Мерелан изводила себя несколько часов без перерыва, не в силах выбросить эти мысли из головы. Как она ни твердила себе, что Петирон лишь обрадуется, узнав о тяге Роби к музыке, тревога ее не отпускала. На самом деле, "тяга" - это еще мягко было сказано. Казалось, будто Робинтон поглощает музыку, как другие дети поглощают пищу. Мерелан знала, что малыш устроил себе тайничок и держит в нем листки с тщательно записанными мелодиями. Уошелл и Бослер тоже говорили ей об этом. Они сказали, что мелодии Роби "очаровательны". А потом выразительно переглянулись. Мерелан так обрадовалась, что не сообразила, о чем они умолчали. Понимание пришло лишь тогда, когда она впервые увидела барабан, самостоятельно сделанный Робинтоном; этот барабан приняли для праздничного выступления оркестра.
- Мастер Горэзд мне помог, - сообщил Роби, притащив барабан домой. - Но раскрашивал я сам. - Он ткнул грязным пальцем в бок барабана, по которому бежали неровные синие и красные зигзаги. - И осторожненько обрезал кожу. - Округлив глаза, малыш изобразил, как трудно было резать эту самую кожу. - И прибил ее.
Бронзовые гвоздики были приколочены очень аккуратно, и Мерелан не преминула похвалить сына.
- Мастер Горэзд показал, куда надо их заколачивать, чтобы они не выглядывали, он нарисовал мне точечки. - Мальчик провел пальцем вдоль блестящей полоски. - Трудно было!
И он радостно улыбнулся матери.
- Золотце ты мое! Замечательный барабан! Я такого никогда в жизни не видала! На нем хоть сейчас ставь клеймо цеха и отправляй на продажу!
Роби тут же прижал барабан к себе.
- Нет, не надо его продавать! Это первый. Мне еще много надо работать, чтобы мастер Горэзд поставил на моем барабане клеймо.
И он положил барабан на полку, рядом с рабочим столом отца. У Мерелан сжалось сердце, но она промолчала. Может, Петирон заметит барабан и что-нибудь скажет?
Два дня спустя барабан исчез. Мерелан принялась искать его и в конце концов нашла в шкафчике, где лежала одежда Робинтона. Мальчик никогда больше на нем не играл.
- Барабан? Какой барабан? - удивленно переспросил Петирон, когда Мерелан обратилась к нему.
- Тот самый, который Роби сделал для оркестра ударных, для праздничного выступления.
Петирон нахмурился. Его недоумение было совершенно искренним - и именно это доставило Мерелан такую сильную боль, что она пожалела, что вообще завела этот разговор. Надо ей было сразу догадаться. Ведь не зря маленький барабан, сделанный с такой любовью, вдруг оказался тщательно спрятанным.
- А, этот… - протянул Петирон и вновь переключился на проверку домашних заданий. - Раз Робинтон и вправду приложил к нему руку, я бы не стал ставить на нем цеховое клеймо.
Мерелан порывисто поднялась и, пробормотав, что ей срочно нужно повидаться с Лоррой, выбежала за дверь. Она чувствовала, что если немедленно не уйдет, то либо разрыдается, либо швырнет чем-нибудь в своего бесчувственного мужа.
Она вихрем слетела по лестнице и выскочила во двор. Вечерняя прохлада тут же проникла под легкую курточку. Мерелан поклялась себе, что никогда, никогда больше не станет говорить с Петироном об успехах Робинтона. Этот чурбан не заслужил такого талантливого сына!
- Он намного обогнал всех остальных детей, - сказала Кьюбиса Мерелан после традиционного весеннего подведения итогов учебы. - Он просто проглатывает все архивные записи, которые Оголли считает возможным ему показать. Оголли даже позволяет ему копировать некоторые документы времен последнего Прохождения - те, что написаны достаточно разборчиво. Но мне все-таки кажется, что мальчика не следует переводить в другую группу. Ему нужно общество сверстников. Как и всем детям. В первую очередь мы должны думать об интересах самого Робинтона - он не умеет справляться с задирами и насмешниками.
- Неужели были какие-то неприятности?
Мерелан знала, что ученики частенько принимаются изводить товарища, который старается добиться успехов в учебе. Впрочем, такая же участь могла постичь и тугодума. Преподаватели, однако, строжайшим образом преследовали драки и наказывали за оскорбления. Иногда старшие ученики таили обиды друг на друга, но обычно они находили выход в состязаниях по борьбе, за которыми присматривал кто-нибудь из подмастерьев. Звание арфиста гарантировало такой почет и привилегии, что мало кто стал бы рисковать блестящим будущим ради дурацкой выходки.
- Не стану скрывать от тебя, Мерелан: некоторые завидуют его успехам.
- Ну что ж, за это я точно не хочу его наказывать, - сказала Мерелан, стараясь сдержать вспыхнувшее возмущение.
Кьюбиса вскинула руки, словно защищаясь.
- Полегче, полегче, мамаша. Нет, тебе я не скажу, кто эти завистники, - добавила она, перебивая Мерелан. - Это моя задача - справляться с ними. И я это сделаю. Но сейчас речь о другом. Я велела Роби позаботиться об одном из отстающих. Твой мальчик очень терпелив - я бы не смогла столько возиться с этим шельмецом Лексеем.
- Лексей? Младший сын Бослера?
- Мы с тобой прекрасно знаем, что у него проблемы с учебой. Но Роб заставляет его повторять урок до тех пор, пока не убедится, что тот наконец все понял. - Кьюбиса вздохнула. - Иногда поздние дети бывают немного… недалекими. А Роб специально сочинил для Лексея песенку, чтобы ему было проще запоминать имена. - Она извлекла из папки клочок пергамента, сделавшегося полупрозрачным - столько раз с него стирали старый текст, - и передала Мерелан. - Роби - прирожденный учитель.
Певица сразу же узнала знакомый аккуратный почерк. Она негромко напела мелодию. Действительно, простенькая и очень легкая, в до-мажоре.
"Первым был Форт, затем - Южный Болл,
Следом - Руата и Тиллек.
За ними шел Бенден и северный Телгар…"
- Достаточно просто, чтобы это мог спеть ребенок, а мелодия помогает запомнить слова.
- Неплохо, - сказала Мерелан.
- Неплохо? - с возмущением уставилась на нее Кьюбиса. - Для ребенка пяти Оборотов от роду? Уошелл хочет использовать ее на занятиях, как обучающую Балладу.
- В самом деле?
- Да, в самом деле. И мы не собираемся рассказывать об этом Петирону, - оправдываясь, добавила Кьюбиса. - Я не давала Роби такого задания. Он сделал все по собственной воле. Неужели мне нужно было ему воспрепятствовать?
Как ни старалась Кьюбиса, ей не удалось скрыть волнение.
- Конечно, нет. Не надо его разочаровывать, Кьюбиса. И спасибо за то, что ты относишься к нам с такой чуткостью.
Этот разговор несколько дней не давал покоя Мерелан - но она так и не смогла придумать, как рассказать Петирону о способностях Роби. Петирон, как обычно, трудился над очередным сочинением - оно предназначалось для свадьбы в Нерате. В ближайших планах значились дуэт для Мерелан и Халанны и изысканный квартет - он создавался в расчете на прекрасного молодого тенора, который вскоре должен был сменить стол и перейти в подмастерья. Петирон оплакивал потерю любого тенора как личную утрату, и Мерелан мрачно надеялась, что у Роби после ломки голоса проявится именно тенор. По крайней мере, по его детскому дисканту можно было на это надеяться. Вот только отец никогда этого не замечал. Иногда Мерелан даже радовалась, что она не способна больше рожать и не взяла никого на воспитание.
* * *
В ту весну с Робинтоном произошло событие, навсегда поразившее его воображение: он повстречался с драконами.
Нет, он, конечно, знал об их существовании и даже как-то раз видал высоко в небе пролетающее крыло. Он знал, что Форт-Вейр опустел несколько сотен лет назад по никому не известной причине. Он знал из обучающих песен и Баллад, зачем нужны были драконы - они уничтожали Нити. Правда, Роби никак не мог понять, что же такого в них опасного. Ведь одежда делается из нитей, а люди ее носят, и ничего. Когда Роби спросил об этом Кьюбису, та объяснила, что Нити, с которыми сражались драконы, были живыми существами. Их невозможно прясть и ткать, как нитки, из которых делается одежда. Те, плохие Нити падали с неба и пожирали все живое, к чему только прикасались, от травы до скакунов. И даже могли сожрать человека. Ученики слушали Кьюбису, затаив дыхание, а некоторые даже вздрагивали, когда она описывала, как драконы охраняли холды и цеха от Нитей. Впрочем, под конец малыши приободрились, услышав от учительницы, что плохие Нити вряд ли их побеспокоят и что они могут прожить всю жизнь, так и не увидев ни одной.
- А зачем же тогда мы до сих пор об этом поем? - поинтересовался Роби.
- В знак благодарности и в память о тех временах, когда драконы защищали нас, - пояснила Кьюбиса, желая успокоить малышей.
Робинтон спросил о Нитях у матери и получил тот же ответ - но он не удовлетворил его любопытства. Раз драконы такие нужные и раз они до сих пор летают в небесах, значит, они должны прогонять Нити. Но ведь теперь их гораздо меньше, чем раньше, - целых пять Вейров стоят пустыми. А хватит ли драконов, которые остались, если вдруг Нити появятся снова?
Как-то раз Лексей рассказал ему - а Лексей часто разговаривал с Роби, потому что тот всегда готов был его выслушать, - что его мама пригрозила: мол, если он не будет себя хорошо вести, то она выставит его из дома, чтобы его забрали Нити.
- Роб, ты же так много знаешь! Скажи - такое бывает? - жалобно спросил Лексей. Его частенько пугали чем-то необычным - это делало его более смирным и послушным. Правда, всего лишь на несколько дней.
- Я никогда не слыхал, чтобы с кем-нибудь такое сделали, что бы он ни натворил. А кроме того, сейчас ведь все равно ни единой Нити в небе нету.
- А вдруг, если я буду совсем плохо себя вести, они сами за мной придут?
- Кто его знает, вдруг и придут, - отозвался рассудительный Робинтон. - Вот вчера ты здорово набезобразничал - тебе велели убрать, а ты все перемазал красками.
- Ага, - Лексей улыбнулся. Он явно был доволен собой. - Но это было так здорово!
Он успел тогда перепачкать в классной комнате все, до чего только смог дотянуться, пока Кьюбиса куда-то отлучилась. Она, конечно, велела Лексею убрать, и он убрал - почти с равным удовольствием, - но это его не спасло: он все равно получил изрядный нагоняй и от Кьюбисы, и от собственной матери.
- Мама на меня здорово вчера разозлилась, - сообщил Лексей с удовольствием, совершенно недоступным пониманию Роби. Сам Роби всегда изо всех сил старался не сердить маму и отца - особенно отца.
Приключение с красками произошло за день до визита драконов, и именно о нем Роби и думал, когда драконы принялись, описывая круги, спускаться во двор Дома арфистов. Родители Роби были очень заняты - собирали веши, готовясь к поездке в Нерат, а потому Роби велели пойти погулять во дворе. Роби уже успел соскучиться по маме. Но, пожалуй, это будет неплохо - остаться с Кьюбисой и ее дочкой Либби. Можно будет петь, играть на дудке и барабанить, не беспокоясь, что можешь помешать папе, В игре подошла очередь Роби - они играли в классики, - и мальчик полностью сосредоточился на прыжках по нарисованным мелом клеткам. Но когда нужно было сделать самый длинный прыжок, Роби сбился - из-за Либби, внезапно указавшей куда-то в небо.
- Ой, Роби, глянь! - крикнула она.
- Так нечестно!..
Но договорить Роби не успел. Теперь и он увидел, что над головами у них парят драконы и что спускаются они не в холд, как обычно, а именно во двор цеха. Целых шесть драконов - половина крыла. Когда они опустились совсем низко и приготовились садиться, Роби, Либби и Лексей крепко прижались к стене, чтобы освободить побольше места. Два дракона приземлились посередине двора, а остальные четверо - по углам, и большущий двор Дома вдруг стал ужасно маленьким.
Увенчанный гребнем, хвост бронзового дракона оказался так близко от Роби, что до него можно было дотронуться. Расхрабрившись, Роби именно это и сделал - а Лексей уставился на него круглыми глазами. Подобная дерзость даже его привела в ужас.
- Ты точно допросишься, что тебя отдадут Нитям, Роби, - хрипло прошептал Лексей и постарался еще сильнее вжаться в каменную стену, лишь бы только оказаться подальше от хвоста дракона.
- Он мягкий! - удивленно прошептал в ответ Роби.
Скакуны были мягкими, и собаки тоже, а вот у стражей порога была твердая шкура, твердая и лоснящаяся, будто от масла. По крайней мере, старина Ник, охранявший вход в Дом арфистов, был именно таким. А приходятся ли стражи порога родней драконам, как бегуны - родней быкам?
"Конечно же, нет!" - произнес у Роби в голове чей-то голос.
Дракон повернул огромную голову - взглянуть, кто это там к нему прикоснулся. Лексей предупреждающе зашипел, а Либби что-то испуганно забормотала.
"Они ничем не схожи с драконами".
- Прошу прощения. Я не хотел вас оскорбить, бронзовый дракон, - сказал Роби и быстро поклонился. - Я просто никогда не видел никого из вас так близко.
"Мы сейчас не так часто наведываемся в Дом арфистов, как прежде".
Роби окончательно решил, что говорит именно дракон, поскольку рядом не было больше никого, кому мог бы принадлежать этот звучный низкий голос. Всадник тем временем спустился со спины дракона и сейчас стоял на ступенях лестницы, беседуя с отцом и мамой Роби.
- Так это на вас мои папа с мамой полетят в Нерат?
Роби знал, что драконы именно поэтому и прилетели - чтобы отвезти всех арфистов в Нерат, на свадьбу. Так ему сказала мама. Полет на драконе означал, что им не придется самим проделывать долгий путь до Нерата, - а значит, они не уедут из дома надолго. Кроме того, это была большая честь.
"А они - арфисты?" - спросил дракон.
- Да, моя мама - мастер голоса Мерелан, а мой папа - мастер композиции Петирон. Он пишет музыку, которую остальные поют.
"Мы ждем не дождемся возможности ее послушать".
- Я и не знал, что драконы любят музыку! - воскликнул Роби. Надо сказать, он здорово удивился. Они много чего учили о драконах, но вот об этом никто никогда не упоминал.
"Любим. И мой всадник, М'ридин - тоже любит". Роби поразило, с каким теплом дракон произнес имя своего всадника. "Он сам вызвался отвезти твоих мать и отца. Это честь для нас - доставить певицу Мерелан в Нерат".
- С кем это ты разговариваешь? - спросил Лексей. Он все это время смотрел на Роби круглыми от испуга глазами, не в силах поверить, что кто-то может вести себя так нахально рядом с огромным и могущественным существом.
- С драконом, конечно, - отозвался Роби. Он понятия не имел, что такая беседа весьма необычна. - Вы ведь будете осторожно их везти, правда, уважаемый дракон?
"Конечно!"
Роби был совершенно уверен, что услышал смех дракона.
- А что я такого смешного сказал?
"У меня есть имя".
- Ой! Я знаю, что у каждого дракона есть имя, но мы ведь только что встретились, и потому я не знаю, как вас зовут.
Роби чуть-чуть повернул голову - проверить, видят ли его друзья, какой он храбрый. И какой вежливый.
"Меня зовут Кортат'… А тебя, малыш?"
- Роби… То есть Робинтон. Пожалуйста, везите моих родителей очень осторожно, хорошо?
"Хорошо, Робинтон. Обязательно".
Успокоившись за родителей, Роби решил воспользоваться редкостной возможностью и спросил:
- А вы будете сражаться с Нитями, когда они снова появятся?
Огромный хвост нервно дернулся и едва не сбил с ног стоявших ближе всего мальчишек - Лексея и Робинтона. Дракон извернулся, и его огромная голова приблизилась к Робинтону. Огромные глаза дракона, которые прежде переливались разными цветами, сделались теперь красно-оранжевыми.
"Если Нити над тобой, всадники взлетают в бой!" - коротко ответил бронзовый, особенно подчеркнув слова "в бой".
- Так, значит, вы знаете песни? - спросил обрадованный Робинтон.
Но прежде, чем Кортат' успел ответить, его всадник уже оказался рядом. Он хотел познакомить бронзового с Мерелан и Петироном, и дракону пришлось отвернуться от мальчика. Нервничающий подмастерье, притащивший тюки с вещами мастеров, топтался в сторонке.
- Робинтон, что ты тут делаешь? - строго спросил Петирон, заметивший наконец сына, и жестом велел ему отойти прочь.
- Мы просто играли в классики, а потом Кортат' приземлился прямо на них…
Услышав эти слова, огромный Кортат' из вежливости отодвинулся на шаг в сторону.
- Ничего страшного, Кортат'. Твой хвост немного стер линии, но мы потом их снова нарисуем.
- Робинтон! - грозно рявкнул отец, но в голосе его проскользнула нотка удивления.
Роби быстренько взглянул на маму и увидел, что та улыбается. А почему тогда папа на него сердится? Он ведь не сделал ничего плохого, разве нет?
- Кортат' говорит, мастер Петирон, что ему очень понравилось беседовать с вашим сыном, - успокаивающе сказал М'ридин и рассмеялся. - Вы же сами знаете - мало кто из детей в наше время захочет поговорить с драконом.