Скоро все было кончено. Не стало видно ни крови, ни прозрачных граней, помеченных древними знаками, ни черного черепа, принадлежавшего твари иного мира. На спине не осталось ни шрама, ни рубца. Только в меховом полушубке зияла широкая прореха. Впрочем, холод, забивавшийся под рваную одежду, Ученика не беспокоил. Он уже научился не чувствовать холода.
На обледеневшем дне провала - в самом его центре - осталась небольшая выемка, похожая на лунку от выпавшего зуба. Зуб-самоцвет крепко сидел в новой десне. Десной и челюстью для него отныне стал молодой и самый способный из учеников Шамана-Хранителя.
* * *
Выбраться из самой глубокой бездны совсем нетрудно. Если целиком и полностью владеешь силой, которой чурались даже ее Хранители. Если познал все ее тайны. И если не страшишься ее использовать.
Напевный речитатив давно забытых в этом мире заклинаний. Плавные колдовские пассы. Вскинутые вверх руки…
Дно провала качнулось, словно намереваясь опрокинуть горбатого мага. Но молодой маг стоял крепко. Его ноги словно вросли в ожившую твердь.
Дно начало подниматься, словно пробка, выталкиваемая снизу. Сначала - медленно, потом - быстрее. Царапая голубые зеркала обледеневших стенок, небольшой пятачок скалистой породы возносил молодого чародея все выше, выше…
Камень скреб о лед. Юнец не опускал воздетых рук…
Когда он вышел из провала, Шамана-Хранителя поблизости не оказалось. Только извилистая лыжня тянулась между нагромождениями камней, присыпанных снегом. Учитель ушел тем же путем, которым привел Ученика.
Лыж Юнца тоже не было. Если племя живет небогато, пара хороших охотничьих лыж никогда не будет лишней.
Он усмехнулся. Имея доступ к ТАКОЙ силе, ТАК бедно жить! Влачить жалкое существование столько времени! Да, возможно, осторожность многих поколений Шаманов-Хранителей была в чем-то разумной и оправдывалась страхом перед неизвестной природой силы Древних, но не была ли она излишней, эта осторожность?
Юнец нагнал Старика без особого труда. Лыжи ему для этого теперь не требовались.
Месть была скорой. Шаман-Хранитель умер быстро и почти безболезненно. Долго мучить своего Учителя Ученик не стал. Но и не смог отказать себе в удовольствии увидеть ужас в глазах того, кто закатал его в снег и сбросил в провал.
Племя, в котором он вырос и которому оказался не нужен, Юнец не тронул вовсе. Не из великодушия - нет. Сейчас ему было глубоко безразлично его племя. Как, впрочем, и всегда. Причина заключалась в другом: не стоило долго задерживаться там, где была использована сила Черной Кости, сокрытой в самоцвете. Вместе с другими секретами Древних Ученик узнал главный: доставшийся ему магический кристалл не единственный. Где-то есть и другие. Еще пять штук.
И у каждой Кости мог быть свой хозяин. И у каждого хозяина могла быть только одна заветная мечта: собрать все шесть самоцветов воедино. А уж тогда… Безграничная власть и бесконечная жизнь - вот, что будет тогда. Вот, чем станет обладать самый удачливый охотник за Костьми.
Ставки в этой опасной игре слишком велики. Посвященные в тайну Костей рано или поздно узнают или почуют, что сила Кости была выпущена. Выпущена по-настоящему. И посвященные непременно выяснят, где это случилась. И придут. А потому…
Потому Юнец, обретший уродливый горб, запретное могущество и древнее знание, спешил поскорее покинуть родные края. Уступать кому-либо свой кристалл он не хотел. Зато очень хотел отыскать чужие.
Отыскать и завладеть ими. Всеми. Сам.
Глава 1
- Потом были скитания. Долгие скитания…
Со стен бесерменской крепости видно было, как в широком проходе между раздвинутых магией скал строятся смешанными походными колоннами латинянские рыцари и татарские нукеры. Воины топтались по завалам из трупов, оставшимся после штурма ассасинской твердыни. Воины готовились к новой битве.
Угрим завершил свой рассказ. Конечно, он рассказал далеко не все из тех давних воспоминаний, которые и сейчас стоят перед глазами настолько отчетливо, словно все произошло только вчера. И конечно, он рассказал не совсем так, как было на самом деле. Он рассказал лишь то, что ему было нужно. И так, как было нужно.
Князь-волхв задумчиво смотрел вниз с надвратной башни. У его ног лежали три магических кристалла. За прозрачными гранями, испещренными матовыми письменами, темнели Черные Кости навьей твари. В одном из самоцветов скалился маленький усохший череп Кощея. Прежде этот кристалл был княжеским горбом. В двух других самоцветах запечатаны Кощеевы руки. Тоже маленькие и сухие, покрытые черной кожей. Согнутые в локтях, со скрюченными пальцами - длинными и тонкими.
Чуть в стороне к заборалу был прислонен мешок с трофеями, добытыми на месте стычки с желтолицым магом.
Угрима слушали трое. Император Феодорлих. Хан Огадай. И Тимофей, с недавних пор неотлучной тенью всюду следовавший за князем-волхвом. Охрана - ханские нукеры и имперские рыцари-трабанты - держалась поодаль. То, что говорилось сейчас, не предназначалось для их ушей.
- Как вы попали в земли руссов, князь? - спросил Феодорлих. Его единственный глаз, не моргая, смотрел на Угрима.
Некоторое время Угрим молчал.
- Я присоединился к дружине князя Рурка, - наконец произнес он. - Из северных земель на Русь я прибыл вместе с варягами.
- Рурк?! - не удержался Тимофей. - Варяги?!
Легендарный варяжский князь Рурк?! Крысий потрох! Когда это было-то!
- Княже, это же…
- Да, это произошло давно, - не дал ему договорить Угрим. - Я же сказал: мои скитания были долгими.
Тимофей только покачал головой. Угрим-то сказал, конечно, но кто мог подумать, что настолько долгими! Срок, который князь уже прожил на грешной земле, никак не укладывался в голове. И этот человек еще мечтает о бессмертии!
Тимофей недоверчиво глянул на Угрима:
- И все-таки время, княже! Столько времени прошло!
- Не так много для того, кто все это время прожил неразлучно с источником Кощеевой силы, - усмехнулся Угрим. И продолжил как ни в чем не бывало: - Я был эрилем в дружине Рурка…
- Эриль? - переспросил Огадай.
- Волхв, колдун, шаман… - пояснил Угрим. - Я отправился с Рурком, потому что нам было по пути. Потом, когда пришло время, я его покинул и дальше шел сам.
- Дальше - это куда? - не понял Феодорлих.
- К тулову Кощея. Черная Кость указывала мне дорогу. Она была во мне, в моей спине. Я научился слушать и слушаться ее. И она меня не обманула. Я добрался до ищерских земель, пропитанных магическими токами. Я отыскал тронную залу Кощея. Я возвысился над местными волхвами. И я стал князем. Полагаю, тратить время на подробный рассказ об этом не стоит.
Никто и не настаивал. Все понимали: сильному и искусному магу, пусть даже и явившемуся неизвестно откуда, не так уж и трудно захватить в нескончаемых усобицах власть над захудалым княжеством, затерянным в лесах и болотах. И еще проще власть эту удержать.
- Надеюсь, я объяснил все? - Угрим окинул пытливым взглядом императора и хана. - Надеюсь, больше вопросов нет и мы теперь можем выступать?
- Не так быстро, князь, - покачал головой император. - Не так быстро. Последняя стычка едва не стоила всем нам жизни. Колдовская Тропа, по которой мы в прошлый раз пошли за тобой, нас чуть не сожрала.
Хан кивнул, молча соглашаясь с Феодорлихом и не сводя с Угрима прищуренных глаз.
Князь вздохнул:
- Когда идет война, смерть всегда гуляет рядом. И чем дольше будет наше промедление, тем дольше продлится война.
И хан, и император выжидающе смотрели на князя.
- Подумайте о том, что остались последний враг и последняя битва, - продолжил Угрим. - Две Черные Кости - это все, что нам нужно добыть. Две из шести, которые еще не принадлежат нам.
""Нам" или "мне"?" - усмехнулся про себя Тимофей. Что-то подсказывало ему: князь имел в виду именно "мне".
- И которые не понятно где искать, - хмуро заметил Феодорлих.
- Это как раз не самая большая проблема. Это мы узнаем прямо сейчас. Тимофей! - Угрим кивнул на мешок с трофеями.
Тимофей понял приказ. Он вытряхнул из мешка бесерменские крючья и кольцо с лезвиями на внутренней стороне. Железо звякнуло о камень. Сверху упали веревочные хвосты.
Огадай и Феодорлих недоуменно переглянулись.
- Эти вещи помечены колдовством, - пояснил князь. - Они несут на себе магию того, кто похитил Арину и взял кристаллы с Костьми. Но любая магия имеет след. И по магическому следу можно найти чародея, ее сотворившего.
На дальнейшие объяснения Угрим тратить времени не стал. Князь склонился над диковинным иноземным оружием. Тронул ладонью спутавшиеся веревки, огладил лапы-крючья и железный обруч с выдвижными ножами. Губы Угрима шевелились, глаза были прикрыты. Князь творил волшбу.
Тимофей поймал себя на мысли, что никак не может привыкнуть к безгорбой спине Угрима.
Тимофей ждал. Молча ждали император и хан. В такие моменты лучше ничего не говорить. Лучше не мешать чародеям в такие моменты.
- Проклятье! - Угрим вдруг отшатнулся от бесерменских вещиц.
Тимофей машинально схватился за меч:
- Что, княже?! Что?!
Взялись за оружие Феодорлих и Огадай. Заволновались телохранители императора и хана.
- Проклятье! Проклятье! Проклятье! - трижды выпалил Угрим. Теперь глаза его были широко распахнуты и пылали от гнева.
- В чем дело, коназ? - вперед выступил Огадай. В руках хана блеснул обнаженный клинок.
- Что происходит? - подался за ханом Феодорлих. Тоже с мечом наголо.
И тут же оба отшатнулись обратно.
Угрим ничего не ответил. Ни Тимофею, ни хану, ни императору. Князь взмахнул руками. Выплюнул краткое заклинание.
Там, где лежали трофеи, столбом поднялось голубое пламя. Ревущее. Искрящееся.
Крысий потрох! На миг Тимофею показалось, будто он различил в колдовском огне огромное око, зависшее над башенной площадкой. Потом видение исчезло.
Магический удар был страшен. Веревки развеялись пеплом. Подвижные крючья-когти развалились на сочленения. Кольцо с ножами изогнулось спиралью, лопнуло и рассыпалось на части. А еще мгновение спустя железо обратилось в окалину и пыль.
Порыв ветра сдул с почерневшего камня золу и труху. От бесерменского оружия не осталось и следа.
* * *
Мимолетная, едва-едва уловимая гримаса недовольства скользнула по лицу Чжао-цзы. Горбатый колдун западных варваров-фань, который на самом деле вовсе не был горбуном, слишком быстро распознал его хитрость. Это не нравилось старейшине-ву, предводительствующему над кланом "лесных демонов" линь гуй.
Утешало одно: прежде чем колдовское пламя оборвало магическую нить, позволявшую следить за врагом, Чжао-цзы все же успел кое-что узнать. И, если быть уж совсем честным, он успел узнать не так уж и мало.
А со временем узнает еще больше.
Обязательно узнает. Непременно…
Предводитель линь гуй с улыбкой глянул на пленницу, что лежала между его двух кристаллов с Костьми Силы. Это была хорошая добыча - и кристаллы, и пленница.
Кристаллы… Толстая прозрачная оболочка. На ровных блестящих гранях проступают путаными матовыми росчерками древние письмена. Не всякий каллиграф смог бы безошибочно скопировать столь сложные иероглифы. Внутри каждого кристалла - согнутая в колене и немыслимо усохшая нога. В одном - правая, в другом - левая. Кость и кожа. Вернее, одна только Кость, обтянутая тонкой, сухой, почерневшей пленкой, некогда бывшей кожей. Мумифицированные конечности были маленькими - как ноги истощенного младенца. Но они не принадлежали человеку. Согласно тайным преданиям, это были останки Яньвана - князя мертвых. Кости, несущие в себе его силу, попали в этот мир из царства, напитанного водами желтого источника. Из подземного царства Смерти, имя которому Диюй.
Пленница… Миловидное лицо иноземной варварки портил оскаленный в гримасе ненависти рот. Большие и черные, как спелая ягода тутовника, глаза горели бессильной злобой. Что еще? Смуглая кожа, высокая грудь, иссиня-черные волосы… Женщина была обнажена и совершенно беспомощна. И изуродована его, Чжао-цзы, чарами. Сросшиеся ноги, вросшие в бока руки - такое никому не добавит красоты. Зато магия держала сейчас чужеземку крепче самых крепких пут.
- Твой супруг, которого ты не любишь и который также не испытывает большой любви к тебе, очень осторожен, колдунья, - обратился к ней Чжао-цзы. - Но хватит ли у него хитрости, чтобы перехитрить "лесных демонов"?
Пленница не ответила. Не могла. Трудно отвечать, когда язык намертво прирос к гортани. Да и ханьских наречий варварка из далеких западных земель не понимала. Но мысли чародеев не нуждаются в переводе.
- Ты ведь тоже была хитра и осторожна. А помогло ли тебе это?
И снова Чжао-цзы не дождался ответа. Только ощутил волну ненависти, окатившую его с ног до головы. Чужеземка дернулась всем телом - так дергается недобитая змея. Попыталась плюнуть, но только испачкала слюной собственный подбородок.
Чи-жоу-туань! Жалкая груда сырого красного мяса…
Чжао-цзы скривился. Он представил, как, должно быть, мучительно для этой колдуньи лежать возле источников великой силы и не иметь возможности ею воспользоваться. Что ж, пусть помучается. Сговорчивее будет.
Потом. Когда придет время…
* * *
- Твое колдовство не удалось, урус? - прищурил свои и без того узкие глазки Огадай.
Кочевник первым пришел в себя, когда магическое пламя, обратившее бесерменское оружие в прах, опало и исчезло без следа.
Угрим метнул на него раздраженный взгляд:
- Мое колдовство удалось, хан. Я узнал, куда следует тянуть Темную Тропу. Вот только мой… наш общий враг теперь тоже знает многое.
Тимофей насторожился.
- Объясните, князь, - потребовал Феодорлих. Единственный глаз императора пристально смотрел на Угрима.
- А чего тут объяснять! - Обычно сдержанный Угрим был вне себя от бешенства. - Маг с желтым лицом не случайно оставил свои заговоренные вещи на месте нашей стычки.
Вот как? Тимофей покосился на потемневший камень, где еще пару минут назад лежали бесерменские диковинки.
- Думаю, при большом желании он мог бы прихватить их вместе с Черными Костьми и Ариной, - продолжал князь, - однако не стал этого делать. Он специально подкинул трофеи мне. Подкинул, чтобы я взял их с собой.
"Интересно зачем", - подумал Тимофей.
- Зачем? - озвучил его невысказанный вопрос император.
- Через эти вещи не только я мог наблюдать за колдуном, которому они принадлежали, но и он - за мной, - хмуро ответил Угрим. - И наблюдать, и подслушивать. Иногда магические следы ведут в разные стороны. Есть особые заклинания…
- Что ему известно? - встревоженно перебил Огадай. - Колдуну с желтым лицом и в зеленом плаще?
Князь пожал плечами:
- Он слышал наш разговор. Он знает, кто ему противостоит и где мы находимся. Он видел, какими силами мы располагаем.
Тимофей глянул вниз. Да, отсюда, со стен крепости, сейчас вся их армия, как на ладони.
- Боюсь, он успел получить о нас больше сведений, чем я о нем, - подытожил Угрим.
И замолчал.
- И что это значит, князь? - нахмурился Феодорлих.
- Это значит, что времени у нас еще меньше, чем я думал. Нужно атаковать сейчас же, иначе будет поздно. Пусть авангард выступает немедленно. Я открою Тропу. Чем быстрее мы завяжем битву, тем меньше оставим противнику возможностей использовать против нас то, что он уже успел узнать. Внезапность и стремительность - вот все, что мы можем противопоставить его осведомленности.
- А если это снова ловушка? - быстро спросил Феодорлих.
- Да, если нашего удара ждут? - поддержал императора Огадай. - Тогда что, урус?
- Скорее всего, так и есть, - неожиданно спокойно ответил Угрим. От такого спокойствия Тимофея аж покоробило. - Скорее всего, ждут. Но я должен знать точно, кто и что именно нас ждет. А этого не понять до тех пор, пока кто-то не пройдет по Тропе.
- И пока кто-то на Тропе не погибнет? - вставил хан, гневно блеснув глазами.
- Я ведь не гоню в этот бой вас двоих, - скривил губы Угрим. - И я не иду в этот бой сам.
Тимофей поморщился. Ну конечно… Князья, императоры и ханы, как правило, посылают на верную смерть других.
- Я же сказал: в атаку пока пойдет только авангардный отряд, - продолжал Угрим. - И чем скорее вы отдадите соответствующие приказания, тем будет лучше. Или… - Князь нахмурился. - Или, может быть, вы хотите, чтобы враг нанес удар первым?
Когда император и хан удалились каждый к своим военачальникам, Угрим улыбнулся.
Тимофей непонимающе смотрел на князя. Чему радоваться-то? Волхв будто прочел его мысли. Или правда прочел - Угрим ведь умел и такое.
- Иногда даже вражескую хитрость можно обратить себе на пользу, - услышал Тимофей довольный голос князя. - Если хитрость эта помогает управлять нерешительными союзниками.
Чжао-цзы отвернулся от женщины, извивавшейся у его ног. Колдунья из западных земель, конечно, важна, но пока она может подождать. Сейчас имелись более насущные дела. Следовало подготовиться к достойной встрече гостей…
Уж теперь-то гости заявятся уже скоро. Теперь они могли прийти в любой момент. Но не с любой стороны. Гости, конечно же, придут с запада.
Чжао-цзы огляделся. Он стоял на широкой башенной площадке. Именно сюда вывела его Тропа Диюйя, по которой пришлось отступить после стычки с иноземным магом-горбуном. Именно здесь, как и было оговорено заранее, ожидали своего учителя верные "лесные демоны".
Впрочем, сейчас Чжао-цзы оставил на башне только четверых линь гуй. Больше ему было не нужно. Собственно, он мог бы и вовсе обойтись без помощников. Но все же так будет лучше. Надежнее…
Двое "демонов", вооруженных фэй-цзинь-лун-чжа - летающими когтями золотого дракона, укрылись за каменными зубцами башни. Оба - тренированные метатели когтей, оружия, предназначенного не для того, чтобы убивать, а чтобы пленять.
Взгляд Чжао-цзы придирчиво скользнул по покачивающимся в руках линь гуй стальным "кошкам". От заостренных крючьев с подвижными сочленениями, действительно напоминавших когтистые драконьи лапы, тянулись плетеные шелковые шнуры. Длинные, легкие, но крепкие веревки аккуратными кольцами уложены у ног метателей. Концы веревок привязаны к башенным зубцам.
При натяжении шнуров летающие когти сжимаются и вцепляются в жертву мертвой хваткой. С помощью фэй-цзинь-лун-чжа удалось поймать даже колдунью западного края. Правда, на крючья, которыми "демоны" Чжао-цзы ловили ведьму, было наложено сильное заклятие. А на эти - нет. Эти когти нужны для поимки обычного пленника.
Еще двое линь гуй молчаливыми истуканами стояли в центре башенной площадки - возле большого ячеистого короба на деревянной подставке. Специальные рычаги позволяли быстро поворачивать массивную конструкцию в любом направлении и устанавливать ее под нужным углом.
Бамбуковые планки, оструганные дощечки, плетеные ивовые прутья, плотная бумага… Чем-то короб напоминал пчелиные соты. Всего сот - десять раз по десять. И каждая сота занята.
Ровными рядами из короба торчали наконечники длинных огненных стрел-хоцзян. Под каждым наконечником крепилась бамбуковая трубка с мелким, хорошо утрамбованным ингредиентом огня хуо-яо, или, как называют его варвары, громовым порошком, сила которого метает стрелы дальше, чем тетива самого мощного лука.