3
Бой же в лагере все сильнее и сильнее разгорался, над лагерем появились первые языки пламени, ширился и креп крик-вопль гибнущих и получающих ранения воинов. В сполохах пламени мелькали человеческие фигуры, которые внезапно появлялись на свету, чтобы тут же пропасть во тьме. В этом светопреставлении было невозможно определить, кто есть кто в этой карусели смерти, темнота и блики света уравнивали людей, делали их практически не отличимыми друг от друга. Одним словом в этой мешанине мелькающего света и рваного движения было невозможно определить и понять, кто и с кем сражается. Но опытному человеку сразу бросалось в глаза, что одни воины были одеты в форму с белыми рукавами, а другие - нет. Люди в мундирах с белыми руками, работали небольшими организованными группами и целеустремленно передвигались по территории лагеря, уничтожая одного за другим кочевников номадов. В отдельных местах лагеря номады пытались объединиться в небольшие группы, чтобы организованными группами прорваться к своим верховым ящерам и оказывать более сильное сопротивление неизвестно откуда появившемуся врагу. Но тогда в таких случаях к делу подключались лучники или арбалетчики, которые с безопасного расстояния расстреливали эти начинающимся организовываться очаги сопротивления.
Постепенно воины с белыми рукавами начали смещаться к центру лагеря, со всех сторон тесня противника.
К этому моменту была вырезана большая часть кочевников номадов, которым пришлось сражаться в совершенно непривычных условиях, ночью в свете пожаров и к тому же в пешем строю, так как коновязи находились далеко и верховые ящеры оказались вне их досягаемости. Номадам так и не удалось создать ни одного крупного очага сопротивления, они дрались и погибали один за другим.
В какой-то момент стало падать и напряжение боя.
Чем ближе воины в мундирах с белыми рукавами приближались к центральной части лагеря, тем реже им стали встречаться воины кочевники.
Но когда, первые тройки воинов Эль-Нассара прорвались к центру вражеского лагеря, то перед их глазами предстала некая черная масса людей, замершая в полной боевой готовности и неподвижности. Люди в черном, молча, стояли в строю и, потупив головы, не обращали ни малейшего внимания на пожарища и снующих вокруг них разных людей. Они вообще не реагировали ни на кровавое побоище и ни на номадов, которые подбегали к ним, моля о спасении и о помощи и о том, чтобы они вмешались в сражение. Они не двигались с места даже в тот момент, когда видели, что стрела из лука или болт из арбалета летят в их сторону. Когда одни человек в черном падал замертво от случайной стрелы или болта арбалета, то другие люди в черном, стоявшие в строю, ничего не предпринимали от того, чтобы защититься или уберечься от новых стрел и болтов.
Это странное поведение врага, воины которого, можно сказать, погибали один за другим, но и пальцем не шевелили, чтобы защитить себя, несколько обескураживало воинов Эль-Нассара, воинская доблесть которых не позволяла им поднимать руки на не защищавшихся людей. А люди в черном никак не походили на агнцов божьих на заклании.
Постепенно азарт сражения затих, прекратились стрельба из луков и арбалетов, меченосцы приостановили продвижение вперед. Воины Эль-Нассара сгрудились перед этим молчаливым строем людей в черном.
Два вражеских войска замерли друг напротив друга.
4
Это нелепое противостояние все еще продолжалось, когда к передовым рядам воинов подошел Эль-Нассар в сопровождении магини Ивонн Де ля Рунж, которую телохранители несли на носилках. Увиденная картина настолько поразила повелителя, что в течение нескольких мгновений он не мог вымолвить и слова.
И тогда в этот момент громко заговорила придворная магиня Ивонн Де Ля Рунж:
- Омар, - сказала магиня, - немедленно отдай приказ, чтобы воины не жалели этих исчадий ада, они должны убить всех этих ублюдков. Все воины должны знать о том, что сейчас перед вами стоят не люди. Это самая настоящая нечисть, которая в недавнем прошлом была людьми, а теперь они душой и телом служат черному духу преисподней, архонту Арбакасу. К сожалению, мои магические силы на исходе, я теряю над раненым шаманом власть, удерживать его в повиновении. Как только он обретет сознание, то первым делом постарается оживить эту нечисть. Эти исчадия ада специально созданы для убийств простых людей, их трудно убить самих. Они не обращают внимания на получаемые ранения от железа. Поэтому несколько минут я еще могу продержаться и не потерять сознания, а за это время наши парни должны уничтожить, как можно большее число этой нечисти.
Эль-Нассар с ужасом и отчаянием в глазах смотрел на эту черную массу людей. У него просто не было времени для разъяснения других воинам, что надо делать с этой нечистью. Поэтому он решил своим примером показать воинам, как следует уничтожать этих сыновей ада. И, обнажив меч, повелитель бросился в самую гущу этой черной толпы, на ходу нанося удары своим клинком направо или налево. Лучники и арбалетчики вновь вскинули луки и арбалеты и в воздух взмыли сотни стрел и болтов. Вперед устремились меченосцы. Воины, следуя примеру своего повелителя, принялись уничтожать людей в черном. Но поразить насмерть человека в черном оказалось не простым делом, они падали замертво только от ударов клинком в голову или в грудь. В этой кровавой бойне меченосцам, чтобы быть уверенными, что враг поражен, приходилось им отрубать головы, а лучникам или арбалетчикам бить в глаза.
Многие воины в этот момент почувствовали себя мясниками на скотобойне, убивая безответную и не защищающуюся скотину. Но они не останавливались и, наблюдая за поведением своего повелителя, продолжали выполнять свою кровавую работу. Время от времени то один, то другой воин опускал меч и отходил в сторону в заросли, чтобы опорожнить рвущийся наружу желудок, а затем он снова возвращался в строй, чтобы продолжить корвавую работу. Некоторые воины подошли к грани психического срыва, не у каждого человека могут выдержать нервы при таком обилии человеческой крови, отрубленных голов и человеческих конечностей.
Эль-Нассар своим мечом уже уложил на землю человек двадцать, но продолжал упорно продвигаться вперед и, словно крот, вгрызался в эту безликую и недвижную человеческую массу. Он был подобен острию стрелы, прорубающей светлый туннель в черном мраке. Никто в этой дикой и безобразной рубке человеческой плоти не замечал течения времени, но всех воинов уже сильно подташнивало от этой грязной работы.
И в какой-то момент рубки и резни внезапно "ожил" первый человек в черном. Было бы трудно подобрать соответствующий и правильный синоним к слову "ожил", когда говоришь о людях в черном. Этот процесс происходил следующим образом, человек в черном сначала медленно открывал глаза, которые наливались желтым светом. Как только они наливались полным цветом, то человек в черном начинал действовать. Первым делом он уходил из-под падающего на его голову меча или тут же вступал в бой, нанося ответный удар своим укороченным мечом.
Вслед за первым человеком в черном от спячки стали пробуждаться и другие люди в черном. Процесс пробуждение происходил так, что невозможно было заметить разрыва во времени между пробуждением первого и последнего человека из этой черной массы людей. Можно было бы сказать, что все люди в черном, словно одновременно начали сопротивляться или оказывать противодействие воинам Эль-Нассара. Неожиданность перехода из статичного состояния в движение на первых порах дала врагу преимущество и на землю пали мертвыми первые воины, сраженные оружием людей в черном. Эль-Нассару с большим трудом удалось уйти от внезапного удара кинжалом под ключицу вынырнувшего откуда-то из темноты человека в черном.
- Всем отойти назад и построиться в фалангу.
Громко приказал Эль-Нассар. Он понял, что с ожившим врагом следует сражаться организованным строем, так как сейчас этот враг мог подавить его воинов своей общей массой бойцов.
Воины в серо зеленых мундирах с белыми руками оторвались от массы людей в черном и мгновенно образовали фалангу. Воинам Эль-Нассара уже много раз на плацу приходилось репетировать выполнение подобного войскового перестроения войск. Поэтому эта команда повелителя была выполнена мгновенно, через пару минут организованный строй фаланги почти из четырехсот человек возник из небытия перед людьми в черном.
Люли же в черном не стали ожидать момента, когда завершится образование фаланги, своей массой шагнула ей навстречу. Затем последовал второй..., третий и четвертый шаги, но вскоре люди в черном грудью уперлись в наконечники копий фаланги. Но и это препятствие ни на секунду не задержало поступательного движения этой черной массы.
Люди в черном продолжали напирать вперед даже и тогда, когда острия копий воинов Эль-Нассара начали пронзать их грудь, взрезать животы. Воины Эль-Нассара удерживали копья до самого последнего момента и выпускали их из рук, когда враг, иногда на одном копье оказывалось нанизанным по три-четыре человека в черном, которые вместе с копьем в своих телах заваливались бездыханными на землю.
Скоро воины фаланги осталась без копий, и тогда в ее передовую шеренгу выдвинулись наиболее опытные рубаки, меченосцы. Клинки мечей меченосцев были на несколько дюймов длиннее клинков зигзагообразных кинжалов людей в черном. Это преимущество позволяло им бороться с врагом, удерживая его на расстоянии и не давая ему возможности приблизиться для нанесения смертельного удара кинжалом.
Организованность и дисциплинированность воинов Эль-Нассара постепенно брали вверх над неорганизованностью людей в черном, которые бились разрозненно. Несмотря на количественное преимущество, черная масса постепенно начала сдавать свои позиции, сначала она сделал малый шаг назад. Но за первым шагом последовал и второй, а затем и третий шаг.
Нельзя было бы сказать, что люди в черном плохо сражались и отступали перед противником. Нет, такого не было, они дрались зло и до последнего воина, но все равно погибали, в результате чего происходило сокращение их общей численности. Поэтому наступил и такой момент, когда перед фалангой осталось всего около двух десятков людей в черном.
Эль-Нассар приказал пленить оставшихся в живых людей в черном.
Но эти люди отошли на несколько шагов назад от фаланги, вытянулись в струнку и, подняв ничего не выражающие лица к небу, замерли в тупой неподвижности и покорности своей судьбе. Последовал раскат грома, сверкнула молния и на месте, где только что они находились, появились несколько небольших кучек пепла, которые тут же были развеяны ветром.
Глава 17
1
Боль безжалостной рукой схватило мое сердце, сжало и не отпускало его до тех пор, пока в мои глазах не появились слезы. В этот момент в моей голове возникло понимание того, что погиб кто-то из близких мне людей. Мгновенно просчитав возможные варианты, мне стало понятным, что перестало биться сердце моего боевого друга и соратника майора Якоба Форенкульта.
В сознании сформировалось изображение того, что происходило несколько минут назад с майором Форенкультом и его людьми на поле боя до гибели герцога. На этом изображении я хорошо видел полуроту нашей морской пехоты, спешным шагом удаляющееся в горы. На переднем плане догорали останки скорпионов, черная копоть от которых все еще поднималось в небо. А также молодых парней, разбегающихся во все стороны от кострищ, которые когда-то были стрелометами. Я повел взгляд влево, чтобы на дороге увидеть, неподвижно замершую в строю номадскую конницу, а также каре людей в черном. Перед общим строем людей в черном как-то несерьезно суетились две фигурки, словно цирковые клоуны, разодетые в ярко-зеленые плащи.
Эти фигурки цирковых клоунов, по всей очевидности, и были теми поморскими шаманами, только что своей черной магией разгромили засаду майора Форенкульта и убили нашего собрата. Крупным планом я взял лица двух довольно-таки пожилых людей с заросшими до бровей бородами и одетыми в, неопрятного вида, зеленые плащи балахоны. Они и сейчас продолжали вести себя подобно детям, случайно оказавшимися на цирковой арене, всеми силами старавшиеся, развеселить своих зрителей и самих себя. Они, словно дети, скакали с одного на другое место, что-то при этом громко кричали, орали и свистели, размахивая руками. Одним словом, сейчас поморские шаманы испытывали дикий восторг, наблюдая за тем, как брошенные ими файерболы огненными искрами разрывались в опасной близости от убегающих молодых люде. Они дико визжали и хлопали в ладоши от радости, когда один или другой огненный комок настигал и поражал молодого парня.
С тупой болью в сердце я наблюдал за этой картиной борьбы поморских шаманов с молодыми, только что достигшими совершеннолетия парнями, у которых не было ни малейшего шанса, чтобы выжить или спастись в этой безжалостной борьбе с магией. Нет, я выразился не совсем правильно! То, что мне сейчас приходилось наблюдать, этого нельзя было даже называть борьбой?!
Шаманы поодному убивали и сжигали моих морпехов, забавляясь и веселясь при этом. Слишком далеко я сейчас находился от этих колдунов, на таком большом расстоянии магия не действовала, и я ничем не мог помочь ребятам, гибнущим от черной магии шаманов. Чувство бессилия и нервного напряжения охватило всего меня, я до крови искусал губы, а в голове билась только одна мысль, нельзя позволить, чтобы когда-либо снова повторилась такая же картина избиения и уничтожения моих людей. В жизни возможны ошибки и за все приходится платить, но когда теряешь своих людей или своих друзей, то расплата за подобные ошибки не поддается измерению. За очень короткое время майор Якоб Форенкульт стал товарищем и моим настоящим другом, между нами возникло и развилось взаимопонимание и личный контакт. И потерять такого человека было очень тяжело и трудно!
Я вызвал старпома Борга и, ни словом не комментируя картинку, предоставил ему возможность заново просмотреть то, что я только что уже смотрел: Старпом Борг посмотрел изображение и надолго замолчал, горестно вздыхая и искоса поглядывая на меня. Я не стал ожидать того, что он скажет по этому поводу и заговорил первым:
- Старший помощник капитана Борг, позвольте проинформировать вас о том, что герцог, майор Якоб Форенкульт, спасая своих морских пехотинцев, только что погиб. Ради спасения своих морпехов, он привлек на себя внимание вражеских шаманов и, этим дав шанс своим парням на спасение, полностью принял на себя мощь магического заклинания "огненный вихрь". Когда мы разобьем и отбросил его от Валенсии, то мы снова соберемся вместе, чтобы почтить и помянуть память Якоба Форенкульта, чтобы поднять в его честь чащу вина. А сейчас, дружище Борг, тебе придется заменить его на посту командующего офицера морской пехоты в чине полковника. С этого момента ты несешь полную персональную ответственность за все операции на сухопутном фронте. Ты отвечаешь за подготовку и проведение генерального сражения с вражеским табором, с которым пора кончать.
Полковник Борг свое новое назначение воспринял с большим достоинством, но не восторженно, а как подобает настоящему боевом офицеру. Он всегда к Якобу Форенкульту относился с некоторой долей несерьезности, воспринимая его, как настоящего гения в области стратегии и тактики, случайно появившегося в нашем с ним окружении. Но постоянный рост уважения к Якобу в среде его учеников, морпехов, да и всего экипажа биремы в целом, успехи майора на военном поприще - заставили даже и такого упрямого человека, как полковник Борг, изменить свое мнение. И в данный момент полковник Борг прекрасно понимал, что мы потеряли не просто друга, а действительно военного гения Якоба Форенкульта и что эта потеря, несомненно, может негативно сказаться и на нашем общем деле, на обороне Валенсии от нападения кочевников.
Полковник Борг поднялся на ноги передо мной, вытянулся по стойке "смирно" и, приложив кулак к левой груди, с достоинством с свою убеленную сединами голову. Этим он ясно продемонстрировал, что принял моей предложение и приступил к исполнению своих новых обязанностей.
Мы мобилизовали все свои силы в морской пехоте и, когда полковник Борг уходил на фронт, то вместе с ним на фронт уходили и пятьдесят морских пехотинцев. Когда полурота морпехов маршировала по Валенсии, то ее провожать на городские улицы выскочили все девушки и молодые женщины этого города. Ведь впереди этой полуроты морских пехотинцев шел полковник Борг. Были открыты многие окна домов, в которых тоже можно было бы увидеть много городских жителей, которые со слезами на глазах провожали своих сыновей, мужей и любовников.
Одним словом, эти проводы вылились в никем не организованные торжественные мероприятия, а наши ребята, при виде такого внимания со стороны прекрасного пола, городских жителей старались держать шаг и выглядеть заправскими бойцами-ветеранами. Они выгибали грудь колесом и дружно топали ногами, обутыми в сапоги о брусчатку городской мостовой. По всему было, что парням этот парад-проводы ужасно понравился.
За время нашего пребывания в этом городке и совершенно неожиданно для нас Валенсия стала родным и любимым городком, здесь мы набрали новую палубную команду и морских пехотинцев, отремонтировали и внесли изменения в конструкцию "Весенней Ласточки" и нашли много новых друзей и соратников. В городке мы чувствовали себя, как дома. Под Валенсией мы понесли и первые потери среди морских пехотинцев, погиб и наш славный герцог Якоб Форенкульт, который отдал жизнь и за своих молодых парней и за горожан. Под Валенсией мы приобрели первый военный опыт, нас начали уважать и с нами начали считаться отцы города, которые стали принимать нас за своих людей. А жители городка доверили нам свои жизни, поверив в то, что мы сумеем защитить их и их город от набега номадских кочевников.
Разумеется, не всем нашим морским пехотинцам удалось поучаствовать в этих боях с номадами и приобрести опыт, так как часть их продолжала курс военной подготовки и не покидала Валенсии. В боевых условиях не участвовало и наше секретное оружие - военно-морской флот в лице "Весенней Ласточки". Экипаж биремы, если не считать имитации боевого столкновения во время учебного сна молодых парней, пока еще был не обстрелян. Именно поэтому я решил генеральное сражение провести на борту биремы рядом с коммодором Скандинавом, а полковнику Боргу предоставил возможность командовать сухопутным фронтом.
К этому времени ремонт биремы "Весенняя Ласточка" был полностью завершен. Новый экипаж, благодаря ночным тренировкам во время сновидений и моим магическим способностям, прошел отличную виртуальную подготовку. Под руководством Скандинава бирема не раз выходила в открытое море. Во время виртуального шторма или штиля, молодые матросы действовали уверенно, грамотно и больше не выглядели школярами, не выучившими урок. Они научились обращаться с парусами, мгновенно ставили и опускали их по командам своего "дядьки" Скандинава. С достоинством они вели себя и на берегу, столкнувшись с прожженными морскими волками, которые, посчитав их салажатами, заносились и пренебрежительно к ним относились. Приобретенная во время учебы дисциплинированность и сплоченность коллектива помогали нашим ребятам в портовых драках стенка на стенку.