* * *
Хеймир Наследник был вытащен из постели самым неожиданным и решительным образом.
– Хеймир! Хеймир! Проснись! – Чьи-то руки бешено колотили в дверь, и Наследник узнал голос сестры, тревожно ломкий и полный неподдельного испуга.
Это так не походило на ее обычное, величавое и задорное разом поведение, что Наследник слетел с лежанки и кинулся к двери, путаясь в одеяле. К счастью, спальный покойчик был, как и все такого рода пристройки, шириной в два шага, и бежать далеко ему не пришлось.
– Что такое? Альвборг! – крикнул Хеймир, толкнув наружу дверь и едва не ударив сестру.
Позади нее, в гриднице и в кухне, двигались огни факелов, раздавались тревожные голоса.
– Хеймир! – Альвборг, одетая в одну нижнюю рубаху, вцепилась в руку брата и бешено затрясла ее. Неприбранные золотые волосы осыпали всю ее фигуру, закрывали лицо, мешали смотреть, и она суетливо и отчаянно откидывала их свободной рукой. Лицо ее кривилось и подрагивало, будто она вот-вот заплачет. – Это Рагневальд! Это он! Это он все придумал! – беспорядочно вопила Альвборг. – Хеймир! Сделай что-нибудь! Спаси его!
– Что? Кого? От кого? – Наследник отчаянно хмурился и моргал, пытаясь как можно скорее сообразить, тоже отводил от глаз пряди распущенных волос, спускавшихся ниже плеч.
– Возле Волчьих Столбов неспокойно! – вместо сестры ответил ему один из старших хирдманов дружины, Оддлауг, появившийся за спиной Альвборг. Он был полуодет, но держал в руке секиру. – Там огонь. Мы думали – пожар, но непохоже. Огонь снаружи, у ворот.
– Он хочет их сжечь, хочет сжечь! – твердила Альвборг, не выпуская руки Наследника и стиснув ее с такой силой, что ему стало больно. – Это он! Он сказал, что так этого не оставит! Сказал, что я не выйду за Стюрмира, если не хочу! Но я же не знала, что он тоже пойдет туда ночевать! Спаси его, Хеймир, спаси! Пусть они все сгорят синим пламенем, но только не он!
– Ты бы оделся, Наследник, – посоветовал Оддлауг. – Наверное, придется идти…
Хеймир взял у него факел, с силой оторвал от себя пальцы Альвборг и скрылся за дверью спального покойчика. Он не древний берсерк, чтобы идти в битву голым.
Едва лишь кто-то из хирдманов заметил в ночной темноте яркое пламя возле Волчьих Столбов, как весть разлетелась по усадьбе конунга и по всему дому заметались люди: перепуганные женщины, мужчины без рубах, но с оружием. Где-то рядом плакала маленькая Сванхильд, рабыни причитали. Усадьба полна была криков, хирдманы быстро готовились действовать. Если будет такой приказ.
Через несколько мгновений Наследник уже вышел в гридницу, на ходу затягивая пояс с мечом поверх своей знаменитой накидки из белого медвежьего меха. На его лице уже не осталось и следа сонливости, волосы были приглажены и связаны в хвост, глаза раскрылись и смотрели собранно, с острым и решительным блеском.
С его появлением все сразу успокоились: у усадьбы появилась голова, которая больше не позволит метаться и выдумывать глупости. Альвборг заламывала руки и неразборчиво умоляла о чем-то; Хвита (появившаяся почему-то не из женского покоя, а из той же двери, что и Наследник, но кто в подобной суматохе обратит внимание на рабыню?) набросила ей на плечи плащ, но она не замечала этого, и плащ уже дважды падал на пол.
– Два отряда. Ингвар и Фарульв. Двадцать человек дома. Арнфинн и Оддлауг. – Наследник быстро находил среди хирдманов нужное лицо, и каждый, кого касались распоряжения, мгновенно исчезал. – Факелы. Стейнгельд – будить все окрестные усадьбы.
– Не хочешь взять твой новый щит? – Фридгейр кивнул на столб возле сиденья, с которого сияла красная луна.
– Я ни с кем не собираюсь воевать! – резко и зло ответил Наследник и тут же стиснул зубы, точно пожалел о проявленном чувстве. – Конунгу передайте, – он глянул в сторону отцовского покоя, – пусть не тревожится. Я все улажу.
Суматоха в доме быстро стихала, сменяясь осмысленной и спорой деятельностью. Два отряда строились на широком дворе. Наследник обернулся к рыдающей сестре.
– Иди к себе! – жестко приказал он. – Ничего ему не будет. Выживет. Я не дам сжечь гостя у меня под самым носом.
– Ищи его! – кричала Альвборг, торопливо следуя через дом за стремительно идущим братом. – Найди его живым, слышишь! Если он умрет, я тоже умру! Найди его живым, Хеймир!
– Молчи! – обернувшись, Наследник впервые в жизни повысил голос на сестру. Внезапно все несообразности ее сбивчивых речей нашли в его мыслях свое объяснение, и он понял, что она беспокоится вовсе не о Стюрмире конунге. Не хватало еще, чтобы о том же догадалась вся усадьба! – Он будет жив, я позабочусь, – пообещал Хеймир. – Иди к себе. Займись ребенком. Слышишь, что я сказал?
Стиснув запястье Альвборг, Хеймир сильно тряхнул ее руку, свирепо глянул сестре в глаза. Альвборг ахнула сквозь слезы: такого напряженного и яростного взгляда она не видела у брата за все двадцать пять лет его жизни.
Быстро, почти бегом, Хеймир Наследник шел впереди своей дружины к Волчьим Столбам. Широко и высоко бушующее пламя указывало путь. Чем ближе они подходили, тем яснее слышался шум, звон и грохот железа, треск дерева, гул пламени, человеческие крики. В воротах ближайших усадеб и дворов уже мелькали огни факелов: Эльвенэс проснулся. В мыслях Хеймира металось сразу множество обрывочных соображений. О бесчестье дому Хильмира конунга, если он позволит сжечь человека, которого уже несколько месяцев принимает у себя в гостях. О сестре, которая так некстати обнаружила свою склонность к эльденландцу. Будучи человеком умным и во всех отношениях взрослым, Хеймир отлично понимал отношения сестры и Сторвальда, а понятное трудно осуждать. Пусть бы забавлялась, но не так, чтобы об этом знал весь Эльвенэс! Иначе едва ли кто захочет взять ее в жены. О Стюрмире, который наверняка сам во всем виноват. Тот, кто хочет найти дружбу и поддержку, не ведет себя в гостях, как завоеватель! Наследник чувствовал резкую досаду на проклятого квитта, который уже несколько месяцев не дает ему покоя. То мири его с кем-то, то утешай обиженных им, то уверяй его самого, что никто не хотел его обидеть! И в благодарность получай грубость под видом прямоты: вы, дескать, торгаши и трусы, а я герой! А в будущем, в виде продолжения всех этих радостей, ожидай тяжелой и почти не нужной войны!
На миг Хеймир поддался слабости и пожелал опоздать на помощь. Если Стюрмир сгорит, то об участии слэттов в войне больше никто не подумает, а молодой Вильмунд конунг сможет спать спокойно, пока его не разбудят фьялли… Но Стюрмир не сгорит, потому что его смерть здесь и сейчас опозорит Хильмира конунга, а вот этого его сын не допустит. Кто это забавляется? В самом деле Рагневальд? На него это похоже!
Хеймир Наследник злобно глянул на пламенное облако, окутавшее усадьбу Волчьи Столбы. Стюрмир конунг отныне возненавидит всех слэттов и никому не будет благодарен за свое спасение. Таким образом, Хеймиру предстояло посылать своих собственных, тщательно отобранных и выученных людей в огонь ради спасения нелюбимого им человека, которое не принесет ему никакой пользы. Но сделать это необходимо, потому что иначе он не сможет себя уважать. А Хеймир сын Хильмира считал право уважать себя самым главным богатством достойного человека.
* * *
– Тюр и Глейпнир*! Вперед, квитты! С вами ваш конунг! С нами Тюр! – ревел где-то впереди Стюрмир конунг, и его голос пробивался сквозь гул пламени, подобно призыву из самой Валхаллы.
Как и подобает вожаку, с самого начала Стюрмир конунг вырвался вперед. Едва лишь из стены удалось вытолкнуть несколько бревен и образовался проход, достаточный для одного человека, как Метельный Великан с занесенной секирой устремился туда. Но чья-то рука отбросила его, и это была рука настоящего великана – Вальгарда Певца. Берсерк, обеими руками держа над головой свою секиру на длинной рукояти, пролетел меж двумя стоячими волнами огня и с размаху опустил оружие; послышались резкие крики ужаса и боли. В проломе сверкали клинки, но могучая фигура Вальгарда, слепленная из тьмы и огня, без задержки то опускала, то поднимала секиру, и шаг за шагом огненный великан отходил от пролома вперед, освобождая дорогу остальным. Следом шел Стюрмир конунг, охраняемый с боков хирдманами, за ним другие.
Первый и самый сильный удар принимал на себя Вальгард. При виде него слэтты сначала отшатывались в ужасе, потом, опомнившись, пытались его достать, но ни копья, ни клинки не причиняли берсерку вреда. Его секира, как гудящий стальной ураган, сметала любое оружие, едва лишь оно приближалось; тот, кто не успевал отскочить от него на своих ногах, тут же падал, чтобы больше не подняться.
Даг шел примерно в середине строя. Первое воодушевление прорыва уже схлынуло, врагов было слишком много. Вокруг плотным строем сверкали клинки слэттов, меч со скрежетом скользил по умбонам их щитов. То и дело мимо самого лица мелькала огненная сталь, и Даг все еще не верил, что это не нелепый сон. Чем дальше, тем меньше, как ни странно, ему верилось в происходящее. Вот так сейчас все и кончится, и ему не исполнится после Середины Лета девятнадцать лет, он никогда не увидит Хельгу, отца, бабушку Мальгерд, оплывший гранитный валун, вросший в землю возле порога, Сольвёр и старый котел для пива с бронзовыми головками драконов… В бою не время думать о такой ерунде, но образ родного дома со всем, из чего он состоит, то и дело всплывал в сознании Дага, не спрашивая, время или не время. И Даг держался за этот образ, как за амулет: пока он связан с домом хотя бы вот так, это клинки не коснутся его… Мимо! Не попал! Вот тебе! Мерзавец!
Толпа вокруг усадьбы Волчьи Столбы все росла, в ней все прибывало мужчин с оружием. Многочисленное население Эльвенэса сбегалось на шум и блеск пламени, а квиттам казалось, что все племя слэттов поднимается против них.
– Там наш враг! – кричал могучий голос Рагневальда Наковальни, но самого его нельзя было найти в метущейся тьме. Он пытался пробиться к Стюрмиру и не мог – его хирдманы падали, а квиттов не убывало. Подозревая колдовство, разъяренный Рагневальд неистово кричал, призывая небо и землю обрушиться на врага: – Квиттингский конунг – наш враг! Он хочет втравить нас в эту войну с фьяллями! Убьем его! Перебьем их всех, и пусть они самого Одина просят о помощи! Мерзкие колдуны!
– Рагневальд! – вдруг раздался железный, ясный и твердый голос, и перед доблестным воином выросла фигура Наследника. В руке Хеймира сверкал меч, как указующий жезл, отсекающий правое от неправого. – Ты не слишком хорошо придумал! Немедленно отзови своих людей!
Дружина Наследника уже обходила усадьбу, словами и древками копий отстраняя от нее нападавших. Битва поутихла, но еще не прекратилась.
– Отозвать! Это ты не слишком хорошо придумал! – заорал в ответ Рагневальд. Взмокший, ослепленный и опьяненный яростью, он готов был броситься на Хеймира, как на досадную помеху. – Это ты задумал выдать твою сестру за квитта, хотя все знают, что она должна выйти за меня! Я не позволю так меня обмануть, даже тебе! Слэтты не хотят идти на эту войну, а твоя сестра не хочет выходить за Стюрмира! И она не выйдет, потому что он не выйдет отсюда живым!
Лишь одно мгновение Наследник смотрел ему в лицо, и этого хватило, чтобы понять: Рагневальд не уступит. Спорить не время, а Рагневальд и так позволил себе слишком много. Не сказав ни слова, Хеймир сделал стремительный выпад, и Рагневальд, не успев даже схватиться за раненый бок, тяжело рухнул на землю и закричал.
– Все назад! – непримиримо крикнул Наследник, широко взмахивая над головой окровавленным мечом. – То же будет с любым, кто меня не слышит! Именем Одина, все назад!
Толпа слэттов колебалась, к ночному небу летели крики изумления и ужаса. Сын конунга убил Рагневальда Наковальню! На самом деле тот не был убит, и каждый мог об этом догадаться, слыша крики Рагневальда, которого хирдманы наспех перевязывали. Он ревел не столько от боли, сколько от ярости и досады, что ему так решительно помешали, но от тех же ярости и боли он не мог произнести ни одного слова внятно, а только кричал, и дикий крик сильного мужчины, знатного и всеми уважаемого человека, внушал еще больший ужас, подавлял и наполнял растерянностью.
Всем вдруг показалось, что битва тянулась слишком долго и унесла слишком много сил даже у тех, кто не успел принять в ней участия. Толпа разом устрашилась содеянного и отшатнулась назад, прочь от пылающего круга. На квиттов больше никто не нападал, хирдманы Наследника встали между ними и толпой, и люди Стюрмира получили возможность выйти из усадьбы. Сжимая в руках оружие, они стояли толпой там, где их не доставало пламя. Не слишком понимая, что за перемена свершилась, к добру она или нет, они не сводили глаз со своих врагов и ждали.
– Разбирайте стену! – Хеймир махнул своим людям в усадьбу. – Дом еще можно спасти! Ломайте, пока не перекинулось! Живее!
Хирдманы бросились к стене; опомнившись, жители Эльвенэса засуетились, потащили ломы и крючья: в густо застроенном поселении умели тушить пожары. Какой-то говорлин, без шапки, с шальными веселыми глазами, лез в самый огонь, толкал, тянул, рушил, растаскивал и радостно кричал что-то по-своему, точно это не пожар, а пир.
Убедившись, что порядок восстановлен, Наследник убрал меч в ножны. Оглядывая озаренные пламенем хмурые лицо квиттов, он медленно прошел вдоль толпы.
Стюрмир конунг стоял там же, где и прорывался – перед проломом возле сгоревших ворот. Всю землю перед ними устилали тела слэттов, а рядом с Метельным Великаном стоял другой великан, очень похожий на настоящего – рослый, плечистый, опустивший к ноге секиру, покрытую кровью по самую рукоять. Лицо Вальгарда было спокойным и полным готовности в любое мгновение продолжить эту страшную жатву, и это спокойствие ужасало больше, чем самая дикая ярость. Даже Наследник внутренне дрогнул, зацепившись взглядом за это лицо, и не сразу сумел заставить себя посмотреть на Стюрмира.
Метельный Великан был суров, мрачен и полон решимости. Что бы там ни начал плести сын Хильмира, теперь-то он знает, чего стоят их лживые обещания и их притворная дружба!
Хеймир встретил его озлобленный взгляд и напрягся, задержал дыхание, одолевая внутреннее мучение. Иногда владение собой обходилось дорого и ему. Нет, все же хорошо, что им не бывать родичами!
– Я рад видеть тебя невредимым, Стюрмир конунг, – четко произнес Наследник, с трудом подавляя в себе резкую неприязнь к этому человеку. Ради него, потому что это было необходимо, он своей рукой ранил своего человека и злился за это на Стюрмира, как будто удар Рагневальду нанес сам конунг квиттов.
– Хорошо же ты принимаешь гостей, Хеймир сын Хильмира, – с суровым презрением ответил Стюрмир. – О таком вероломстве люди будут долго рассказывать.
Хеймир на миг стиснул зубы: он так же мало заслужил это оскорбление, как мало Стюрмир осознавал, что обращается к своему спасителю.
– Мой род ни в чем не нарушил законов гостеприимства! – отчеканил слэтт, усилием всей воли подавляя раздражение и почти ненависть к этому человеку, причине стольких трудностей и бед… – Мы не виновны в этом нападении. Слэтты не хотят твоей смерти. Ты знаешь, что я… что Хильмир конунг предлагал тебе три тысячи человек в войско и даже руку моей сестры Альвборг. Сделал бы он это, если бы хотел твоей смерти? Рагневальд Наковальня не имел сообщников в усадьбе конунга. А тебе стоит подумать, не имел ли он их где-нибудь еще! За морем, на Квиттинге! Наверное, родичам твоей жены Даллы так же мало нравилась мысль об этом браке, как и Рагневальду! Наши переговоры ведутся давно, ты это знаешь не хуже меня! О них могли узнать и на Квиттинге! Так что не ищи врагов здесь, Стюрмир конунг! Здесь ты еще можешь найти друзей, если захочешь. Но лучше бы тебе вернуться домой и поискать своих врагов там! Или ты забыл, что там есть еще один конунг квиттов?
Окончив речь, Наследник еще несколько мгновений смотрел в лицо Стюрмира, но не дождался ответа. Тогда он повернулся и резко взмахнул рукой.
– Расходитесь, добрые люди! – крикнул он в толпу.
Толпа дрогнула, шевельнулась, но никуда не пошла. Деревянная стена усадьбы уже почти догорела, на темной земле мерцал алый угольный круг, широкий и беспорядочный, вроде того огненного кольца, каким в некоторых землях освящают свежие курганы. Вокруг во тьме метались бесчисленные огни факелов. Везде виднелись растерянные и встревоженные лица, негромкий ропот, железный блеск оружия.
Хеймир снова повернулся к квиттам и окинул их внимательным взглядом. Выговорившись, он почти успокоился и решил больше не обращать внимания на Стюрмира.
– Если у вас есть убитые и раненые, мои люди помогут вам, – сказал он.
Квитты молчали, неуверенно переглядываясь. Ни убитых, ни даже раненых не оказалось, не считая одного человека, задетого копьем из-за стены еще до песни Вальгарда. И Вальгард, невозмутимо стоявший со своей секирой у ноги, ничуть тому не удивился.
Наследник удивился, но не подал вида.
– И я хотел бы знать: целы ли Даг сын Хельги и Сторвальд Скальд? – задал он другой вопрос.