Щит побережья. Книга 1: Восточный Ворон - Елизавета Дворецкая 20 стр.


– Да это же Эгиль! – приговаривали тут и там. – Эгиль Угрюмый! Эльденландец! Опять с новым кораблем! Жаба! Такого чудища даже Локи не родил! Ха-ха! Где ты ее взял? Это у вас в Эльденланде такие водятся? Надо у Сторвальда спросить, вон он бежит!

Едва выбравшись на берег, Эгиль бросился в объятия товарища, который успел прибежать сюда одновременно с "Жабой".

– Сторвальд! Сторвальд Скальд! Ты здесь! – кричал Эгиль, то обнимая старого знакомого, то хлопая его по плечам. – Ты как сюда попал? Зимуешь? Как же ты расстался с Бьяртмаром Миролюбивым?

– А ты уж думал, что я останусь там навсегда? – смеясь, отвечал Сторвальд. – Бьяртмар, конечно, миролюбив, но его никогда не назовут Бьяртмаром Щедрым!

При этом он скорчил странную рожу, смешную и отталкивающую одновременно: верхняя губа вытянулась и совсем закрыла нижнюю, щеки опустились вниз, глаза сузились в крошечные щелочки. Народ вокруг расхохотался, и даже Даг, несмотря на свое волнение, засмеялся вместе со всеми. Он всего два раза видел конунга раудов Бьяртмара, но Сторвальд изобразил его так похоже, что не узнать было невозможно.

Но как ему удалась такая перемена? Лицо самого Сторвальда не имело с Бьяртмаром ничего общего: он был молод, лет тридцати с небольшим, и очень красив. Светло-серые глаза ясно и зорко смотрели из-под густых, чуть надломленных посередине бровей, и даже легкая горбинка на носу не портила впечатления.

– У кого же ты теперь? – расспрашивал Эгиль. – Да! – спохватился он и повернулся к Дагу. – Посмотри, кого я привез. Это сын Хельги хёвдинга. Нам с ним придется идти к конунгу. А это Сторвальд Скальд, – пояснил он Дагу. – Лучший скальд среди всех, кто только досаждал Одину своими творениями!

– Уж это верно сказано! – насмешливо подхватил похвалу сам Сторвальд, и непонятно было, с чем он соглашается: что "лучший" или что "досаждали". – С тех пор как Стюрмир конунг меня сюда привез, я сложил больше стихов, чем за три года у Бьяртмара. Здесь на стихи хороший спрос…

– Стюрмир конунг! Стюрмир привез тебя! – воскликнули разом Эгиль и Даг, перебивая его. – Где он?

– Ну, да. – Сторвальд удивился. – Что вы раскричались? Только не говори мне, Эгиль, что ты явился сюда не ради меня, а ради какого-то конунга!

– Который уже не очень-то и конунг! – подхватил Эгиль. – Нет, конечно. Я приплыл сюда в надежде найти покупателя для моей красавицы. Посмотри, до чего хороша! – воодушевленно воскликнул он, повернувшись и показывая на свою "Жабу". – Какая стройная, посмотри! Всяк свою работу хвалит, но могу сказать, немного я видел кораблей, что могли бы потягаться с моей "Жабой"!

– Хватит, хватит! – Смеясь, Сторвальд положил руку на плечо Эгилю. – Я же не кидаюсь прямо сразу петь тебе все песни, которые сложил за последние полгода! А там тоже была неплохая работа! Я тут как-то придумал такой кеннинг*, что его втроем не унести – девятисложный! Тут в Эльвенэсе люди бьются об заклад, кто быстрее его разгадает. Не хочешь попробовать? Слушай: Фрейя огня поля волка…

– Скажи лучше, где Стюрмир конунг! – не слишком вежливо встрял в их беседу Даг. У него не было сил ждать, пока два друга наговорятся. – Он хотя бы жив?

– Не умеешь ты, ясень копья, ценить хорошие кеннинги! – упрекнул его Сторвальд. – Впрочем, тебе же хуже. А кеннинг замкнут сам на себя, так что я не знаю, кто составит лучший… А Стюрмир конунг был жив, когда я шел на берег. Если с тех пор не съел чего-нибудь не того… А зачем он вам?

– Это мы с тобой всю жизнь живем безо всякого конунга и прекрасно обходимся! – пояснил Эгиль и покровительственно обнял друга за плечи. – А обычным людям конунг необходим. Квитты беспокоятся, не потерялся ли их Метельный Великан. Они даже… Хм! – обернувшись, Эгиль оглядел толпу слэттов, которые вовсю потешались над их беседой, и решил: – Об этом потом. И правда будет неплохо, если ты поможешь Дагу его найти. Впрочем, умнее сначала найти место, где нас покормят…

– Я не голоден! – Даг с досадой отмахнулся. – Возле конунга и нам найдется место. Только где он сам?

– Он живет со своими людьми вон там, в Волчьих Столбах! – Обернувшись к поселению, Сторвальд махнул рукой куда-то в скопление домов. – Это гостиный двор для квиттов. Хильмир конунг приказал всех оттуда выселить, когда мы приплыли.

– Ты нас проводишь? – нетерпеливо потребовал Даг. Ему хотелось поскорее увидеть конунга и убедиться, что тот жив и невредим. Было что-то странное в том, что всех остальных это нисколько не занимает.

– Я могу проводить вас к Волчьим Столбам. – Сторвальд кивнул. – Но, когда я шел на берег, мне попался Стюрмир, направлявшийся куда-то в кузнечные ряды. Если вы торопитесь, лучше поискать его там.

– Какие ряды? – не понял Даг.

– Где живут кузнецы… – объяснил Сторвальд и спохватился. – Ой, Тюр* меча! Ты, наверное, никогда не видел больше одного кузнеца сразу? Понимаешь, кузнецы – это когда не один, а много одинаковых.

Даг посмотрел на него с недоумением, а Эгиль хлопнул Сторвальда по плечу:

– Перестань! Его род повыше нашего с тобой, и не надо над ним смеяться. Он вовсе не так глуп, просто он впервые видит столько народу и столько домов разом. Он чуть-чуть подрастерялся, но это скоро пройдет. Вспомни, как ты сам в первый раз сюда попал. Ты тоже выглядел не слишком-то расторопной жабой!

– А! Тогда прости! – Сторвальд тряхнул головой, намекая на поклон, но без следа настоящей почтительности.

Вообще он был каким-то странным. Таким странным, что Даг не спешил на него обижаться. Теперь он разглядел, что левый глаз Сторвальда чуть-чуть косит наружу, и это придает подвижному и умному лицу выражение двойственности, точно в одном человеке уживаются два разных существа. Одно – внешнее, а второе только выглядывает из этого косящего глаза, как из окошка. И с этим вторым надо быть поосторожнее…

– Вы надолго? Будете у берега стоять или нужно место в сарае? – деловито спрашивал какой-то толстый слэтт, коротко остриженный, как раб, но богато одетый и с тяжелой связкой ключей на животе.

Даг молчал, не понимая, кто это и чего хочет, а Сторвальд быстро ответил:

– Место нужно, но это гости Стюрмира конунга. А значит, за них тоже платит Хильмир конунг. Понятно? Ключ потом пришлешь в Волчьи Столбы. Пошли! – Он обернулся к Дагу и повел его куда-то прочь от моря.

* * *

Это только с моря казалось, что постройки разбросаны по берегу в тесноте и беспорядке. Тесноты и правда хватало, но вскоре Даг обнаружил, что пройти здесь все-таки можно. Сторвальд и Эгиль шагали впереди, болтая без умолку и громко смеясь, Даг шел за ними, стараясь не отстать. Позади него гордо вышагивал Вальгард, держа на плече свою могучую секиру на длинной рукояти. Вид у него был весьма воинственный и грозный, и слэтты посматривали на него с мимолетным любопытством – но и только. Должно быть, тут видали и не таких.

Море осталось позади, теперь со всех сторон теснились усадьбы и избушки самого разного размера и вида. Везде толпился народ: одни куда-то спешили, другие, наоборот, стояли возле дверей и ворот, разговаривали, разглядывали проходящих. На себе Даг тоже ловил любопытные взгляды, и ему было от них неуютно, но никто не обращал на него особого внимания. Конечно, Дагу и раньше случалось бывать в больших скоплениях народа – каждую весну неплохая толпа собиралась на Поле Тинга, а каждую осень он вот уже пять лет плавал вместе с отцом на Острый мыс, на тинг всех квиттов. Но там, по крайней мере, везде мелькали знакомые лица, а те, кого он не знал, знали его – сына Хельги хёвдинга с восточного берега. Здесь же его никто не знал и знать не хотел. Даг чувствовал себя маленьким, потерянным. Ему почти не верилось, что он сумеет найти Стюрмира конунга. Мыслимое ли дело – разыскать в такой толпе одного-единственного человека, даже если он конунг!

Но, как известно, мастеру любое дело по плечу. Пока оставалось невыясненным, хорошо ли Сторвальд Скальд складывает стихи, но искать дорогу в Эльвенэсе он несомненно умел. Не прерывая оживленной беседы, он вел Эгиля и его спутников из одной улочки в другую, словно тут был его дом родной. Многие из встречных приветствовали его, окликали, махали рукой, женщины улыбались. Они с Эгилем выглядели забавно: один высокий, стройный, нарядный, а второй широкий, грузный, одетый в косматую накидку и кожаные штаны – почти как рыбак или охотник. Но никто не удивлялся этой паре – Эгиля здесь тоже знали.

– Что же ты не приплыл к нам на Середину Зимы? – окликали его то здесь, то там. – У нас были такие пиры! Наследник о тебе вспоминал! Говорят, он хочет заказать корабль!

– Вы не видали Стюрмира конунга? – время от времени спрашивал Сторвальд.

И ответы сыпались со всех сторон:

– Он шел вон туда, за дом Гудрун Ворожеи… Я видел, он выходил от старого Кольскегга… Да ты помолчи, это был не он, а один купец из вандров, они просто похожи! Поищи у Ари, вон его дом… Я точно знаю, я его только что видел у Гисля Серебряного. Можешь мне поверить!

– Попробую! – весело ответил Сторвальд и, обернувшись, подмигнул Дагу. – Держись, сын хёвдинга! Сейчас увидишь своего ненаглядного конунга!

Даг покачал головой. Его задевало, что слэтты говорят о конунге так буднично, точно они все тут ровня ему.

Гисль Серебряный жил в довольно большом доме, который стоял на отдельном дворе в окружении нескольких хозяйственных построек. Но ворота стояли раскрытыми нараспашку, и даже стучать не пришлось. Никто не спросил, кто и откуда, лишь кто-то из челяди крикнул несколько слов в сени. А Сторвальд сам знал, куда идти: никого ни о чем не спрашивая, он уверенно поднялся на крыльцо и прошел через сени в покой. Даг, Вальгард и еще трое хирдманов, которых он взял с собой, потянулись следом.

В сенях Даг в первое мгновение вздохнул с облегчением. Наконец-то он оставил позади толкотню и шум: тут было просторно и почти тихо. Но вот Сторвальд открыл дверь в покой, и оттуда вырвался резкий, уверенный, знакомый голос. Даг вздрогнул: он узнал голос Стюрмира конунга.

Конунг квиттов Стюрмир, по прозванию Метельный Великан, стоял возле стола, на котором лежали какие-то вещи, видимо, серебряные, тускло блестевшие при свете очага. Конунг ничуть не изменился за те три месяца, что провел здесь: так же буйно разметались по широким плечам полуседые, густые, плоховато расчесанные пряди волос, так же сквозили в каждом движении сила и нетерпение. Красное морщинистое лицо конунга сейчас было еще краснее от досады. Уперев руки в бока, он настойчиво спорил о чем-то с таким же рослым и плечистым слэттом, который стоял напротив него.

Пожалуй, этот слэтт происходил из рода великанов. Его широченная грудь напоминала бочку, а руки – бревна. Светлые волосы были тщательно заплетены в косу, как носят все слэтты, лицо с крупными решительными чертами обрамляла небольшая рыжеватая, как бывает у светловолосых, бородка. Хмуря брови, он сверлил глазами Стюрмира и с нетерпением выжидал, когда можно будет вставить слово.

– Все знают: если я чего-то хочу, я всегда добиваюсь! – горячо и напористо восклицал Метельный Великан, и Дагу стало не по себе, хотя гнев конунга предназначался вовсе не ему. – Я первым увидел эту вещь, и она будет моя! Не родился еще такой человек, которому я уступил бы!

– Я пришел сюда намного раньше тебя, и никому еще на этом берегу не уступал Рагневальд Наковальня! – яростно отвечал великан-слэтт, вклинившись в первую же заминку. – Что там о тебе знают твои квитты – это их дело! А здесь, в земле слэттов, мой род не уступит никому! И тот, кто хочет перейти мне дорогу, сначала должен будет меня сдвинуть! А это не так уж и легко!

– Я сдвигал и не такие горы! – не отступал Стюрмир. – Видывал я и не таких великанов, у которых на деле оказывалась глиняная голова и сердце кобылы!

– Посмотрим, из чего сделана твоя голова! – рявкнул слэтт и схватился за рукоять меча.

Стюрмир мгновенно повторил это движение, у Дага оборвалось сердце. По первому побеждению он чуть не бросился на помощь конунгу, но не посмел вмешаться.

К счастью, здесь нашелся кое-кто посмелее. Сторвальд решительно шагнул вперед и встал между противниками, оттирая плечом Стюрмира и придерживая руку слэтта.

– Стойте, стойте! Опомнитесь! Рагневальд ярл! Наследник тебя не похвалит за такую удаль! И конунг не будет рад! Вы нашли не слишком подходящее место для поединка! – приговаривал он. – Подумай, Рагневальд ярл, что о тебе станут говорить уже сегодня! Надо быть сдержаннее! А ты, конунг, прибереги свой меч – для него найдется лучшее применение!

Стюрмир конунг с досадой отвернулся. Рагневальд убрал руку с рукояти меча. Стоявший по другую сторону стола лысоватый темнобородый человечек вздохнул с облегчением. Как видно, это был сам хозяин дома, Гисль Серебряный.

– Из-за чего ссорятся такие почтенные люди? – осведомился у него Эгиль. Вид у корабельщика был бодрый и оживленный, словно все это происшествие, так напугавшее Дага, ему доставило одно удовольствие.

– Стюрмир конунг увидел у меня эти застежки. – Гисль показал на стол, где лежали, среди прочих украшений, две наплечные женские застежки, выкованные в виде воронов с распростертыми крыльями. – А доблестный Рагневальд как раз зашел и тоже захотел их купить. Я уж не знал, что делать! – пожаловался Гисль, опасливо поглядывая на обоих знатных покупателей. – Хотел даже послать кого-нибудь за Наследником – кому еще под силу усмирить двух таких людей?

Застежки и впрямь были хороши – черненое серебро украшали тонкие узоры из напаянной проволоки, в глазу одной вороньей головы красиво и загадочно мерцал зеленый камешек, другой – красный. Соединялись застежки тремя толстыми серебряными цепочками разной длины и искусной работы, тоже разного вида. Все вместе тянуло на… весом марки две, а цену работы Даг не взялся бы определить. Но показаться с такими застежками на платье не стыдно даже жене конунга!

Впрочем, он приплыл сюда не для того, чтобы любоваться женскими украшениями.

– Здравствуй, конунг! – Кашлянув, чтобы прочистить горло, Даг шагнул вперед. – Ты узнаешь меня?

Стюрмир нахмурился, взглянул ему в лицо, потом кивнул:

– Даг сын Хельги! Узнаю! Мы не так давно виделись, хотя мне порой кажется, что я уже год сижу здесь, в Эльвенэсе!

– Квиттам тоже кажется, что тебя нет слишком долго! – смелее заговорил Даг, подбодренный тем, что конунг его узнал. – Меня привело сюда желание увидеть тебя.

– Я бы хотел вернуться скорее! – с досадой ответил Стюрмир, и видно было, что он много и часто думал об этом. – Но тут у слэттов… – Он обернулся к враждебно молчащему Рагневальду, потом махнул рукой. – Здесь так же трудно добиться толка, как сплести сеть из гнилой соломы!

– Я хотел бы поговорить с тобой, – продолжал Даг. – Я привез новости, которые тебе покажутся занимательными.

– Да? – Стюрмир двинул бровями. – Какие же? А впрочем, – он снова оглянулся на Рагневальда, – будет лучше, если мы поговорим в другом месте. Идем!

Не прощаясь, он зашагал прочь из дома. Даг, Вальгард и его хирдманы поспешили за ним, а Эгиль и Сторвальд остались у Гисля и живо переговаривались, глядя вслед ушедшим.

В душе Дага царило смятение: какая удача, что он быстро и легко нашел конунга живым и невредимым, но чувства облегчения не было. Угрюмое, озабоченное лицо Стюрмира, враждебность Рагневальда Наковальни, который даже не кивнул ему на прощание, отстраненное любопытство слэттов, провожавших их беглыми взглядами, – все говорило о том, что конунгу здесь приходится нелегко. И долгожданная встреча с ним не исправила разом всех бед, как он по-детски надеялся в глубине души.

* * *

Щит получился на славу. О таком стоит сложить "щитовую песню", и не одну. Агнар Оружейник хорошо знал свое ремесло. Большой, круглый, обтянутый ярко-красной кожей, в небольшом покойчике, где жил Агнар, щит сразу бросался в глаза. Если повесить его в гриднице на резной столб возле почетного сиденья, так чтобы на него падал свет очага, то гости весь вечер будут им любоваться. И занимающий сиденье под щитом покажется им словно Один, освещенный лучами солнца.

Крупный умбон в середине щита был украшен тонкой чеканкой, а по красному полю вокруг умбона располагались серебряные фигурки, из которых складывались узнаваемые картины. Вот мужчина с маленькой острой бородкой и женщина в платье с крупными застежками на груди стоят в тени огромного дерева – это Ливтрасир* и его жена Лив* спасаются в роще Ходдмимир от обломков разрушенного мира. Но напротив уже сияет солнце – дочь погибшей богини Суль снова вывезла его в колеснице по обычному, давным-давно и навсегда установленному богами пути. Чуть пониже девы солнца стоят двое мужчин, одинаково могучих, держащихся вдвоем за огромный молот – Моди и Магни, сыновья Тора, приняли Мйольнир*, наследство отца. С другой стороны охотник Видар* вонзает меч в широко, от земли до неба, раскрытую пасть Фенрира Волка – вот-вот хлынет черная река волчьей крови и погибнет убийца богов. В самом низу щита распростер крылья улетающий дракон, а под крыльями его виднеются крохотные фигурки людей. "Нидхёгг умерших уносит под перьями – скрыться теперь ему время пришло…"

– В общем, "Горе забудется, Бальдр возвратится", – произнес Хеймир сын Хильмира, по прозвищу Наследник. – Что же ты наделал, Агнар? – Подняв глаза, он посмотрел на оружейника, который настороженно, скрывая волнение, ждал, как сыну конунга понравится его работа. – Ведь конунг просил тебя изобразить на щите Затмение Богов. Поединок Тора и Мировой Змеи*, схватку Одина с Волком… А здесь…

– А здесь я изобразил то, что будет вслед за всем этим! – торопливо закончил сам Агнар.

Это был немолодой человек, с мягкими кудельками седых кудрей вокруг загорелой лысины, с крупным широким носом на мягком лице. Невысокий, толстоватый, он сам напоминал сварт-альва, и его необычайное мастерство только усиливало сходство с подземными кузнецами.

– Ведь это гораздо важнее! – горячо убеждал Агнар, видя, что Наследник не возражает, а слушает его, чуть прищурив глаза по привычке. Он часто так делал, словно оберегая взор от лишнего беспокойства, но те, кому случалось заглянуть ему в глаза, встречали острый, умный, внимательный взгляд. – Гораздо важнее не как погибнет мир, а как он потом воскреснет! Ломать и губить – нетрудно! Любой слабоумный дурак может разрушить прекрасную вещь и треснуть по голове того, кто ее сделал. Но этот подвиг не стоит того, чтобы слагать о нем стихи и резать на камне! А вот попробуй сделать хорошую вещь! Попробуй вырастить и выучить настоящего мастера! Такие подвиги совершают без шума, и их мало кто замечает! Вот я и хочу, чтобы люди задумались об этом! Гораздо важнее, не как все сломают, а как потом построят новое!

Назад Дальше