Как оказалось, трактир был весьма небольшим, но чистым и по санитарно-гигиеническим нормам вполне меня устроил. Обеденный зал уютный и тщательно вымытый. Посетителей почти нет. Стойка бармена пустует. Сам "бармен" - низенький и крепко сбитый, слегка лысеющий мужичок без всякой угодливости в глазах - тоже пришелся по душе. От стойки сразу не кинулся. Кланяться до земли не стал, выказывая фальшивое радушие. Посмотрел на меня внимательно, но спокойно. Насчет комнат тоже сказал, что свободные ПОКА имеются, хотя даже с порога видно, что трактир переживает не самые лучшие времена. Цены назвал приемлемые - два серебряных лира за дюжину дней вместе с питанием. Для коня - отдельное стойло и прыткий мальчишка в услужение. Для меня - съемная "квартира" три на пять метров с индивидуальным окном и целой "ванной" комнатой за низенькой дверцей по соседству. Конечно, не люкс, что греха таить, но совмещенной "ванной" он меня купил - что правда, то правда. По крайней мере, хоть смогу нормально вымыться, не опасаясь громкого стука в дверь и громогласного требования освободить помещение. И пусть вместо нормальной купальни там стояла всего лишь сорокаведерная бочка, которую еще предстояло наполнить горячей водой, но мне и такой комфорт показался несусветной роскошью. После леса и холодных ручьев - прямо дворец. Удобства на улице, конечно, немного смущали, но ничего лучше я за такие деньги в ближайшее время просто не найду. А время как раз поджимает. Так что имело смысл не кобениться и соглашаться на щедрое предложение хозяина.
Господин Берон, услышав мое согласие, с достоинством поклонился и тут же велел слуге приготовить комнату к заселению.
Одна проблема: в конюшню Лин идти не захотел - соседство со смирной хозяйской лошадкой показалось ему сомнительным. А лошадке, напуганной возмущенным всхрапыванием громадного демона, и подавно. Но другого варианта для него, как ни печально, не предусматривалось: позволять ему перекидываться и ночевать, как привык, у меня под боком было слишком рискованно. А меня бы точно никто не понял, если бы я вдруг решила покинуть уютную комнату на втором этаже и снимать в конюшне соседнее стойло; ради того, чтобы Лину, видите ли, по ночам не было скучно. Однако, поскольку шейри неожиданно уперся, наотрез оказавшись квартировать на конюшне, внезапно возникшую проблему пришлось решать быстро и по-другому, так что в результате жаркого пятиминутного спора мы все-таки пришли к некоторому консенсусу. И совместными усилиями постановили, что коня он все-таки изображать будет, но ночевать станет не на конюшне, а в соседнем сарае. Один. И иногда, если совсем прижмет, будет тайком пробираться в мою комнату. Но так, чтобы никто не видел, и с тем условием, что еще до рассвета он таким же макаром вернется обратно. Благо окно снятой комнаты выходило во внутренний двор и было расположено по соседству с облюбованным им сараем, который хозяин, удивленно приподняв брови, крепко подумал, но, махнув рукой, все же нам отдал. За дополнительный медный лат в день и под клятвенное заверение, что ничего там не сломаем. А причиной назвали то, что мой "верный боевой конь", приученный лишь к одним рукам, просто никого к себе больше не подпустит, кроме обожаемого хозяина. Причем, это объяснение было почти правдой, а потому особых возражений ни у одной из сторон не вызвало.
Под эту лавочку я также попросила, чтобы Лином, кроме меня, больше никто не пытался заниматься, а на ночь, дабы избежать неприятностей, я самолично предложила запирать сарай на замок. Не для того, чтобы не украли, как сперва решил господин Берон, а чтобы бедные конокрады не обнаруживались поутру под моими окнами в крайне неприличном виде.
В общем, с грехом пополам устроились, потратив на это еще часа два. С хозяином тоже общий язык нашли, и он даже не слишком сильно любопытствовал, когда наблюдал, как я быстро ем в своей зловещей маске, даже не делая попыток ее снять и показать свой светлый лик парочке забежавших перекусить мастеровых. Но ела, скажу честно, с огромным удовольствием: готовили тут на редкость вкусно и сытно. А я нормальной человеческой еды уже с полгода не видела. Вот и умяла сразу две порции невероятно ароматного супа, а после жаркого пришла в полный восторг и, не сдержав эмоций, расхвалила неизвестную стряпуху от души, неожиданно смутив выскочившую из кухни средних лет дородную даму до алого румянца на пухлых щеках.
Женщина, как я и предполагала, оказалась супругой господина Берона, что меня вдвойне порадовало, и на благодарный поклон (которому я училась у Теней почти дюжину дней) вообще расцвела, как заботливо политый цветок. После чего меня тут же записали в разряд крайне приличных, вежливых и небуйных постояльцев и даже пожелали хорошего пути, когда я после полудня сказала, что должна уехать. Что же касается тайн, то у каждого человека они свои, и хозяева явно рассудили, что лучшей политикой в данном случае будет не совать свой нос куда не следует.
Что меня только порадовало.
Уходила я уже далеко за полдень, предварительно заперев дверь и предупредив, что должна вернуться поздно. За вещи свои не боялась: предусмотрительный хозяин на каждую комнату вешал персональный замок, ключ от которого почти торжественно вручал постояльцу. Поскольку на данный момент я у него была в единственном числе, то от моего визита он тоже немало выиграл. А когда я сообщила, что могу заявиться и ночью, госпожа Берон окончательно растаяла и пообещала оставить на кухне ужин, если я вдруг слишком поздно вернусь.
И это тоже убедило меня в правильности принятого решения.
Когда же мы с Лином, привычно экипировавшись, неспешной трусцой выехали за ворота Нора, я неожиданно подумала, что точно не прогадала с "квартирой", потому что с такими хозяевами, как чета Берон, мне будет не только спокойно, но и очень приятно возвращаться.
- Что, уже нас покидаете? - с нескрываемым ехидством спросил давешний молодой страж, с которым я успела познакомиться утром. - Решили, что Нор - не для вас, уважаемый?
- Размечтался, - хмыкнула я на пару с шейри. - К ночи вернусь. Так что прежде чем запереть ворота, проверь сперва, не стоит ли мой конь перед ними. Не то снесем ведь к Айду. Кто восстанавливать будет?
Страж изумленно замер, явно не веря своим ушам, а Лин резво взял с места и огромной стрелой полетел в сторону зловеще чернеющего Харона. На нашу первую с ним совместную охоту, ради которой, собственно, мы сюда и явились.
-Глава 3-
Всю дорогу до леса я размышляла над одной странностью, которая никак не укладывалась у меня в голове. А именно о том, по какой причине рейзеры, будучи под защитой каменных стен, все равно носили броню. И даже шлемы. Я понимаю, есть параноики, помешанные на собственной безопасности. Но когда в один день наталкиваешься на трех таких, то поневоле задумаешься. И ладно я - нам с Лином все равно надо выбраться на разведку, поэтому раздеваться не стали. Но тот тип в Доме? И парочка, которую успел погонять по двору шейри? Плюс, по дороге к воротам я успела заметить немало других вооруженных до зубов людей, тоже - как готовящихся к войне. И теперь ломала голову над тем, что бы это могло значить.
Да, я все понимаю, что Фарлион - место опасное и неспокойное. Могу поверить в то, что среди ночи за пределами городов лучше не шастать. Готова согласиться, что каждый выход наружу похож на маленькую смерть... но это все равно не причина таскать тяжелые доспехи внутри собственного дома. Единственное, чем такое странное поведение можно объяснить, так это предстоящим рейдом в Харон, но, опять-таки, ладно я - мне надо глянуть, что тут у них и как, чтобы решить, как, когда и на кого именно лучше охотиться. А сделать это необходимо именно днем, пока Твари неактивны, чтобы к ночи точно знать, куда идти и какое оружие подбирать. Но местные?! Им-то тут наверняка каждая тропка известна! Разведывать ничего уже не надо: Фарлион - не бескрайняя степь, где можно сослепу заблудиться. Дорог тут раз-два и обчелся. К тому же, за каждой крепостью раз и навсегда закреплен строго определенный участок для охоты, а тот, в свою очередь, распределялся между рейзерами, как кусок пирога между голодными детьми: часть бригад брала одно направление, на котором только и отлавливала Тварей, часть - другое, кто-то - третье. Причем, работали посменно: выходили наружу примерно раз в три-четыре дня... то есть, по три-четыре бригады на каждую изученную тропку. Так, чтобы весь "треугольник" оказался перекрыт. И чтобы в любое время суток возле Харона всегда находилось несколько готовых ко всему команд.
Берон, пока я перекусывала, еще сказал, что бригады, как правило, имели уже утвержденный состав. Направление работы за каждой из них определялось отдельно и контролировалось господином Фаэсом лично: ни один рейзер не смел покинуть крепость без его разрешения и указания точного места предполагаемой охоты. О причинах уже говорила, повторяться не буду. Добавлю лишь, что Старший эрдал внутри своей крепости был кем-то вроде воеводы в древнерусских кремлях, власть его была крепкой и бесспорной, полномочия - огромными, а слово - нерушимым. Так что на правах главного военачальника он мог и город закрыть, и городскому управляющему физиономию начистить без больших последствий, и даже королю советы давать, если бы Его Величество вдруг надумал навестить свою далекую провинцию. В общем, важный человек. Ссориться с ним нам не с руки.
Еще Берон сказал, что новички в Фарлионе появляются не так уж и часто. Может, один в пару-тройку месяцев заглянет, но надолго, как правило, не задерживается: больно место опасное. И больно правил тут много, которые писаны кровью и которые никак не обойдешь. Многим не нравилось. Несмотря даже на приличные заработки. Поэтому оставались лишь самые упрямые или же те, кому идти было попросту некуда, а ничего иного, кроме как махать мечом, не умели.
Новичков в бригады определяли, как правило, на какое-то время (чаще на месяц, иногда на два), а потом, если они выживали, то или становились постоянными членами бригад, либо, если были достаточно умелы и удачливы, со временем могли образовывать свои собственные команды. Благо свободных вакансий из-за специфики работы тут всегда имелось навалом.
Другое дело, что лично мне никакая бригада была не нужна. Как не нужны лишние расспросы и всякие сложности, связанные с необходимостью нам с Лином скрывать свои личности. А вот на разведку сходить надо. Причем, чем быстрее, тем лучше. Желательно, до того, как встанет вопрос о моем испытательном сроке. Да и доказательства Фаэс потребовал. Так что я решила: поеду сегодня, чтобы не терять времени. А вернусь в Дом завтра поутру, уже точно зная, как именно строить разговор.
Надо сказать, Харон не понравился мне уже этой ночью. А сейчас, при свете дня, он не понравился мне еще больше. И тесно стоящими, как на страже, деревьями; и их толстыми, чуть ли не в три обхвата, стволами; и мрачной тенью, отбрасываемой на землю густыми кронами; и, особенно, угрюмым молчанием, которым встретила нас лесная чаща. Обычно ведь как бывает: птички поют, кузнечики стрекочут, дятел стучит, выковыривая из-под коры какого-нибудь упрямого червяка... а тут - ничего. Ни крика, ни шелеста, ни звука. Как в мертвое царство попала. Того и гляди - мертвяки косяками попрут.
И это, заметьте, днем.
А что тут тогда творится по ночам?
Подъехав к неподвижной стене деревьев вплотную, я внимательно осмотрела исчезающую среди густой зелени дорогу и нахмурилась. Странно. Если Харон так необитаем и кишит Тварями аж на каждом шагу, то откуда тут тогда дорога? Причем, старая, укатанная, а дальше, за поворотом, и вовсе - выложенная каменными плитами, как на Трактах Валлиона. Может ли это быть та самая дорога, которая лет триста назад вела к пробуренным в Серых горах золотым шахтам? Берон утверждал, что их в каждом "треугольнике" насчитывалось по две или три, потому что, дескать, когда-то давно Фарлион считался основным поставщиком природного золота в королевстве. И если так, то и хорошо сохранившие подъездные пути вполне объяснимы: если уж король самые обычные тракты выложил, как ковровые дорожки во дворце, то главные торговые артерии должен был подметать самолично. В том смысле, что хранить их обязан, как зеницу ока, вместе с драгоценными шахтами и народом, который на них работает. И с этой точки зрения становится хорошо понятно стремление короны вернуть себе эти леса и открыть заново занятые Тварями горы, в которых каждый камешек был, в полном смысле слова, на вес золота.
Но настораживало отнюдь не это. Потому что за двести лет любая дорога, как ты ни крути, должна порасти травой, потрескаться, запылиться. Тяжелые плиты могли частично или полностью погрузиться под землю, засыпаться нанесенным ветрами сором, мусором, листьями, сухими ветками. А эта - как новенькая. Над ней даже деревья не сходились полностью, позволяя солнечным лучам свободно достигать земли. Но всего два шага в сторону - и все: сплошная стена, сквозь которую не прорубиться, не прорваться и не пройти просто так. Такое впечатление, что дорогу хранила какая-то древняя магия, которая и через двести лет по непонятной причине умудрялась сдерживать агрессивный напор Харона и каким-то чудом сохраняла свободный проход чуть ли не до самых гор.
Лин аккуратно поставил копыто на первую плиту и настороженно повел носом.
"Мне здесь не нравится, Гайдэ".
"Мне тоже, - я быстро осмотрела пустую обочину и тяжело вздохнула. - Но глянуть все равно надо, пока Твари спят".
"Знаешь, у меня такое чувство, что они и не спят вовсе, - странным голосом пробормотал шейри. - По спине так мурашки и бегают. И все время кажется, что за нами наблюдают".
Я покосилась на черные стволы, над которыми тяжелыми шапками нависала густая листва, и неожиданно подумала, что там, под ними, нет ни одного прямого лучика света. Соседние кроны переплетались так тесно, что невозможно понять, где заканчивается одна и начинается другая. Тогда как широкие листья бесконечное множество раз накладываются, перекрывают друга, затеняют и без того слабое солнце. Так что, вполне возможно, Лин прав: в этом вечном полумраке некоторые Твари действительно способны существовать и днем. Тем более, если они сумели так приспособиться, что уже мало чем напоминали нежить Валлиона.
"Далеко не пойдем, - решила я, прислушавшись к тревожно захолодевшему Знаку. - Мне тоже неспокойно. А если Твари тут действительно охотятся даже днем... знаешь, я, пожалуй, готова подумать, что обычных зверей и птиц в Хароне уже не осталось".
"Охотно с тобой соглашусь".
"Ас, как считаете? Как нам лучше поступить?"
Тени тут же откликнулись все, вчетвером:
"По дороге идти не стоит: она безопасна только сейчас, пока светит солнце. А когда стемнеет, никакие силы вас не спасут".
"Что же мне тогда, вообще сюда не соваться? Рейзеры же справляются!"
"Ты плохо слушала трактирщика, - терпеливо возразил Ас. - Берон сказал, что рейзеры, в основном, охотятся после рассвета. Когда дорога еще свободна... а таких дорог тут целых три... но когда самые опасные Твари уже не рискуют выбираться на открытое пространство. Некоторые, самые отчаянные, рискуют заходить непосредственно в Харон, но это, как правило, опытные и хорошо сработанные бригады, которым и сам Айд не страшен. А одиночки тут не живут".
"Мне по-другому нельзя, - хмуро ответила я. - И Лину тоже: если поймут, кто он, тогда нас точно ничего не спасет. Поэтому предлагаю сойти с дороги шагов через сто и сориентироваться на месте. Если даже тут нас попытаются сожрать, то дальше соваться точно не стоит".
"Хорошо, - на удивление быстро согласился Ас. - Но мы идем, как одно целое".
"Да я и не против. Сама хотела предложить: умирать в мои планы сегодня не входит".
Тени сдержанно хмыкнули и, не теряя времени, слились.
С хорошо освещенной дороги мы сошли, как договаривались, шагов через сто - там, где в кустах появился первый намек на просвет и где не надо было продираться насквозь, оставляя на колючих кустах куски собственной одежды. Думаю, не я первая тут прохожу, поскольку на земле возле края одной из плит виднелся едва угадываемый отпечаток чьего-то подкованного сапога. Не будь со мной опытных братьев, сама бы вряд ли заметила, но острое зрение Бера и удивительное чутье Гора не подвели - мы с Лином почти одновременно втянули ноздрями воздух и, понимающе переглянувшись, раздвинули тяжелые ветки.
Странное это было впечатление - как будто занавес открываешь в погруженном в темноту зале. Пока еще держишь края руками, бьющий со спины свет хоть как-то рассеивает скопившуюся впереди мглу, но стоит лишь его отпустить, как все - будто выключатель нажали. И будто бы стоишь не в лесу, где в двух шагах пустеет залитая солнцем дорога, а вообще в другом мире, где нет ни лучика, ни проблеска света. Ничего. Даже слабого блика. И где все вокруг затоплено недобрыми сумерками, от которых не знаешь, чего ждать.
Я осторожно вдохнула влажный воздух и сделала первый осторожный шаг, предусмотрительно достав сразу оба меча. Под стеганой курткой, служащей дополнительной защитой, еще с ночи прятался прочный доспех, шлем я надела сразу, едва вышла из трактира. Оружие на месте. За сапоги можно не бояться - намеренно брала с толстой подошвой и высоким голенищем, чтобы не прокусили с первого раза. Так что экипировалась по полной программе. С запасом. Вот только со щитом у меня получалось еще не очень, поэтому пока связываться не стала: Тени, если что, меня и без него прикроют. Тогда как поймать на клинки какую-нибудь шибко проворную Тварь шансы были весьма неплохие. И чем они выше, тем спокойнее мне будет за себя.
Лин, по традиции, пошел вторым, шагах в трех позади, служа, одновременно, и дополнительной страховкой, и защитой с тыла. Мимо него на меня уж точно никто не бросится. Да и наверх он, по привычке, поглядывает зорко. А уж если и рискнет какая Тварь силы свои попробовать, то клыки шейри всяко не тупее моих клинков, тогда как спрятанная в его пышном хвосте шипастая булава, с которой мы начали экспериментировать всего две недели назад, никому не позволит усомниться в его способности оборонить нас обоих.
Конечно, хорошо было бы прихватить еще и арбалет, но с ним слишком много возни. Во-первых, лишняя тяжесть. Во-вторых, движения сковывает - неудобный. В-третьих, выстрелить из него нормально можно лишь один раз, а потом минуты полторы надо крутить тугой ворот, надеясь, что в этот момент на тебя не кинутся со спины. Поэтому я на него тратиться не стала: все равно для Тварей нужны заговоренные болты, а лишний раз сталкиваться с магами мне бы не хотелось.
Первые десять шагов было тихо.
Ни шороха, ни птичьего пения, ни шелеста травинок под ногами. По той простой причине, что трава тут практически не росла - в отсутствии солнечного света ей было просто неоткуда брать силы. Зато вместо нее имелся густой мягкий мох, имевший свойство неприятно светиться в темноте, и были перепрелые листья, который в такой влажности просто не успевали как следует высохнуть. Для меня это, с одной стороны, блага, потому что позволяло идти совершенно бесшумно, а с другой - точно так скрадывало шаги Тварей, способных двигаться с поистине сумасшедшей скоростью. Учитывая, что чаще всего исход схватки решал один единственный бросок, думаю, не надо объяснять, до какой степени в подобных ситуациях натягиваются нервы. И до какой дикой рези в глазах приходится всматриваться в царящий вокруг полумрак, чтобы не пропустить даже малейшего намека на движения.