказал Плевако. - Ступить можно, только нужно очень осмотрительно действовать. Вот поэтому мы категорически запрещаем ввозить туда оружие и ограничиваем путешественников валютой, а то, знаете ли, всякая блажь может прийти в голову. Один скупит и отпустит на волю рабов, другой пристрелит Чингисхана в цветущем возрасте, третий рукописи какие-нибудь приобретет, и так далее. Согласны?
Курочкин был согласен, но от этого легче не стало, Экспедиция, которую он предвкушал с таким восторгом, поворачивалась к нему оборотной стороной. Ни оружия, ни денег в далекой от современной цивилизации эпохе…
Плевако, видимо, угадал его мысли. Он встал со стула и сел на диван рядом с Курочкиным.
- Ничего, ничего, - сказал он, положив руку ему на колено, - все не так страшно. Вашу личную безопасность мы гарантируем.
- Как же вы можете ее гарантировать?
- Очень просто. Что бы с вами ни случилось, обратно вы вернетесь живым и невредимым, это обеспечивается законом причинности. Петля гистерезиса не может быть больше некой предельной величины, иначе весь мир провалится в тартарары. Раз вы существуете в данный момент, значит существуете, независимо от того, как сложились дела в прошлом. Ясно?
- Не совсем. А если меня там убьют?
- Даже в этом случае, если не припутаются какие-нибудь особые обстоятельства. Вот в прошлом году был такой случай: один настырный старикашка, кажется палеонтолог, требовал отправить его в Юрский период. Куда он только не обращался! Ну, разрешили, а на следующий день его сожрал… этот… как его?.. - Плевако сложил ладони, приставил их ко рту и, выпучив глаза, изобразил захлопывающуюся пасть.
- Неужели динозавр?! - дрожащим голосом спросил Курочкин.
- Вот-вот, именно динозавр.
- Ну и что же?
- Ничего. В таких случаях решающее устройство должно было дать толчок назад на несколько минут до происшествия, а затем выдернуть путешественника, но вместо этого оно дернуло его вместе с динозавром, так сказать, во чреве.
- Какой ужас! - воскликнул Курочкин. - Чем же это кончилось?
- Динозавр оказался слишком большим, чтобы поместиться в камере хронопортации. Ошибка была исправлена автоматическим корректором, бросившим животное снова в прошлое, а старикашка был извлечен, но какой ценой?! Пришлось менять все катушки деполяризатора. Они не выдержали пиковой нагрузки.
- Могло же быть хуже! - сказал потрясенный Курочкин.
- Естественно, - согласился Плевако. - Мог перегореть главный трансформатор, там не такой уж большой запас мощности.
Несколько минут оба молчали, инструктор и кандидат в путешественники, обдумывая возможные последствия этого происшествия.
- Ну вот, - сказал Плевако, - теперь вы в общих чертах представляете себе технику дела. Все оказывается не таким уж сложным. Правда?
- Да, - неуверенно ответил Курочкин, пытаясь представить себе, как его, в случае необходимости, будут дергать из пасти льва. - А каким же образом я вернусь назад?
- Это уже не ваша забота. Все произойдет автоматически по истечении времени, если только вы не наделаете каких-нибудь глупостей, грозящих катастрофическим увеличением петли гистерезиса. В этом случае ваше пребывание в прошлом будет немедленно прервано. Кстати, на сколько дней вы получили разрешение?
- Всего на пять дней, - сокрушенно сказал Курочкин. - Просто не представляю себе, как за это время можно выполнить всю программу.
- А просили сколько?
- Десять дней.
- Святая простота! - усмехнулся Плевако. Нужно было просить месяц, получили бы десять дней. У нас всегда так. Ну ладно, теперь уже поздно что-нибудь предпринимать. Становитесь на весы.
Курочкин шагнул на площадку весов. Стрелка над пультом счетной машины показала 75 килограммов.
- Так! - Плевако набрал две цифры на табуляторе. - Какая дата?
- Чего? - не понял Курочкин.
- В когда точно хотите отправиться?
- Тридцатый год нашей эры.
- Тридцатый год, тридцатый год, - промурлыкал Плевако, нажимая клавиши. - Координаты?