Ржавый меч царя Гороха - Белянин Андрей Олегович 10 стр.


Получилось. Не сразу и не так чтоб очень, но получилось. Примерно с полчаса я мыслил позитивно и логично, убеждая себя, что бабка права, что всё должно соответствовать народным традициям, я поминальный стол служит последним, заключительным штрихом в нашей глобальной афере.

Ещё с полчаса я высчитывал, сколько времени надо нашим, чтобы вернуться в город, сесть, помянуть и отправиться за мной обратно. Получалось, что не больше двух часов. Значит, осталось потерпеть какой-нибудь час-полтора, и всё это кончится. Вот только как подсчитывать время в полной темноте, в гробу, под землёй? Я решил считать по шестьдесят; шестьдесят раз, наверное, это и будет час. Хотя могу и ошибаться, но всё-таки это хоть какое-то занятие…

Потом на моей могиле кто-то начал яростно отплясывать и сбил меня со счёта. Склонен уверенно подозревать, что это был мстительный дьяк, но реальных доказательств не имею. Вроде бы в мыслях о том, как бы его потом прижучить, я и уснул. Или задремал, не важно.

Думаю, проспал я прилично, часа два, не меньше, поскольку спина затекла основательно. Но меня ещё не выкопали! И, похоже, даже не собираются! Вот ведь чуяло моё сердце, что не надо было соглашаться на эту дебилистическую идею с собственным захоронением.

Подумаешь, объявили они всем уже, что я умер! Да сказали бы, что пошутили, скупой милицейский юмор, делов-то! Ничего, никто бы фатально не обиделся, а преступников мы всегда и так ловили, без непременного объявления меня усопшим.

Вот вылезу, и в следующий раз пусть Митьку хоронят или Еремеева, да и Яге в её годы тоже можно было бы… Так сказать, потренироваться, как оно вообще и по ощущениям! Потом я, кажется, заплакал. Потом опять уснул. Но на этот раз проснулся быстро, потому что земля вздрагивала и меня, кажется, выкапывали.

- Наконец-то, - с чувством простонал я, услышав первый удар лопатой по крышке гроба.

Речь вернулась! Я говорил, я даже худо-бедно мог двигаться, а значит, моя домохозяйка не обманула насчёт настойки и всё идёт по плану!

Мой гроб вытащили наверх, поставили ногами кверху на какой-то возвышенности и лопатой подняли крышку. Гвозди подались не сразу, но это уже была свобода и спасение…

- В следующий раз я вас сам всех закопаю! - громко объявил я, помогая скинуть крышку и садясь в гробу.

На меня испуганно уставились три незнакомые морды с козлиными бородками, рожками и рыльцем пятачком.

- Ма-ма-а-а!!! - заорали мы все четверо в один голос.

"Чёрные археологи", бросив лопаты и задрав хвосты, припустили по предрассветному кладбищу так, что только копытца засверкали. Кажется, теперь я узнал, кто такие бесы, как выглядят и чем занимаются. Ну, в смысле, что на кладбище свежих покойников выкапывают. Для еды, наверное, хотя возможно и иное. Что, если они целенаправленно хотели вскрыть именно мою могилу и лично удостовериться в моей смерти?

- А ведь, кстати, последнее - реальней всего, - пробормотал я сам себе под нос, отряхнулся, сбросил гроб обратно в яму, быстренько закидал землёй, обе лопаты швырнул в кусты и по рассветному солнышку широким шагом отправился домой, в Лукошкино.

Птицы просыпались, золотые лучи из-под розовых облаков щекотали мне ресницы, прохладный ветерок забирался за воротник кителя, а сердце билось с ничем не сравнимой радостью. Голова едва не кружилась от счастья, я - живой! Живой! На свободе, не в могиле, не в душном гробу, а здесь и сейчас - лёгкий, подпрыгивающий, упоённый жизнью, солнцем, небом!

Мысли были чистыми, ясными, от всех сомнений, горечи, проблем или каких-то мелких бытовых неурядиц не осталось и следа! Я был бодр телом и светел душой! Теперь мне точно известно лучшее лекарство от всех неурядиц этой жизни - дайте себя похоронить, потом будьте готовы, что вас попросту забудут, и как финал всего вы будете выкопаны тремя невысокими бесами, больше всего похожими на дрессированных свиней с самыми недружелюбными выражениями поганых харь.

Попробовали себе такое представить? А я это пережил! И ура! И плевать на всё! Мне теперь ничего не страшно, ничего не жаль, ничего не удивляет, я един со Вселенной и примирён с любыми реалиями этого мира…

- Вернусь и всех уволю! - бормотал я, согнувшись в три погибели и низенькими перебежками вдоль заборов, плетей, огородов, лопухов и репейника двигаясь в сторону родного отделения. - Бабу-ягу в первую очередь! Подведу под сокращение штата в связи с пенсионным возрастом. Митьку Лобова - на вечную ссылку, в деревню! Лучше бы на каторгу, но статьи подходящей нет. Фому Еремеева вместе со всеми стрельцами - в штрафбат! Должны же у Гороха быть какие-нибудь штрафбаты для провинившихся военных. А самого царя… А с самим царём я неделю разговаривать не буду и руки ему не подам! Да, не забыть кота Ваську макнуть мордой в сметану, потом разбить крынку и его же подставить! Всё. Вроде со всеми разобрался. Кого пропустил или не вспомнил, извините, потом убью…

Впрочем, когда я наконец перелез через наш заборчик на заднем дворе, у туалета, моя решительность несколько поколебалась. В конце концов, все мы люди, никто не застрахован от ошибок, и сначала надо во всём разобраться, а уж потом карать или миловать.

- Спят, - жёстко констатировал я, отказываясь верить очевидному.

У ворот вповалку спали четверо наших стрельцов, сивушный запах витал в воздухе. На крыльце отделения, в обнимку с верной пищалью, давал богатырского храпака сотник Еремеев, тоже пьяный в никакую. Перешагнув через его ноги, я осторожно толкнул дверь в терем - не заперто.

Хм… как-то странно всё это… Фома на службе не пьёт и своих ребят держит в узде. Если сейчас и дома все пьяные, включая кота, я буду очень-очень удивлён.

В сенях, на полу, тихо дрых Митя. Причём полностью одетый, в сапогах, тёмном кафтанчике и с лопатой в руках. То есть он всё-таки собирался идти меня выкапывать, но не дошёл. Уснул на ходу, так, что ли? Кот Васька в абсолютно невменяемом состоянии валялся в горнице под столом, задрав кверху лапы и высунув язык. Нет, не мёртвый и не отравленный, а похоже, так же как и все - в дюндель! Саму Ягу я нашёл у окошка, она тихо и сладко посапывала, свернувшись калачиком на скамеечке.

- Оригинально. - На мои осторожные похлопывания по плечу бабка не реагировала, но ароматизировало от неё, как от бога Бахуса на День железнодорожника.

- Так, собственно, что же тут у нас произошло, а?

Добрых минут двадцать я честно пытался разбудить всех. Я орал дурным голосом, кричал, матерился и обзывал сослуживцев прямо в ухо. Я тряс их как груши по мере возможности, поскольку Митю трясти - это живот надорвать. Я брызгал им в лицо водой, Еремеева и стрельцов так просто облил с ног до головы из ведра, но всё тщетно.

Никто не просыпался. Даже кот. С отчаяния я вывалял его в муке и покрасил побелкой для печки, но результат всё тот же - Васька нагло дрых, не поведя и усом. А когда мне уже было впору застрелиться от обиды, вдруг раздался петушиный крик! Пернатый будильник приветствовал утро, и… всё наше сонное царство пробудилось, словно по волшебству.

Но, прямо скажем, общее пробуждение было радостным не для всех…

Ну если совсем уж честно, то только для меня. Остальные почему-то начали с криков, воплей, визга и глупых вопросов:

- Кто моего кота белилами покрасил?! Выходь на свет, самоубийца-а-а…

- Почему и я, и стрельцы мокрые?! Вот я этому водяному его же рыбьим хвостом под зад дам, будет знать, как над милицией шутки шутить!

- Бабуль! А чего это у меня на рубахе следы ботинков чужих грязных? Что, и на лбу тоже? Ну всё, поймаю энтого топтыгина, дак он у меня обувь свою немытую без соли съест и не поморщится!

- Мяу-а? Мя-а-а-а-а-у! Уа??! Мявк!

Последнее нуждается в переводе, но думаю, там было что-то про вендетту по-корсикански с непременным летальным исходом. Вроде кот у нас мстить не любит. Правда, и мыться тоже, но ведь по любому придётся. Интересно, он себя сам всего вылижет или Яге в тазик сдастся?

Пока все орали, шумели, ругались и всячески (вплоть до рукоприкладства) выясняли отношения, я спокойно сел за стол, налил себе чашку холодного чая и ни во что не вмешивался.

Примерно через полчаса всё устаканилось…

- Никитушка, - осторожно коснулась моего плеча и резко отдёрнула пальцы моя домохозяйка. - Ты уж, соколик, прямо скажи: живым заявился али обиделся на нас всех да и мёртвым пришёл?

Я выдержал приличную театральную паузу, чтоб кое-кого (а лучше - всех!) проняло, и признался:

- Живой.

- Милай ты наш, - кинулась мне на шею Яга. - Жи-во-ой!

- Но не вашими молитвами, - строго напомнил я.

- А чьими же? - переглянулись Митяй с Еремеевым.

- Ну, вообще-то благодарить за своё чудесное избавление из гроба я должен трёх старательных бесов с лопатами.

- Бесов?!! Тьфу, прости господи, как у вас тока язык повернулся…

- Митя! - рыкнул было я, но взял себя в руки. - Поскольку выкапывать меня никто из всего отделения не явился, то эту задачу выполнили наши подозреваемые. И должен признать, они с этим хорошо справились!

Все в горнице, даже кот, немножко опустили головы.

- А вы тут, я вижу, просто перебрали на помин души, да?

- Нет, - первой вскинулась моя домохозяйка. - Ни капельки алкогольного пойла в рот не взяла!

- Мои ребята тока воду пили, - подтвердил Еремеев, и лишь Митя, беспомощно обернувшись по сторонам, резко покраснел:

- Я виновен. Меня судите, батюшка Никита Иванович. Я ить… простоквашу пил, а в ей, говорят, тоже доля спирту есть…

- Да вы хоть друг к дружке принюхайтесь, - мягко посоветовал я. - Разит же от всех сразу, так что ни один гаишник мимо не проскочит!

Баба-яга подняла вверх указательный палец, призывая присутствующих к молчанию, и чётко обозначила:

- Вот прям сейчас, тут же, при тебе, участковый, экспертизу проведём. Ежели хоть кто из наших выпил, дак гони меня поганой метлой из милиции первой!

- Ну не надо так уж… Я тоже не зверь, всё понимаю, увлеклись, устали…

- Экспертиза! - стукнула кулачком Яга, пуская пар из ноздрей, и мне пришлось признать, что дальнейшее продолжение спора уже чревато.

- Хорошо, хорошо, - сдался я. - Дыхните. Яга деликатно прокашлялась и дыхнула. У меня защипало в глазах, засвербило в носу и слегка отозвалось в пятках, - судя по запаху, бабка пила валерьянку на пчелином меду. Но не алкоголь!

- Еремеев! Веди своих, - приказал я. Хотя по торжествующему виду моей домохозяйки было ясно, что ничего мне доказать не удастся.

- Дыхни, - попросил было я стрелецкого сотника, но меня остановили:

- Погоди, участковый, поверь мне, старой женщине. Запах неблагоприятный опосля спиртного многими способами приглушить можно. И чесноком, и мятой, и луком зелёным…

- Так что, мы у них кровь на алкотест брать будем?

- Ох ты ж господи, прости и помилуй, страсти-то какие… - мелко перекрестилась Яга. - Нет, мы уж по старинке, вона пущай на свечу дунут. Который пил, у того враз пламя зелёным откликнется.

Я ей поверил. Наша эксперт-криминалистка достала самую обычную свечу из шкафчика, поставила её на край стола, запалила и, приблизив лицо к крохотному огоньку, прошептала:

Гори, гори, свеча ясная,
Отведи беду опасную!
Покорись ветру дыхания,
Отпусти душу на покаяние.
Дам я тебе огня горючего,
Укажи на алкаша пьянючего…

На этот раз я всё точно запомнил, могу на спор повторить. Правда, не уверен, что у меня это будет работать. Другое дело Яга! Должен признать, что, когда бабка заставила дыхнуть перед свечкой каждого, кто был в отделении, пламя не позеленело ни разу! Зато по зрелом размышлении все так же честно признали, что, с кладбища воротясь, продрогли изрядно да чайком горячим побаловались. А вот когда и кого конкретно с этого чая срубило, никто уже вразумительно ответить не смог. Дальнейшее расследование уже не требовалось, все обвинения в повальном пьянстве были полностью сняты.

В иное время я бы, наверное, даже гордился нашими. Но не сейчас…

- Ясно. - Я выстроил всю опергруппу в горнице и выпроводил стрельцов. - Ну что, напарники, сослуживцы, аферисты, оборотни в погонах, провожу внеплановое заседание личного состава. Разбор полётов с перспективой закрытия нашей милицейской лавочки к ёлкиной маме по причине редкой служебной халатности и полной беззащитности перед распоясавшимся преступным элементом. Бабуль, вы куда?

- Да это… Васеньку своего, свежеокрашенного, позвать хотела. Чтоб и он послушал, как ты, ми лай, красиво да мудрёно говоришь.

- Хорошо, пусть придёт, а вы сядьте, пожалуйста. Митя ему потом всё на ухо перескажет, что тот пропустил, в доступной простонародной форме. А мы продолжим. Итак… Тему заседания вы поняли. Прошу высказываться по существу, невзирая на чины и лица. Митя, ты первый.

- Я больше не буду, - покаянно прогудел он, опустив кудрявую голову.

- Чего не будешь?

- А ничего не буду! Мне, сироте, ужо проще заранее прощеньица испросить за все грехи неведомые, всё одно меня ж завиноватите.

- Мить, ты, вообще, о чём?! - не понял я.

- А об чём надо-то? - так же не понял он.

Я опустил глаза, пробарабанил пальцами по столу гимн Москве певца Газманова, досчитал до десяти и повторил вопрос чуть более разжёванно:

- Просто скажи нам, что, по-твоему, надо сделать, чтоб мелкие бесы не шастали у нас по отделению, как у себя дома, не подсовывали отравленные яблоки и не сыпали снотворное в чай.

- А вона вы про что-о… - поспешно обрадовался наш младший сотрудник. - Тады понятно, тады другое дело. Что ж, ежели по существу, так я себе соображаю - домового увольнять надобно! Его недосмотр!

В тот же миг откуда-то из-под печки вылетела старая деревянная ложка и треснула нашего правдолюбца в лоб.

- Но ежели по совести да призадуматься, так вина кота виноватей будет! Он же у нас на мышиный писк охотиться должен, а бесов с копытами свинячьими не услышал. Ежели, конечно, он с ими не в сговоре, всяко бывает, купился на левую колбасу, а?

От ярости атаки оскорблённого до глубины души кота Васьки Митю мы спасали в четыре руки. В результате досталось всем. Связанного и упакованного в наволочку, но морально не побеждённого кота унесли от греха подальше отмываться в баню.

Яга обработала нам всем царапины водкой на ромашковом корне, и мы, сморщившись, продолжили совещание. Правда, очень ненадолго, потому что следующей фразой Митя подписал себе приговор:

- Тогда, раз кота и домового нельзя, так давайте Бабуленьку-ягуленьку уволим. А чего, Никита Иванович, она у нас человек пожилой, поди, уже к маразмам да старческому слабоумию склонна. Всей работе отделения как есть живой тормоз!

Собственно, его спасла лишь здоровая реакция простого деревенского парня, успевшего броситься в сени и удрать во двор, прежде чем обалдевшая бабка поняла, что не ослышалась…

- Теперь ваша очередь. - Я отважно попытался отвлечь её внимание от окна, где было видно, как делающий ноги Митяй лезет через забор. Яга в гневе и на таком расстоянии колданёт кочергой в пятую точку так, что мало не покажется!

- Опосля намщу охальнику! - с трудом удержала себя в руках глава экспертного отдела. - Ты сейчас чего от меня услышать-то хочешь, сокол участковый?

- На повестке дня всего два жизненно важных вопроса. Первый - как обезопасить отделение от очередного возможного визита бесов? Второй - как долго мы намерены скрывать от народа, что я не умер?

- Ещё про меч-кладенец покраденный забыл.

- Не забыл, но это производное от вопроса номер два. Как я могу вести полноценное расследование, сидя здесь, в тереме, под охраной стрельцов? А вдруг кто из них проболтается…

- В валенок превращу и за печку выкину. Уже всех предупредила, - победоносно ухмыльнулась наша эксперт-криминалистка. - Нельзя тебе покуда в люди, Никитушка. Тока напугаем народ да и лишим доверия к силам милиции. Потерпи денёк-другой, небось я, старая, что-нибудь да придумаю…

- Бросьте, никакая вы не старая.

- От за что люблю тебя, Никитушка, так энто за честность твою прямолинейную, - всхлипнула бабка, а я дал слово добавить Митяю подзатыльник и от себя.

- Бона нога опять скрипит левая, спина не гнётся, волосья седы, зубы не те, про фигуру вообще молчу, да и… чё уж тут…

- Нормальные возрастные изменения для вашего возраста, - бесстыже врал я, поскольку возраст у Яги был больше, чем у Ленина в Мавзолее. - Вам просто надо немного изменить образ жизни. Больше гулять на свежем воздухе, заняться фитнесом, сходить в косметический салон…

- Куды?

- Э-э… ну, думаю, в Немецкой слободе что-нибудь похожее точно есть. Так вот…

В общем, мы, наверное, час или даже больше обсуждали с бабкой, что лучше - стрижка или завивка, какие упражнения не сломают ей поясницу, как чередовать лечебную парную с обёртыванием шоколадом и водорослями, где, через Шмулинсона, закупиться израильской косметикой с Мёртвого моря и в какую копеечку нам всё это влетит.

Выходило, что недёшево, но в принципе, если скинуться и ужаться в продуктах не первой необходимости, то вполне можем раз в год позволить. Ну, для самой главы экспертного отдела чего ж скупиться-то, правда?

За деловыми разговорами к нам вежливо постучался Фома Еремеев.

- Грамота срочная от государя!

- Зачитывай, - переглянулись мы с бабкой.

- Да тут и читать-то нечего, два слова всего, - чуть смутился сотник. - "Сбежала, поганка!" И всё. Более ничего. Кто сбежал, откуда, при чём тут мы? Ты хоть что понял, сыскной воевода?..

- Всё понял, - обомлел я, опускаясь на скамью и нервно расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

- Свободен! - Баба-яга одним движением брови выдворила Еремеева из горницы и обернулась ко мне: - Марьянка?

- Она.

- Такая-сякая, сбежала из дворца?

- Такая-сякая, расстроила отца, - на автомате продолжил я.

(Хотя Яга популярного мультика про Бременских музыкантов уж никак видеть не могла, но кто её знает…)

- Вот видите, бабуля, мне надо срочно воскресать!

- Надо, касатик, надо, - как-то рассеянно подтвердила бабка, глядя через моё плечо во двор. - Ты бы к себе наверх пока поднялся, а то вона там до меня посетители пришли.

Я обернулся. У ворот стрельцы принимали небольшую делегацию из шести человек, видимо, среднего достатка. Двое старших держались поодаль друг от друга, а четверо помоложе вели себя шумно, что-то выкрикивая и явно провоцируя друг друга на драку.

- Ваши знакомые?

- Одного только знаю, - сощурившись, прилипла к стеклу Яга. - Милованова-колбасника. У него на окраине своё хозяйство, поросячье, свиней на забой растит да на базаре и торгует. Не шибко богатый человек, но далеко и не бедный. Поди, хорошей колбасой завсегда отдарится…

- Вы это о чём?

- А ты тут ещё?! - рявкнула на меня моя домохозяйка. - Дуй наверх, участковый, не ровён час, заметят. Шуму-то будет, хоть всех святых выноси!

- Но это не…

- Давай-давай, выметайся, в сени уже входют!

Я впервые получил от Бабы-яги коленом под зад для ускорения и самым бодрым образом взлетел вверх по лестнице. Затормозил, едва не ударившись лбом в дверь собственной комнаты. Потом, конечно, тихонечко спустился вниз, чтобы…

Ох, блин горелый, в кого же я тут превращаюсь, слов нет. Ненавижу себя! Тьфу, поведение, совершенно недостойное работника милиции и начальника отделения! Я спустился ещё на ступеньку пониже и сел подслушивать…

Назад Дальше